Грешники - единый файл

Арсений Лайм, Сергей Пирог

Глава 1

Измученный похмельем Павел Егоров раздумывал, где  присесть. Маленькое уличное кафе пустовало, но зачастую при большом числе вариантов выбрать один не менее сложно, чем при их полном отсутствии. А если в голове вместо мыслей серая пелена, будто вынутая из старого матраса вата…

«Очередная бойня в Зоне отчуждения», - гласил огромный заголовок на первой странице «Вестей Чернозёмска». Она лежала на крайнем столике. Паша уставился на газету, новость притянула, и он с облегчением сделал выбор. Пока официант гонял за пивом, Егоров пробежался по первым строчкам заметки.

«Ночью атакован один из контрольно-пропускных пунктов Чернобыльской Зоны. Из нескольких чёрных джипов без номеров по военнослужащим международных миротворческих сил неизвестные открыли огонь из автоматического оружия. Неожиданное нападение позволило преступникам уничтожить охрану и прорваться в запретную зону.

Ответственный за охрану Периметра генерал Корвяков пока воздерживается от комментариев. По неофициальным данным, КПП разгромили террористы из группировки «Грех». Организатором прорыва в Зону источник в МВД называет Сергея Боброва, объявленного в федеральный розыск.

Работал токарем на механоремонтном заводе Чернозёмска, но контактировал с криминальными структурами. Известен под кличкой Разводной. С его именем связывают пять громких убийств и скандал вокруг крупного охранного предприятия «Беркут», чья деятельность прекращена из-за нарушений закона об оружии.

По некоторым данным, Сергей Бобров причастен к нескольким террористическим актам на территории Украины и России.

Правоохранительные органы уверены…»

Паша отложил газету и вытер мокрое от пота лицо. Зона отчуждения и Сергей Бобров!

Несколько глотков пива оживили измученное тело. Похмелье отступило, вернулась тоска. Похмелье и тоска – две ипостаси, будто на качелях, наваливались на Пашу по очереди. Последний месяц было совсем худо. На горизонте замаячил приступ депрессии. За ним – тяжелый запой.

Егоров не мог вспомнить, когда всё пошло не так. Пожалуй, армия, где служил по контракту, – отправная точка долгого спуска на дно. Родители не одобрили решения, но Паша исчерпал лимит послушания. К концу школы поступки стали импульсивными и непредсказуемыми, а советы воспринимались вторжением в личную жизнь. Чем больше учили, тем строптивее отвечал парень.

Армия дала стержень - внутреннюю опору. Павел ощутил себя настоящим мужчиной: сильным, жестким, способным принимать решения. Да, вынуждали подчиняться, а многое и вовсе не нравилось. Но как бы киношно не звучало - Паша сыскал работу по душе. Она в итоге и сломала психологически. Одним щелчком, будто спичку между пальцев. По ранению Егорова комиссовали без долгих разбирательств и прочих прелестей.

С возвращением на «гражданку» появилось чувство ненужности. Отец разбился на машине, мать за два месяца сошла в могилу от горя. Паша менял одну работу за другой. Пытался заглушить депрессию, вкалывая без праздников и выходных. Напрасно - несколько лет командировок по городам и странам не дали успокоения.

Теперь Паша намеревался обрести утерянный стержень в Чернобыльской зоне. Наполненная риском жизнь, жесткое противостояние и ежеминутная борьба за выживание, открытые, без заморочек, мужские отношения. Не этого ли ему так не хватало после армии? К тому же сталкерство сулило неплохой заработок. А победить депрессию, а с ней и алкоголизм, по мнению Егорова, можно лишь обретя смысл жизни. Или найдя достойную цель. Оставалось немногое: накопить деньги на документы и снаряжение.

- Привет, - к столику подошел известный в Чернозёмске риэлтор Владислав Набатников. Он раньше жил с Пашей в одном доме, в соседнем подъезде. Года два назад Славик бросил пить, познакомился с серьёзными людьми и устроился на работу в крупную фирму. Вскоре ездил на собственной машине и купил большую квартиру в престижном районе, но старых друзей не забывал.

Владислав выглядел безупречно. Костюм спортивного кроя, белая шёлковая рубашка, очки в золотой оправе, запах дорогого одеколона – всё говорило: деньги у человека есть, и он любит, а главное умеет их зарабатывать.

– Не возражаешь? – спросил Набатников. Не дожидаясь ответа, подсел за столик. От коричневой сигареты тянулся тонкая струйка дыма с ароматом вишни. Пашу замутило, и он поспешил отхлебнуть из кружки. Риэлтор заказал подскочившему официанту виски. За дополнительную плату, разумеется.

- Пиво не поможет, - покачал головой Владислав и похлопал Пашу по плечу: - Сейчас подлечимся, и жизнь наладится! Смотри, какой день хороший!

На улицах Чернозёмска властвовала весна. Пьянящая смесь ароматов укутывала призрачным покрывалом и будоражила воображение. Паша любил это время года. Раньше. Теперь все месяцы казались одинаково серыми.

- Интересуешься? – ткнул сигаретой в сторону газеты Владислав.

- Кто-то оставил, - пожал плечами Паша. Риэлтор усмехнулся. Он отлично помнил: с месяц назад Егоров в пьяном откровении сболтнул о желании отправиться в Зону. Лишь бы не видеть «проклятый лживый мир вокруг». Знал Владислав и о двухкомнатной квартире в центре города. Она досталась Павлу от родителей. За три недели Набатников не раз навещал вновь обретённого друга. Естественно, не с пустыми руками. Во время одной из встреч риэлтор намекнул: исполнению заветного желания товарища может посодействовать.

Владислав вместо «друг» говорил «товарищ» и смотрел в глаза с такой преданностью, что Паша отдал бы квартиру и даром. В качестве благодарности за сочувствие и готовность слушать часами пьяные стенания по убитой жизни.

- Ну, не ради пьянства, а для здоровья, товарищ, - Владислав пригубил виски из пластикового стаканчика. Кликнул официанта и заказал Егорову пива и на скорую руку двоим пожевать.

- Спасибо, - проговорил Паша. Жизнь, сдобренная алкоголем, не казалось беспросветной, как утром, когда очнулся в туалете возле унитаза.

- Ну, какие счёты между товарищами? Меня другое интересует. Ты всё-таки надумал ехать в Зону? Решил построить, так сказать, новую жизнь.

- Да, но на документы и снаряжение деньги нужны.

- Понимаю и помогу. Подкину немного в долг. Но с наличкой проблемы, придётся через банк оформлять. Лучше заложи нашей фирме квартиру – получишь четверть налом, – предложил риэлтор.

Паша нахмурился.

- Ты же понимаешь, всё нелегально, - склонившись, прошептал Владислав. - А рисковать не следует. Я поищу людей, что выправят необходимые документы, но им надо платить. А за визу? За корки официального сталкера? Соглашайся или по-тихому разбежимся. В других фирмах квартиру предложат продать, а я сделаю кредит под залог. Никто таких денег не даст, а я, как товарищ товарищу, - под небольшие проценты. Вернешься – рассчитаешься, и живи с удовольствием.

- А если не вернусь? – нахмурился Паша и потянулся к бутылке, повертел в руках. - Самогон натурный! Как американцы его пьют?

Риэлтор усмехнулся:

- Да брось, пьют красиво - со льдом и удовольствием! Привыкай к хорошему!

Помолчали, и разом, без чоканий, хлопнули ещё по одной. Владислав продолжил:

- Ты товарищ опытный, за плечами отличная армейская подготовка, да и мозгами не обделён. Заработаешь - меня будешь поить виски.

- Надеюсь, - ответил Паша. Посмотрел на бутылку и добавил: - А за квартирой кто приглядит? У меня никого…

- А я? – риэлтор обиженно сморщился. - Мне можешь довериться: и хату поберегу, и деньги! Но не вернёшь залог в срок, извиняй. Отойдёт покупателю – у меня бизнес.

- А… - Паша отмахнулся. - Может сюда больше и не вернусь… Давай лучше за успех нашего безнадежного дела.

- Нет, товарищ, мне хватит. Дел по горло! Да и бумаги тебе надо выправить, и людей в Зоне предупредить. До встречи!

- Бывай. И спасибо, - Паша пожал мягкую руку Владислава. Риэлтор с достоинством удалился, а Егоров придвинул кружку и, прихлебывая пиво, углубился в статью. Пару раз ругнулся, натыкаясь на несусветные выдумки журналистов о Боброве.

Как и Паша, Сергей родился в Чернозёмске. Учились в одном классе. Бобров – не ботаник, но и не идиот. Если бы ни хулиганское поведение – обычный школьник. Но крутился среди криминальных типов, активно поддерживал репутацию гопника. С возрастом стал импульсивным и отчасти неуправляемым, с флюгерным настроением: то пил, то увлекался боевым самбо, то покуривал травку, то занимался йогой. В одиннадцатом классе таскал в кармане разводной ключ. Не задумываясь, пускал в дело. «Сила - более внятное средство достижения конечного результата, чем самые успешные переговоры», - бравировал Бобров взрослой фразой.

Не многие знали о дружбе Павла и Сергея. Да и со школы почти не встречались. Никто и не догадывался - два с половиной года назад Бобров спас бывшего одноклассника от расправы.

Вечером Паша неплохо принял на грудь и шёл домой от подруги. Она молчком захлопнула дверь перед носом, телефон не брала. Злой Егоров столкнулся в подворотне у дома с тремя парнями. В темноте лиц не разглядел, но сообразил – не местные. Соседи Пашу знали хорошо и лишний раз не связывались. Эти же поинтересовались:

- Закурить есть?

Пачка сигарет лежала в заднем кармане брюк, но общее состояние подталкивало Пашу на конфликт. Хотелось что-нибудь разбить или кому-нибудь врезать.

- По пятницам не подаю.

- Слухай, баклан нарывается, - удивился один из троицы. Его поддержал другой:

- Таких сразу учить надо.

Тут и появился Разводной. Быстро оценил ситуацию и сбил одного парня с ног ловкой подсечкой. Ключом по голове досталось второму. Он рухнул подпиленным столбом. Паша успел зацепить за куртку третьего незнакомца, но тот вывернулся. В два прыжка выскочил из подворотни и скрылся за углом дома.

Бобров не сильно тюкнул лежащего ключом по переносице, тот застонал и схватился за лицо.

- Не, больше не сунутся, - заметил Серёга, увлекая прочь Павла.   

- Ты чего здесь?

- Дела, братишка. Подсобишь?

Егоров помог однокласснику дотащить до такси системный блок и монитор от компьютера. Бобров хлопнул Пашу по плечу:

- Ещё свидимся!

Ухмыляющийся кавказец-таксист рванул с места, увозя бывшего одноклассника, а Паша махал вслед и глупо улыбался. Тогда и поймал себя на мысли: «Серёга – патологически везучий сукин сын. Столько наворотить и оставаться неуязвимым!»

С таким лучше корешиться, чем ходить во врагах. Да и дружбу школьную по большей части скреплял тайный страх: Паша отказать Боброву боялся. Хотелось забыть о Сёреге навсегда, разорвать ниточки, что их связывали. В то же время Егорова магнитом тянуло к порочному другу.

Милиция искала избившего парней. Опросили Пашу и соседей. Бобров из города исчез. Затаился и Егоров. Не пил одно время, но вскоре водка полилась в стакан вновь. Осень промелькнула, а в начале декабря в той же подворотне Паше сплохело. Раза три вывернуло. Руки упирались в исписанную граффити стену, длинная кислая слюна свисала через губу и не отрывалась. Мысли странным образом притопали к прошлой разборке. Неожиданно по спине хлопнули. Егоров вздрогнул, но не повернулся. Стошнило.

- Здорово, алкоголик!

Знакомый голос, но Паша не понимал: кому он принадлежит. Медленно повернулся, ожидая удара. Атлетичная фигура, затянутая в кожаную куртку, кепка, сигарета в углу рта - Серёга.

- Признал, - ухмыльнулся Бобров. – Давай помогу до квартиры добраться.

Разводной отпоил Пашу крепким чаем, и услышал продолжение истории о парнях. Получивший по голове ключом скончался в больнице, второй долго лечился: ездил в Москву восстанавливать раздробленный нос. В ответ Серёга пожал плечами:

- Бывает. Не мы такие, жизнь такая! Крутится волчком, лишь ключом успевай помахивать.

- Где пропадал? Тебя вроде не искали, – поинтересовался Паша. Полегчало, и он поглядывал на холодильник, куда Серёга сунул две бутылки пива. Бобров покачал головой:

- Тебе не надо. Остановись пока. Ладно?

- Хорошо, - вздохнул Паша.

- А уезжал по делам, - проговорил Разводной. - Покатался по городам.

- Командировки?

- Можно и так сказать, - согласился Бобров. - Я в охране работал, в «Беркуте». Возил директора. И знаю о нём много занятного. Сейчас фирмы нет, разогнали контору. Не без моей, кстати, помощи.

«Беркут» - крупнейшее охранное агентство Чернозёмска. В любом супермаркете города торчали одетые в чёрную униформу парни компании. Однажды Паша пытался устроиться туда на работу, но отказали. С усмешкой развернули к выходу: больно хлипкий, а таким охранять ларьки на толкучке.

– Так их лицензии лишили из-за махинаций с оружием.

– Можно и так сказать, - кивнул Бобров. - Но это –  подстава! Моя…

На Серёгу жена начальника «Беркута» положила глаз. В один прекрасный момент, Бобров просто-напросто на пустынном утреннем пляже развёл её на необузданную любовь.

– Роскошная женщина, – мечтательно возвёл он к прокуренному потолку Пашиной кухни глаза. – Победительница конкурса красоты. Может, помнишь, – Наташа Новикова?

– Ни фига себе! Конечно, помню. По всему городу на рекламных плакатах красовалась.

– Да, было дело. Но глупая, – Серёга рассмеялся. – Короче, пока она пребывала в тумане от любви, бухла и наркоты, я угнал бронированный «Комбат-2» с оружием и документами. Машину её муженек прикупил в городе, куда мы в командировку ездили.

Паша слушал с открытым ртом. Бобров расхохотался. Морщины на лбу и возле носа разгладились, и на мгновение мелькнуло лицо семиклассника с фотографии. На неё Егоров наткнулся в старом альбоме, и вмиг узнал Разводного. Затёртый плечами в третьем ряду он улыбался в камеру с вызовом.

- А дальше?

- Спихнул оружие и тачку знакомому в Курске. До обеда почти четыре сотни кэмэ отмахал, пока лох проснулся и начал приставать к жене с расспросами. Объявил меня в розыск.

- Круто!

- Слушай, смотрю и мучаюсь – где пальцы-то оставил? – спросил Бобров.

Паша взглянул на левую руку без указательного и среднего пальцев.

- В армии.

- Участвовал в заварушке?

- Да. После и комиссовали.

- Ясно. Спецназ?

- Нет, десантура.

- Силен. Уважаю! Прикинь, сколько лет прошло, а не знал!

Егоров махнул рукой. Вспомнился наполненный тоской взгляд матери. Она пришла на вокзал втайне от отца. Не плакала и крепко сжимала Пашину руку. Проводники стали зазывать в вагоны, мать перекрестила и растворилась в толпе.

- Извини, братан, про твоих предков знаю, - Серёга положил руку Павлу на плечо и сжал. – Но я – человек прямой, не люблю соплей. Да и быльём поросло.

- Ладно, проехали.

- Ага. И меня вечер воспоминаний слегка напрягает. Да и по делу я…

Под утро Разводной исчез из квартиры незаметно, как и появился. Паша узнал: за голову одноклассника объявили награду в 100 тысяч евро, а потому о встрече помалкивал. Через три недели он и сам пропал из Чернозёмска…

Глава 2

Павел проснулся с головной болью. Спину ломило, в животе неприятно покалывало. С трудом поднялся с кровати. В тумбочке нашлись две таблетки анальгина. Разжевал и запил отдающей тиной водой из-под крана. Холодный душ взбодрил, боль отступила.

«Вроде и не пил, а словно с перепоя», - подумал Паша.

В холодильнике отыскался кусочек сыра. С одной стороны припорошило голубоватым налетом плесени, но, решив - хуже не будет - Егоров сжевал его с черствым куском хлеба. Запил бутерброд горячим зелёным чаем. Привкус тины во рту почти исчез.

Паша вернулся в зал и увалился на старенький диван с книжкой. В полупустой квартире осталось с десяток томиков от хорошей библиотеки родителей. Прочее, включая мебель, ковры и посуду, давно снёс в ломбард. Вырученные деньги пропил. Незамысловатая схема работала долго, но теперь кроме дивана и облезшей этажерки в распоряжении Егорова – голые стены да газовая плита с холодильником.

В две другие комнаты не заходил. Особенно в родительскую спальню, где поселилась тоска. Она накатывала сразу, стоило войти в комнату. Следом являлось желание выпить. Тоже с Пашей творилось и в детской.

Егоров открыл чёрный с потёртой позолотой томик Агаты Кристи «Десять негритят». Ему не нравилось, как она пишет. От книг веяло беспросветной туманной заунывностью Англии. Хотелось удавиться или напиться. Но и уважение к талантливо закрученным сюжетам пересиливало. Иногда Паша откладывал книгу и пытался вычислить убийцу. В школьном шахматном клубе научили просчитывать ходы. Со многими получалось, но не с Агатой.

Егоров уставился на серебристый узор грязно-голубых обоев. Попытался вычислить убийцу, сопоставляя факты и мелкие детали. Нащупал нить, но вмиг потерял – в прихожей задребезжал звонок.

Владислав выглядел плейбоем. Уложенные опытной рукой парикмахера чёрные волосы, белозубая улыбка, легкий запах горьковатого и дорого одеколона. В старых потёртых трениках и замызганной серой майке Паша выглядел рядом с риэлтором солдатскими берцами, оказавшимися на одной полке с лакированными туфлями от Армани.

Под мышкой Набатников сжимал жёлтую коробку «Jack Daniels», а в левой руке – коричневый бумажный пакет.

- ЗдорОво, - протиснулся в дверь. – Дрыхнешь? Или не рад видеть старого товарища?

- Не ожидал так быстро, - признался Паша.

– Ну, если ты не ценишь своё время - это не значит, что к нему так же относятся другие.

- По поводу гуляем?

- Как не выпить за отъезд дорогого товарища? – Владислав извлек из коробки зеленую пузатую бутылку и ловко свинтил крышку. В гранёные стаканы заструилось виски, аккурат на два пальца. – Льда, конечно, у тебя нет. Ну, да ладно.

- Какой отъезд? А документы?

- У нас фирма, а потому – сделано, – постучал риэлтор пальцем по плотному конверту. – С пылу с жару, комар носа не подточит.

Выпили, Пашу передёрнуло. Закусили дольками лимона, который Владислав извлек из кармана чёрного джинсового пиджака и лихо разделал на чайном блюдце.

Павел вытаскивал из конверта и внимательно рассматривал новый украинский паспорт, приглашение и контракт на работу в Зоне с «Артусом» - крупной зарубежной фирмой по изучению и продаже артефактов. Ворох медицинских справок и документы для оформления квартиры в залог.

Владислав, постукивая каблуками по паркету, отправился по-хозяйски в путешествие по квартире. Он бывал здесь и раньше, но лишний осмотр хоть и дорогого, но залежалого товара, не помешает.

- Хороший ремонт и будет конфетка, - тихо проговорил риэлтор, вернувшись на кухню.

- Что?

- Ничего, не обращай внимания. Мысли вслух. По пятьдесят и займёмся делом?

Спустя полчаса документы о передаче квартиры в залог, долговая расписка оформили и подписали. Владислав, довольно потирая руки, вытащил из внутреннего кармана пиджака толстый пакет.

- Здесь евро и немного гривен. Пересчитывать будешь?

- Верю, - мотнул головой Паша. Тяжелый пакет приятно оттягивал руку. - За отъезд?

- Давай, - риэлтор сделал маленький глоток и извлек из кармана сложенные вдвое белые листы. – Здесь инструкции, как добраться до места. В Зоне люди ждут. Но за Периметр надо самому перебираться. Не забудь всё уничтожить, а то спалят на первой проверке.

- Обижаешь, - Паша разлил виски.- Ещё наставления, товарищ?

Владислав удивленно посмотрел на Егорова и рассмеялся. Паша дернул плечом: у такого плейбоя и смех должен быть слащавым, приправленным гламуром. А тут - будто ложка в гранёном стакане задребезжала.

- Кстати, в Тёмной Долине у ребят Костолома, с которыми ты встретишься, небольшой напряг. Так ты с ними осторожнее и ласковее. Не дерзи, как обычно.

- Кто такой?

- Нормальный мужик, но со странностями. Да у кого их сейчас нет? К тому же дела вести с ним одно удовольствие. Человек слова.

- Бандит?

- В Зоне по закону все преступники. А чего он оставил за плечами в прежней жизни – не моя забота. Да и тебе не советую интересоваться. Если надо, человек расскажет, правильно?

- А что за напряг?

- Подробностей не знаю. Вроде бы отморозки из группировки «Грех» пытались кокнуть Костолома. Полгода прошло, а он до сих пор шифруется, укрытия меняет. Свои зачастую не знают, в какой норе искать, - Владислав изрядно захмелел, и язык развязался. Да и подписанные документы подогревали превосходное настроение. Отчего не поделиться информацией с практически облапошенным клиентом?

- «Грех» - странное название. Секта?

- Ты в Зону собрался и ничего не знаешь? Ну, ты, товарищ, даёшь, - риэлтор хлопнул Пашу по плечу. – Хоть бы в Интернет заглянул.

- Да не люблю я в этой помойке копаться, - отмахнулся Егоров и подлил виски Набатникову. – Да и комп я того…

- Ой, на дворе XXI век, а ты такое говоришь. Ладно, просвещу. Только давай горло немного промочим.

Риэлтор пить не умел, и на глазах превращался из делового Владислава Евгеньевича в Славку. Таких в собутыльниках у Паши ходило… Не упомнишь. Томность, как ливнем пыль с тротуаров, смылась с лица собеседника. Он покраснел и впал в панибратство.

– Короче, слушай. С «Грехом» тайн больше, чем вокруг Исполнителя Желаний. Хотя он – больше сказка, а фанатики – роман ужасов. Тут и показательные убийства сталкеров-одиночек, и нападения на группы официальных старателей и военных. Полное, заметь, безразличие к неписаным законам Зоны, - риэлтор загибал пальцы на руке, подсчитывая дела «грешников». - За старшего у них Сергей Бобров…

- Серёга?! Это ж мой одноклассник! – перебил Паша.

- Во-во, - услышанное Набатникова не удивило, отметил Егоров.

- Сто лет не видел. Думал, на зоне давно сгинул.

- Ага, в зоне-то твой Бобров оказался, аномальной, - Владислав засмеялся и похлопал Пашу по плечу. Строго посмотрел и добавил: - Не дай бог тебе с ним свидеться.

Риэлтор пригубил виски, сок от надкусанного лимона брызнул в лицо, он недовольно утёрся тыльной стороной ладони.

- Так о чём я?

- Ну, даёшь! Ты же про «Грех» рассказывал.

- Ну да, ну да, - закивал Набатников. – Кстати, кроме Боброва группировкой якобы управляет Игрок, но его в глаза никто не видел. Может, очередной миф. Их вокруг «Греха» – не упомнишь! И не разберёшь: что – правда, а где – брехня. Болтают, у «грешников» связи в спецслужбах, но я не верю. Хотя оснащение – будь здоров!

Владислав рассказывал долго. Часто отвлекался на выпивку и очередное признание в дружбе. Пришлось достать припрятанную бутылку водки, чтобы риэлтор не прервался.

- Ты представляешь, попавшие в плен «грешники» не рассказывают о группировке ничего конкретного! Пыток не боятся и всегда находят изощренный способ самоубийства! – Владислав поднял указательный палец. – Во как!

Военные специалисты сходились во мнении: каждый «грешник» подвергался сильной психологической обработке на уровне подсознания. С этим связывали бесстрашие, с которым они шли на смерть. Да и зверства в Зоне проще объяснить: нечеловеческие поступки члены секты не скрывали, а наоборот – афишировали.

Парадокс - «Грех» пропагандировал здоровый образ жизни и «безгрешность»! Сектанты утверждали: любой человек в чем-либо виновен, а раз так - следует наказать. И делали это с максимальным эффектом. Ритуальные убийства снимали на камеру и выкладывали в Интернет или рассылали по телеканалам.

- Себя они считают ангелами возмездия. Мол, бог им дал право вершить суд над неверным заветам Библии, - риэлтор хмыкнул и потянулся к початой бутылке водки. Паша перехватил её и разлил остатки.

– Похоже, секта. Вон их сколько развелось в России, – заметил он.

– Скорее всего. Но ты знаешь, дело иногда до маразма доходит. При зачистке нескольких лагерей «Греха» военные натыкались на алтари, посвященные сатане и языческим богам. Бред полный! Зато умудрились стать общим врагом группировок и кланов. «Монолиту», а он в Зоне всех достал, нос утёрли.

Выпили по последней. Поторговались, но решили не продолжать. Еле державшийся на ногах риэлтор не раз порывался обнять Егорова, но Паша мягко выставил гостя за дверь. Подхватил трубку телефона и набрал номер. Автоответчик протараторил веселым девичьим голосом - никого нет дома, а вы можете продиктовать сообщение.

- Привет, Марина. Завтра встретиться не получится. Надо отъехать по делам. Целую.

Паша повалился на диван. Через минуту храп огласил квартиру.

Глава 3

Спустя два дня поезд унёс Егорова в сторону Киева. Там он планировал пересесть на электричку до станции Ирпень. За окном мелькали полустанки, рощи и чёрные поля. Они прорастали зелёным ёжиком пшеницы. От пасторальных пейзажей и мерного топота колес хотелось дремать. И Паша бы спал, если бы не скользившие по нему взгляды.

Чувство, что на него все пялятся, преследовало от дома. Стоило выйти из подъезда, где не успел выветриться запах ночных посиделок молодежи. Вид у Паши не важный – выбритое, но припухшее лицо, не стриженные русые волосы, тёмные круги под глазами. Не лучшее впечатление оставлял и наряд: застиранные камуфляжные штаны, разбитые бледно-чёрные кроссовки, серая футболка с полуистёртой надписью «I`m bad» и куртка военного покроя цвета хаки. За спиной болтался тощий рюкзак.

Шарамыга, одним словом. Но взгляды презрительные и холодные скользили по Егорову, почти не задерживаясь. Их равнодушные обладатели забывали про помятого парня, едва отводили глаза. Но были и другие взгляды – цепкие и изучающие.

Паша словно разматывал клубок. Невидимая нить тянулась за ним от Черноземска и не хотела обрываться. Это настораживало и не позволяло расслабиться.

Часа за три до Киева в купе к Павлу подсел интересный тип лет пятьдесяти. Загорелый, крепкий, разящий соседей запахом лука и перегара сельчанин с ходу представился Кузьмичом. Скинул соломенную шляпу и доверительным шепотом сообщил, зачем Паша направляется в столицу.

- Ну и? – лениво поинтересовался Егоров. - Ты проводник, что ли?

- Я могу помочь, - подмигнул Кузьмич. - У меня есть связи!

- Не надо, - зевнул Паша, - я еду оформляться официально.

Мужик недовольно посмотрел на попутчика и обиженно хмыкнул. Покопался в соломенной корзине, прикрытой сверху газетой «Хрещатик», и вытянул початую бутыль с мутной жидкостью. Накатила тошнота, и Паша выскочил из купе.

Вывернуло едким и противным, едва он забежал в туалет. Начался отходняк от многодневной пьянки. Умываясь, Павел покачивался в такт идущему поезду. В карих глазах мелькала тоска и уныние, словно у бродячей собаки. Мгновение и они превратились в два осколка от гранаты. Паша моргнул, и во взгляде заплескалось море безысходности.

Он вышел из туалета и сразу наткнулся на обыскивающий взор крепкого парня в спортивном костюме. Пассажир с виду беззаботно курил и разглядывал мелькающие в окне картины, но напряженное тело говорило - он в любой момент набросится на добычу подобно засевшему в засаде льву.

Егоров прошёл в купе. За ним явно следили, хотя кого мог интересовать пьяница Пашка? Склонялся к мысли, что пасут люди Набатникова или Костолома.

Реакция Павла сельчанина обидела: мужик нахохлился и читал газету. Бутыль исчез. Егоров извинился, сел и, откинувшись на стенку, закрыл глаза. В сон провалился незаметно.

В Киеве Павел задерживаться не стал - торопился. Да и по документам надо прибыть в Ирпень сегодня. В железнодорожном посёлке располагалась основная база «Артуса» - подальше от столичной сутолоки и любопытных глаз. Здесь же промышляла сеть тех, кто кормился на нелегалах. Возле большой акулы есть, чем поживиться: запчасти, оборудование, карты растаскивались и тиражировались. Покупатели находились всегда.

Павел вышел из вагона, но насладиться отсутствием стука колес и качки не успел – к нему подскочили два милиционера. С ними парень из поезда. Только костюм сменил на обычный серый. Наверняка представитель специального подразделения Службы безопасности Украины. Оно занималось мечтателями, романтиками и прочими темными личностями - теми, кто намеревался заняться сталкерством.

- Пройдемте с нами, пожалуйста, - потребовали они. Крепко взяли за локти, и Егоров подчинился.

В вокзальном отделении милиции царила тишина. Дежурный без интереса взглянул на задержанного Пашу и трёх спутников, зевнул в кулак и уставился в кроссворд. В накуренной комнате, куда привели Егорова, не спасало и открытое окно. Вместо свежего воздуха с улицы втекал царящий на перроне гомон.

- Я еду заключать официальный контракт, - опередил Паша милиционера и кивнул на рюкзак. - В боковом кармане направление.

- Разберёмся, - сказал капитан и зычно крикнул: – Федорченко, определи клиента на постой!

В камере предварительного заключения воняло мочой и немытыми телами: признаками главных постояльцев - местных бомжей да залётных пьянчуг. По поводу задержания он не переживал – документами чистые. А если Набатников и хотел подставить, то постарался бы, чтобы Егорова взяли при переходе в Зону либо там.

Паша привалился к стенке и погладил пуговицу на куртке, пришитую перед выходом из дома. Свежее и блестящее пятнышко из тусклого облика будущего сталкера выбивалось.

Задремал. Приснился школьный драматический кружок, организованный учителем литературы. Прожил театр с месяц и исчез с основателем, уволившимся среди года. Но один из уроков запомнился.

– Чтобы заплакать в кадре, – рассказывал Виктор Сергеевич, - артист может понюхать лук или щелкнуть себя по носу. Такие слёзы не отражают состояния трагичности момента и не натуральны, но в кино не заметно. В театре – другое дело.

– И там по носу щелкают? – удивился Паша.

– Да нет! На сцене, когда зрители от тебя на вытянутую руку, фальшь заметна. Настоящие актёры играют на эмоциях. Они выплескивают душу и могут без проблем заплакать или засмеяться. Это – профессионализм.

– А вдруг не получится?

– А ты вспомни самый печальный случай в жизни. Представь в красках и сразу почувствуешь, как слёзы наворачиваются на глаза. Отложи в памяти и в любой момент, стоит захотеть, расплачешься по-настоящему. Будто переживаешь великую трагедию…

Лязгнула металлическая дверь, Паша вздрогнул. В сумраке он разглядел сержанта Федорченко.

– Пойдём, начальник кличет.

На столе перед капитаном лежало содержимое рюкзака Паши – смена белья, старые джинсы, две несвежие футболки, синее полотенце и прочая дорожная мелочь. Разочарованное лицо милиционера говорило – ничего важного он не нашёл. Знакомец из поезда исчез. Егоров догадался: чекист предоставил право уладить формальности капитану, утратив интерес к задержанному.

Паша побросал вещи в рюкзак. Взял из рук милиционера направление Службы занятости. Бумага подтверждала: «гражданин Украины Павел Егоров, электрогазосварщик, командируется в филиал Института исследования Зоны для работы по специальности, а также в качестве старателя от фирмы «Артус».

– Обычным сталкером побоялся? – ухмыльнулся капитан, внимательно разглядывая Пашу.

– А зачем? Пусть меньше денег, но в ладах с законом. Риску в Зоне,  говорят, и так с лихвой, – ответил Егоров. Он производил правильное впечатление и знал это.

– Тогда зачем в Зону подрядился?

– Да сами знаете, как дела обстоят. Из России пришлось уехать. Стройки заморозили, люди на ремонте экономят. Друзья и посоветовали завербоваться в Институт исследования Зоны – у них всегда вакансии.

– Точно. Но ты, видать, не в курсе. Ну, да ладно, мне лишние проблемы не нужны, – капитан протянул Паше паспорт. – Проверь шмотки и свободен.

Зал ожидания пустовал. На широкой скамейке сидела дородная тётка в железнодорожной форме. Она обмахивалась фуражкой, на лице застыло полное безразличие к окружающим. Под цветным допотопным телевизором, закреплённым на толстой колонне, дремал старик. Белая борода покоилась на груди и походила на морской бурун. Возле ног притулились две пустые корзины – видать, расторговался дед, вот и сморило.

Начался выпуск новостей. Паша задержался – первым сюжетом шли подробности разгрома КПП в Зоне отчуждения. По-украински Егоров не понимал, но по кадрам сожжённого БТР, скупым комментариям силовиков определил – бойня вышла серьёзной. Следом рассказ зашёл о Сергее Боброве, на экране появилась фотография. В конце сюжета пустили запись из Интернета. Лидер «Греха» помахивал разводным ключом и улыбался в камеру.

- Я – сантехник! Мне приходится иметь дело с дерьмом! Вы грешны, а значит - отбросы! Вас нужно смыть с лица земли как паразитов!

Слова набатом ударили в тишину вокзала. Тётка с удивлением открыла рот и замерла. Дед проснулся и оглядывался по сторонам. Егоров поёжился.

Стоило выйти на улицу, и в спину упёрся взор очередного соглядатая. Паша не обернулся.

Глава 4

С вокзала Паша отправился на рынок. Переполненная маршрутка долго петляла по улицам, салон пустел и наполнялся, водитель яростно крутил баранку, но ямы кидались под колёса машины смертниками. Егорова растрясло, потому он обрадовался, заприметив блекло-зелёную с линялой надписью вывеску рынка.

Хаотично припаркованные машины заставили петлять, как на полосе препятствий. Выйдя из лабиринта, Паша уловил запах свежего хлеба. У облупленных ворот рынка притулилась небольшая корчма: обитая клеенкой входная дверь, грязные окна и покосившийся, истёртый деревянный порог. Не лучшее место для обеда, но в желудке громко заурчало, и Егоров прислушался к утробным призывам.

Семь пластиковых столиков, жёлтые от табачного дыма тюлевые занавески, в углу покосившийся умывальник с кривой полочкой для мыла и куском вделанного в стену зеркала, маленькая барная стойка. Молодой парень наливал пиво, Паша сглотнул, тело отозвалось неприятной дрожью, под ложечкой засосало. Егоров сел к бару спиной. Дородная тётка в заляпанном фартуке приняла заказ – борщ с пампушками, салат из огурцов с помидорами и квас.

Закурил, от второй затяжки под солнечным сплетением заныло, и Паша вдавил сигарету в пепельницу. Глянул через плечо и вздрогнул. Возле умывальника стоял… Бобров. Сглотнул. Моргнул. Парень обернулся, и у Егорова отлегло: похож, но в профиль.   

С Бобровым познакомились в четвёртом классе. Его перевели из другой школы. За ним тянулся шлейф недоброй славы – драки, мелкие пакости учителям, прогулы, но в глазах новых одноклассников он выглядел едва ли не героем. Обрёл и врагов. Умерить спесь и указать на место Серёге пытались трое хулиганов, претендующих на роль лидеров. Пригласили на разговор. Паша стал невольным свидетелем «беседы».

Паша ходил в школу и домой мимо заброшенной кочегарки. Там и наткнулся на кампанию – Серёга и трое ребят. Коренастый, с выбритым затылком он смотрел на противников с вызовом.

«Пипец», – решил Паша и скрылся за кустом сирени.

Бобров точно сигнал услышал – брошенный рюкзак угодил белобрысому Витьке в лицо, левой в скулу получил щербатый Колян, а правой в нос – задиристый Борька. Несколько ударов, всхлипов и охов и троё лежали в угольной пыли, мешая на лицах чёрное с красным. Сергей обошел врагов, каждому досталось пинком по рёбрам. Подхватил рюкзак и удалился. Всё – молчком.

В школе от драки отбрехались, а участковый дальше бесед с одноклассниками не двинулся: избитые указывали на мифических хулиганов, свидетели не сыскались. Месяц спустя Паша шёл домой мимо кочегарки, когда из-за сирени выступил Бобров. Егоров струхнул – перед глазами всколыхнулась картина молчаливой расправы.

– Ты видел, – проговорил Сергей. Сказал так, что Паша предпочёл кивнуть. Бобров протянул руку.

Наваристый борщ, свежий салат и кисловатый, шибающий в нос квас украсили корчму лучше дорогой мебели и лоска ресторанов. С приличными чаевыми расстался без сожаления. На удивленный взгляд тётки ответил:

– Вкусно.

Она улыбнулась уголками рта, смятые купюры исчезли в кармане юбки, а на столе появились салфетки.

– Заходьте ещё.

Солнце припекало, но духоты не чувствовалось. Она обняла не хуже любимой женщины, в узких рядах барахолки. Покупателей на удивление много, приходилось протискиваться боком. Гомон хлеще, чем на птичьем рынке. Паша потолкался у лотков, приценился и двинулся к нужному павильону, где усатый здоровяк торговал раскладными лестницами.

- На заказ сможете сделать? – внимательно осмотрев товар, поинтересовался Егоров.

- Любой размер! – с готовностью ответил продавец.

- Нужна складная, не меньше четырёх метров.

- По заборам лазить? – прищурился продавец.

- Именно, - кивнул Паша.

- Замётано, - улыбнулся мужчина и кивнул в сторону служебной двери. - Пойдем, покалякаем.

В маленькой каморке пахло краской, на потёртом столе притулилась хромированная лампа, под ним - облезшая табуретка. Как моя пуговица на куртке, невольно сравнил Паша.

- Короче смотри, парень. В косарь баксов обойдется лестница, металлоискатель и костюм с двумя баллончиками, - усадив Егорова на бочку из-под краски, сказал здоровяк.

- Какой баллончик?

- У Периметра есть забавные штуки – реагируют на тепло. Потому натягиваешь костюм химзащиты, пшикаешь на себя из баллончика и можешь не бояться! На «скафандрах», так мы их зовём, специальный слой образуется – тепло не пропускает, понял? Каждые 15 минут обновляешь – беспилотники и американские тепловизоры не заметят.

- Во, блин, не знал про такие чудеса! – удивился Паша. - Я согласен. Только слишком дорого. У меня с финансами туго.

- Дорого? Да тебя и на машине отвезут к Периметру! – мужик вскочил и замахал руками. – Никто условий лучше не предложит! Соглашайся! Всё будет отлично, даже не думай!

- С лестницей? И баллончиком? Тысяча… - как бы про себя начал подсчитывать Паша, - Что ещё?

- С оружием я не связываюсь, а за лестницу и «скафандр» ничего не сделают, если на патруль нарвешься. В том месте, где высадят, хозяйничает группировка «Чистое небо». Парни спокойные. У них и купишь оружие.

- Бандиты?

- И на отморозков можно нарваться, - согласился мужик. – Ладно, насчёт оружия подумаем.

- Я согласен, - Паша поднял рюкзак, – но деньги надо забрать.

Мужик разочарованно покивал головой, но Егоров не стал посвящать в то, что большую часть вырученных от залога квартиры денег перекинул в местный банк. После задержания и беседы с ментами Паша не раз похвалил себя за предусмотрительность.

- Когда и где? – Условия вполне устраивали. Да и задерживаться в Ирпени опасно: «хвост» не отстал и на базаре. Егоров подозревал людей Набатникова или того, кто за ним стоял. Риэлтор – посредник, не более. Менты или чекисты навряд ли так долго бы гонялись за мелочью, кем в их глазах являлся Паша.

- Давай завтра, часов в семь утра, - ответил продавец. Он потирал руки и сдержанно улыбался в усы. - Шурин подъедет. И знаешь…

Паша остановился, мужик подступил ближе.

- Если хочешь, за штукарь и ствол подыщём. Но передадим на месте. Иначе спалимся!

- За такие деньги в России можно купить «калаш»!

- Да ладно врать-то! – возмутился продавец. - В девяностых остались такие цены!

- Хорошо, хорошо, понял! Пистолет и три обоймы к нему. ТТ или «Стечкин».

- Ага, – кивнул мужик.

Покидая коморку, Паша спросил, как исчезнуть с базара незаметно. Продавец глянул с подозрением, но зашептал на ухо. Егоров выслушал и поблагодарил.

На улице подышал, изгоняя вкус краски, который заполнил рот. Люди неспешно проходили мимо, никто не обращал особого внимания на Егорова, но он чувствовал - наблюдают. Наверное, так ощущают себя красивые женщины, когда по ним ползают взгляды не в меру похотливых и не скромных мужиков. Отвратительные и холодные, словно за пазуху впихнули лягушку.

Паша со скучающим видом двинулся в указанную продавцом сторону, но наткнулся на высокого парня.

- Извини, друг, - буркнул он и пошёл дальше.

Паша погладил ушибленное плечо, рука в кармане рядом с пачкой нащупала появившийся листок бумаги. Прикурил. Проходящая мимо женщина недовольно отмахнулась от дыма. Через два ряда заметил указатель и свернул направо. И вскоре ощутил: базарный сортир можно найти и без подробных объяснений. Возле нескольких дощатых и кривых сооружений нестерпимо воняло. Паша поморщился и открыл дверь в левый крайний туалет. Мужик не обманул – во внешней стенке две доски держались на верхних гвоздях. Егоров выглянул на улицу, осмотрелся и выскользнул из зловонной кабинки за пределы базара.

Глава 5

Свет двух фонарей выхватывал маленькие участки дороги. Паша около получаса дежурил в тёмной подворотне. Пристально всматривался в окружающие дома, но ничего подозрительного на окраинной улочке не приметил. Хотя и не вышёл, когда появилась зеленоватая «копейка». На десять минут раньше, отметил Егоров.

В салоне машины вспыхнул огонёк – водитель закурил и наверняка всматривался в темноту. Пашу слегка колотило, словно марафонца перед стартом. Два дня он провёл безвылазно на съёмной квартире, беспокойство отступило, но сейчас вернулось и поигрывало на нервах.

Вчера Паша смотался на рынок, рассчитался за лестницу, а продавец посвятил в детали поездки к Зоне. В маленькой кладовке он разложил изрядно потертую и с множеством пометок карту. Егоров показал, куда примерно хотел попасть. Мужик согласился - место подходящее, и сообщил, где будет ждать машина. На ней Пашу и доставят к Периметру.

- Инструкции получишь на месте, - сказал мужик. – И удачи тебе.

- А тебе побольше клиентов, - Павел крепко пожал руку продавцу и вновь покинул рынок через туалет. Хотя те, кто вёл Егорова от Чернозёмска, похоже, потеряли след. Про банк Набатников не знал. О съёмной квартире сообщили, подкинув записку. На рынке ждать могли, но Паша предположил – нужную информацию «хвост» получил и наверняка просчитал дальнейший маршрут будущего сталкера.

Паша отсыпался и напрочь изгнал мысли о переходе в Зону. Не думал и о последних годах жизни. Воспоминания приносили тоску и боль. Но скоро всё изменится. Отправной точкой стала встреча с Разводным. Круг замыкается.

«Копейка» стояла напротив подворотни, а водитель терпеливо ждал. Егоров расстегнул куртку и поправил закрепленный под левой рукой нож. Выждав до назначенного времени, Паша покинул укрытие. Добежал до машины и, резко открыв дверцу, плюхнулся на сиденье рядом с водителем.

- Доброй ночи.

- Дай Бог, чтобы доброй, - отозвался глухим басом шофёр. В темноте разглядеть лицо не удавалось. К тому же он почти на глаза натянул бейсболку с широким козырьком.

- Товар у вас?

- Издеваешься? Нам больше ста километров по трассе идти, на первом же посту спалимся. Всё боишься, что кинем?

- Не без этого.

- Мы в бизнесе не первый год и никто не жаловался. Нам чужого не надо, но и своего не упустим. Привыкли зарабатывать честно. Насколько возможно.

- Всякое бывает.

- Да, сейчас народ с гнильцой пошёл. Сам таких стороной обхожу. Но если уж с нами связался, то и дальше, будь ласка, не боись и слухай в два уха, - водитель кашлянул. – Готов?

- Да.

- Ремень накинь.

Паша не успел пристегнуться, а «копейка» рванула с места. Внешность машины оказалось обманчивой. Под капотом прятался явно не родной движок. Да и мелкие детали, на которые Егоров обратил внимание позже, говорили: эти «Жигули» не для поездок на дачу за картошкой.

По трассе «копейка» шла быстро, но мягко. Мощный движок хищно урчал, за окном всё тонуло в темноте, лишь по асфальту тянулись две призрачно-желтые полосы от фар. Они устроили с машиной игру в догонялки и выдернули из прошлого воспоминания…

Старенький «Опель» пробивался сквозь предутренние сумерки – отец уговорил Павла поехать на рыбалку. Раньше они любили вдвоём встречать рассвет на берегу реки. С удочками и под неспешный разговор.

К одиннадцатому классу отец и сын отдалились так, что на серьёзную беседу приходилось уезжать из города, подальше от матери. Она излишне эмоционально воспринимала изменения в сыне. Без истерик, но загоняя боль в себя. Сердце сбоило. Отец старался оградить её от переживаний и вытянул Пашу на рыбалку.

Неспешно размотали удочки. Закинули.

- Павел, я тебя в последнее время не узнаю, - начал отец глухим голосом. – Мы с мамой не можем понять - в чём проблема… Ты случайно не употребляешь наркотики?

- Нет.

- Тогда почему такой… несдержанный, непослушный? Мы пытаемся достучаться, но ты не слышишь? Или не хочешь?

- Я хочу решать сам. Мне не нравится жизнь, куда вы меня с мамой подталкиваете. Там серо и скучно.

- И какой же ты представляешь жизнь?

- Пока не определился. Ищу. И знаешь… - Павел задумался. – Не хотел говорить. Короче, я не буду поступать в институт.

- И?

- Пойду в армию.

Рыбалки не получилось, как и продолжения разговора. Растерянный отец о чём-то думал, не видя ни поклёвки, ни свёрнутых снастей сына.

Павел не врал – его не устраивала предлагаемая родителями жизнь. Запрограммированная и предсказуемая. Хотелось выбрать свой путь. Заработать. Гораздо больше, чем в Чернозёмске.

Да, в реальности оказалось гораздо хуже и трагичнее. Но недавно Паша понял: принятое в конце школы решение – правильное. Просто немного сбился с дороги.

«Приличный зигзаг получился», - усмехнулся Павел.

Водитель молчал. Пашу разморило, и он задремал. Когда «копейка» подскочила и съехала с дороги, за окном растекалась предрассветная серость.

«Жигуль» крался по просёлку. Впереди маячила роща, словно опоясанная белёсым туманом. Водитель выключил фары, чувствовалось: здесь он проедет и с закрытыми глазами. Мужик уверенно крутил руль, притормаживал у невидимых ям, и машина ни разу не громыхнула на ухабах.

«Копейка» вплыла в рощу сказочным кораблём. Паша забеспокоился – ни врезаться бы в выступающие навстречу деревья, но водитель вёл себя уверенно и не особо вглядывался в дорогу. Минут через пятнадцать машина замерла на опушке, метрах в ста от бетонного забора.

- Прибыли, - сказал мужик и ткнул пальцем немного в сторону. – Вон, видишь, груда бетонных плит? Там хабар припрятан. Тащи сюда, а я расскажу, что и как.

Паша неохотно выбрался из автомобиля в зябкое утро. Поёжился и потрусил к тайнику. И сразу ощутил - в роще он не один. Кто-то внимательно наблюдал за пробежкой.

- Смотрю, вы тоже не особо доверчивые, - сказал Паша, вернувшись.

- Почуял? Ну, молоток, - сказал водитель. – Сам понимаешь, при нашей работе страховка не помешает. Но ты первый, кто срисовал мою охрану.

Вместо ТТ или «Стечкина» Пашу в промасленной упаковке ждал допотопный пистолет Макарова и три снаряжённые обоймы. Егоров не расстроился, лишь скривился. Зарядил ПМ, передёрнул затвор.

«Вроде рабочий, - отметил про себя. – Боёк бы глянуть да пальнуть пару раз».

- Теперь слушай сюда, - начал инструктировать «шуряк». Паша внимал вполуха. - Забор - первая заградительная линия. Перелезешь по лестнице, там - кусты. Сховаешься в них. По лестнице переползёшь КСП, её обычно Колюха во вторник и субботу пашет по контракту. Если трезвый… Но сдаётся две недели, как сломался и не ездит. Трактор, то есть…

- Там распаханная контрольно-следовая полоса? Как на границе? – уточнил Егоров.

- Ну, а что смущает? – родственник продавца округлил глаза, отчего сделался похожим на морского конька. Худое и вытянутое лицо покрывали бугры кожных болячек. - Местные вояки посчитали важным и распахали.

- Понятно…

- Дальше перелезаешь второй забор – метров через пятьсот, но где и километр бывает. Начнётся асфальт. Там уроды американские на «Хаммерах», с ними осторожнее. Опрыскаешься из баллончика и лежи - не высовывайся! У них и детекторы движения бывают, и тепловизоры. Не у всех, конечно, но есть. Пройдешь ту полосу, и будет самая хреновая – третья. Там мины, и беспилотник иногда летает. Если оператор из наших, то ничего. Ему пофиг, он спит или с охраной в карты режется. А если на блокпост проверка нагрянет или америкосы приедут, то самолёт запускают. Понял?

Паша кивнул: навыки в маскировке и преодолении препятствий остались с армии. Злючий ротный не упускал возможности молодых.

- Против беспилотника тоже опрыскиваешься и лежишь трупом, – наставлял водитель. - Проверяешь перед собой металлоискателем. Метров пятьдесят всего…

Упомянутый девайс - полностью самопальный - представлял собой корпус старого кассетного плейера, куда запихали  электронные платы и вывели локационную петлю на ракетку из-под бадминтона. Вся аппаратура умещалась в рюкзаке и, по уверению усатого продавца, помогала искать артефакты.

- Ну, абзац, – закончил инструктаж водитель. Но тут же остановил Пашу: - Погодь! Слышь, а чего в «легалы» не пошёл? Тебе, смотрю, всё пофиг!

- По возрасту не взяли, - буркнул Егоров. - Я пошел.

– Удачи, сталкер!

- И тебе, - попрощался Павел. Одёрнул амуницию и, оглянувшись по сторонам, побежал к высокому бетонному забору.

Глава 6

Паша спрятался под старым дубом у заграждения. Втиснул себя в общевойсковой защитный комплект и перетянулся дополнительными ремешками: ОЗК оказался великоват. Разложил лестницу и приготовил специальный резиновый коврик.

- Вперёд, сталкер! – проговорил он. - Пора нарушать закон…

Коврик лёг на колючую проволоку, Паша подмял её и быстро перебрался на другую сторону. Отдышался в кустах. Свернул коврик. По размеру он не уступал простыне.

Егоров вновь раздвинул лестницу и перекинул через вспаханную полосу. Пробежал на другую сторону, отметив: Колюха не в запое и обязанности выполняет. Удивило отсутствие тропинок для патрулей. Хотя никто не мешал им кататься на тракторе во время вспахивания.

Второй забор остался за спиной. Оказавшись в Зоне, Паша преобразился. Тело напряглось, походка смахивала на поступь кошки, взгляд стал цепким, всё подмечающим. Егоров почуял неладное. Беспокойство кольнуло в сердце и переросло в озноб. Он и заставил отклониться в сторону метров на триста. Паша залёг в кустах у просёлка. Опрыскал одежду из баллончика и стал ждать.

Как у горного аула, где взвод десантников устроил засаду. Сквозь зелёные и колючие кусты отчетливо просматривались бетонные заграждения КПП, обшарпанный вагончик, обтянутый маскировочной сетью, и ржавый шлагбаум. Через блокпост должны пройти две машины. В них, по информации разведчиков, террористы везли оружие .

Лежали больше трёх часов - вполне достаточно для утраты бдительности, а с ней и терпения. Над головой плыли кудрявые облака. Пахло увядающей травой, на деревьях появились пожухлые листья - первые вестники осени.

Паша увлекся созерцанием и упустил появление зелёной пыльной «Нивы». Машина из ориентировки, но – одна. Подкатила к блокпосту, и между милиционерами и водителем завязалась оживлённая беседа.

«Нива» и вторая машина должны пройти через КПП без досмотра. Нужные люди получили деньги и обеспечили коридор террористам.

Один из милиционеров навалился на шлагбаум и стал поднимать, командир взвода, выругавшись в рацию, приказал атаковать. Паша прикрывал группу захвата и с сожалением смотрел, как десантники ловко крутят и ментов, и троих сидевших в «Ниве» бандитов.

Момент появления джипа Егоров вновь пропустил. Увидев, запаниковал и выскочил из укрытия. Пробежал к дороге, присел на колено и открыл огонь. Из джипа ответили. Машина остановилась, и пассажиры бросились врассыпную. Последнее, что запомнил Паша – выстрел из гранатомёта.

Большую часть осколков принял бронежилет, некоторые посекли ноги, а один – начисто срезал два пальца на левой руке. Контузия довершила картину ранений, и врачи Пашу спокойно комиссовали.

Позже Егоров узнал - джип задержался из-за пробитого колеса. Террористы из «Нивы» сообщили: хотели ждать вторую машину у КПП. Но у руководившего операцией капитана ФСБ сдали нервы, он и приказал атаковать раньше. На две-три минуты. Мизер, выбросивший Пашу из армии, а потом и нормальной жизни.

Капитана и командира взвода орденами наградили. Егорову же выписали пенсию и отправили с глаз долой. Он хотел возмутиться, но знающие люди посоветовали не трепыхаться. Дело закрыли.

«Две минуты – два пальца, и пущенная, как паровоз, под откос жизнь, - думал Паша, поглядывая по сторонам. - Слишком дорого иногда обходится опыт. И повторять ошибки я не собираюсь».

Размышления прервал невысокий гул мотора, по кустам пробежала тень низколетящего беспилотника. Аппарат закружил над местом, где Паша и должен был находиться, если бы не свернул.

Минут через десять с двух сторон к той же точке подъехали три закамуфлированных «Хаммера». Военные выскочили и внимательно осмотрели кусты и забор. Отчитались по рации и, прыгнув в машины, укатили. Беспилотник напоследок заложил большой круг и пролетел над местом, где прятался Егоров.

Паша не двигался и дышал через раз. Пот стекал по лицу, спина взмокла и к ней прилипла майка. Между лопатками нещадно зудело.

«Ну, Славик, сука, - подумал Паша и сильнее вжался в землю. – Решил от меня избавиться по-быстрому? Ладно, будет с тобой задушевная беседа. И без виски с лимоном».

Паша не сомневался: наводку на переход в Зону скинули военным подручные риэлтора. Мужик с рынка и его шурин так бы не подставились. Да и при желании сдали бы раньше.

Наконец в округе стихло, Павел выбрался из кустов и перебежал дорогу. Впереди ждала третья полоса.

На трехкилометровый Периметр Егоров потратил четыре часа. Действовал в два раза осторожнее, постоянно прислушивался – не появится ли беспилотник. Но прошло удачно – Паша не засветился, мины остались нетронутыми, ничего не потерялось и не повредилось.

Павел передохнул и перекусил. Пирожки, которые в Ирпени всучила сердобольная старушка, были холодными, но вкусными. С мясом и картошкой. Паша медленно жевал, иногда прикладывался к фляжке с водой и старался не думать о ближайших часах.

Отдохнув, Егоров отметил на ПДА координаты схрона - лестница, «коврик» для колючей проволоки и перекрашенный «чудо-костюм» могли пригодиться. Отправил данные на свой ящик на mail.ru и стёр из памяти компьютера.

В сталкерский «Navitel» Паша не входил: можно легко запалиться у границы Зоны – НАТОвские джипы «Alicia» имели радары-перехватчики и пеленгаторы. ПДА для них – как на ладони, предупреждал усатый продавец лестниц. Егоров же знал: на подобных броневиках устанавливали кассетные огнеметы, плевавшие напалмовыми гранатами далеко и точно - попасть под привет миротворческих сил не хотелось.

Ближайший «населенный» пункт находится в двух километрах на запад, Паша уверенно двинул туда. В качестве детектора аномалий он использовал обычный спиннинг. Так сталкер по прозвищу «Бритва» безошибочно определяла ловушки. Многие прикупили нехитрое устройство: попадание груза в аномалию вело лишь к обрыву лески.

Первой Паше попалась маленькая «Комариная плешь» [1]. Она изрядно «пожевала» упавший дуб. Чуть позже встретились две неприметные лужицы «Киселя» [2]. Проснулся и счётчик Гейгера.

– Ну, здравствуй, Зона, - прошептал Павел.

Он попал в другой мир. Со своими законами и отношениями между людьми, подчинёнными могучей аномальной власти. Предсказать её настроение почти никто не мог: ни учёные, ни опытные сталкеры. Оставалось приспосабливаться, смотреть в оба и выживать. Чернобылье для Паши - зона боевых действий. Пусть и странных, не таких, как на Большой земле, но не менее безжалостных. «Эта жизнь по мне», - улыбнулся Егоров.

Глава 7

Сверившись с картой, Паша с удовлетворением отметил: «деревня» близко. Удивляло одно - никто не реагировал на его появление. Отойдя от Периметра, двигался нарочито шумно и по возможности афишировал своё присутствие. Люди в подобных местах стреляли, а потом задавали вопросы. Чрезмерная скрытность – лишний предлог спустить курок без разговора.

В подтверждение над головой взвизгнула пуля. Выбила из дерева большой кусок коры, Паша присел. Стреляли из чего-то снаряженного глушителем.

- Стой, где стоишь! – крикнули спереди.

- Стою! – ответил Паша. - Не стреляйте! Я один!

Молчание. В кустах кто-то засопел, обдумывая дальнейшие действия. Затем крикнул:

- Проходи!

И сразу же исправился:

- Иди сюда! Только руки покажи!

Паша приподнял руки и свернул с дороги. С треском продрался сквозь кусты и увидел мужчину лет тридцати в тёмно-синей спортивной ветровке и потёртом армейском бронежилете. Лицо прикрывала чёрная маска.

«Бандиты», - понял Егоров. Лишь они в Зоне скрывали лица не за противогазами.

- Кто таков? – спросил мужчина. Снабженный глушителем «укорот» целил в лицо.

- Свободный человек, - ответил Паша. Остановился, и, глядя на ствол АКСУ, добавил: - Убери пушку-то. Если бы я что-то замышлял, то не топал бы по дороге.

Мужчина задумался и кивнул:
- Точно! А как кличут тебя, человек? Ты от Периметра топаешь?

- Зовут Пашей. И верно - недавно Периметр прошёл.

Бандит продолжал прятаться за деревом. Ствол АКСУ сопровождал любые движения Егорова.

- А чем докажешь? – поинтересовался незнакомец.

Паша взбесился. Куртка с треском распахнулась, а рюкзак полетел на землю.

- Да смотри! Ты – совсем дикий?! У меня ничего нет! ПМ на рынке купил! Дрянь, а не пистолет!

Бандиту реакция пришлась по душе, и он, хоть и не сразу, но выступил из-за дерева. Снял маску. На бледном, осунувшемся лице остались грязные разводы.

- У нас тут ситуация сложная, - сказал бандит, но поздоровался с Пашей за руку. – Ты это… не обижайся. Мы гостей ждем…

Егоров понял: перед ним не отпетый злодей, а обычный мужик, неведомо как очутившийся в банде. Теперь действовать осторожно - не следовало настраивать нового знакомца против себя, да и выйти надо на человека постарше чином.

- Сильные гости? – Паша медленно поднял рюкзак.

- Говорят, где-то здесь «Грех» шакалит, – ответил мужчина. Он выглядел больным и забитым.

- Ну а бойцы вам нужны? – хлопнул Паша по рукоятке пистолета.

- Помощь всегда требуется… Только это… С Владом надо говорить.

- Веди.

Метров через сто густые, ржавого цвета заросли расступились. Паша с мужиком вышли к приземистому дому без кровли и с выбитыми окнами. У покосившегося крыльца горел костер. Возле сидели два парня в синих спортивных штанах, чёрных кожаных куртках и бронежилетах. Оба небритые и уставшие. Увидев Пашу, один из бандитов вскочил и передернул затвор автомата:

- Дохлый, кого приволок?

- Да вот от Периметра идёт, - мужик осёкся и стал отступать за Егорова.

- Тебе, падла, что сказали? Мочить всех без разбору! - старший заводился.

- Так, Влад, это ж… того… не похож он на «грешника», - мужик выглядывал из-за правого плеча Паши.

- Ты кто?! – Егоров не понял, что взбешённый Влад обращается к нему. – Чё молчишь, падла?! Может, сразу тебя кончить?!

- Мужики, вы чего, - Паша поднял руки. – Я недавно с Большой земли. У меня дело.

- У всех тут дела. Не лепи горбатого, конкретнее базарь!

- Мне с Крестом перетереть надо.
- Чего?! – Влад поперхнулся и замолчал. Подельник вскочил и навёл на Пашу автомат. За спиной икнул Дохлый.

Влад стушевался. Он тягостно соображал, что дальше. Мыслительный процесс исказил лицо.

«Обычный исполнитель, - мелькнуло в голове Егорова, – способный выполнять приказы. А сейчас две информации вступили в противоречие. Не коротнуло бы бедолагу напрочь».

- Э-э… а ты Креста откуда знаешь? – выдавил Влад. Ему не хватало толчка для принятия решения.

- Я и не знаю. Но люди с Большой земли, которые меня снарядили, направили к Кресту. Остальное могу передать исключительно бугру, - Паша говорил медленно, оценивая ситуацию. Влад мог взбрыкнуть и положить прямо здесь. – Извини, братан, но больше не скажу. Далее тебе решать.

Влад почесал в затылке и повернулся к третьему бандиту:

- Бампер, слетая мухой, доложись Кресту: мол, тут к нему человечек пришёл. А я пока с этим, - он кивнул на Пашу, - почирикаю.

Бандит молчком закинул автомат на плечо и на удивление быстро и бесшумно исчез в кустах. Паша на такую прыть не рассчитывал.

- Коли, братан, ты из наших, присаживайся к костру.

- Может, по пятьдесят? – предложил Паша. Озябшие руки приятно лизнуло теплом костра. Погода в Зоне менялась быстро, и сейчас недавно чистое небо заволокли серо-чёрные тучи. Они медленно ползли из центра Зоны, цепляясь за верхушки деревьев. Стал накрапывать мелкий дождик. Потянуло холодным ветерком с запахом сырости и гнили.

- Крест настрого запретил на посту употреблять, - сказал Влад и облизнул губы. – А что у тебя?

- «Наша марка», московская.

- А, хрен с ним, давай по одной. Может, не учует. Дохлый, ты будешь?

Бандит замотал головой:

- Не, я лучше это… на пост вернусь. Мне и недавнего базара с Крестом хватило. Думал, он меня кончит.

- Ну, дуй, служивый, - Влад хохотнул и потёр ладони. – Давай, не мнись, наливай.

Егоров вытащил из рюкзака фляжку с водкой и налил в подставленные бандитом кружки.

- За знакомство? – предложил он.

- Ага. Тебя как зовут?

- Павел.

- Влад. Ну, давай.

Выпили, закусили тушёнкой, закурили. Водка пробивала путь к Пашиному желудку, затошнило, но сдержался. Немного побледнел и два раза глубоко вдохнул. Влад повторил, Егоров отказался – мол, с Крестом перетереть надо, опосля и отдохнём.

- А что за байда случилась? Все такие нервные.

- Тревога у нас. Нужные людишки цинканули: недавно кое-кто из «Греха» сюда подался, - стал объяснять Влад. - Вот и пасем, чтобы кончить.

- Один?!

- Да, - скрипнул зубами Влад. - Один, сука. Но зато кто! Сам Разводной, базарят, забрёл. Через восьмой КПП на неделе прорвался. Положил и наших, и амеров кучу. Подельников с Большой земли, говорят, замочили. А ему, падле, свинцовой таблетки не хватило!

- Что за перец?

- Конкретный отморозок. Даже наши боятся. Ты понимаешь, никто не знает толком, откуда взялся. Слухи разные. Одни базарят - обыкновенный гопник, а другие - чуть ли не родственник известного ганста-рэпера. Всё тихо было, а тут компот эдакий! «Грешники» нападают на сталкеров и на мелких барыг и в Зоне, и на Большой земле. Словно мстят удачливым искателям и торговцам артефактами. Народ перетрухал. А он под это дело забирает власть.

- У вас тоже, небось, ребята крутые?

- Узнаешь о зверствах, вся крутизна выветрится. Ты, понимаешь, Разводной ведь о подвигах сообщает. Раскидывает по сталкерской сети посты. Читаешь – волосы на загривке седеют! За его голову кланы Зоны нехилые бабки кидают. Да не нашлось до сих охотников премию-то получить!

- Да уж, - протянул Паша. – Думал, по-быстрому дела обтяпаю и назад.

- Смотря какие, - вздохнул Влад. – Я тоже думал. А третий год из задницы не могу выбраться. Засосало начисто.

- Что ещё про «Грех»-то говорят?

- Не знаю, правда, или нет, но Разводному пишут разборки, где он якобы артефакты применил! Думаю - сказки. Ладно, в Зоне беспредел, но там, - Влад махнул рукой в сторону Периметра, - ему башку давно бы открутили.

Паша ответить не успел, как и среагировать на появление двух бандитов. Они, словно призраки, выросли за спиной. Егоров хотел оглянуться, но в затылок уперлось холодное дуло автомата.

- Сидеть, - приказал грубый голос. Влад вскочил и выпучил рыбьи глаза, будто увидел кровососа. Вытянулся струной, и Паше показалось - бандит сейчас щёлкнет каблуками и отдаст честь.

- Обыщи, - гавкнул Крест. В том, что это он, Егоров не сомневался: краем глаза увидел мужика под два метра роста в защитном комбинезоне и с чисто выбритым черепом.

Трое в длинных кожаных плащах оттеснили Влада, рывком поставили Пашу на ноги, обыскали. Содержимое рюкзака вывалилось на землю. Крест дулом «Абакана» потыкал в скромные пожитки.

- Всё в «Холодец» [3], - приказал бандит. – Дохода туда же. – И без замаха ударил прикладом в живот. Егоров охнул и упал на колени, глотая воздух. По щекам потекли слёзы. Бандиты подхватили Пашу под руки и поволокли. За домом остановились у зелёной студенистой лужи, которая булькала закипавшим супом.

Вещи исчезли в «Холодце», в том числе и сорванный с руки ПДА. Нож, покрутив перед глазами и оценив заточку лезвия, Крест сунул в сапог. Аномалия заглотила предложенное и зашипела.

- Тащи ближе, - приказал Крест.

- Мужики, вы чего? – выдавил, наконец, из себя Паша. – Что я сделал?

Крест ухватил Егорова за запястье и притянул руку к аномалии.

- Ну, падла, колись, на кого работаешь? - голос бандита не изменился, оставаясь грубым и бесстрастным. Точно Крест заправлял в фуганок обрезную доску, а не пытался запихнуть в аномалию живого человека.

- Да вы что!? Я первый день в Зоне. Меня направили к…

- А в Ирпени о чём толковал с ментами? Хозяева указки давали?

- Да они документы проверяли, - Пашины подозрения о слежке подтвердились, но сейчас помочь не могли. Он не засветился, но убедит ли это Креста? – И пытали, не собрался ли я за Периметр нелегалом.

- И ты мне паришь мозги, что у тебя всё чисто? – Крест приблизил руку к аномалии сантиметров на двадцать. Егоров ощутил ледяное дыхание «Холодца». Волоски на пальцах зашевелились.

- Мне Славик, Владислав Евгеньевич, по закону сделал. Сказал, в Зону попадёшь, обратись к Кресту. Он тебя с Костоломом сведёт, - Паша судорожно соображал, как успокоить бандитов. Это – проверка. Ещё одна. Если Кресту известно многое, то надо соответствовать образу.

Егоров шмыгнул. В памяти мелькнуло восковое лицо матери в гробу. Ввалившиеся глаза, обескровленные губы с фиолетовым отливом. Паша заскулил:

- А м-мне Влад-слав Евге… ыч гов… рил, в-вы нор-р… льные реб… бята. С-сказ… л, б-буд… ет в-всё х-хор… шо…

Крест приподнял бровь, в глазах появилось удивление, но хватка ослабла, а пинок в ребра оттолкнул Пашу от аномалии. Он глотал слёзы, рука тёрла саднящий бок.

«Не сломал бы рёбра, падла», – подумал Егоров.

- Возьмите этот кусок дерьма, нехай Костолом с ним базарит, - приказал бандит.

Глава 8


Один из бандитов завязал Паше глаза, два пинка подняли на ноги, толчок в спину прикладом:

- Пшёл…

Егоров шагнул и едва не упал. Дальше бандиты тащили под руки через кусты, если спотыкался – награждали матами и чувствительными тычками в бока и спину. Пять раз останавливали посты. После коротких переговоров пропускали. Вышли на ровную - то ли асфальтированную, то ли бетонную дорогу, идти стало легче. Рядом глухо бухали кованые сапоги конвоиров.

- Кого приволокли? – осведомился простуженным голосом невидимый охранник.

- Сегодня из-за Периметра притопал. Крест сказал к хозяину на разговор, - ответил один из сопровождающих.

- Ждите, - шаги удалились.

В темноте сложно уследить за временем. Если считаешь секунды, всё равно собьёшься. Сколько Паша провёл в темноте? Казалось – не более получаса. Но связанные за спиной руки затекли, а ноги гудели, будто после марш-броска. Время потерялось, зато слух, думалось Егорову, обострился. Или обманулся?

Впереди поскрипывал оторванный лист железа, вдали тявкали собак, сзади – тяжелое дыхание бандитов. Один выругался и закурил, и Егоров понял: переговоры охранника с Костоломом затянулись. Наверняка конвоиры мечтали избавиться от груза и нырнуть в укрытие, где потрескивает костерок и можно выпить чаю. Или чего покрепче.

Дождь усиливался. Паша поёжился, волосы намокли, ветер холодил тело. За ворот куртки стекла ледяная струйка. Сползла по спине ужом. Егоров шмыгнул. Бандит справа поддержал и матюгнулся.

- Костолом ждёт, - сообщил простуженный голос. - Тащите вниз.

- Наконец-то, - буркнул бандит справа, - так и околеть можно.

Пашу толкнули в спину дулом автомата и, взяв за локти, повели дальше. Десять ступенек, отсчитал Егоров. Скрипнула и тяжело отошла в сторону дверь бункера. Шаги гулко отдавались под низкими сводами коридора. Поворот направо. Опять охранники. Они расступились при виде процессии. Поворот налево. Десять шагов и восемь ступенек вниз. Заскрипела дверь, и Пашу грубо втолкнули в тёплую комнату. В нос ударил тяжёлый табачный дух с примесью перегара и сохнущей одежды. Егоров сделал два шага и споткнулся о табурет.

- Сними повязку, - приказал скрипучий, точно каблуком сапога по стеклу, голос.

Повязку сдёрнули. Паша зажмурился от света лампы, направленного прямо в лицо. Он попытался прикрыть глаза рукой, но не помогло.

- Сядь.

Паша подчинился. Табурет закачался, пришлось широко расставить ноги, чтобы не упасть.

- Что Крест из него вытряс?

- Ничего. К «Холодцу» водил, но этот развылся, как баба на сносях. Про Владислава Евгеньевича орал. Ну и тебя с Крестом поминал.

- Ладно, свободны. Можете отдыхать.

Паша открыл глаза и огляделся. Яркий свет исчез, и комната тонула в сумраке, разбавленном тусклым свечением маленькой лампочки, прикрученной к крышке стола, опорой для которого служили армейские ящики. За ним сидел крупный мужчина в чёрном комбинезоне. Лица Паша не разглядел. За спиной второй бандит, Егоров учуял запах перегара, исходивший от телохранителя Костолома.

В углу теплилась буржуйка с закопченным чайником. Иногда потрескивали дрова. На мгновение показалось: попал не на допрос, а в кампанию одноклассников. Они не раз собрались в ненастный день на даче пива попить или поорать песни под гитару.

- Говорить будем или?

- А вы точно Костолом? – Паша не успел закрыть рот, как получил слева тяжёлый удар в ухо. В голове вспыхнули тысячи бенгальских огней, бухнул колокол, а следом померк свет. Егоров завалился на бок, но бандит поймал и грубо усадил назад.

- Сизый, ты, это… полегче. А то выбьешь гостю мозги до того, как он ими начнёт шевелить.

- Так гнилой базар разводит. Будто на «Поле чудес» пришёл буквы угадывать.

Левое ухо распухало. По нему разливался огонь, а в виске прерывисто стучала печатная машинка. Егоров покачал головой, пытаясь отогнать туман, застилавший глаза.

- Повторить приглашение? – спросил Костолом.

- Нет, - буркнул Паша. – Руки развяжите, совсем не чувствую.

Костолом кивнул, телохранитель ударом ножа распорол верёвку. Паша затряс руками, потирая запястья.

- Так кто ты, мил человек? – в голосе бандита слышалась издёвка.

- Паша Егоров, меня к вам направил Владислав Евгеньевич. Из Чернозёмска. Сказал, вам ребята нужны. Мол, работы здесь хватит. Да и неплохие бабки можно поднять. У меня и документы есть, - Павел взялся за пуговицу и затеребил её. – Сейчас, заело.

Тяжёлая рука Сизого опустилась на плечо Егорову, он замер.

– Не кипишись, - проговорил Костолом.

Паша не понял, к кому бандит обращается, но руку опустил. Тяжесть с плеча исчезла.

– И всё? Больше ничего не передавал?

– Просил сказать: товар ликвидный, продавец – некондиционный. Но я не понял.

Бандиты заржали. Костолом закрыл рукой глаза и откинулся на спинку стула. Тело вздрагивало, будто пропуская ток. Егоров опустил голову. В глазах мелькнула тень ненависти. Он едва сдерживал себя. Даже для Пашки-алкоголика столько унижений за день - перебор.

Отзываясь на мысли, на столе Костолома ожила рация:

– Шеф! Тут нас…

Фразу оборвали два пистолетных выстрела. Сизый опоздал: кулак распорол воздух в том месте, где миг назад находилась голова Паши. Егоров чуть раньше скользнул вниз и влево с табурета. Округлая ножка удобно легла в руку, и через мгновение своеобразная дубина с треском врезалась в висок Сизого.

Бандит поднял руки, словно надумал сдаваться, и осел на пол. Паша легко прыгнул вперёд ногами. Перелетел через стол и врезался в грудь Костолома. Он выхватил пистолет, но качнулся назад, и его голова со стуком бильярдного шара о паркет врезалась в стену. Оружие выпало. Егоров наотмашь ребром ладони ударил бандита по шее и оттолкнул в угол. Включил яркую настольную лампу и направил на дверь.

За столом Костолома нашёлся снаряженный АКМ с подствольником. Оставалось ждать или принять бой. Рация молчала, вселяя в Егорова надежду. Наверняка бандиты попытались бы связаться с главарём, если бы могли.

За дверью зашуршало, приглушенные удары, кто-то упал. И она распахнулась. Вбежавший в комнату человек закрылся рукой от света и крикнул:

- Паша, это я – Серёга!

В руке одноклассника мерцал разводной ключ.

Глава 9

Паша сидел в мягком кресле, мелкими глотками «Боржоми» вливалось в пересохшее горло. Комнату освещали люминесцентные лампы. На одной стене висела подробная карта Зоны c различными значками и пометками. Кое-где с красными пластиковыми флажками - опорными точками «Греха». На другой стене висел чёрный флаг с красной готической «S»[4] в центре. Бобров восседал напротив за дубовым массивным столом. На краю поблёскивал разводной ключ.

Серёга переоделся в чистую армейскую форму с единственным отличительным знаком - красной буквой «S» на левом рукаве. Паша допил «Боржоми», Разводной заговорил:

- Операция прошла отлично. Ты размотал такой клубок. Мы и не догадывались, насколько всё серьезно.

- Славик?

- Сволочь. Чуть не продал квартиру в Чернозёмске. Мелочь, конечно, но – память. Перехватили гада. Нажали малость, он и раскололся гнилым орехом. Третий день сдаёт подельников - еле успеваем записывать. Славик твой - мелочь пузатая, посредник, но дал много ниточек. С ними позже разберёмся. Квартиры, кстати, – побочный приработок. Заодно бандюкам новобранцев поставлял.

- Крест?

- Ты извини, братишка, но я с ним за тебя посчитался сразу. Прыткий, гад, оказался. Ну, мой дружок его усмирил, - Бобров ласково, словно притрагиваясь к руке любимой женщины, провёл по ребру разводного ключа.

- Костолом?

- Пока молчит, но думаю, сейчас это не важно. Главное – вытащили из норы и прихлопнули.

Но не ради одной ликвидации группировки Костолома затевалась операция. И бандиты, и Набатников – мелкие звенья цепи. Её истинных размеров ни Паша, ни Разводной не могли представить, но теперь она наверняка содрогалась до основания. Появилась возможность добраться до основателя сети. За то «Грех» и спонсировали столь щедро, закрывая глаза на проделки в Зоне и на Большой земле.

- Как Мария?

- Нормально. Из города вывезли сразу после твоего сообщения. Но Славик и кореша её не просчитали – не думали, что глубже копать следует. Сейчас Мария в Женеве, налаживает новые каналы сбыта артефактов. Надеюсь, скоро они понадобятся.

В дверь негромко постучали.

- Кто? – спросил Серёга и глянул на Пашу. Тот кивнул, мол, смысла скрываться нет.

- Лютый пришёл, - сообщили в приоткрывшуюся дверь.

- Пусть заходит.

На пороге появился здоровенный детина в камуфляже. Короткая стрижка, массивная чисто выскобленная челюсть, глубоко посаженные глаза. Паша прикинул - его голова уступает по размерам кулаку Лютого. И здоровенный Крест терялся на фоне этого амбала.

- Познакомьтесь. Лютый отвечает за проведение боевых операций в Зоне. Игрок, - Бобров кивнул на Пашу. – Ну, о нём ты слышал.

Серёга наслаждался произведенным эффектом. Лютый растерялся, хлопал глазами, благо, челюсть не отвисла. Он внимательно изучал Егорова.

- Ну, что ты уставился, как на бабу. Дырку просмотришь, - хохотнул Разводной.

- Не ожидал, - сконфузился Лютый.

- Небось думал увидеть здесь терминатора?

Лютый замялся и промолчал.

- Ладно, давай к делу, - вывел подчинённого из ступора Бобров.

- Тёмную Долину от остатков банды Костолома зачистили. Большинство придушили, кое-кто ускользнул, но проблем с ними не будет.

- Хабара много взяли?

- Прилично, но не все нычки прошерстили. Кое-что, думаю, Костолом сдаст. Да, с сейфом наши спецы пока разбираются. Наверняка интересные документы найдутся…

Егоров отключился от разговора. Впервые за год, проведённый в Чернозёмске, расслабился, чтобы стать настоящим, тем, кто давно не имеет отношения к Пашке-алкоголику.

За последние два года совместными усилиями удалось и создать «Грех», и превратить в грозное оружие. Немногие догадывались: внешние атрибуты клана – мишура, а второй руководитель организации – не миф.

Да, он - Игрок – один из создателей и лидеров «Греха». Хорошо или плохо - решать врагам. Паша же чувствовал сейчас одно – появление несгибаемого стержня, утерянного из-за ранения и изгнания из армии. Страх перед Бобровым и его зверствами вытеснило уважение к Зоне, её власти над людьми. Паша не одобрял шумиху, устроенную Серёгой вокруг «Греха», но молчал. Такое положение пока устраивало. Придёт время, и он поймёт – надо действовать. Планы есть, но не всем найдётся место. Кому-то и дальше исполнять роль пугала.

Ликвидация бандитов давала «Греху», по скромным подсчётам, контроль четверти поставок артефактов за Периметр и трети оружейного рынка Зоны. Всё по плану.

– Задремал что ли? – Разводной хлопнул Пашу по плечу. В комнате они остались вдвоём, Лютый исчез. – Устал?

– Ага.

– Может, в Баден-Баден[5] махнёшь? Печень подлечишь. Это ж надо столько времени водку жрать, – Бобров откинулся на спинку стула и засмеялся. – Я бы и то не смог.

– Успею. Дел у нас много.

– Согласен. Кстати, не понял, а как ты маячок в бункер Костолома протащил?

Павел улыбнулся и похлопал по груди, где отливала бронзой новая пуговица:

– Подарок нашего друга из Москвы. 


Бишкек, 3 сентября 2009 года – 9 января 2010 года.


--------------------------------------------------------
1 – аномалия гравитационной природы диаметром 2-3 метра. Имеет характерный звук – едва различимое гудение, подобное звукам комариного роя. Предметы, попадающие в нее, мгновенно расплющиваются.
2 – образование неясной природы. Светящаяся ярко-зеленая жижа, хорошо заметная в темноте. Наносит травмы, сходные с ожогами от сильной кислоты.
3 – образование неясной природы. Наносит травмы, сходные с ожогами от сильной кислоты. Смахивает на «Кисель», но с более плотной, студенистой структурой.
4 – от английского skin – грех.
5 – известный курорт в Германии.