Владимир абаринов Англия и третий рейх

В октябре 1937 года герцог и герцогиня Виндзорские посетили фашистскую Германию. Почётный караул приветствовал их в учебном лагере СС в Померании, а 22 октября на своей альпийской вилле визитёров принял сам Адольф Гитлер
 
 
 
 
 
С безродной американкой Уоллис Симпсон принц Уэльский познакомился в 1930-е годы. Вскоре он решил связать с ней свою судьбу. Невеста поддерживала тесные отношения с дипломатами «третьего рейха»
 
 
 
 
 
Роберт Лей, один из главных популяризаторов нацизма, наставляет герцога. Про Лея Геббельс говорил: «Чтобы оценить его интеллект, достаточно вспомнить, что он специалист по белым кроликам»
 
 
 
Бракосочетание герцога Виндзорского и Уоллис Симпсон состоялось 3 июня 1937 года в Шато де Канде (Франция). Внизу – друг Эдуарда Эдвард Дадли Меткалф. Слева – друг Уоллис Герман Роджерс. Это на его вилле она слушала отречение Эдуарда. На фото вверху: о своём решении отречься от престола Эдуард VIII объявил по радио 10 декабря 1936 года
 
 
 
 
 
Энтони Блант – человек, которому была поручена деликатная миссия по изыманию документов, касающихся связей герцога с «третьим рейхом»
 
 
 
1 января 1931 года, Панама. Принцы Альберт и Джордж держат путь в Буэнос-Айрес 
 
Этот сюжет уже не раз рассказан мемуаристами, кинематографистами и романистами. Фигурирует он и в новом «оскароносном» фильме «Король говорит». Как правило, историю Эдуарда VIII трактуют как сентиментальную любовную драму. На самом деле всё было не так

Молодой король пожелал «жениться по любви» и пожертвовал ради такой возможности короной Британской империи. Народ был на стороне монарха, но подлые политиканы загнали невольника чести в угол и вынудили отречься. Жестокий век не оставил королю иного выбора. Почему правящий класс принял в штыки невесту Эдуарда? Потому что она была американкой низшего происхождения и непонятного вероисповедания, к тому же состоявшая уже во втором браке.
Сами британцы в эту незамысловатую сказку давно не верят. Проблемой, утверждают серьезные историки, была не возлюбленная монарха. Проблемой был сам монарх.

Жертва «китайской хватки»
Будущий король родился 23 июня 1894 года и был крещён как Эдуард Альберт Кристиан Джордж Эндрю Патрик Дэвид (в семье его называли просто Дэвидом). Он ещё застал в живых свою прабабку, королеву Викторию. Его отец, герцог Йоркский, стал королём Георгом V в 1910 году. Его матерью была немецкая принцесса Виктория Мария Тек, которая после вступления мужа на престол стала называться королевой Марией. Его дядьями были кайзер Германии Вильгельм II (дядя Вилли) и русский император Николай II (дядя Ники); русский царь и царица были также крёстными наследника британской короны.
Король Георг отличался крайне суровым нравом и любовью к дисциплине. Его дети сполна вкусили от властного характера главы семейства. Мать постоянно напоминала им, что они не только дети, но и подданные своего отца. Оба родителя были исключительно холодными, неэмоциональными натурами. Эдуард рос застенчивым и нервным. Как он пишет в своих мемуарах, «у меня было немного друзей и совсем мало свободы. Не было рядом Гекльберри Финна, чтобы превратить чопорного и робкого английского принца в Тома Сойера. Моё детство было полно невзгод». Он утверждает также, что его всегда раздражал церемониал Букингемского дворца.
Принц, на глазах которого возникла современная цивилизация – автомобили, телефоны, самолеты, – был в полной мере порождением ХХ века: он увлекался спортом, любил американский джаз и отдавал предпочтение американкам перед англичанками, считая последних слишком меланхоличными. Особенностью Эдуарда (как впоследствии и его внучатого племянника, нынешнего наследника принца Чарльза) было увлечение замужними дамами. Видимо, принцу не хватало в детстве материнской заботы, и он искал женщин, в отношениях с которыми мог бы реализовать свой эдипов комплекс. Так или иначе, его первая большая любовь, Фреда Дадли-Уорд, была не только замужем, но и имела двух дочерей. В 1931 году (познакомились они в 1918-м) Фреда развелась, однако к тому времени принц уже увлёкся другой светской красавицей, американкой Тельмой Фернесс. Именно леди Тельма познакомила принца со своей соотечественницей Уоллис Симпсон. В январе 1934 года Тельма Фернесс на три месяца уехала в США. Когда она вернулась, место пассии наследника оказалось прочно занятым.
Принц Уэльский встретил свою судьбу на вечере в загородном поместье. Уоллис Симпсон была пришелицей из другого мира. Она родилась в 1896 году в Балтиморе, штат Мэриленд, в семье из хорошего круга, однако без всякого состояния. Выросла без отца – когда ей не было года, он умер, не оставив вдове средств к существованию. Юные годы Уоллис прошли в унизительном положении бедной родственницы, вынужденной жить в чужом доме и одеваться в обноски, искусно заштопанные матерью. Девочку воспитывали так, как спокон веку делали это на американском Юге, где и по сей день самым эффективным средством воспитания считается порка. В 20 лет она вышла замуж за пилота военно-морских сил США Эрла Спенсера. Уже в медовый месяц обнаружилось, что её муж – запойный алкоголик с садистскими наклонностями, к тому же отчаянно ревнивый. Промучившись пять лет, Уоллис развелась вопреки строгим традициям южан. Это произошло в Гонконге, откуда она перебралась в Шанхай, а затем в Пекин. Впоследствии, говоря об Уоллис Спенсер, не раз упоминали её «китайскую хватку». Говорят, она набралась в Китае неких восточных сексуальных приёмов, благодаря которым обладала чуть ли не гипнотическим воздействием на интересовавших её мужчин.
Спустя семь лет она сочеталась вторым браком с Эрнестом Симпсоном – сотрудником судоходной компании, владельцем которой был его отец. Пара перебралась в Лондон. Впервые в жизни Уоллис обзавелась собственным домом, прислугой, появилась возможность заказывать наряды у хороших, хотя и не лучших портных. Она старательно училась «быть англичанкой»: исключила из своего лексикона выражение «о’кей» и читала по утрам колонку хроники королевского семейства. Уоллис стала устраивать вечера в своём доме, постепенно входила в круг лондонского бомонда. Наконец, настал день, когда Симпсоны получили приглашение в дом, где Уоллис попалась на глаза принцу Уэльскому.
Впоследствии она вспоминала, что ужасно боялась неправильно присесть и вообще умирала от страха, а потому первая встреча не удалась. Принц спросил, не страдает ли она, американка, без центрального отопления. «Прошу прощения, сэр, – ответила она, – но вы меня разочаровали». «Почему?» – удивился принц. «Этот вопрос задают здесь каждой американке. Я надеялась услышать от принца Уэльского что-нибудь более оригинальное». Эдуард поспешно ретировался, но её слова врезались ему в память.
Встретившись еще несколько раз в обществе, они стали планировать свои свидания. На выходные принц приглашал супругов Симпсонов в своё загородное поместье Форт Бельведер. Летом 1935 года Эдуард пригласил Уоллис, на сей раз без мужа, в числе других близких друзей в средиземноморский круиз на яхте. После этого путешествия в европейских и американских газетах появились первые сообщения о новом увлечении наследника.
Чем она взяла Эдуарда? Она была не слишком хороша собой, хотя люди, знавшие Уоллис, утверждают, что фотографии её уродуют. Всего вероятнее, в ней был шарм, передать который камера не в состоянии. Был сильный и властный характер, от которого млеют инфантильные мужчины – к этому типу, несомненно, принадлежал принц. Даже её соперницы отмечают идеальную фигуру, которую Уоллис сохранила до глубокой старости. Кроме того, она отличалась безукоризненным вкусом и, когда у неё появились почти неограниченные средства, стала законодательницей дамской моды, признанной по обе стороны Атлантики. Говорили, до заключения официального брака она ни разу не вступала с Эдуардом в интимную связь. «Ни одному мужчине, – якобы сказала по этому поводу она, – не дозволено прикасаться ко мне ниже линии Мейсона – Диксона» (граница между штатами Пенсильвания и Мэриленд, проведённая в 1763–1767 годах английскими астрономами и топографами Чарльзом Мейсоном и Джеремаей Диксоном). Говорили также, что Эдуард – мазохист, гомосексуалист... Много чего говорили.   
Эдуард был уверен, что отец ничего не знает о его новом романе. Однако король знал и пребывал по этому поводу сначала в чрезвычайном беспокойстве, а на закате жизни – в глубочайшей печали. Премьер-министру Стэнли Болдуину он будто бы сказал: «После моей смерти мальчик погубит себя в течение двенадцати месяцев». «Мальчику» было уже за сорок.

Великий блеф
Георг V скончался 20 января 1936 года. Принц Уэльский стал королем Эдуардом VIII. Однако полностью легитимным монархом он мог стать лишь после коронации, назначенной на 12 мая 1937 года. Его роман с Уоллис Симпсон быстро развивался. В августе король отправился в новый круиз. В числе других гостей его сопровождала Симпсон. Фотографии влюблённой пары появились в американской и европейской прессе, которая судила и рядила о том, во что выльются эти отношения. Уоллис начала формальную процедуру развода.
20 октября премьер-министр Стэнли Болдуин впервые заговорил с королём на щекотливую тему. Он просил Эдуарда вести себя более осмотрительно и ни в коем случае не предавать огласке тот факт, что Уоллис Симпсон начала бракоразводный процесс. «Эта женщина – мой друг, и я не желаю, чтобы она входила сюда через черный ход», – сказал король.
16 ноября король сообщил премьеру, что намерен жениться на Уоллис Симпсон. Премьер решительно ответил, что народ не примет такую королеву. Если на то пошло, заявил король, то он готов к отречению. 22 ноября Эдуард ещё раз встретился с Болдуином и сказал ему, что брак может быть морганатическим, то есть таким, при котором супруга монарха не имеет титула королевы, а дети, родившиеся от этого брака, не наследуют трон. В такой брак вступил в 1880 году по смерти жены русский царь Александр II с княжной Долгорукой, уже родившей ему к тому времени троих детей. Однако британская монархия таких примеров не знала. Болдуин ответил, что должен обсудить вопрос с членами кабинета. 2 декабря премьер сообщил монарху, что идея морганатического брака отвергнута британским кабинетом. У Эдуарда, сказал он, теперь три варианта действий. Первый – прекратить отношения с миссис Симпсон. Второй – жениться на ней и принять отставку кабинета. Третий – отречься и жениться.
Эдуард заявил Болдуину, что желает обратиться по радио к народу. Премьер без тени сомнения ответил ему, что такое обращение через голову правительства будет неконституционным. В рассекреченных бумагах эта беседа излагается со слов премьера так: «Его Величество затем сказал: «Вы хотите, чтобы я ушёл, не так ли?» Премьер-министр ответил утвердительно. По его словам, король заявил ему, что хочет уйти достойно, наилучшим образом по отношению к миссис Симпсон, себе и своему преемнику, не раскалывая страну».
Ситуация накалялась. В одном из рассекреченных протоколов заседаний кабинета отмечается, что налицо попытка «раздуть массовую истерию в поддержку права короля на свободный, ничем не стесненный выбор». Эта попытка, утверждали участники заседания, предпринята «весьма узкой группой» (прозрачный намёк на Черчилля и лорда Бивербрука), преследующей «своекорыстные политические цели» и жаждущей удовлетворить «личные амбиции». Лица, выступающие в поддержку морганатического брака, «ведут рискованную игру».
После нескольких дней тяжких раздумий, 9 декабря, Эдуард сообщил кабинету о решении отречься. На следующий день он подписал соответствующие бумаги. Король простился со своими подданными в прямом эфире ВВС. Ключевая фраза этой речи звучала так: «Я пришёл к выводу о невозможности нести тяжкое бремя ответственности и исполнять долг короля без помощи и поддержки женщины, которую я люблю».
Горничная, наблюдавшая реакцию Уоллис на речь короля, впоследствии утверждала, что невеста Эдуарда была мрачнее тучи и бормотала сквозь зубы: «Дурак, глупый дурак». Хозяйка дома на Ривьере, в котором остановилась Симпсон, говорила, что, когда трансляция речи закончилась, Уоллис закатила «монументальную истерику», оглашая дом воплями ярости и круша всё, что подворачивалось ей под руку.
12 декабря британским монархом был провозглашён младший брат Эдуарда, Альберт, герцог Йоркский, – он стал Георгом VI. Двумя днями раньше Эдуард, получивший титул герцога Виндзорского, отплыл на континент из Портсмута на борту английского военного корабля. Он находился на престоле 325 дней. Как говорил о нём его бывший личный секретарь Алан Лашельс, «возможно, он будет счастлив в Австрии – поселится в маленьком замке, будет играть в гольф, ездить в венские ночные клубы... Нет никакой надобности жалеть его. Он будет вполне счастлив в своём глупом тирольском костюме. Ему всегда были безразличны Англия и англичане... Он, пожалуй, ненавидел эту страну...» 
3 мая Уоллис Симпсон получила окончательный развод. Ровно месяц спустя, 3 июня, во Франции состоялось её бракосочетание с бывшим королем. Она стала называться герцогиней Виндзорской.
Современные эксперты, анализируя чисто юридическую коллизию отречения, приходят к выводу, что, женившись на Уоллис Симпсон, король не нарушил бы никаких британских законов. Он имел полное право жениться на ком хочет. Ни правительство, ни парламент не имели легальной возможности воспрепятствовать браку короля. В случае отставки кабинета Болдуина в стране, несомненно, возник бы политический кризис. Однако на смену Болдуину поспешили бы сторонники короля, и отнюдь не факт, что ради формирования нового правительства пришлось бы распускать парламент и объявлять внеочередные всеобщие выборы.
Закон 1772 года о королевских браках не отводит никакой роли парламенту или правительству в процедуре заключения брака самого монарха. Нигде не сказано, что царствующая особа не может вступать в брак с лицом, ранее состоявшим в браке, что невеста короля должна быть девицей или что она должна быть голубых кровей. Единственный запрет, введённый в 1701 году Актом о престолонаследии, состоял в том, что супругой (супругом) монарха не может быть лицо, принадлежащее к Римско-католической церкви. Уоллис Симпсон католичкой не была.
Современные «политтехнологи» (в англоязычных странах их называют «стратегами») уверены, что король мог взять инициативу в свои руки, мог, пользуясь благорасположением медиа-магнатов лорда Бивербрука и лорда Ротермора (не в ельцинской России, а именно в Англии пресса, находившаяся в частных руках, впервые стала «четвертой властью»; остается она таковой и поныне), заручиться благоприятным освещением вопроса в прессе и склонить на свою сторону общественное мнение, мог воспользоваться поддержкой таких влиятельных политиков, как Ллойд-Джордж, Черчилль и Дафф Купер, которые спали и видели падение кабинета Болдуина. Вместо этого он загнал сам себя в угол, ответив согласием на предложение Болдуина проконсультироваться с кабинетом. Стэнли Болдуин блефовал, угрожая королю конституционным кризисом и отказывая ему в праве жениться по собственному усмотрению. Зачем он это делал? Опасался потерять кресло премьера? Но тогда не нужно было затевать всю историю. Он, кстати, вышел в отставку на пике своей популярности, вскоре после коронации Георга VI в мае 1937 года – то есть именно тогда, когда должен был короноваться Эдуард. Не исключено, что Болдуин, который вырос в глубоко религиозной методистской семье, видел свой моральный долг в том, чтобы воспрепятствовать браку короля. Но в том-то и дело, что Болдуин добивался не расстройства брака, а отречения.

Момент истины
Рассекреченные бумаги представляют собой наиболее полное собрание документов, повествующих об истории Отречения (именно так, с прописной буквы, пишут это слово в Англии). Оно включает протоколы заседаний кабинета министров, переписку монарха и других членов дома Виндзоров, а также доклады специального отдела Скотленд-Ярда об образе жизни Уоллис Симпсон.
Самая пикантная сенсация досье состоит в том, что Уоллис Симпсон, оказывается, имела любовника как раз в то время, когда бурно развивался её роман с принцем Уэльским. Вторым ухажером миссис Симпсон был Гай Маркус Трандл. Как сказано в донесении, «весьма обаятельный авантюрист, прекрасной наружности, хорошей породы и превосходный танцор... Он открыто встречается с миссис Симпсон в различных неформальных компаниях в качестве её личного друга». Трандл, сообщают агенты, женат. Он работает в компании Ford Motor агентом по продажам. Размер его жалованья сыщикам неизвестен, зато известно, что Трандл «получает от миссис Симпсон деньги и дорогие подарки», в чем он сам, согласно докладу, признался.
Существовало будто бы так называемое «китайское досье» на Уоллис Симпсон. Документов этих никто не видел – все, кто пишет о «китайском досье», ссылаются на сведения из вторых или даже третьих рук. Досье будто бы было собрано в результате расследования, проведённого по распоряжению Стэнли Болдуина незадолго до кончины Георга V (и показано королю, что, возможно, и вызвало его горькие пророчества о судьбе престола). Оно начинается с утверждения, что Уоллис Симпсон родилась вне брачных уз и никогда не была крещена. В 20-е годы в Китае она якобы была замечена в пристрастии к азартным играм и наркотикам, а также в посещении притонов, практикующих различные виды сексуальных извращений. (Действительно, Уоллис была известна как мастер игры в покер; что касается притонов, то, как рассказывала впоследствии сама герцогиня, по китайским борделям шлялся её муж-лётчик и хотел, чтобы она сопровождала его в этих похождениях.)
В «китайском досье», однако, отсутствуют сведения, которые широко муссировались в английском великосветском обществе: будто Уоллис Спенсер в Шанхае вступила в интимную связь с молодым итальянским дипломатом графом Галеаццо Чиано, впоследствии ставшим зятем Бенито Муссолини и министром иностранных дел Италии. По слухам, которые циркулировали среди жен английских военных моряков, Уоллис сделала аборт от Чиано, причём операция обрекла её на бесплодие.
Но это всё из разряда пикантностей. Настоящая сенсация рассекреченных документов в другом.
Согласно донесениям специального отдела Скотленд-Ярда, в Лондоне миссис Симпсон поддерживала тесные связи с немецкими дипломатами, в том числе с послом «третьего рейха» в Лондоне Иоахимом фон Риббентропом, назначенным на этот пост в конце 1936 года. Агенты указывали на небрежное обращение короля с секретными бумагами чрезвычайной важности. Отмечалось, что содержание документов становилось известно немецкому посольству спустя часы после получения их королем. От Уоллис Симпсон у Эдуарда не было секретов.
Германофилия наследника и его любовницы – вот что беспокоило британских политиков в первую очередь. Ещё в июле 1933 года Брюс Локкарт, встретившись с принцем в обществе, заговорил на самую острую политическую тему тех дней – о приходе к власти Адольфа Гитлера. По словам Локкарта, «принц Уэльский настроен прогитлеровски; он сказал, что не следует вмешиваться во внутренние дела Германии, будь то еврейский вопрос или какой-либо другой, и добавил, что диктаторы весьма популярны в наши дни и что, возможно, диктатор нужен и Англии».
В Итоне в возрасте 13 лет Эдуард (в то время Дэвид) подружился со своим немецким кузеном Карлом-Эдуардом герцогом Саксен-Кобург-Гота (он был племянником русской императрицы Александры Федоровны – сыном её старшей сестры Виктории Гессенской и Людвига Баттенберга). Первая мировая война поставила их по разные стороны линии фронта. Впоследствии Карл-Эдуард стал горячим сторонником Гитлера и поступил на службу в СС. Вместе с тем он поддерживал тесные связи с членами британского королевского дома и, бывая в Лондоне, останавливался у своей сестры принцессы Алисы Баттенберг в Кенсингтонском дворце. При известии о смерти Георга V герцог Кобург немедленно поспешил в Лондон. О своих беседах с молодым королем он доложил непосредственно Гитлеру. По словам герцога, Эдуард полон решимости заключить прочный союз с Германией. На вопрос Кобурга, согласится ли с таким курсом Болдуин и санкционирует ли он личную встречу короля с немецким канцлером, новоиспеченный монарх якобы ответил: «Кто здесь король, я или Болдуин? Я хочу говорить с Гитлером и сделаю это, здесь или в Германии».
В марте 1936 года Германия нарушила Локарнский пакт и ввела войска в демилитаризованную Рейнскую область. Это была чистая авантюра, Гитлер рисковал буквально всем – французские войска, расквартированные на франко-германской границе, не оставили бы мокрого места от трех немецких батальонов, что означало бы полный крах нацизма. Как говорил впоследствии в одной из своих застольных бесед Гитлер, «спасло нас моё непоколебимое упрямство и моя удивительная самоуверенность». Мемуаристы, тем не менее, утверждают, что фюрер страшно нервничал, у него просто тряслись поджилки при мысли о том, что Париж и Лондон дадут ему отпор. 7 марта, в день вторжения, Гитлер находился в своем специальном поезде на полпути к Мюнхену. Несмотря на громогласную речь в рейхстаге о непризнании Локарнского договора, он с тревогой ждал реакции Франции и Англии. Наконец, ему доставили телеграмму, по прочтении которой он облегченно вздохнул: «Наконец-то! Король Англии не будет вмешиваться. Он держит свое слово». Это была депеша немецкого посла в Лондоне Леопольда фон Гоша о его беседе с Эдуардом VIII. Пресс-атташе посольства Фриц Гессе, подслушавший разговор, утверждает: король сказал послу, что вызвал Болдуина и хочет заявить ему о намерении отречься, если Англия начнет войну с Германией.
Этим свидетельствам можно верить, а можно не верить. Однако непреложный факт состоит в том, что Великобритания отказалась поддержать Францию, а без этой поддержки французский генеральный штаб во главе с генералом Гамеленом отказался начать боевые действия против немецких частей.
Есть мемуаристы, полагающие, что Эдуард VIII пытался подражать своему деду Эдуарду VII, в свое время не без успеха посредничавшему в отношениях между двумя своими племянниками – кайзером Вильгельмом и царем Николаем. Однако belle ;poque давно закончилась, международная политика невероятно усложнилась, и родственные отношения монархов уже не играли никакой роли.
Оговоримся: сами по себе германофильские или даже пронацистские взгляды в тогдашнем британском обществе не могли считаться ни предосудительными, ни экстравагантными, ни маргинальными, ни тем более предательскими. Основатель Британского союза фашистов сэр Освальд Мосли был вполне респектабельным членом общества, одним из самых многообещающих молодых английских политиков; свой фашистский союз он организовал ещё до победы нацистов в Германии, в октябре 1932 года. Идея войны с Германией не пользовалась успехом ни у широких масс, ни у правящего класса; «партия мира» была сильнее и влиятельнее «партии войны». Однако одно дело мода на нацизм или прагматические интересы лондонского Сити, не желающего потерять инвестиции в восстановление немецкой экономики, и совсем иное – нацистские симпатии короля в сочетании с его амбициями и опасными связями женщины, на которой он намерен жениться.

Приём в «Орлином гнезде»
Летом 1940 года Черчилль в разговоре с Болдуином признал, что ошибался, поддерживая Эдуарда. Много лет спустя Черчилль беседовал на досуге с лордом Бивербруком. Последний, по его собственным словам, заявил, что поскольку они ни разу в жизни не соглашались друг с другом, то в каждом случае один из них был прав. На это Черчилль ответил, что исключение составляет история с отречением – в тот раз ошиблись оба.
Оказалось, что после отречения герцог Виндзорский стал едва ли не опаснее, чем до.
В октябре 1937 года герцог и герцогиня Виндзорские отправились с визитом в нацистскую Германию. На берлинской железнодорожной станции Фридрихштрассе их встречали, в числе других официальных лиц, Риббентроп и вождь Германского трудового фронта Роберт Лей, по приглашению которого с официальной целью изучения положения рабочих в «третьем рейхе» прибыли Виндзоры. Британский посол в Берлине сэр Невилл Гендерсон получил указание Форин-офиса не принимать участие ни в каких мероприятиях, связанных с пребыванием Виндзоров, и направить на встречу дипломата невысокого ранга. На вечерний прием в доме Лея явились Рудольф Гесс, Генрих Гиммлер, Ялмар Шахт и Йозеф Геббельс с женами. Спустя три дня Виндзоров принимал на своей вилле Каринхалл Герман Геринг. Оттуда Виндзоры направились в Дюссельдорф, затем в Лейпциг – повсюду герцога и герцогиню встречали толпы восклицаниями «Хайль Виндзор!» и «Хайль Эдуард!», а он щедро отвечал на приветствия нацистским салютом.
Наконец, 22 октября автомобильный кортеж, сопровождаемый эскортом СС, достиг Берхтесгадена, где располагалась самая впечатляющая резиденция Гитлера – альпийское «Орлиное гнездо». Хозяин встречал гостей на пороге дома. Содержание беседы Гитлера и герцога неизвестно. Отчёт, найденный в бумагах немецкого МИДа, остается секретным. После беседы был накрыт вечерний чай, а затем гости направились к выходу. Один из немногих сопровождавших их журналистов, корреспондент New York Times, написал, что «герцогиня находилась под явным впечатлением от личности фюрера, а он давал понять, что они стали друзьями, прощаясь с ней с подчеркнутой нежностью. Он взял её руки в свои и долго говорил последние напутствия, после чего отдал строгий нацистский салют, и герцог ответил тем же». Когда Виндзоры наконец уехали, фюрер обернулся к переводчику Шмидту и сказал: «Из неё выйдет хорошая королева».    
Надежда на возвращение престола стала навязчивой идеей герцога и герцогини. Они поселились в Париже. После вторжения немецкой армии во Францию в мае 1940 года Виндзоры переехали на юг страны, но бежали они не от немцев, а от англичан: Черчилль настаивал на их немедленном возвращении на Британские острова. Супруги справедливо подозревали, что прогневали премьера своим явным коллаборационизмом. Британский генеральный консул в Ницце не смог уговорить их отправиться на английском торговом судне в Гибралтар. Супруги направились в Испанию.
Наконец, уступая неослабевающему давлению Лондона, 2 июля Виндзоры переехали в Португалию. Черчилль счёл за благо не требовать прибытия герцога в Англию, а назначил его губернатором Багамских островов, с тем чтобы удалить его подальше от воюющей Европы.
Виндзоры поселились в доме, который подыскал им британский посол в Лиссабоне, – это была вилла португальского банкира Рикардо до Эспириту Санто-и-Силва с пугающим названием Boca di Inferno – «Устье ада». С хозяином немедленно связалось немецкое посольство, и тот нанял для обслуживания высоких гостей дворецкого-японца, давнего агента абвера. В свою очередь, Черчилль читал всю немецкую дипломатическую переписку, коды которой были к тому времени успешно взломаны.   
Риббентропа осенило: герцога надо уговорить игнорировать назначение на Багамы и остаться в Европе, в одной из дружественных Германии, но при этом нейтральных стран – например, Испании или Швейцарии. По настоянию немецкого посла в Мадриде барона фон Шторера испанцы направили в Португалию старого друга герцога, лидера мадридской Фаланги дона Мигеля Примо де Риверу, который был уверен, что действует исключительно от имени своего правительства. Посланец должен был пригласить Виндзоров вернуться ненадолго в Испанию перед отъездом на Багамы, поскольку министр внутренних дел Рамон Серрано Суньер желает обсудить с герцогом испано-британские отношения, а также сообщить ему кое-какую важную информацию, касающуюся его лично. Ривера, однако, вернулся в Мадрид с пустыми руками.

Миссия Шелленберга
Драматизм исторического момента состоял в том, что, разгромив Францию, Гитлер не имел никакого плана военной кампании против Англии – он был абсолютно уверен в том, что Лондон пойдёт на мирное соглашение. 19 июля он выступил с предложением о мире в рейхстаге. «Я не вижу причины, почему эта война должна продолжаться», – сказал фюрер. Спустя час радио ВВС передало в ответ английское «нет». Акции герцога Виндзорского немедленно подскочили.
Утром 20 июля бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг явился в имперское министерство иностранных дел по вызову Риббентропа. «Вы, конечно, помните герцога Виндзорского?» – спросил министр после обмена приветствиями. Шелленберг объяснил,  что не имел чести быть представленным. «У вас есть на него какие-нибудь материалы?» – задал Риббентроп новый вопрос. Шелленберг сказал, что не готов ответить. «Ну а что вы сами о нем думаете? – не отставал Риббентроп. – Как вы его оцениваете в качестве, скажем, политической фигуры?» Шелленберг сознался, что для такой оценки недостаточно знаком с предметом, но добавил, что британцы, по его мнению, урегулировали ситуацию с отречением разумно. «Мой дорогой Шелленберг, – огорчился Риббентроп, – у вас совершенно превратный взгляд на эти вещи, равно как и на истинную причину отречения...» И министр изложил Шелленбергу план, для осуществления которого последнему предстояло отправиться на Пиренейский полуостров. В заключение беседы он снял трубку телефона и велел телефонисту соединить его с фюрером. Шелленбергу он вручил наушник. Гитлер подтвердил, что санкционирует операцию и со своей стороны добавил: «Шелленбергу следует особо иметь в виду важность точки зрения герцогини и постараться во что бы то ни стало заручиться её поддержкой. Она пользуется огромным влиянием на герцога».
25 июля «юнкерс» Шелленберга приземлился в Мадриде. К этому времени Виндзоры приняли окончательное решение не ехать на Багамы, которые герцогиня называла «Святой Еленой 1940 года», а поселиться на юге Испании. Согласно плану, герцог и герцогиня должны были отправиться на горный курорт близ испанской границы, выйти на прогулку и «по недосмотру» одного из секретарей нечаянно оказаться на испанской территории в условном месте, где их будет ждать «случайно» оказавшийся там Ривера, который пригласит их в своё,расположенное неподалеку, поместье.
Герцог, однако, продолжал колебаться. Британское судно «Экскалибур», на котором Виндзоры должны были отправиться на Багамы, отплывало из Лиссабона 1 августа. На помощь Шелленбергу в Португалию прилетело ещё более высокопоставленное лицо, закодированное псевдонимом Виктор. 28 июля состоялась встреча герцога с Виктором, результатом которой стал некий план из семи пунктов (вероятно, мирный план для Великобритании). В конечном итоге, однако, герцог попросил 48 часов на размышление. Виктор тотчас отбыл в Берлин, оставив Гейдриха и Шелленберга дожидаться ответа.
В тот же день герцог сказал Шелленбергу, что он ждёт гостя из Лондона. Гостем этим был Уолтер Монктон, бывший советник Эдуарда, незадолго перед тем назначенный генеральным директором министерства информации. Монктону удалось убедить герцога в том, что Багамы – наилучшее решение, что на островах ему не угрожает абсолютно никакая опасность, что британское правительство не имеет намерения наказывать герцога за коллаборационизм, а главное, что надежды Гитлера на мир с Англией тщетны – Англия будет сражаться до победы. И герцог покорился.
Узнав об окончательном решении Виндзоров, Риббентроп направил телеграмму послу в Лиссабоне с последним напутствием герцогу, которое должен был передать ему Санто-и-Сильва, хозяин виллы: «В сущности, Германия хочет мира с английским народом. На пути к этому миру стоит клика Черчилля...» Далее Риббентроп повторял, что Берлин готов исполнить любое желание герцога и герцогини. В ответном послании посол сообщал, что герцог в разговоре с Санто-и-Сильва «отдал должное стремлению фюрера к миру, которое он всецело разделяет... Обращенный к нему призыв сотрудничать в установлении мира он воспринял с радостью. Однако в настоящее время он обязан следовать официальным приказам своего правительства. Неповиновение может преждевременно открыть его намерения, вызвать скандал и подорвать его авторитет в Англии. Он также убеждён, что для него пока преждевременно выходить на передний план, поскольку ещё не существует признаков того, что Англия готова к сближению с Германией. Однако как только в стране изменятся настроения, он будет рад немедленно вернуться. Для этого существуют две возможности. Либо Англия обратится к нему, что он считает вполне вероятным, либо Германия выразит желание вступить с ним в переговоры. И в том, и в другом случае он готов на любые жертвы личного порядка и предоставит себя в распоряжение обстоятельств, пренебрегая малейшими личными амбициями. Он готов поддерживать постоянную связь со своим хозяином (хозяином дома в Лиссабоне. – Авт.) и даже согласовал с ним пароль, получив который немедленно вернётся».
...В апреле 1941 года герцог и герцогиня Виндзорские собрались в США. Директор ФБР Эдгар Гувер обратился к президенту Франклину Рузвельту за разрешением на негласное наблюдение за парой. Гувер мотивировал просьбу пронацистскими симпатиями герцогини и данными проведенного ФБР расследования. Свидетели сообщили агентам ФБР, что Уоллис Симпсон состояла в интимных отношениях с Иоахимом фон Риббентропом, который якобы ежедневно посылал ей букет из 17 гвоздик – по числу ночей, проведённых в одной постели. В досье Гувера раскрывалась тайна непреодолимого влечения герцога к своей жене: он будто бы был импотентом, и только она знала способ удовлетворить его сексуальный пыл; свидетель, рассказавший об этом, ссылался на слова самой герцогини. Представители британского правительства, говорилось в одном из документов досье, неоднократно предупреждали герцога и герцогиню, что они должны проявлять крайнюю осмотрительность в своих контактах с представителями рейха. Однако «герцог большую часть времени пребывает в состоянии такой интоксикации, что фактически non compos mentis (не в своем уме). Герцогиня же предупреждения игнорирует».

Вместо эпилога
Весной 1945 года на юге Германии, оккупированном американскими войсками, появился сотрудник британской разведки MI-5 Энтони Блант. Его сопровождал королевский библиотекарь Оуэн Моршед. Блант прибыл с деликатной миссией: он должен был найти и доставить в Лондон документы, касающиеся связей герцога Виндзорского с главарями «третьего рейха». Добравшись до замка принца Филипа Гессенского Фридрихсхоф, Блант убедился в том, что имение занято частью Третьей армии генерала Паттона, а его владелец взят под стражу как видный деятель нацистского режима. Семейство принца американцы выселили в маленький домишко в близлежащей деревне.
Блант предъявил американскому военному коменданту замка свои документы и потребовал доступа к личным бумагам Филипа Гессенского, утверждая, что они являются собственностью британской королевской семьи (ландграфы Гессен-Кассельские действительно состояли в родстве с британскими монархами – к этому дому, в частности, принадлежала последняя русская императрица, внучка королевы Виктории Александра Федоровна, в девичестве Алиса Гессенская). Американский офицер, однако, не пожелал вникать в тонкости королевской генеалогии и не признал полномочий Бланта.
Но визитеры на этом не успокоились. Они направились в деревню и встретились с матерью арестованного принца, которая снабдила их письмом к прислуге с распоряжением предоставить англичанам нужные документы. Блант и Моршед вернулись к замку под покровом ночи и проникли в него тайно. Они быстро нашли бумаги, уложили их в два ящика и тотчас покинули Фридрихсхоф, стремясь как можно скорее добраться до британской оккупационной зоны. Неделю спустя документы были доставлены в Виндзорский замок, после чего их больше никто не видел. Не фигурируют они, естественно, и среди недавно рассекреченных документов.
В 1963 году Блант был разоблачен как агент Москвы. В обмен на иммунитет от уголовного преследования он дал показания и продолжал пользоваться покровительством королевы-матери, вдовы Георга VI, вплоть до своей смерти в марте 1983 года.
Герцог и герцогиня Виндзорские оставались на Багамах до конца войны. Эдуард скончался в 1972 году. Уоллис приняла участие в церемонии погребения и по приглашению королевы останавливалась в Букингемском дворце. До своей смерти в 1986 году в возрасте 86 лет она вела уединенный образ жизни в Париже. Похоронена рядом с мужем на королевском кладбище Фрогмор. В апреле 1987 года в Женеве на аукционе Sotheby’s за 50 миллионов 281 тысячу 887 долларов были проданы драгоценности герцогини, среди которых были уникальные предметы, принадлежавшие бабке герцога Виндзорского, супруге Эдуарда VII королеве Александре. Дом Виндзоров в Булонском лесу принадлежит ныне известному коммерсанту Мохаммеду аль-Файеду. В нем не раз останавливались покойный сын коммерсанта Доди аль-Файед с покойной принцессой Дианой Уэльской.