Приметы времени

               
               
  Госпожа
  Из передачи по радио: «Госпожа Иванова из города Саратова спрашивает: «Можно ли приватизировать комнату в квартире, в которой живёт более двадцати лет?»     Ответили: «Можно».
  Приватизирует Иванова комнатушку и уж точно почувствует себя госпожой.

 
  Российский параллепипед
  2004 год. Прямой эфир с президентом России В.Путиным. Заслуженный нефтяник из Тюмени задает вопрос о налогах, долго при этом объясняя президенту про тяжелую работу, про критическую выработку скважин.
  Да какое отношение имеет этот нефтяник к критической выработке скважин, да и вообще к нефтепромыслам? Он же просто работает на хозяина! Почему хозяин-то не спрашивает президента о том, что благодаря большой выработке скважин ему не удалось попасть в первую десятку богатейших в мире людей, а попал только в первую сотню, не смог купить Эйфелеву башню в Париже, а купил лишь несколько домов рядом с ней? 
  А заслуженному нефтянику хочется ответить совковским анекдотом.
  Тракторист Паша задаёт вопрос Свердловскому радио:
  - Что такое параллепипед?
  Свердловское радио отвечает трактористу Паше:
  - Паши, Паша, и не выпендривайся.

  Цыганские желания
  Когда я работал в экспедиции, ещё на изысканиях Богучанской ГЭС на Ангаре, приходит к нам однажды цыган и говорит:
  - Возьмите меня на работу.
  - А что ты умеешь делать? – спрашивает начальник.
  - Ничего.
  - ?
  - Неужели такая большая экспедиция не сможет прокормить одного цыгана?
  Вот и с нашей республикой, вероятно, так же. Получаем мы дотации, а развивать свое производство не хотим, не умеем просто. То все мечтаем построить Катунскую ГЭС, продавать электроэнергию и жить припеваючи, то больше десятка лет морочим людям головы с эколого-экономическим регионом, то мечтаем о транзитном газопроводе и дороге на Китай. О чем угодно мечтаем, лишь бы не работать самим!
  И складывается такое впечатление, что правительство Республики Алтай руководствуется принципами того цыгана: “Неужели огромная Россия не сможет прокормить одну республику с населением всего-то двести тысяч человек?..”
  А наш начальник “на работу” цыгана не взял – выгнал.
               
     Семечки
  Внучке пять лет.
  - Дедушка, а из чего сосиски делают?
  - Ты разве не знаешь, они на деревьях растут, - шучу я.
  - А почему тогда в них семечек нет? – лукаво спрашивает внучка. Так спрашивает, что я до сих пор остаюсь в сомнении: или она действительно поверила, что сосиски растут на деревьях, или уж так мудро подковырнула меня с этими семечками?
            
      
   Кое что о сапогах
  В школе учительница географии, показывая на карту Европы, пыталась убедить нас, что Италия похожа на женский сапог. Мы не могли представить этого. Да и сложно было это для нас по тем временам – может, Италия, и вправду похожа на изящный женский сапожок, но мы же в деревне, кроме растоптанных кирзовых, никаких больше не видели.
 
  Меркантильность
  Ну, до чего же я меркантильный человек! Диву иногда даюсь. Вот, например, мимо нашего правительства простым смертным проезжать запрещено: говоря шоферским языком, “кирпич висит”. А ведь это так неудобно для нас, шоферов – если попасть с улицы Чаптынова на ее продолжение за правительством, по правилам необходим объезд до улицы Ленина и назад – больше километра получается. Да и обидно как-то становится - по обе стороны проезда всегда натолкано столько машин, что и места пустого найти сложно, и ведь все они нарушают! Тут уж другой нужно было знак устанавливать, или шлагбаум с милиционером, или уж вообще никакого.
  Так вот для нас, жителей Чаптынова и тех, кто выше по ручью, за одну поездку приходится накручивать два дополнительных километра. В день я, как минимум, проезжаю туда и обратно раза четыре - восемь километров. В неделю – пятьдесят шесть (работа моя в последнее время без выходных и отпусков), в месяц - двести сорок, в год - две тысячи восемьсот восемьдесят километров! 
  Для острастки нашего брата служители порядка, ГИБДДешники, в тех местах стоят примерно один раз в квартал. В 2002 году за проезд под запрещенный знак меня оштрафовали на 50 рублей. Когда инспектор заполнял протокол, я улыбался. Он не понял - чему. Хоть и обещали убрать сержантов с постов ГИБДД, но меня оштрафовал именно  сержант, а им доказывать или объяснять что-то очень сложно. Поэтому я просто улыбался тому, что бензина, даже по очень скромным прикидкам, если бы выполнять требования знака, пришлось бы истратить на сумму две с половиной тысячи. Так что пока не установят постоянный пост ГИБДД у нашего правительства, я так и буду ездить, нарушая правила и экономя в год две с половиной тысячи.
 
  Когда же проснется мужик на Руси?
  В июле 2007 года в одном из аэропортов Москвы при посадке потерпел аварию грузовой самолет АН-10. Год выпуска самолета – 1967. Сорок лет отходила машина на воздушных трассах, да и ещё бы, я уверен, могла отходить столько же, не допусти ошибки невнимательный механик.
  А нас уже два десятка лет пытаются убедить, что при Советском строе все было плохо. Самолет АН-2 бороздит небо больше шестидесяти лет и до сих пор в мире достойной замены ему не придумали. Автомобилю УАЗ столько же. Монголы в момент начала перестройки кинулись на японские «Тойоты», но быстро к ним остыли и вновь попросили у нас УАЗики. Автомат Калашникова перешагнул все границы и объёмы выпуска.
  Список можно продолжать долго. Этим нужно гордиться и преумножать славные традиции. А пока же у нас в государстве то застой, то перестройка, и как результат – народ отучился работать. Живём на нефтедоллары, получаем пенсии и пособия по безработице, и вроде как привыкать к этому начали – можно и не работать.
  Пора, ох пора, будить мужика русского!
   
   
  Однако, торопимся
  Очередной симпозиум по проблеме Телецкого озера. Проходит прямо на его берегах. Корреспонденты, народ дотошный, снимают и записывают все подряд.
Интервью с местной жительницей:
- Лет десять-пятнадцать назад приезжий турист спрашивает: “Где взять воды для питья?” Мне это было так удивительно! “Да вот же оно, озеро, пейте!”. Теперь я и сама перестала пить воду из озера, только из колодца. Понастроили турбаз, понамусорили, загадили озеро и воду чистую.

   
  Коротка жизнь…
  Весна! В деревне это чувствуется с особой, неподдельной радостью. Покоряет всё: взбурлившие реки, пробивающиеся ласковые и беззащитные травинки на проталинах, подёрнутый зелёной поволокой лес и очищенное до блеска зимними метелями небо.
  Одинокий старик живет на отшибе, в том месте, где когда-то давно его прадед, с большим трудом добравшийся до вольных сибирских земель, построил дом и распахал огород. Место славное, земля плодородная, домик с окнами на юг стоит на берегу прозрачной речушки.   Перед окнами тихо раскачивается подёрнутый весенней зеленью набухших почек куст распустившейся и успевшей поблекнуть вербы. Только его и видно старику со своей кровати.
Старик помирает. Он даже не может приподняться, чтобы взглянуть в окно на вспенившуюся реку, берега которой его выпестовали и всю жизнь охраняли.
  – Коротка жизнь-то оказалась, язви тя, – тихо прошептал старик, пристально вглядываясь в слегка покачивающийся куст пожухлой вербы и пронзительно голубое небо за ним…

    Болезнь
 “Болезнь какая-то напала, – пожаловался приятель: - Аппетит хороший, а работать не хочется”.
 
     Не мальчишеские игры
  Встретил знакомого мальчишку – под глазами синяки, взгляд потупил. Удивился, спокойный вроде рос паренёк. На мой вопрос мальчишка без утайки ответил:
  – Возвращался вечером с дискотеки, три пацана-алтайца встретились, деньги просить начали. А откуда они у меня? Да хоть бы и были, не дал бы, – со злостью принялся рассказывать мой знакомый. – Накинулись на меня и давай молотить, с ног сбили и пинками… Но я знаю где их найти, им это даром не пройдет!
  Мальчишки наши на разросшемся за полтора десятка лет микрорайоне Байат, дерутся по национальному признаку! Прежде здесь был колхоз имени Чкалова и преимущественно жили русские. А вот с приходом перестройки с южных, приравненных к крайнему северу, районов республики стали приезжать алтайцы и казахи. Получая льготные кредиты, они строят здесь жилье и обосновываются капитально. В их деревнях работы нет, а здесь, в республиканском центре, они пополняют стройные ряды чиновников в огромном количестве народившихся министерств и прочих служб, да отряды безработных, живущих на пособия. Взрослое население, перебравшись в город, ведёт себя нормально, разногласий на национальной почве у нас не возникает. Сосед, парень лет тридцати, перебрался из Усть-Канского района, приходит как-то ко мне пьяный и говорит:
  – Возьмите десять тысяч, пусть у Вас полежат, а то пропью.
  – Так жене отдай, – посоветовал я.
  – Вы что, пропадут!
  Через неделю, окончательно протрезвев, сосед деньги забрал.
  А вот мальчишки на поселке принялись драться по национальному признаку. Плохо это. Я вырос в смешанной деревне. Благодаря дружбе наших родителей, мы перенимали все хорошее, что накопили два народа за несколько веков совместного проживания. Мы любили  угощать алтайцев солеными помидорами и огурцами – им, особенно вначале весны, они сильно нравились. Нам нравились их котлеты из конины и копченое мясо. Соберемся где-нибудь на проталинке и принимаемся уплетать, кто что принес. Потом начиналась борьба. А иногда и драки, но не русских с алтайцами, а улица на улицу, округа на округу. С теми старыми деревенскими друзьями мы и сейчас встречаемся радостно, не раз помогали по жизни друг другу. Теперь вот у нас на Байате, выходит, нет такой дружбы? А слова моего юного приятеля: «Им это даром не пройдёт! – наводят на серьёзные размышления. Вмешаться бы нужно, да разве вмешаешься в мальчишескую жизнь? Остаётся надеяться, что их разборки не перерастут в конфликт, а с возрастом они сами поймут, что живем мы в Горном Алтае уже несколько веков и друзей выбираем не по национальному признаку.

 
  Сила воли
  «Сделал добро – и уйди от расплаты», – сказал хороший поэт из Кемерова. Замечательно.  Не у всех нас на это хватает  силы воли.