Апостолы черновик

ЧЕРНОВИК!!!



Автор: Настя Тезаурус
Бета: vosovic
Пэйринг: оригинальные герои
Размер: midi
Описание: борьба с воплощениями смертных грехов – Апостолами в человеческом обличье. Психофизическое воздействие


Часть 1


Мои шаги гулко разносились по пустой улице, их ритм в точности совпадал с тиканьем моих наручных часов. Гармония звуков создаёт непоколебимое спокойствие в душе и мыслях, не давая им копошится, все действия слаженны, как в муравейнике или пчелином улье. Каждая мысль знает своё место и предназначение. Ничего ненужного и лишнего. Да. Для меня обязательны только чёткость и слаженность, они действительно важны, нужны каждому нормальному существу. А если иначе – жизнь превращается в хаос.
Я осмотрелся вокруг – меня окружали желтеющие деревья; они погибают для того, чтобы вновь возродиться, вырасти, и стать ещё лучше. Если бы люди умели точно так же… Но человечество не изменишь, помогут лишь радикальные меры – полное перерождение.
От глубоких мыслей меня отвлёк яростный собачий лай. Дворняжка смотрела на меня горящими глазами, из клыкастой пасти капала слюна.
Ха! Тоже мне, препятствие. Я с силой пнул собаку в живот. Она отлетела на пару шагов, врезавшись в нерабочий фонарный столб. Глаза её помутнели, и дворняжка начала жалобно скулить. Но я больше не стал её трогать. Зато теперь она не будет ни на кого нападать, я преподал ей урок. Ведь если бы я этого не сделал, то эта тварь наверняка искусала бы кого-нибудь, и, думаю, она уже делала это раньше.
Я смахнул капельку пота со лба, на ходу разглядывая окружающие меня дома. Большинство фонарей разбиты, поэтому от улицы веяло слегка зловещей атмосферой. Глаза уже сами по себе ищут опасность, но ничего не находят.
Улица абсолютно пуста, и только крупные облезлые крысы снуют от одного мусорного бака к другому.
Я прошёл ещё через несколько улиц, когда услышал людской смех и голоса, впервые за этот долгий вечер.
Я зашагал медленнее, и такт моих шагов уже не совпадал с тиканьем часов, что меня немного раздражало, хотя я прекрасно понимал, что это ничего не значащая глупость.
В нескольких десятках метров от меня проходил фестиваль: об этом свидетельствовало огромное скопище народа, разномастные палатки и невероятно громкий гул, режущий барабанные перепонки, исходящий от болтающих людей.
Судя по всему, этот фестиваль посвящён… еде? Сколько бы я не вертел головой, пытаясь выловить бегающим взглядом хоть одну палатку, продающую какие-нибудь безделушки, но нет, все до единой продавали пищу. От жареного мяса, горько пахнущего углями, до сладостей, густо посыпанных сахаром, веющих притягивающим ароматом ванили, цедры,корицы.
Тянущиеся в бесконечность очереди у наиболее крупных ларьков. Но людей никогда так не радует тающая очередь перед ними, как всё прибавляющаяся позади.
Вот она, сущность человека.
Я решил пройти в самую гущу, не упускать же возможность поглазеть, почувствовать хотя бы чужую радость.
Практически вся толпа шла в противоположную сторону от центра, жуя на ходу различные булочки, шашлыки, и даже мороженое. От разнообразия рябело в глазах.
Но все, как один, с обеспокоенными лицами. Там что, наконец, обнаружили, что шашлык сделан из человечинки?


Через несколько мгновений я понял, что стало причиной панического бегства посетителей.
Невероятно толстое существо, как огромная раскормленная свинья, развалилось на носилках. Шестеро накачанных мужчин едва могли удержать ложе на плечах, с их лиц ручьём лился пот.
Проходящие мимо люди быстро кланялись и поспешно ретировались, а некоторые и вовсе отбегали в сторону, перекрестившись.
Где-то за моей спиной я услышал взволнованный шёпот:
-Это же…Министр! – испуганно выдохнула женщина. – Пойдём отсюда, пока не поздно, иначе он тебя заберёт!
Она схватила своего сына за руку и начала отступать в сторону, а сын послушно плёлся за ней, хоть по его выражению лица было видно, что он был не намерен прерывать пиршество, и что он не совсем в курсе, из-за чего мать так поступила.
Я слегка озадачился реакцией женщины, и всё же продолжил идти навстречу Министру.
Его лицо было сморщенным, как ссохшаяся картошка, и грязным, из-за многочисленных лакомств, которые он в себя безостановочно запихивал.
По всему периметру необъятного тела, в тех местах, где его не скрывала богатая одежда, плотно обтягивающая тюфяка, кажется,  готовая вот-вот расползтись по швам от натуги, свисали складки сала и жира.
Одежда была яркой, и явно очень недёшево стоила, расшита драгоценными камнями, переливающимися на лучах солнца, вышитая золотыми нитками, но жалобно трещавшая при малейшем движении Министра. Перстни, сжимающие его сальные пальцы, размером с детскую руку, были невероятно ценными.
Голову покрывали жалкие клочки, даже отдалённо не напоминающие волосы.
Министр постоянно тыкал на содержимое палаток, а несчастный запыхавшийся слуга едва поспевал подносить свинье вкусности, и ни одному из владельцев ларьков они не заплатили ни единого гроша за товар.
Свинья запихивала еду в рот, и, кажется, даже не жуя проглатывала. Те куски, которые он не смог в себя с первого раза впихнуть, либо валялись на носилках, либо падали на землю, в серый, толстый слой песка и пыли. Лица у продавцов были серые, но они пытались хоть какую-никакую улыбку выдавить из себя, что, скорее, выглядело, как гримаса.
Зрелище трапезы Министра было тошнотворным, и я еле-еле уговорил свой желудок вести себя как положено.
Я остановился только тогда, когда вплотную поравнялся со слугами.
Министр приподнял голову лишь ровно настолько, чтобы увидеть меня, вольготно развалившись на своём царском ложе.
Его маленькие, размером с семечку, жёлтые, налитые кровью глаза цепко впились в меня, наверняка желая просверлить во мне дырку.
Через мгновение ко мне подлетел задыхающийся слуга и, переведя дыхание, спросил:
- Имя! Скажи имя!
Я заскрежетал зубами от такой наглости. Вот ведь хамовитая особа! Но всё же ответил.
-Харм. Моё имя Харм.
Слуга кивнул и повернулся лицом к Министру. Громко, по буквам проговорил моё имя.
Тюфяк снова уставился на меня.
Он выплюнул эти слова как приказ, не подлежащий обсуждению.
-Хочу его.

Часть 2


Слуга оценивающе окинул меня взглядом и едва заметным жестом махнул в сторону мужчины, который стоял ближе всех ко мне. Он и остальные пятеро держали ложе на своих плечах, истекая пОтом, хотя солнце уже давно скрылось, и было не так жарко, как днём. Он с трудом поднял с плеч ложе, а оставшиеся помощники едва не лопнули от навалившегося на них веса. Теперь на их каменных телах ещё виднее бугрились мышцы под кожей.
Накачанный мужчина размашистым шагом подошёл ко мне, криво ухмыляясь, показывая ровные, как под линейку, зубы, контрастирующие с его тёмной, смуглой кожей. Руки слуги были до предела налиты силой, однако, я ничуть не уступал ему.
Однако в общую картину абсолютно не вписывался пивной живот помощника, хотя он не шёл ни в какое сравнение с Министром.
Практически точными копиями были и остальные пятеро. Если бы я увидел их по отдельности, то наверняка решил бы, что это один и тот же человек.
Слуга протянул мне руку, нагло растянув губы в подобие улыбки.
-Я Рен. Будем знакомы? – сказал бритоголовый, ещё ближе подсовывая руку.
Я удивлённо вскинул брови, но всё же протянул руку навстречу.
Как только моя ладонь была стиснута, остальные слуги Министра дико заржали, хватаясь за колыхающиеся животы.
Моё выражение лица резко изменилось, из удивлённого, в полное злобы и ненависти. Я сразу понял, что собирается сделать этот Рен. Свернуть руку.
Но и я не промах. Одним, быстрым, молниеносным движением я выкрутился из железного захвата и что есть силы, дал в солнечное сплетение.
Его глаза, сплошь покрытые красными прожилками, вылезли из орбит. Слуга согнулся пополам, так резко, что казалось, он сломался надвое. Рен повалился на колени, медленно-медленно, будто осенний лист падает с дерева.
Остальные мужчины явно изменили своё отношение ко мне, как к вещи, которую следует добыть по прихоти Министра. Тот так и сидел, а точнее, полулежал, дожёвывая кусочек жареной, блестящей от жира рыбы. Внезапно Министр с остервенением глянул на мясо и брезгливо кинул его прямо в грязь. Пальцем подозвал ближайшего помощника и показал на лоток с едой.
-Дай мне вон ту булочку, сейчас же! – толстый палец Министра, унизанный перстнями, трясся, как червяк. Слуга поклонился до самой земли и понёсся за сдобой.
Тем временем, слуги, которые держали ложе, снова направили, полные ярости глаза на меня. Очень осторожно, словно они ставили на землю огромный мешок с хрупкими драгоценностями, поставили ложе Министра. Их руки тряслись от невероятной тяжести, и жилы вот-вот готовы были порваться. Столб пыли взвился вокруг них, и живот Министра подпрыгнул, словно не был живой плотью, а желейной массой.
И сразу же (видно, решили не терять времени даром), сомкнули меня в плотное кольцо из мускулистых тел.
Внезапно раздался жуткий визг, очень напоминавший процесс обезглавливания очень голосистой свиньи.
-Ты принёс мне не то, что я хотел!!! – заорал Министр. Как оказалось, у него хорошая память.
Его лицо перекосилось, морщины походили на глубокие шрамы на сальном лице. Слюна обильно текла с его губ на подбородки, как ручей.
-Наказать.
Двое слуг покинули окружающее меня кольцо. Подбежали к провинившемуся и с размаху заехали бедняге в живот. Тот скорчился в позе младенца на земле, плача, плюясь кровью.
Решив не терять благополучный момент для атаки, я молниеносно ударил. Ещё и ещё.
Один за другим, мужчины падали, поверженные.
Остальных двоих я лишил чувств ударами в челюсть.
Министр яростно покосился на меня, наверное, снова желая испепелить взглядом, что опять-таки  не увенчалось успехом. Вокруг нас остались лишь самые бесстрашные и любопытные, но и они стояли довольно-таки на приличном расстоянии, чтобы, если понадобится, незаметно исчезнуть, от греха подальше.
Министр растянул свои блестящие, от масел и жира, губы, в подобие наглой ухмылки. Моя бровь автоматически приподнялась, и лишь этим я выразил своё удивление. Чему можно радоваться, когда твои слуги повержены, и ты лежишь, без чьей-либо помощи, не способный ни на какие действия, кроме пустых слов!?
Тюфяк поманил движением руки к себе, призывая подойти.
Я усмехнулся: что он может сделать со мной, глупец? Он только по собственному желанию отправляет сам себя в преисподнюю.
Я медленно зашагал в сторону ухмыляющегося Министра. Где-то на грани подсознания я ощущал какую-то неведомую опасность. Это ощущение накатывало волнами, с каждым шагом. Но ничто не могло меня остановить, хотя прежде  природная интуиция никогда меня не обманывала. В голове тревожно забился колокольчик, взывая уйти, сейчас же, сию минуту.

Но вот нас разделяет ничтожное расстояние, я почти чувствую сиплое дыхание жирдяя.
Тут он щёлкнул пальцами, этот звук прозвучал очень отчётливо в почти полной тишине, изредка прерываемой пением птиц и тихим шёпотом обступивших нас горожан.
Повинуясь беззвучному приказу единственного оставшегося слуги, всё это время стоящего в сторонке, едва скрывающий напрягающую меня улыбку, мигом поставил перед моим носом стол, ломящийся от разнообразной снеди. Моего обоняния коснулся манящий запах, но я беспрекословно подавил в себе желание съесть что-либо.
-Эй, - грубо окликнул меня Министр, заставив посмотреть ему в глаза.
На секунду его сальное лицо как фреска отпечаталось у меня в глазах. Дразнящая ухмылка, свинячьи глазки блестят, в них читается… Предвкушение победы?..
Эта секунда глубоко засела в памяти. Ещё очень долго я не мог забыть это мгновение, когда моё нутро переполнило странное, столь незнакомое ощущение поражения…
- Ешь! – прозвучал голос, которому невозможно было сопротивляться.
И я набросился на еду, как самое голодное существо на свете. Моя воля сломлена, как сухая веточка ураганом.
Я брал пищу руками, запихивал в рот и почти не жуя глотал. Опустошив половину стола за пару минут, мой желудок начал сопротивляться. Я свалился на землю, чуть не разбив колени. Меня рвало, рвало совсем не переваренной едой. Как только внутри ничего не осталось, я накинулся на содержимое стола снова, абсолютно не в силах контролировать себя.
Мой мозг будто вовсе и не имел никаких мыслей, кроме одной: «Ешь!». Не было даже намёка на силу воли, на жалкую попытку к сопротивлению. Всё подавлялось в корне, даже не давая малейшего шанса на спасение.
Краем уха я слышал возбуждённый гул и смех народа, плотно обступившего зрелищную сцену.
Я уже совсем не чувствовал вкуса пищи. Меня снова и снова рвало. Казалось, ещё чуть-чуть, и я выплюну половину своих внутренностей.
внезапно
 время будто остановилось, секунды тянулись медленно-медленно.
«Остановись, Харм. Что же ты делаешь!?» - взвыл собственный голос в раскалывающейся голове.
Нужно… Прекратить это. Прекратить!
С колоссальным трудом я поднялся с ноющих колен и снова посмотрел Министру прямо в глаза.
Разноцветные нити тянулись от его головы к моей. Они завораживающе переплетались и сверкали, пугали меня самим своим существованием. Я поднял трясущиеся руки и коснулся самой толстой нити, растущей из моего живота.
То ли я, то ли всё вокруг вздрогнуло, как в судороге. Всё окружающее меня исчезло, растворилось, осталась лишь грязно-зелёного цвета нить.
«Ты же хочешь…» - пронёсся шёпоту меня  в голове. «Давай, ешь. Тут так много вкусной пищи. Ты ведь чуешь этот аромат? А вкус… М-м-м, ну же, иди, удовлетвори свои потребности, давай, ешь. Я знаю, ты так хочешь этого!»
«Нет, ошибаешься.» - отвечаю я. «Я больше не хочу. Мне это не нужно. Я буду бороться!»
С трудом отведя взгляд от стола, буквально ломящегося от еды, я опустил голову, сверля глазами пыльную землю. Только теперь я осознал, что стою на коленях. Они ныли и саднили, и с колоссальным усилием воли я встал, пошатываясь.
Внутри меня творилось нечто невообразимое. Всё нутро будто сжалось в тисках. Я схватился руками за голову, крепко-крепко, будто от этого она перестанет так раскалываться.
«Мне это не нужно, понимаешь? Ты монстр, ты губишь человеческие тела и души. А у меня есть желание жить!»
Противный голос, который как поругай, твердил «Ешь! Ешь!», стал звучать тише и всё менее убедительно, а совсем скоро и вовсе исчез.
Я продолжал говорить про себя, зная, что Министр прекрасно это слышит.
«Ты ошибаешься. Пища – не главное. Конечно, еда многое значит в жизни человека. Таким образом, он поддерживает жизненные ресурсы.  Да, пища приносит наслаждение, ублажает желудок. Но культ еды – это уже что-то из ряда вон выходящее. Всё нужно делать в меру, и пищу тоже потреблять в меру, а не исключительно ради вкусовых качеств. Ты – ошибка, ты – воплощение греха, который губит сотни душ на своём пути. Я прекращу это недоразумение»
Устремив взгляд в чёрные, пугающие глаза Министра, я за долю секунды вскинулся и через несколько мгновений ринулся на него.
Выражение лица Министра даже не успело толком поменять выражение. Молниеносно вынув из-за пазухи нож, я всадил его в грудь Министру; нож был острее бритвы, разрезающий шёлковый платок на лету, подарок любовника, моя гордость… На сальном лице промелькнул ужас и жуткое удивление. Захрустели рёбра… Этот звук был настолько кошмарным, что зрители зажали ладонями уши, в их лицах читались брезгливость и панический страх. Звук хрустящих ломающихся человеческих костей невозможно с чем-либо спутать, от него замирает сердце и холод по всем телу… Хуже лишь предсмертный крик жертвы.
Министр открыл и закрыл рот, как рыба, ловя воздух. Его огромное тело осело, будто сдулось.
Его рот открылся, и он едва смог выдавить из себя одно единственное слово:
- Апостолы…
Дальше последовали какие-то нечленораздельные клокочущие звуки, и Министр завалился на бок, гулко ударившись всей массой своего тела об землю. Медленно разливалась ало-бурая лужа свежей крови по земле. Пока толпа была в аффекте, я поспешил унести свои ноги куда-нибудь подальше. Слева от меня была палатка со сладостями, я перемахнул через неё и ринулся прочь, что было силы.


Глава 2

Молодой мужчина сидит на зелёной сочной траве, уютно положив голову на колени. Взгляд его устремлён в бесконечно глубокое небо, с остатками штрихов белой краски, словно на пронзительно голубом холсте художник небрежно набросал летящие перья. В голове его клубились мысли, и музыка, музыка… Она плавно переливалась в его голове, обволакивала трепещущее сознание.
Я закрываю глаза, и волнами начинает накатывать слабость, унося меня в другой, канувший в Лету мир, полный воспоминаний, горестей и радостей, наполнявших мою жизнь…
Больше я не был в силах сопротивляться объятиям Морфея и с головой окунулся в сон. Передо мной стояла Она. Её белоснежная улыбка слепит меня. Её синие, переливчатые, как морская вода в погожий день глаза проникают в самую душу. Когда я смотрю в них, то забываю всё на свете. Её правильные черты лица придают некую надменность и аристократичность, а пухлые губы смягчают это впечатление. Светло-русые волосы небрежно ниспадают на лоб и худощавые плечи …
Я до сих пор помню каждую чёрточку в её лице, её запах, её голос…
Она покинула меня чуть более года назад. Несколько месяцев моя возлюбленная медленно умирала у меня на руках. Шонен убила страшная женщина, она не знала её имени, но продолжала шептать пересохшими губами лишь одно единственное слово: «Лень». Она забрала у неё волю и силы, Шонен  лишилась желания пить, есть, двигаться. Ей было всё лень. День за днём в глазах любимой горело всё меньше искорок, а однажды её синие глаза и вовсе как-то потускнели, поблекли, будто она и вовсе перестала быть живим человеком. Нет, физически она существовала, но Шонен полностью лишилась разума. Несколько месяцев я день за днём пытался поставить её на ноги, но Лень забрала всё. Я терял любимую, жизненная энергия уходила от неё, как песок сквозь пальцы.
Последним, что успела сказать мне Шонен, были едва выдавленные сквозь немощность слова:
 - Она… она убила меня. Я уже совсем не могу сопротивляться. Отомсти за меня, Харм…
После того, как она произнесла моё имя, её потускневшие синие глаза закрылись, а руки обессилено упали на кровать. На мои глаза навернулись слёзы, наверное, впервые за десятки лет. Я нежно поцеловал её в бледный лоб и ушёл.
Ушёл, чтобы мстить.
Мой сон внезапно прервал чей-то назойливый кашель. Сперва я подумал, что мне показалось, и перевернулся на бок, а через секунду резко открыл глаза, в которых уже не было сонливости, лишь настороженность и злость.
Передо мной стояла незнакомая молодая девушка, с абсолютно невозмутимым видом взирающая на мои попыхания. У неё было очень красивое лицо, даже излишне острые черты придавали незнакомке некую изюминку. Её длинные, иссиня-чёрные волосы были забраны в тугой высокий хвост, только одна непослушная прядь непокорно развевалась на лице. Удивительно-бледная кожа резко контрастировала  с алыми тонкими губами.
 - Твои руки запятнаны кровью, Харм. Но я чувствую, что тебя не волнует, что ты совершил страшнейший из грехов. Ты прирождённый воин и убийца, – прозвучало мелодичное сопрано.
Голова девушки была надменно поднята, линия скул резко очерчена. Рубашка свободного покроя не скрывала торчащие ключицы и нежную кожу шеи, которую внезапно захотелось зацеловать до синяков. Худая и высокая, она была чертовски красива, но источала практически осязаемую, но от того не менее таинственную опасность, отчего вызывала беспричинный страх. Она посмотрела мне в глаза, и я безвольно открыл рот от удивления: её радужная оболочка была полностью чёрной, цвета вороньего крыла. Сердце ёкнуло.
Моему удивлению не было границ. Откуда? Откуда она может знать? Ведь никогда прежде я её не видел!
 - Не удивляйся, - она усмехнулась, и было в этой усмешке что-то неприятное и притягательное одновременно. - Можешь не догадываться и не предполагать. Нет смысла.
Я едва нашёл в голове, в которой творилось безумие, слова:
 - Ты... ты красива. Как твоё имя? - собственный голос предательски дрожал.
Она почти незаметно улыбнулась и ответила:
 - Скай. Меня зовут Скай.
Появилось слегка раздражающее молчание. Скай, наконец, соизволила сесть рядом со мной и тоже прислонилась спиной к стволу дерева.
 - Что тебе известно об Апостолах? - спросил она, медленно повернувшись ко мне всем корпусом.
Столь неожиданный вопрос обескуражил меня. Я слышал это слово лишь от покойного министра, посему оно было мне незнакомо.
 - Понятно, ты ничего не знаешь, - констатировала факт девушка. - Они олицетворяют грехи. Их семеро, и именно они заманивают людей в свои сети, отчего те гибнут под их влиянием. Так умер твой любимый человек, правда?
Меж моих бровей пролегла глубокая морщина: Скай не спрашивала – она утверждала.
 - Поэтому ты ищешь Апостолов, - продолжила она, игнорируя моё недовольство, - несёшь бремя мести, как бы глупо это не звучало. Ты страстно желаешь уничтожить их, избавить Мир от их ненужного существования.
Выражение лица Скай совсем не изменилось, лишь нижняя губа слегка дрогнула после последних слов.
 - Откуда ты знаешь? - спросил я, этот вопрос интересовал меня сильнее, чем какие-либо другие.
В ответ — молчание. Постепенно мне становилось ясно, что Скай — своенравная личность, и отвечает лишь тогда, когда захочется. Да и вообще, наверняка делает только то, что она желает. Своеобразный человек.
Так как заснуть в обществе почти абсолютно незнакомого человека я всё равно не смог бы, я упёрся взглядом в нежно-голубое небо, которое рассекали белоснежные перья облаков.
 - Тебе нравится убивать?
Вопрос прозвучал так, словно речь шла о... погоде или о чём-либо малозначимом. Я на секунду задумался и ответил:
 - Пожалуй, да. Но я убиваю не невинных людей, а злодеев, которые отравляют жизнь. Конечно, не все поймут меня, но, знаешь... - я не знал, как продолжить. - Главное, что я считаю свои действия обоснованными и правильными.
Скай открыла рот, обнажив ряд белоснежных зубов, и моё сердце почему-то забилось сильнее, что немного встревожило. Странно было таким образом реагировать на присутствие человека, которого практически не знаешь.
 - Ты ведь ищешь Апостолов, так?
 - Да. Мной руководствует месть, от которой я не смог бы, да и не желал бы отказаться.
 - Как успехи? Нашёл?
Каким-то невероятным образом мне удалось найти в себе силы качнуть головой: признаваться в собственных неудачах было нелегко, просто потому что подобные казусы случались крайне редко.
Слегка улыбнувшись, Скай сказала:
 - Ты ошибаешься.
Я удивлённо посмотрел в её чёрные, бездонные, как глубокий колодец, глаза. Она, видя моё непонимание, пояснила:
 - Я видела, как ты убил Чревоугодие там, на ярмарке. Но прежде я уже уничтожила троих: Гордость, Сребролюбие и Воровство.
 - Лень... - выдохнул я, в горле застрял тугой комок. - Она... это она убила моего любимого человека...
 - Нет, она не убивала, ты сам понимаешь, не так ли? Она лишь сделала из неё абсолютно безвольного червяка, не способного даже элементарно моргнуть.
 - Да...
И опять раздражающее молчание. Я понял, что мне нечего ей сказать, и встал, намереваясь продолжить поиски, но её голос остановил меня.
 - Как ты уже понял, я тоже охочусь за Апостолами.
 - Зачем?
И ни единого слова в ответ. Я пожал плечами и пошёл по протоптанной дорожке через поле, но опять остановился и, повернув голову к девушке, спросил:
 - Идёшь?
Скай грациозно поднялась и... поплыла. Да, именно так, другого объяснения не подберёшь: её походка была плавной, лёгкой, грациозной. У меня перебило дыхание от восхищения, но я немедленно нацепил на лицо маску невозмутимости, и мы зашагали вперёд. Туда, в неизвестность.

Глава 3 – "лень"

Глава 4

Какая странная улица. Даже не улица – улочка. Обшарпанная внешне, изнутри она была роскошна, но роскошь эта смешана с грязью и мусором. Эта улочка была залита приглушённым алым светом, а из открытых окон доносятся крики хозяек на своих рабынь, стоны.
Это – Красный переулок. Что-то безошибочно подсказывало, что Похоть обитает именно здесь, тут её обитель.
Я прибавил шагу, Скай бесшумно шагала рядом со мной. Её волосы, забранные в хвост, развевались за плечами, а кожа из-за особенного освещения из бледной приобрела красноватый оттенок. Я просеивал взглядом разномастные приватные дома. Многим из них проституция приносила, как мне кажется, совсем небольшой доход, больно уж ущербно выглядели притоны. Однако некоторые дома имели вполне приличный вид, даже с неким оттенком богатства и зажиточности. Именно там обитали самые опытные, красивые и дорогие женщины лёгкого поведения.
 - Эй, мальчик, развлечься не желаешь? – раздался за спиной звонкий девичий голос.
Мы дружно обернулись на звук. На крыльце одного из домов стояла молодая девушка. Она была хороша собой: рыжие волосы при свете фонаря стали буквально огненными, взгляд дикой львицы, немного агрессивно поднятые брови. Такое ощущение, что она бросала нам вызов.
 - Нет, увы, но секс его на данный момент не интересует, - стальным тоном ответила за меня Скай. – Однако мы ищем невероятной красоты женщину, богатую и похотливую. Она наверняка известна тебе.
Девушка подошла поближе, не смущаясь своего полураздетого тела.
 - Вы про Флёр де Нуар? Что, решили попробовать нечто особенное? – с усмешкой промолвила рыжая бестия. – Вы должны идти вдоль этих домов ещё несколько минут. А после вы сразу заметите огромный коттедж. Найдёте.
Проститутка резко развернулась и, качнув бёдрами, энергично скрылась в своём притоне.
Переглянувшись со Скай, мы снова тронулись вперёд. Вскоре перед нашими глазами предстал роскошный дворец. Да, именно не коттедж, а в полной мере слова «дворец». А у главного входа творилось нечто невообразимое. Скопище людей толпилось у одной-единственной персоны. Подойдя поближе, мы смогли всё детально рассмотреть.
В том, что это Похоть, не было никакого сомнения. Пред нами стояла воистину шикарная, роскошная женщина, с примесью пошлости и ****ства. На внешний вид ей было не больше тридцати лет. Белокурые густые волосы локонами ниспадали на голые плечи, выразительные зелёные глаза в опушке тёмных ресниц, пухлые ярко-алые губы, ямочки на персиковых щеках. Невероятное платье, тон в тон с губами, с глубоким декольте, а позади при движении развевался воздушный шлейф. Походка Похоти была лёгкой, при каждом плывущем шаге она покачивала идеальными бёдрами. Маленькая ступня обута в туфли на невероятно высокой шпильке, делая ноги ещё более длинными.
Столпившиеся мужчины наперебой выкрикивали крупные суммы денег. А Флёр де Нуар насмешливо улыбалась, оглядывая горящими глазами обезумевших мужчин. Она сразу заметила нас.
 - Молчать, - сказала Похоть, подняв руку вверх, сверкнув бриллиантовыми украшениями. Все мужчины разом закрыли рты. – Кто вы? – спросила женщина, устремив на нас свой горящий взгляд.
 - Мы блудные странники, заплутали в вашем прекрасном городе, - начал врать я. – Мы, Харм и Скай, пришли сюда по слухам, чтобы убедиться в твоей неземной красоте, Флёр де Нуар.
Похоть очаровательно сверкнула белоснежными зубами. С каждой секундой, было видно, её интерес к нашим личностям всё больше и больше возрастал.
 - Разойдись! – Похоть повелевающее махнула в сторону изящной рукой.
Толпа мужчин подняла негодующий шум, но через минуту все расплелись в разные стороны.
 - И ты иди, Скай, - женщина мило улыбнулась, но отчего-то становилось ясно, что лучше повиноваться, для собственной же безопасности.
Скай многозначительно глянула на меня и незамедлительно зашагала прочь.
 - Харм… - она вплотную приблизилась, между нашими лицами осталось воистину ничтожное расстояние.
Моего обоняния коснулся аромат тяжёлых, дурманящих голову духов Флёр де Нуар.
 - Хочешь меня, правда? – пронёсся у моей шеи шелестящий шёпот, щекоча кожу.
«Нет, Похоть, не получится, - пронеслись мысли с оттенком эйфории. – Меня не возбуждают такие старые женщины, как ты. Ты просчиталась! Я знаю, что ты заметила мой потенциал и выбрала меня, а не Скай, потому что мою защиту сломать легче. Однако ничего не получится».
Флёр де Нуар легонько дотронулась горячими пальцами до моего паха. Выражение лица настолько быстро изменилось, что повергло меня в шок. Тонкие брови взметнулись вверх, глаза широко раскрылись, а губы сжались. Но через мгновение её лицо вновь приняло волнительно-очаровательный вид.
 - Ах, вот как. Девочки интересуют, не так ли? – Похоть расплылась в улыбке от внезапного прозрения и щёлкнула пальцами, отдавая бессловесный приказ.
Не успел я оглянуться, как из огромных великолепных металлических дверей поспешно вышли две девушки. Возраст их сложно было определить, но я предположил, что не больше девятнадцати лет. Они были невероятно похожи между собой, наверняка близнецы. Шоколадные волосы и красиво сложенные тела замелькали перед глазами.
 - Девочки, постарайтесь, - нежно промолвила Флёр де Нуар и грациозно поплыла ко главному входу.
Я моментально сосредоточился, и всё вокруг на секунду потеряло краски, а вскоре вокруг меня появились цвета, окружающие, как ореолы, сестёр. По тональности они абсолютно не отличались.

Глава 5

Как только я пришёл в сознание, я пожалел, что ещё жив. Всё тело нещадно болело, особенно голова и… пах.
В голове сразу возникли образы Красного переулка, Похоти и двух девушек. Нет, наверное, это лишь сон. Но интуиция, к огромному сожалению, подсказывала, что это не сон.
 - Скай! – взвыл я.
Мне нужен был кто-то, кто мог бы мне всё объяснить, вернуть меня в реальность. Моего слуха коснулась лёгкая поступь черноволосой бестии. Моему удивлению не было предела. Щека Скай была в запёкшейся крови, наверняка там был глубокий порез. На предплечье примостился ушиб. Что?..
 - В чём дело? – голос Скай был холоден и безразличен. У меня ёкнуло сердце.
 - Я… э-э-э… - я даже не знал, что сказать, как сформулировать свои вопросы.
Девушка лишь пожала худощавыми плечами и развернулась на сто восемьдесят градусов.
 - Что вчера произошло? – мой голос был наполнен жалобными нотами.
 Скай окинула меня странным взглядом и со вздохом ответила:
 - Когда ты забавлялся с девушками, я дралась с десятками охранников. И, когда всех их уничтожила, я смогла добраться до тебя и Похоти.
 - Ты убила её? – прошептал я.
 - А ты как думаешь? – девушка мечтательно улыбнулась, будто предаваясь прекрасным воспоминаниям.
Сразу перед глазами замелькали образы, которые я успел увидеть. Безумная улыбка Скай, истеричный крик Флёр де Нуар… и ауры, настолько яркие, мощные, что слепили мне глаза.
 - А… - я замялся, не зная, с чего начать. – Я видел… что-то похожее на ауры… У тебя – чёрная, как крыло ворона, а у Похоти – алая, как кровь… - тут я замолчал, собственные воспоминания показались бредом ушибленного головой человека.
 - Это психофиз. Состояние внутреннего мира у человека. У обычных людей психофиза почти не видно. Только сильные люди могут увидеть себе подобного, - процедила Скай.
 - А что произошло тогда, когда я убивал министра? Ты ведь это видел?
Тягостная минута молчания. Скай, явно над чем-то поразмыслив, прервала немного угнетающую тишину:
 - Тогда министр применил психофизическое воздействие. Так же, как и Похоть вчера.
 - И это значит, что… - не успел я открыть рот, как мне тут же пришлось замолчать, оставив бесчисленное множество вопросов без ответа.
 - Тема закрыта, - отрубила Скай и стремительно вышла из комнаты, хлопнув дверью.
Я лежал в том же номере, что мы снимали пару дней назад. Вернулись, значит. Значит, психофизическое воздействие? Судя по всему, его могут использовать лишь ограниченное количество людей. Только Апостолы? Похоже, что так. Они могут заставить человека ступить на стезю греха, который воплощает сам Апостол. Сразу вспоминается министр, и как он заставил меня есть, не останавливаясь. И мерцающая грязно-зелёная нить, будто вросшая в мой живот, которую я порвал. Получается, что мощи психофиза возможно сопротивляться? И возможно ли, что каждый может побороть уничтожающую силу?
Превозмогая головную боль и ломоту в теле, я поднялся и направился на поиски Скай. Мне нужны ответы на вопросы. Уж слишком много догадок, но ни одного факта.
Я вышел из захолустной гостиницы с тяжёлым, затхлым, полным пыли воздухом. Повеял свежий ветерок. Уже были густые сумерки, но многое из пейзажа еще можно было увидеть. Где-то вдалеке виднелся хвойный лес, как тёмное пятно окрасивший зелёную землю. За забором соседнего двора лает собака, чуть ли не задыхаясь, но всё равно не затихая. Выложенная камнем дорога извилистой нитью вела по холмам к темнеющему горизонту. В десяти минутах ходьбы виднелась чёрная фигура. А вот и Скай!
Я бросился к ней, превозмогая неприятные ощущения. Изрядно запыхавшись, я подлетел к девушке и дотронулся ладонью до её худощавого плеча. Скай резко обернулась, и я в сотый раз окунулся в её бездонные глаза, от которых дрожь проходит от макушки до пяток.
 - Я знала, что ты придёшь. И уверена, что хочешь кое-что спросить, - её голос был замогильно холоден.
 - Да, ты права. Неужели… - едва я остановился на мгновение, девушка вновь меня перебила.
 - Для того чтобы управлять психофизом, нужно войти в ДМ. Это умеют лишь Апостолы Греха, которые сеют его на земле, Спаситель, посланник Всевышнего, для борьбы с воплощениями семи грехов, и единичные случаи – обычные люди, но необычайно одарённые и мудрые. У некоторых эта способность с рождения, а немногие сами развивают этот дар, что настолько сложно, что практически невозможно. Когда кто-то убивает Апостола, - Скай на секунду замолчала, давая мне время переварить информацию, - то сам становится обладателем его силы, психофиза Греха.
Я застыл, как вкопанный. Если так, то… Скай – практически абсолютно всемогуща, ей лишь осталось завладеть Чревоугодием, Ленью и Убийством. Но… Скай ничего не говорила про Убийство. Ни то, что его уже уничтожила, ни то, что нам предстоит сделать это…
«Это – её стихия. Она несёт смерть».
Она – убийца! Этот фанатичный блеск в глазах, безумный, который пробирает до костей. Эта жуткая радость, которая источается от неё в момент убийства. Теперь всё стало на свои места. Этот чёрный психофиз, как ночная тьма.
Скай уничтожила всех Апостолов, кроме Чревоугодия и Лени. Их психофизами, судя по всему, теперь обладаю я. Для полной коллекции ей осталось… убить меня!
Я мигом отскочил на несколько метров. Скай ухмыльнулась и грациозно обнажила меч.
 - Прости. Ты был действительно хорошим напарником, - сказала девушка и стала медленным, излучающим угрозу шагом подходить ко мне.
Кинжал Шонен немедленно оказался у меня в ладони, крепко сжат. Холод стали хорошо чувствовался под разгорячённой кожей. Из разума моментально вылетели все мысли, всё лишнее.
«Это предрешит судьбы многих. Это – игра, в которой лишь один выйдет победителем».
Засверкала сталь. Скай, бесспорно, была достойным противником. Для того чтобы выжить, пришлось полностью отдаться битве.
Убийца пропустила мой выпад, и нож слегка вспорол нежную шею, при этом отрезав прядь её длинных волос из хвоста. Она взревела и на мгновение встала как вкопанная, прикрыв глаза.
Она собирается применить психофизическое воздействие.
Я сосредоточился и абстрагировался от внешнего мира. Всё вокруг исчезло, испарилась только начавшаяся ночь.
Скай пылала множеством красок, психофизами Апостолов, однако преобладал чёрный цвет. Краем глаза я увидел и свой психофиз: грязно-зелёный, жёлтый и ослепительно белый. Сначала я не придал этому значения.
Упущенной секунды Убийце хватило, чтобы начать меня утрамбовывать.
«Тебе так жутко лень бороться, разве нет? Зачем, если можно спокойно уйти и жить своей жизнью?»
«Ты в любом случае убьёшь меня!»
«Ах, да… Но сколько плюсов: никаких проблем и боли. Лжи, лицемерия, предательства. Есть только ты и бесконечность…» - уговаривал приятный женский голос. – «Опусти руки – ведь проще ничего нет. И всё будет просто и легко…»
Жёлтые нити лианами прилипли к моему телу. Такая слабость, безразличие. Может, действительно нет смысла бороться?..
«Поспи, отдохни, ты так измотан!» - с укором пролепетал голос.
Уж извольте! Я начал высвобождаться из тисков, женский голос перешёл в крик, режущий слух.

Белоснежные путы зажали Скай в капкан, безо всякого шанса на спасение. Её лицо было бледным, как полотно, губы подрагивали, глаза метались из стороны в сторону. Она поняла – это конец.
Внутри меня что-то болезненно сжалось. Всё это была ложь и лицемерие. Скай лишь хотела использовать меня для того, чтобы достигнуть цели – стать обладателем всех психофизов Апостолов.
Всё вокруг потеряло краски – только я и Скай.
Я стал медленно приближаться. Холодная ярость понеслась по венам, замораживая сердце. Вокруг меня вились светящиеся нити: жёлтая, грязно-зелёная и кристально белая. Мои психофизы.
Убийца вяло подёргивалась, её обессиленное лицо удивляло меня. Так быстро? Тут я понял, что её психофизически уничтожают белые нити. Я даже слышал их тихий шёпот.
«Убийца… ты монстр. Ты собирала гору из отрубленных голов, шла по трупам к своей цели, чтобы сорвать с дерева самое сочное и сладком яблоко – всевластие. Ну, что же, убийца? Настало время расплачиваться за свои поступки».
Я вытащил из-за пазухи кинжал Шонен. Ледяная сталь колола разгорячённую ладонь.
Чёрные как бездна глаза молили о пощаде, а изо рта вырвался дикий душераздирающий крик. Растрёпанные волосы Убийцы метались из стороны в сторону под напором шального равнинного ветра.
Резким движением я перерезал глотку, и крик резко перешёл в какой-то задушенный клёкот. Я нашёл в себе силы снова посмотреть на неё. В глазах Скай стояли слёзы, лицо было искажено ужасом, а из тонкой, хрупкой шеи ручьём лилась кровь. Каждую секунду от неё уходили силы, исчезала жизнь. А я всё заворожено смотрел на алый поток.
Тут рот девушки приоткрылся, и я прочёл по губам: «Я люблю тебя». Моё сердце замерло и сделало сальто-мортале.
Белые нити начали отступать, и тело Скай безвольно повалилось на землю. Психофизы, которые она забирала у Апостолов, отделились от неё, и моё тело всосало их, поглотило без следа.
Я всё стоял в ступоре, ошарашенный, рядом с мёртвым телом, не в силах пошевелиться. Теперь я обладаю психофизами Апостолов, я – воплощение всех смертных грехов, я – всемогущ и чудовищно опасен.
Мои ноги сами несли меня туда. К обрыву, на котором открывается великолепный вид на океан. Там я частенько просиживал долгие часы тренировок и философских мыслей. В нос ударил приятный солёный бриз. Луна освещала водную гладь, а звёзд над головой так много…
Если я сделаю это, то спасу человечество от самого страшного и ужасающего – смертных грехов. Если я умру сам – никто не сможет забрать у мня психофизы, которые ранее передавались от человека к человеку. Я утащу их с собой на дно, под толщу солёной воды… Наконец я буду вместе с Шонен. Я выполнил обещание, я отомстил. Теперь я буду с ней; подожди, пожалуйста, ещё немного – и я буду с тобой навечно, пожалуйста…
Шаг, второй, третий. Даже с закрытыми глазами я чувствовал, что ещё чуть-чуть – и внизу добрая сотня метров и острые камни, о которые неистово бьются упорные волны.
Шаг – и время замерло.
Перед собой вижу множество картин из детства, юношества…. Самая яркая: живые, блестящие глаза Шонен, сияющие голубыми драгоценными камнями. Непослушные русые волосы, такие родные ямочки на щеках. И нежный, наполненный любящими нотками голос. Внезапно передо мной появляется Скай… Надменно поднятая голова, ярко очерченные скулы и линия подбородка, алые губы.
Я сделал всё, что хотел. Я любил, я совершил акт мести. Избавил мир от худших созданий, которых неизвестно как держала на себе земля. А что, если я только и был рождён для этого, что таково и было моё предназначение, смысл существования?
Я – Мессия.