Пока не преставился Иванов

-Ты бы хотел стать товарищем Ивановым? - спросили однажды бывшего актера Уфимского драматического театра Шахиджаняна Григора Нарсесовича.
-Н-нет, - смущаясь, ответил Шахиджанян.
Еще бы ему не смущаться! Ибо человек, который интересовался подобной заменой, был его лучшим другом с детских лет, ныне он был известен просто как Граф.
Граф - потому что Шереметев.  А еще Граф - потому что занимался он делами противозаконными и интересными. В то время как гражданин Шахиджанян был исполнителем роли Матери-Зайчихи на детском утреннике, ибо ей всегда предстояло быть беременной и говорить сдобным голосом.
-Ты знаешь, кто такой Иванов Александр Петрович? - прибавил Граф, делая бутерброд из разного вида колбас.
-У нас в театре был Иванов, - хмуро выдохнул Шахиджанян. - А он-то тут причем?
-Вот и то-то, - наставительно произнес Граф. - Иванов - крупнейший в мире специалист в области нанотехнологий.
Шахиджанян непонимающе уставился на Графа, поедавшего уже третий бутерброд и запивавшего шампанским "Перье-Жуэ".
-Откуда вино, брат? - завистливо произнес Шахиджанян.
-Будешь водиться со мной, всегда такое получать будешь, - промолвил Граф.
-А всего-то и надо - выдать себя за гражданина Иванова, разумеется, с целью его ограбления, - добавил приятель.
-Как... выдать? - ошеломленно заявил Шахиджанян. - Я пас, приятель. Во-первых, ну какой из меня Иванов, а во-вторых... если он такой известный, должен же быть в газетах его портрет!
Граф неспеша смаковал сырную тарелку и, не стесняясь Шахиджаняна, громко чавкал.
-В том-то и дело, что никто не знает. Гражданин Иванов - персона загадочная и сверхсекретная. Он и на улицу-то почти не выходит. Живет в коттедже и исследует что хочет, а за это деньги к нему рекой текут, - Граф подлил приятелю шампанского и заявил. - А разве ж это справедливо?
-А что мне надо сделать, чтобы стать Ивановым? - произнес задумчиво Шахиджанян.
-Ах, да ничего особенного, достаточно слушать меня и выполнять мои указания…Пока не преставился Иванов, время у нас есть.
-А он преставится? - вздронул Григор Нарсесович.
-Всенепременно,- заверил Граф.
Через два часа тщательно одетый, выглаженный и побритый Шахиджанян звонил в дверь красивого особняка в стиле английский ренессанс. Его приветствовал прекрасно выглядящий дворецкий, который был назначен на должность непосредственно снобом Ивановым, любившим изрядно выделиться из общего окружения поселка Профессорские дворики. Гражданин Иванов пересек свою прекрасную гостиную, нашел сообщение от некоей гражданки Семипалатовой, подписавшейся просто «твоя Людка», где она извещала его о встрече ровно в полночь там «где он пожелает». От Шереметева Шахиджанян знал, что это секретный шифр, а под именем мадам Семипалатовой скрывается правительственный агент. Тем не менее, Шахиджанян позволил себе размечтаться на тему того, что бы вышло у них с аппетитной девушкой на фото, выпавшем из конверта. Это была блондинка, которая, однако не была вовсе пошлой, в отличие от тех блондинок, которых приходилось видеть Шахиджаняну. Нет, то было просто эфирное создание – легкая и нежная, с мечтательными зелеными глазами. Он уселся и принялся строчить ответ молодой даме, которая была прикрытием для секретного агента: «Дорогая Люда! Я получил твое письмо и с нетерпением жду тебя в несколько необычном месте для свидания – склепе семьи Ивановых, но я уверен, что тебе понравится. Только там мы сможем переговорить о важных делах. Жена моя в отъезде, но она уже наняла частного сыщика, чтобы следить за ними. Однако скоро я разведусь с этой мразью, и наши неприятности будут позади. Целую. Твой Мишук». После этого Шахиджанян отдышался.
«Ну и дурацкий стиль у этого Иванова! А еще профессор. Я даже свою бывшую мразью не называл», - подумал он и решил за лучшее поспать.
Растянувшись на шелковых простынях под балдахином с кисточками, Шахиджанян порузился в глубокий сон-обморок. То, что приснилось ему, было одновременно и красиво, и отвратительно. Он стоял в том самом склепе, где назначил свидание, с револьвером в руке, как и следует по сценарию – мнимый гражданин Иванов должен убить агента и скрыться с деньгами, как вдруг дверь отворяется, тихонько скрипнув, и входит она. Она – это прекрасная болндинка, во всем величии своей молодой красоты. Она одета в зеленое струящееся платье, еле прикрывающее ее нежное и стройное тело. Такое ощущение, что она целиком из прекрасного розового мрамора, и Шахиджанян хочет в этом удостовериться – а человеческое ли это тело вообще? Она подходит к нему и внимательно смотрит ему в глаза. Шахиджанян не отворачивается, поскольку он знает, что она знает… Короче говоря, он чувствует, что она скажет. И это слово: «Григор»…
Наш мнимый Иванов разворачивает ее к себе и берет на руки – настолько она хрупка и невесома. Если слишком сильно до нее дотронуться, она может рассыпаться, напоминает он себе. Но уже поздно – Людмила схватила его за рукав и старается дотянуться до него. Их губы встречаются, и происходит какое-то странно –обжигающее противостояние: блондинка оказывается неожиданно горячей. Не в смысле секса, нет, - это удивительное повышение температуры ее тела переходит в нестерпимый жар, и становится больно. Ее руки начинают дымиться, ее глаза плавятся и мерцают. Вся она охвачена огнем. Шахиджанян старается отделить ее от себя, но она упорно цепляется за него – так сильно, что огонь переходит в самое нутро неудавшегося мафиози, и они сгорают вместе, в таинственном всхлипе единого отчаяния.
Шахиджанян просыпается и зажигает свет: стало уже темно, и весь особняк погрузился в странную оцепенелость. Лишь часы отстукивают запоздавшую чакону. Он силится вспомнить, что за композитор написал эту мелодию, желая отвлечься от всего этого ужаса, но не может.
Неожиданно его внимание приковывает красиво украшенный конверт с каллиграфически выписанным адресом: «Шахиджаняну Г. Н.»
Григор понимает, что провалил дело, поскольку полночь миновала, и дрожа, распаковывает письмо
«Спасибо за доставленное удовольствие. Жди меня к обеду.
Твой Сладкий граф Иванов-Шереметев.
Я всегда любил тебя»
Шахиджанян закрывает глаза, и, не опасаясь дворецкого, рыдает что есть мочи.