Смерть входит в стоимость лечения

               
             Смерть входит в стоимость лечения.


- Когда я был жив, я также как и сейчас, работал в забегаловке, маленькой такой, поэтому все обязанности были на мне. Каждый день я обслуживал десятки жирных туш, снующих по моему заведению в поисках еды. Всем угоди, у всех разные вкусы. Мистер Худыш не ест майонез, хотя отказывать себе в нем, ему следовало еще, когда он только начал становиться подобным воздушному шару. Для Леди Отсосник следует вытаскивать из сэндвичей лук, потому что, ее клиенты не любят, когда от их членов несет луком.
Малыш Плюх любит кофе с молочными сливками. И таких товарищей очень много.
Почему я должен стараться ради других? Почему я должен заботиться об их собственных животах? Почему эти гребанные люди навязывают чужим свои проблемы, требуют внимания к их запросам. Или, они думают, что в цену за еду входит еще и вылизывание их задницы? Или, может, они думали, что меня сильно радуют их кислые мины, возгласы о том, где жалобная книга, или их вечные недовольства о том, что я медленно готовлю?
Нет, черт возьми, в мои обязанности входит лишь готовить еду, но не как не впитывать, подобно губке, все их проблемы, жалобы, сплетни, навязанные разговоры…
      Со временем я нашел подход к каждому, да, мать их, все были довольны. Остатки моих высохших фекалий вполне походили на изюм, и Мистера Худыша не сильно заботило то, что изюм делает в сэндвиче, в котором его быть не должно. Я каждый вечер наблюдал его морду у себя за столиком, его жирные пальцы заталкивали себе в пасть мои, тщательно замаскированные, куски говна. И, знаете, когда этот полутонный ублюдок не оставлял на чай, меня это не сильно печалило. Мне было приятно думать, что то, что несколько часов назад вылазило из моей жопы, теперь оказалось у него во рту. 
      Леди Отсосник теперь не печалил ненавистный запах лука, но, ведь, про запах моей мошонки она ничего не говорила? Прежде чем ее сандвичи подавались на стол, они проходили тесное знакомство с моими потными яйцами. Каждый чертов сэндвич терся об мои шары. «Дорогая, я у тебя сегодня первый, или в твоем рту побывала еще чья-то пары яиц?», «Конечно первый, знай, я с тобой работаю не толь из-за денег, тот сэндвич не считается».
       Малыш Плюх. Грязный стакан из-под кефира. Если его наполнить водой, и представить, что эта вода гуще, чем она на самом деле, тогда это будет похоже. На что похож вкус, лучше вам спросить у Плюха. Хотя, о чем я говорю, все прекрасно знают, как выглядит эта белая липкая штука. Думаете, это слишком просто? Про меткость тоже нельзя забывать. Не так уж и просто попасть точно в кружку, не расплескав свои белоснежные протеиновые плюхи повсюду. Только не говорите Малышу Плюху, он может разлюбить кофе с молочными сливками навсегда.
       Все эти вонючие засранцы в клетчатых рубашках, в рабочих комбинезонах, приперающих сюда свои задницы, что полупится в мой ящик после трудового дня, можно подумать, дома по их телевизорам футбола не показывают. И все чем-то недовольны. Каждый гавнюк считал своей первостепенной обязанностью высказаться о моем пиве. Может вам следовало бы придумать что-то более оригинальное, чем «твое пиво, как моча», может быть, тогда, в следующий раз, в вашем стакане не оказалось бы ее.
        Но все эти шалости были ничем. Попасться за мелочь – самое обидное. Я считал, что вполне заслуживаю больше, чем просто маленькая зарплата. Поэтому я всегда старался не долить, обделить, урвать для себя хоть что-то. Когда, я оказался в больнице, и мне водили какую-то дрянь в вену… Не важно, почему я там оказался,  - это не главное. Когда гребанная медсестра пришла в мою палату, я не знал, что мыс ней коллеги. Наши работы отличались друг от друга, но наши методы были очень похожи. Я загнулся в полном одиночестве. Не кричал, наверное, не испытывал боли, я спал, пребывал в царстве Морфея, мать вашу, проспал свою собственную смерть. Мне чего-то не добавили, не сделали укол, уменьшили дозу, не дали кислородную маску, поменяли мои дорогие препараты на дешевые и, совсем не подходящие,  на мне сэкономили…