Солнце на щеках Ловиисы

Ночь.
Улица.
Фонари – много, много.
Все очень жёлтые и яркие.
Аптеки не видно, но и ничего больше - тоже. Зато виден фонтан. Вернее – он слышен. Капелька за капелькой мчится вода сверху вниз, снизу вверх, красивыми струйками. Я осязаю их. Я вижу только тихий провинциальный финский город, у которого много прошлого, но нет планов на настоящее. Может быть, в настоящем – этот город мой?
-Тишина? Пани, ты хочешь чего-то особенного.
Иду дальше.
Чемодан тяжёл. Вода журчит уже мне в спину.
Как должен чувствовать себя человек, который прибывает в город под названием Ловииса всего на два дня, но с огромным багажом мыслей и чувств?
Ловиса.
Так звали шведскую королеву.
Мне приятно быть в городе, который назвали именем красивой женщины.
Она ведь была красивой, эта Ловиса? Может быть, как полька. Польки преследуют меня по пятам.
Отель открыт во внеурочное время, неурочно жмётся сон к плечу. Жди, меня, Ловиса. Сегодня я приду к тебе на свидание, если не помешает шведский король.
Истраченная нежность не ложится больше на колени. Чего хочет ночь? Моих следов на бульварном песке? В палисаднике спят цветы.
Когда цветы спят, они думают. И пахнут по-особенному.
Не надо меня убивать, прошу. Я просто приехала к Ловиисе. И мне хочется целовать и обнимать каждый брусок её деревянных городских садов.
Отель впускает меня в себя, как воду в рану. Перед дверью пахнет газом. Темнота пугается розовых облаков, плодящихся на востоке. Звёзды капают на щёки Ловиисы.
У Ульрики Ловисы были волосы – длинные?
Красивые и светлые, как у истинной шведки.
Почти половина населения Ловиисы говорит на шведском. Вечный дуализм Финляндии. Ножницы.
Старый город – несколько кружащих голову улиц. Рай, вымощенный плиткой. Головокружение не проходит. Головокружение остаётся.
Это не пышущий цветом и здоровьем Стокгольм. Просто маленькая Ловииса, женщина с длинными волосами и тихими улицами. Тишина бьёт по ушам.
Странно, да?
Пани, куда Вас занесло Ваше любопытство?
Вспоминаю дом, идя к кирхе. Красивая, добротная. Молитвы? Нет. Больше никаких молитв. И просьб тоже.
Красивая женщина Татьяна умирает от рака горла.
Не двигается.
Ничего не хочет.
Ничего не может есть.
Где ты, бог, в каких райских кущах заблудился?
Вот я иду по Ловиисе, а Татьяна – там. Навсегда. Сколько ещё осталось?
Но кирха красивая. Она сногсшибательно красивая, как эффектная топ-модель, и такая же высокая. Кейт Мосс уездного финского городка.
Ремонт – вечное финское занятие. Это их хобби, увлечение. Кирху тоже ремонтируют. Место для лжи должно быть красивым и чистым.
А вот деревянная православная звонница просто скромно стоит на углу. Ей врать не дают. Звонит ли она? Кого будит?
Несколько кадров на память.
Отель принимает меня суровым пятничным вечером: на небе – звёзды, в воздухе – запах жареного мяса, пьяные финские мужички выясняют отношения.
Прекрасноволосая Ловииса, того ли ты хотела?
Часа в четыре утра все, наконец, засыпают.
Ночь, переходящая в утро. Мысли, переходящие в сон.
Мне снились прошедшие дни лихих девяностых, и казалось, что не они лишь, а я сама стала их частью. Что бы они без меня делали, все мои враги и друзья? А сейчас я в городе, названном именем красивой женщины, и сплю в непонятном отеле, где любовь приходит в образе сонной финки с ключами.
Следующий день привёл меня к бастионам. Бастионы ловиисы – это место, где не плачут. Над камнями не было пролито крови. Над камнями пролита только любовь. Ощущаю, щупаю камни. Осязаю далёкое время. Камни хороши для воспоминаний. Идеальное место для жизни.
Мужчина и мальчик гуляют с собачкой. Чёрный пёс неистово катается по траве. Трава уходящего лета. Какой ты её запомнишь?
Нижний город тянется деревянными домами до пристани. Никого вокруг. Никто не слышит моих мыслей. Никому ни до кого нет дела. Субботняя прогулка в полном безмолвии. Пани, почему в ваших глазах так много дождя, ведь он прошёл ещё на прошлой неделе?
Пан, просто потому, что истинные слёзы не высыхают никогда.
Пристань окружена маленькими яхточками и катерками, как облепленная котятами кошка. Мне нравится смотреть на бабочкины крылья белых бортов, которые когда-то улетучатся в море и пропадут в сиянии утра
Нет утра?
Вчера мама должна была получить эмаль с фотографией бабушки. Всего лишь эмаль. Но сколько боли собралось на ней слезинками.
Нет слез на щеках Ловиисы.
Только солнце.
Бонган Линна и Комендантский дом.
Красота в камне, похожая на увековеченную плоть.
Парк Капеллипуйсто, законсервированная нежность. Заросшие пруды ласки. Я прохожу мимо.
Сколько ещё осталось дорог?
На старом лютеранском кладбище на меня смотрят неспокойные могилы. Они ещё чего-то хотят. Им мало забвения. Они жаждут любви. Но любви мало для того, кто умер слишком рано.
Родственники Сибелиуса.
Кто помнит вас здесь – в отдалённом лесу Ловиисы?
Горько.
Любовь приходит по воскресеньям.
Снова отель и пьяненькие финские мужички.
Достоевскому надо было приезжать сюда за набросками к теме Мармеладовых к роману о преступлении и наказании. На балконе – ждёт огромная луна. Она знает, что завтра мне в путь – без тебя. Оставляю твой запах на одеяле.
Дома всё по-прежнему – осень холодно дышит в окна, приоткрыв ряд желтеющих зубов, пахнет прохладцей и поздно скошенной травой. Сажусь за книгу. Голуби на балконе – уру-ру.
Уру.
Уру.

perjantai, 26. elokuuta 2011