Она курила сигареты...

   Она курила сигареты с крепким табаком и запивала виски. Подходя к окну, она истерически смеялась солнцу и дождю, потому что они казались ей дешевыми подделками счастья. Она любила, но не чувствовала ответных чувств. Было в нем что-то среднестатистическое, пространное, холодное и равнодушное. Все ласки, игры, на которые она шла ради него, максимум могли вызвать у него улыбку. Но потом, когда она от счастья опускалась на него, в изнеможении раскинув руки после ночи страсти, глаза его стекленели, и он, отстранившись от нее, садился за свой ноутбук.

   Она писала стихи, полные боли и разочарования, а потом, как только вновь видела его, бросалась навстречу и отдавалась ему вся, без остатка. А потом, сидя в ванной и размазывая по лицу тушь, плакала и корила себя за слабый характер и называла себя тряпкой. Он равнодушно брился, работал за ноутбуком, смотрел телевизор, ел…, иногда приглашая ее на прогулку. Они гуляли по ночному Парижу, и это было для нее самое счастливое время. Она забывала про его холодность и пустоту глаз, исчезали в потоках времени его оскорбления и насмешки. Лишь любовь согревала ее в такие дни.

   Когда засасывала работа, она радовалась, потому что не хватало времени думать о своем положении и о том, кто всегда рядом, но далек. Она его любила всем сердцем, отдаваясь каждую ночь с такой страстью, что любой другой мог бы позавидовать. А он просто принимал это, как должное. И ее уже не цепляли его холодные глаза да равнодушная улыбка. Лишь бы его руки ласкали, да губы целовали…

   Иногда ей приходили из России письма, в которых друзья поддерживали и звали в гости. Она и сама была бы рада все бросить и махнуть на родину, но ее болезненная любовь не позволяла оставить его даже на несколько дней.

   Она нервно курила на диване, карябая длинными черными ногтями полировку. Глубокие затяжки и бокал коньяка. В последние время она предпочитала крепкие напитки. И когда получала от друга из России письма полные нежности, ее болезненно кололо чувство, давно позабытых лет, когда она считала себя хорошей и умной девушкой. Нет, она бы даже сказала, что его сообщения мучают ее.

   Он не говорил прямо, но ей казалось, что она знает и понимает его. «Одним миром мазаны», - думала она, туша бычок в старой пепельнице с желтыми подпалинами, и при этом сразу зажигая новую. Если она и успокаивалась от этого, то совсем ненадолго. И когда друг назвал ее ангелом, истерически рассмеялась. Какой ангел! Скорее наоборот!

   Она любила и страдала. Друг ждал и надеялся, но… это все равно бы ни к чему не привело, поскольку он был призрачным парусником с порванным парусом. Именно таким она видела его. Словно что-то давно позабытое шевельнулось у нее в груди, когда на экране ноутбука всплыло от него очередное послание с новой зарисовкой для нее. Не читая, она закрыла его. Ни к чему растравливать себе душу. Проживу и без него. Пусть плохо, зато с тем, кого люблю…

   И снова сигареты и виски. И снова страстные ночи, и равнодушные глаза.
Когда она выходила на балкон и смотрела вниз,  не было страха и желания прыгнуть. Лишь отчаяние, что идет по такому шаткому мосту с названием «Любовь». И она была готова отбросить всех, кто был далеко, но близок душе. Лишь бы он был с ней рядом.

   … Лишь, когда ее слезы прорывали плотину, за спиной дрожали от душевной муки протертые, некогда белые крылья…