Земля на ладонях

Они сидели на зеленой, залитой солнцем поляне, на которую я вышел после пятидневных скитаний по лесу. Эти скитания были осуществлением моей многолетней мечты – побыть одному среди ласкающих звуков леса: шелеста листвы, журчания ручьев, перезвона птичьих голосов, стрекотания травяной живности, перестуков дятлов и белок.

Я умышленно заблудился в лесу, зная, что рано или поздно все-таки выйду из него – моего убежища – столь малого островка среди океана скрежета и громыхания суетной цивилизации. Это были счастливые дни единения с природой и с собой. Много нового я услышал и увидел среди гармонии растущего, бегущего, скачущего, поющего, брызжущего разнообразием цвета и звука. Еще больше я увидел в себе, сначала чужом в этой прекрасной песне леса, но затем слушающим и даже робко подпевающим.

С каждым днем единение с лесом становилось более полным, и настороженное этой лесной жизни ко мне отношение сменилось сначала доверием, а потом принятием и слиянием. Мы становились одним целым, единой жизнью. Радость и любовь наполняли меня. Потоки радости протекали ко мне отовсюду, от каждого деревца и цветка, от дуновенья ветерка, от каждого звука и шевеления. И исткали от меня ко всему, что меня окружало.

Затем пришла тревога. Связана она была с тем, что я ощутил отношение ко мне со стороны всех частей этой единой жизни, как к старшему, ведущему. Отношение это можно выразить словом – надежда. Они все: деревья, травы, цветы, ручьи, звери, птицы, камни, ветер и даже солнечные лучи надеялись на меня. Надеялись, что я смогу сохранить, защитить и развить обретенную ими красоту и гармонию.

Я, который благодаря связи с ними только-только начал ощущать красоту и единство. Я, который еще не научился управлять даже самим собой, не нашедший равновесия в себе. Я, слабый и шатающийся, не умеющий организовать и направить собственную жизнь, должен взять на себя руководство всей этой огромной и сложной жизнью? Это казалось нелепостью.

Но со всех сторон до меня до меня доходило настойчивое утверждение, что это единственный вариант, другого нет. Ручей умывал меня надеждой, листва шелестела надеждой, земля, на которую я ложился отдохнуть, просто дышала надеждой. В глазах снующего вокруг меня зверья светилась не только надежда, но и вера. Вера в то, что я смогу им помочь. Им, к которым я пришел за помощью. Как я, сполна получивший от них то, за чем пришел, могу им не помочь? Но как я могу?

И я взмолился о помощи. И вот с этой немой молитвой я вышел на ту поляну, на которой сидели Они.

Их было семеро, сидящих кругом. Они были необычайно, не по-человечески красивы, но все же, это были люди.
Я даже не могу сказать, что это были мужчины и женщины, но все же, это были люди! Их тела как будто были сотканы из света. Свет, струящийся от них, освещал эту поляну. И все же, это были люди!

Они смотрели в центр круга, но я ощущал, что они  смотрят на меня, хотя я стоял далеко в стороне.

- Начнем, - сказал один из них.

И тут действительно началось…
Это трудно описать словами – то, что я увидел.

От каждого из них в центр круга полилось сияние света-огня. У каждого был свой основной цвет, но включающий в себя и все остальные цвета текущего, струящегося, пульсирующего и живущего огня. Эти огненно-световые потоки, встречаясь друг с другом, образовывали разноцветные вихри, причудливые узоры, то знакомые, то незнакомые мне объемные формы. В этих формах было все, что я когда-либо видел и знал, и в то же время это было невиданно и неузнаваемо.

Например, в этих вихревых образованиях появлялся с детства знакомый мне человек, но теперь я видел, что он – это целая звездная галактика. Все эти вихри, образы, звездные скопления, световые ромашковые поля, водопады, чьи-то улыбки, нежность глаз и всевозможное неописуемое сливалось в центре круга в небольшой пульсирующий шар, который постепенно увеличивался. Все это сопровождалось удивительной музыкой. Каждый образующийся вихрь, каждое световое сплетение звучали. И это многообразие света и звука удивительно увязывалось общей мелодией.

Сколько это продолжалось я не знаю. Казалось, что времени вообще не существует. Что я ощущал – я тоже сказать не могу, потому что я про себя совсем забыл. Как будто бы перестал существовать, и поэтому ощущений никаких просто не было. Появились они только тогда, когда я услышал:
- Достаточно.

Все семеро теперь стояли, протянув к центру вверх ладонями руки. На их пальцах светился и жил, переливаясь всеми цветами шар, величиной с футбольный мяч.

- Подойди! – сказал мне один из Них.

Я подошел, как во сне. Он протянул мне обеими руками шар.
- Возьми.
- Что это? – робко спросил я.
- Это Земля.
- Что?
- Это твоя Земля. Возьми. Не бойся.

Я взял в руки светящийся шар. Он был невесомым, теплым и медленно вращался. Поверхности его я не ощущал. Она проходила сквозь поверхность моих ладоней без трения. Ощущалась только пульсация, как будто я держал в руках невесомое бьющееся сердце.

- Посмотри внимательно.

Я смотрел, смотрел широко открыв глаза, и не веря им. Это действительно была Земля. Здесь было все: и плывущие по голубому небу облака, и горы со снежными шапками на вершинах, и колосящиеся поля, и неспешно бегущие реки, и игра крупных и мелких рыб среди величавых океанских волн, и порхание птиц над зелеными массивами лесов и голубыми блюдцами озер, и множество пушистых живых комочков – различных зверюшек.
И люди. Множество настоящих живых людей. И все это у меня в руках. Кроме того, эта Земля у меня в руках была прозрачной. И все, что было в ней и на ней, тоже было прозрачным и проницаемым. Все светилось – что-то ярко, что-то тускло. Цветные излучения самых разнообразных оттенков и сочетаний тянулись от всего ко всему, как бы образуя цветные нити, связующие все в единый узор. Все было настолько связано между собой, что покраснение щек у одного человека приводило к некоторому изменению окраски всего, что было на шаре.

- Что мне с этим делать? – оторопело спросил я.
- Владей.
- Как?
- Подумай о чем-нибудь и смотри внимательно.

Я не уверен был, что смогу сейчас о чем-то связанно думать. Однако мысль, с которой я вышел на эту поляну, повела меня. Или это мое стремление оправдать надежду леса повело ее. Мысль текла и развивалась, приобретая все более отчетливые очертания, образовывая живые картины. Мне нужно было только удерживать ее, не обрывать.

И я увидел на шаре перед собой мой лес. Он как бы просветлялся и увеличивался. Я видел одновременно все, что там происходило. А там происходили чудеса, там происходила новая жизнь с участием людей, которые нашли свое место в этом удивительно живом узоре. Одна группа людей что-то сооружала на лесной речушке. Сооружалось это из камней и различных водных растений, которые доставлялись рыбами, птицами, бобрами и прочей живностью.

Вода, проходя через этот рукотворный островок из камушков, зелени и множества водяных цветков насыщалась пузырьками воздуха и приобретала голубоватую искрящуюся прозрачность. Чуть ниже, в этой веселой прозрачности реки, вместе резвились человеческие и животные детеныши, наполняя все вокруг радостными возгласами и журчанием смеха.

Из другого места доносились совсем необычные звуки. Под аккомпанемент симфонического оркестра, расположившегося прямо на лесной лужайке, пел хор из множества птиц, усеявших ветки окружающих лужайку деревьев. Казалось, что и сами деревья, и трава, и даже ветерок подпевает этой песне зарождающейся любви.

На опушке леса функционировал настоящий торговый, или вернее, обменный центр. Лесные пчелы приносили мед в построенные людьми ульи и собирали нектар с бесчисленного количества разнообразных цветов, высаженных на множестве клумб, разбросанных по всему лесу. Белки и ежи стаскивали сюда орехи, грибы и ягоды. Зайцы и мелкие грызуны прибегали подкормиться овощами и злаками, выращенными людьми на полях. Медведи помогали людям укладывать в стога сено для зимней подкормки лосей и косуль. Много еще чего было в этом чудесном лесу: и приюты для зверья, пострадавшего от стихийных бедствий, ветеринарные центры с родильными отделениями и даже школы, в которых люди учили животных разговаривать, а животные делились с людьми секретами своего необычного чутья. И еще много такого, о чем ни в сказке сказать, ни пером описать.

Из этой сказки я вернулся в другую, в которой передо мной стоял Сказочник, вручивший мне мой огненный шар и, как я понял, ждавший моих вопросов. Они у меня, конечно же, были.

- И теперь на Земле так и будет? – спросил я.
- На твоей Земле – да! Если сможешь удержать, - ответил Он, ласково глядя на меня своими пронизывающими насквозь глазами.
- А что этому может помешать?
- Твои же мысли.
- Значит, все на Земле зависит от моих мыслей?
- Да! Эта Земля создана тобою, твоими мыслями.
- Мною? Но я же видел, как ее создавали Вы.
- Мы только помогли тебе. Сделали то, что ты еще плохо умеешь – объединили твои разрозненные мысли, мечты, устремления в единое целое.
- И у каждого своя Земля?
- Да! И каждый на ней полновластный хозяин.
- И у всех есть такой шар?
- Нет, только у тех, кто осознанно творит свою Землю. Свою и общую.
- Значит, мои мысли творят и общую Землю?
- Да! Твои и любого другого человека.
- И тех, у кого нет шара?
- Да, только они не знают об этом. Будущее Земли строится общей мыслью всех на ней живущих. 
- Значит, если другим не понравится моя мысль, они имеют право стирать ее с Земли?
- Да! Но и ты имеешь право за нее бороться. И еще одно. Думай осторожней, пожалуйста! Помни, что в твоих руках Земля.
И Они исчезли. На поляне стало гораздо темнее. Вдали была видна дорога. Я шел по ней и думал: «Как мало я могу сделать один!»
Но ведь я не один!