Восприятие времени поэтами Серебряного века

              Часть I. Утрата гармонии между человеком и временем

В поэзии Серебряного века отражены минимум четыре состояния человека в пространственно-временной системе: во-первых, состояние гармонии человека со временем и соответствующие ему блаженство и умиление; во-вторых, дисгармония между человеком и временем и соответствующие данному состоянию ощущения боли, тоски, ужаса перед вечностью; в-третьих, возмущение пространственно-временной системой земли, попытки создать альтернативное время и пространство, стремление погрузиться в экзистенциальное время, преодолеть в Духе конечность бытия на Земле; в-четвертых, путешествие души через физические границы в иные пространственно-временные системы. Сама смена картины состояний человека во времени заставляет философа поставить минимум две проблемы, касающиеся человека и времени в Серебряном веке.
 Во-первых, в чем причина смены состояния гармонии субъекта и времени на состояние дисгармонии между субъектом и пространственно-временной системой? Во-вторых, каковы пути выхода из этого неблагоприятного для психики и жизни человека состояния?
Осмыслив большое количество материала, автор  выдвигает гипотезу: причины перехода от состояния гармонии человека с миром к состоянию дисгармонии бывают объективные, религиозные,  исторические и субъективные для каждого поэта.
 Объективные причины в общечеловеческом разрыве с Богом, который наступил еще после первородного греха, и в последующем наказании за этот грех многих поколений. Само существование времени как настоящего, прошлого и будущего, поэты Серебряного века рассматривают как наказание Бога.  В философии Серебряного века звучит та же мысль, но более обобщённо: “Свершилось грехопадение. Человек вместо того, чтобы стать господином мира, оказался его пленником” [С.Н.Булгаков. Труды по социологии и теологии, т. 2, с. 206].
Объективные причины и в смене культурно-исторической ситуации, ускорения процесса движения времени, трудности усвоения сознаньем субъекта объема объективной информации. Субъективные причины в тягчайшем грехе гордыни, приводящем к разрыву с богом, в ницшеанском отношении к миру. ,,В идеальном космосе, воплощающем полноту совершенства, нет места… всей исторической драме,… злу,… лжи,… горю” [С.Н.Булгаков. Труды по социологии и теологии, т.1, с. 196-197].
 Рассмотрим описанные выше состояния человека во времени и пространстве конкретно. Ощущение гармонии человека с миром, внутреннее понимание связей между всем существующим дано не всем, а лишь избранникам Божьим, блаженным. Тем, кто как говорил К. Бальмонт: ,,Душою ожидающей любит Бога своего,  кто, забыв свое порочное, победил громаду зол” [Бальмонт К. Стихи. Санкт-Петербург: Диамант, 1997, с. 172]. Такой человек видит сам мост ,,между Временем и вечностью” [Бальмонт К. Стихи. Санкт-Петербург: Диамант, 1997, с. 172], сам является этим мостом. Чаще всего состояние гармонии со временем человек испытывает в детстве и в юности. М. Цветаева, например, ощущала в начале творчества блаженство от своей причастности к пространственно-временной системе Земли. Поэтесса считала, что будет служить Времени, выражая своей поэзией его дух: ,,Господин мой – Время” [Цветаева М.И. Сочинения – М.: ПТО ,,Центр”, 1992, с. 83]. Когда-то она хотела понять время и учиться у него: ,,Нет у тебя верней Слуги и понятливей ученицы” [Цветаева М.И. Стихи и поэмы. – М.: 1997, с. 185]. Ощущать бытие было так же приятно, как пить любимое вино: ,,О, бытие! Глоток  горячего грога на сон грядущий”  [ст. ,,Через снега, через снега”] [Цветаева М.И. Стихи и поэмы. – М.: 1997, с. 120].
Гармонично начинались жизнь и творчество во времени и у А.Ахматовой: Время своего рождения поэтесса считает святым и блаженным. В стихотворении ,,Родилась я ни поздно, ни рано” А.Ахматова пишет: ,,Родилась я ни поздно,  ни рано,  это время блаженно одно”[Ахматова А. Избранное. – М.: Художественная литература, 1974, с. 187]. О юных годах своей жизни поэтесса вспоминает: “Юность была молитва воскресная” [Ахматова А. Избранное. – М: Художественная литература, 1974, с. 187].
 Гармония человека со временем существует, пока в сознании субъекта не произошло отделение себя от объективного мира, пока он не изведал личные и социальные катаклизмы, пока не возникла в его голове мысль о неизбежности смерти, пока не осознал он свои одиночество и незащищенность в мире. Восприятие времени жизни поэтами Серебряного века порой близко к философии экзистенциализма, гласящей, что “человек не должен убегать от сознания своей смертности” [Радугин А.А. Философия. – М., ,,Владос”, 1995, с. 50].
 Почти все поэты Серебряного века встали перед проблемой жизни как дороги к смерти и отразили ее в своих стихах. Вопрос о бренности земного существования они решали через противопоставление времени земному, в котором смерть во плоти – преграда для общения Духа с живыми, времени космическому, в котором происходит высвобождение Духа для бытия на новом уровне.
 Все поэты и философы Серебряного века по духу были близки к ницшеанству, но идею сверхчеловека понимали по-своему. На вопрос о том, как должен относиться к смерти сверхчеловек, ответил В.Соловьев: ,,Сверхчеловек должен быть прежде всего победителем смерти –  освобожденным освободителем человечества от тех существенных условий, которые делают смерть необходимую, и, следовательно, исполнителем тех условий, при которых можно или вовсе не умирать, или, умерев воскреснуть для вечной жизни” [Соловьев Вл. “ Сочинения М. 1994 “Раритет”, с. 312]. Цели, поставленной Вл.Соловьевым в философской статье, поэты Серебряного века пытаются добиться в стихах. Они через творчество преодолевают смерть в духе. М.Цветаева в стихотворении ,,Идешь на меня похожий” создает романтическую ситуацию, из-под земли выходит голос умершей, останавливает идущего мимо ее могилы прохожего (Я тоже была, похожий!), воссоздает облик поэтессы, который был при жизни: кровь приливала к коже, кудри вились, любила смеяться, когда нельзя и т.д. Разговор мертвой лирической героини с живыми, – это восстание духа против закона конечности, приходящности бытия во времени.
 Преодолеть смерть в духе, общаться с будущими живыми духовно мечтал и В.Я.Брюсов. В стихотворении “В дни запустений” он рисует грядущее как царство хаоса и всеобщего запустения: ,,На площадях плодиться будут змеи, в дворцовых залах поселятся львы” [Брюсов В.Я. Стихотворения. Поэмы. - М.: Художественная литература, 1987, с. 99]. Но грядущее, разрушающее ценности настоящего, его материю, плоть субъекта не может, по мысли поэта, уничтожить дух. В неведомых столетиях появится пришелец, которого заинтересует прах разрушенной временем жизни, человек проникнет в глубь книгохранилищ, былое потрясет мозг его, дух В.Я.Брюсова как дух творца предстанет перед этим избранным и скажет ему: ,,Я был, я мыслил, я прошел, как дым” [Брюсов В.Я. Стих. Поэмы. – М.: Художественная литература, 1987, с. 99].
Чем больше угроза уничтожения индивидуума, тем сильнее в его сознании жажда не только жить, но и быть любимым. По мнению М.Цветаевой, ,конечность существования человека в земном пространстве и времени, обязывает к соблюдению неких морально-этических норм, а именно к выполнению библейских заповедей: возлюби ближнего своего и возлюби врага своего. Человек достоин любви уже потому, что обречен смерти, потому, что он жертва Времени”. В стихотворении ,,Уж сколько их упало в эту бездну”, предчувствуя, что в будущем наступит смерть, поэтесса обращается к живущим с просьбой о любви в настоящем: ,, Послушайте!  Еще меня любите за то, что я умру” [Цветаева М.И. Стихи и поэмы. – М., 1997, с. 36]. Ценность человеческой жизни поэтесса видит в её сиюминутности, что перекликается с концепцией неокантианства. Аналогичный призыв звучит и в лирике З.Гиппиус. Поэтесса, любя себя ,,как Бога”, культивировала свою жизнь, считая ее ценностью, достойной воспоминаний и любви других людей. Обращаясь в стихотворении ,,Иди за мной” к неизвестному, она пишет: ,,Не забывай моих последних дней.  Пойми меня, когда меня не станет” [Гиппиус З. Тихое пламя. – М.: Центр 100, 1996, с. 32].
 Тем не менее, преодоление смерти в Духе, который в дальнейшем будет жить в Космическом пространстве времени, общаться с живущими во плоти, возможно только при условии сохранения самого Божественного мира, не только Земли Бога, но и его Вселенной.
 Среди поэтов Серебряного века есть поэт Г.Иванов, в которой ярко описывает гибель мира: ,,Мир оплывает, как свеча, и пламя пальцы обжигает.  Бессмертной музыкой звуча, он ширится и погибает.  И тьма – уже не тьма, а свет.  И да - уже не да, а нет [ст. ,,Ни светлым именем богов”] [Иванов Г. Стихотворения. М. Согласие, 1994, с. 304]. В этой трагедии, тем не менее, поэт видит катарсис: тьма переходит в свет, родится новая гармония. После апокалипсиса создается новый мир, в котором есть Бог.
Лирика Г.Иванова, близкого в вопросе о времени и развитии мира к атеизму, противопоставлена лирике В.Иванова, религиозной, смиренной и просветленной. Как и все поэты Серебряного века, В.Иванов отражает в творчестве тот факт, что человек – жертва Времени, существо, обреченное смерти. В стихотворении ,,Ответный сонет” он пишет: ,,Мы – нива; время жнец; потомство – рига. Потомкам – цепь трудолюбивых будней [Иванов В. Стихотворения. Поэмы. Трагедии. – Санкт-Петербург, 1995, т. 2, с. 160]. Понятие времени у В. Иванова носит религиозную окраску, что  отражено в стихотворении ,,Февраль”: ,,Каждый час его [смертного] сосчитан. Над ним с детства прочитан  смертный приговор” [Иванов В. Стихотворения. Поэмы. Трагедии,   Санкт-Петербург, 1995, т. 2, с. 152]. Выход В.Иванов находит в вере в милосердие Божие, в загробную жизнь в раю.
 Так же, на первый взгляд оптимистично, решал проблему обреченности субъекта смерти Н.С.Гумилев, который, верил, что после смерти он попадет в рай.  В стихотворении ,,Рай” поэт представляет себя, разговаривающего с апостолом Петром, доказывающего, что после смерти место его в раю: ,,Апостол, Петр, бери свои ключи, достойный рая в дверь его стучит [Гумилев Н.С. Стихотворения и поэмы. - М.: Профиздат, 1991, с. 128]. В стихах данных поэтов преодоление времени в духе имеет разнородные корни. Здесь и влияние Ф.Ницше, и христианская религия, и буддизм. Дело в том, что строгое и консервативное православие не всем поэтам Серебряного века представлялось спасением от грядущей смерти.   
Так, в лирике Н.С.Гумилева христианское учение о будущем, воспринятое поэтом оптимистично, перемешивается с древнеиндийским учением о перевоплощении душ. В стихотворении ,,Я верил, я думал” поэт сначала создает образ будущего как чего-то страшного, неизвестного: ,,Летящей горою за мною несется вчера,  а завтра меня впереди ожидает, как бездна”. Будущее поэт представляет как падение в завтра, в бездну, которое тем страшнее, чем выше поэт в настоящем. В итоге он видит себя перевоплощенным даже не в живое существо, а в предмет: сердце поэта - ,,колокольчик фарфоровый в желтом Китае на пагоде пестрой”. В этом новом перевоплощении поэт видит мир, но мир не воспринимает его как живого. Сердце одушевленное, оно звенит, но тихой девушке ,,в платье из красных шелков” эти ,,легкие, легкие звоны” представляются лишь звоном колокольчика, который она слушает бездумно. Поэт обращается к другой религии спасения, пытаясь через нее решить проблему конечности существования в земном времени, но видит, что в этой религии его будущее ужасно.
 Постепенно существование человека в пространстве и времени в лирике поэтов Серебряного века рисуется все более и более мрачно. ,,Пространством и временем задавил нас тяжелый рок. Но в духе преодолели мы все пространство и в духе преодолели мы все времена... Времена и пространство не только поглощают и творчество, но и нас самих выкидывают на поверхность жизни, как ничтожный отброс бессмысленного смысла” [Белый А. Символизм как миропонимание. – М.: ,,Республика”, 1994, с. 172]. Человек ощущает не только свою предназначенность смерти, но и одиночество, заброшенность в мире [Мотивы заброшенности связаны с философией экзистенциализма; смотри разницу в понимании в книге А.А. Радугин Философия. – М: ,,Владос”, 1995, с. 253]. Одиночество человека в мире сопоставимо с концом света. В стихотворении ,,Одинокому” А.Белый утешает человека, который остался один среди Вселенной тем, что скоро наступит гибель мира: ,,Над морем золотого льда промчатся быстрые года... Падет бесследно солнце злое [Белый А. Стихотворения. – Ростов на Дону: Феникс, 1996, с. 86]. Смерть поглотит ужас предвестия смерти, кошмар одиночества... Одиночеству и заброшенности сопутствует состояние выброшенности из одного мира и сложность приспособления к миру другому. Течение времени драматично, т.к. оно прерывисто: между временем уходящим и будущим – пустая пропасть настоящего, когда кажется, что ,,время остановилось”, но за остановкой снова движение.
Процесс смены состояний субъекта во времени и пространстве отражен в стихотворном цикле М.Волошина ,,Когда время останавливается”. Первоначально, субъект находится в замкнутом пространстве. События в жизни личности или государства ещё не свершились. Драма  движения не начата. Это момент покоя, гармонии с космическим временем: Но вот начинается “гамлетовская драма”: ,,В прошлом разомкнуты древние звенья. В будущем смутные лики теней” [М.Волошин. Лирика. Минск, "Хорвест", 2003, с. 56]. Субъект, получивший самостоятельность, не может ориентироваться в пространстве, т. к. тот, кто  не помнит своего прошлого, не может создать будущего, а память эта ,,неверная нить Ариадны, рвется в дрожащих руках”. Движение субъекта оканчивается попыткой соединить разомкнутые цепи и звенья, постигнуть смысл происходящего. Субъект начинает выделять себя из мира не как песчинку, которую несет поток, а как личность, осознающую свою неповторимость и одновременно свое место в мире и законы мироздания. Попытка соединить разорванные при выделении субъекта из объекта звенья видна в строках Волошина: ,,Я ловлю разрывы ткани в вечном кружеве минут [Волошин М. Жизнь – бесконечное познание. – М.: Педагогика-Пресс, 1995, с. 70]. В этот момент свивается покров ,,жутких мыслей и пороков нас связующая нить”, субъект снова хочет окружить себя оболочкой внешнего мира, внешнего времени. Образ времени у М.Волошина становится материальным, чем-то вроде ткани, вырабатываемой Вселенной: ,,В тумане звезды время ткут”. Обращает на себя внимание слово ,,ткут”. Оно рождает ассоциативный ряд: ,,нить”, ,,паутина”, ,,паук”. Образы большого поэта всегда вытекают одни из другого, и вот уже в стихотворении ,,В цирке” М.Волошин пытается осмыслить себя как клоуна-жертву, попавшего в паутину внешнего мира и умирающую в ней, испытывающую в ней боль. Человек запутался в паутине времени. Для М.Волошина сюжет остановившегося времени с образами все поглощающей вечности – это еще не вся картина мироздания и не все мировидение, но отражение одной из наиболее мрачных его сторон. Недаром субъект М.Волошина, зная, что придется уходить из мира в вечность снова, боится этого, говоря, что вечность, ,,так беспощадна, так сурова и звёздным ужасом полна!” [Волошин М. Жизнь – бесконечное познание. – М.: Педагогика-Пресс, 1995, с. 60]. Так в категорию времени косвенно начинают входить категории добра и зла, на что указывают оценочные эпитеты у времени ,,беспощадна”, ,,сурова”. Безвыходность положения лирического героя данного стихотворения во пространственно-временной континууме усиливается тем, что и космический пространственно-временной континуум, по представлению этого героя (но не самого Волошина М.), немилосерден к человеку.
 Во второй части статьи будет рассмотрено отношение поэтов к наказанию бога дискретностью времени и разделением его на прошлое, настоящее и будущее. Это отношение варьируется от смирения перед богом [лирика В.Иванова] до вызова богу [лирика М.Цветаевой] и создания своего пространственно-временного континуума [творчество В.Брюсова], а также ухода в своё экзистенциальное время.

Часть II. Причины утраты гармонии между человеком и временем в лирике Серебряного века

Драматично положение человека в времени и пространстве и в лирике В. Иванова (см. в стихотворении ,,Время”). Лирический герой  предстает измученным пыткой времени, заставляющего душу то воскресать, то умирать. Возникает образ людей, которые уже не могут существовать в пространстве и времени, т. к. их духовные и душевные силы истощены, тем не менее, они не могут вырваться из потока бытия: ,,Как мертвый вихрь, несут нас глухо.  Нас время мчит”.  Полумертвая душа человека подобна физическому телу, на которую воздействуют две силы: надежда и смерть. Смерть добивает душу, стремясь окончить ее земное время, и приказывает: ,,Забвенье!”. Надежда пытается продлить время земного воплощения души и говорит: ,,Восполни все и воскреси Мгновенье”. В стихотворении ,,Спор” В.Иванов оправдывает устами своей лирической героини Смерти дискретность бытия: “Бессмертия томительное бремя, не я ль сняла и вам дала взамен отрадных смен свершительное Время?” Иванов В. Стихотворения. Поэмы. Трагедии.  Санкт- -Петербург, 1995, т. 1, с. 346]. Эти строки словно подчеркивают, что человеку тяжко время космическое, бессмертие, т. к. его душа и мозг не созданы для такой чудовищной нагрузки, для такого объема переживаний. Но ещё тяжелее человеку вынести разрыв в пространстве и времени – разлуку с любимым. Душа человека протестует против перехода в космическое время через смерть, т. к. она не подготовлена к сознанию того, что конец жизни – ее начало, конец земного времени – начало бессмертия духа во времени космическом, что смерть человека во времени не разъединяет, а соединяет времена, пространства и существа. Смерть говорит: ,,Живых мне не дано расторгнуть уз. Что жить должно, смеется над забвеньем” [Иванов В. Стихотворения. Поэмы. Трагедии. – Санкт – Петербург, 1995, т. 1, с. 346]. Само ощущение времени в стихотворении ,,Чистилище” сравнивается с ,,лабиринтом чистилища”. ,,Человек идет сквозь времена, претерпевая в теле муки палачей, огненные пытки, из богача превращается в бедняка, но восходит на порог высоких святилищ” [Иванов В. Стихотворения. Поэмы. Трагедии - Санкт-Петербург, 1995, т. 2, с. 125]. В стихотворении ,,Усталость” время представляется человеку как плен – наказание за грехи: ,,Не из наших ли измен  мы себе сковали плен,  тот, что временам зовет  смертный род? [Иванов В. Стихотворения. Поэмы. Трагедии - Санкт-Петербург, 1995, т. 2, с. 97]. Итак, в лирике В.Иванова тяжкое положение во времени и пространстве объясняется наказанием за первородный грех, роковой виной прародителей человечества, искуплением вины через страдание.
Также воспринимала тяжкое положение человека во времени и А.Ахматова.  По мысли исследовательницы творчества А.Ахматовой (О.В.Симченко), человек отпал от плана вечности (истины) из-за греха, возможно, первородного и стал принадлежать к миру времени. Время осуществляет наказание человека за первородный грех, дробя его жизнь на ,,ряд раздельных существований” [Симченко О.В. Память, как лейтмотив в творчестве Анны Ахматовой. (Многообразие идейно - художественных аспектов). М. 1985, с. 61].
Наказание осуществляется через ,,пытку памятью”, во время которой человек испытывает сознание измены прошлому, трагическую вину человека за грехи, в которых он ,,без вины виноват”.
Не только через христианство, но и через буддизм пытаются поэты Серебряного века объяснить свое бедственное положение в пространстве и времени. В частности, Н.С.Гумилев причину страдания в современной жизни видит в том, что совершил преступление в предыдущей: ,,Вероятно, в жизни предыдущей я зарезал и отца и мать, если в этой - Боже пристносущий!  Так позорно осужден страдать” [Гумилев Н. Стихотворения и поэмы. – М.: Профиздат., 1991, с. 215].
В связи с таким тягчайшим положением человека во времени и пространстве религиозный экзистенциализм в философии ставил человека перед выбором ,,За Бога” и ,,против Бога”. Тот же выбор делают и поэты Серебряного века. Одни из них выступают как титаны – богоборцы, бросая божеству вызов (М.Цветаева), другие стремятся переделывать мир в сотворчестве с Господом (А.Белый, В.Иванов), третьи полагаются на божественную правоту и запасаются терпеньем (А.Ахматова, М.Волошин), четвертые постоянно сомневаются в существовании Бога (А.Блок), пятые избирают позицию заискивания и перед Богом, и перед Дьяволом, объединяя их тем, что по отношению к человеку это силы высшие (В.Я.Брюсов). В.Иванов, как истинно верующий человек, предупреждает людей о тщетности бунта против Бога в пространстве и времени, напоминая о борьбе богов с титанами (ст. ,,Вчера во тьме неслись титаны”). Поэт противопоставляет день прошедший и день настоящий. В настоящем восстание титанов против Богов подавлено, всё спокойно. Небо благосклонно к побеждённым: ,,И первый лист любезен падший” [Иванов В. Стихотворения. Поэмы. Трагедии. Санкт-Петербург, 1995, т. 1, с. 65].
Протест против существовавших законов времени и усмирение бунта человека против бога и его законов отражен и в лирике А.Белого. В стихотворении “Усмиренный” время подобно смирительной рубашке для души буйно сумасшедшего человека, в который отказался соблюдать пространственно-временные законы земной системы, по той причине, что они казались ему слишком жестокими. После усмирения вселенских бурь во внешнем и внутреннем мире усмиренный человек и усмирившее его время испытывают блаженство: ,,Тихое время блаженно утонет в лазури” [Белый А. Стихотворения. Ростов на Дону: Феникс, 1996, с. 60]. Но это не есть счастье естественное, это похоже на результат лечения психотропными препаратами: руки усмирённого онемели, он их статично простер над миром, лицо у человека, как у мертвеца, восковое. Герой словно присутствует при трагедии Конца Света, которая происходит через Конец Времени: ,,Вселенная гаснет, зарей обнимая колени” [Белый А. Стихотворения. Ростов на Дону: Феникс, 1996, с. 71]. Умирание ,,с улыбкой своей невозвратной” свершается в человеке и во времени. Минувшее уснуло, навсегда скрыв печать мировых окрылений. В стихотворении дан завуалированный Апокалипсис, но трагедия перенесена из внешнего плана во внутренний. Если В.Иванов в стихотворении ,,Вчера во тьме неслись титаны” явно на стороне Бога, то А.Белый, похоже, на стороне человека. Можно ли смиренно воспринять законы времени? Может ли человек смиренно принять мысль о своей кончине? Может ли он смиренно принять мысль о кончине мира, о том, что всё пройдёт, что было лучшим, любимым? Ответ на эти вопросы в лирике Андрея Белого. По мысли А.Белого, художник - это всегда бунтарь, протестующий прямо или косвенно против несовершенного миропорядка. В книге ,,Символизм как миропонимание” поэт пишет: ,,Художественное творчество - это изготовление взрывчатых веществ. Будет день, и художник бросит свой яростный снаряд в огромные стены рока. Стены разлетятся. Тюрьма станет миром” [Белый А. Символизм как миропонимание. – М.: Издательство ,,Республика”, 1994, с. 167]. Порой размышления о положении человека в пространстве и времени приводят А.Белого, как и А.Блока, к мысли о том, что Бога вовсе нет, нет, соответственно, ни созданных им ни рая, ни ада.
Так, в стихотворении А.Блока ,,Сквозь серый дым от краю и до краю багряный свет” лирический герой говорит: ,,Сквозь серый дым от краю и до краю  багряный свет. Зовет, зовет к неслыханному раю, но рая нет” [Блок А. Стихотворения - Санкт-Петербург. Северо-Запад., 1994, книга третья, с. 232]. В сознании А.Блока и А.Белого происходит раздвоение между религией и атеизмом, что еще более усиливает трагизм положения человека в пространстве и времени.
 В отличие от А.Белого и А.Блока, М.Цветаева, не сомневаясь в существовании Бога, бросает ему вызов, т.к. положение в пространственно-временной системе земли все более и более не устраивает поэтессу. В ее лирике ярко и сильно отражено состояние кричащей дисгармонии между человеком и пространственно-временной системой мироздания. В стихотворении "Хвала времени" показана дисгармония между человеком и временем: ,,Время! Я не поспеваю” [Цветаева М.И. Стихи и поэмы. – М., 1997, с. 395]. Время объективной реальности движется быстрее, чем время субстанций души и разума субъекта. Процессы, совершающиеся во времени, больше их материального результата, больше настолько, что результат сравним с горсткой песка, струящегося между пальцами или с горсткой пепла: “Время! Ты меня обманешь!” [Цветаева М.И. Стихи и поэмы. – М., 1997, с. 395]. Время божественное, космическое больше времени человеческого. Каждая идея обращается в свою противоположность: любовь в ненависть, ненависть в любовь, дружба в предательство и наоборот, человеку трудно соблюсти чувство меры, не перейти ту грань, за которой количественные изменения переходят в качественные. Смутно М. Цветаева понимает это: ,,Время! Ты меня предашь” [Цветаева М.И. Лирика. Минск: Хорвест, 1999, с. 395]. Время объективное и время субъективное внутри М. Цветаевой начинает расходиться так сильно, что, обращаясь ко времени, она говорит: ,,Поезда с тобой иного  следованья” [Цветаева М.И. Стихи и поэмы. – М., 1997, с. 395]. Драматизм разрыва всех связей: общечеловеческих, личностных, культурных  остро выражен в лирике М. Цветаевой. Позиция поэтессы по отношению к внешнему миру при этом весьма агрессивна. Так, на разрыв звена предки – внуки она отвечает разрывом звена предки – правнуки: ,,Если веку не до предков, не до правнуков мне стад” [Цветаева М.И. Лирика. Минск: Хорвест, 1999, с. 493]. Правнуки сравниваются поэтессой со стадами животных, т. к. для М.Цветаевой не являются людьми те человекообразные существа, которые оказались невосприимчивы к культуре прошлого. Про 1934 г. поэтесса скажет: ,,Не мое время”. ,,О поэте не подумал  Век - и мне не до него” [Цветаева М.И. Стихи и поэмы. – М., 1997, с. 493]. Безликое время прогресса представляется М.И.Цветаевой Адом.  В стихотворении ,,О поэте не подумал” М.Цветаева прямо говорит: ,,Век мой,– ад мой, век мой – вред мой. Век мой – враг мой, век мой – ад”.  Мотив вневременности в конце творчества поэтессы начинает звучать все чаще. В стихотворении ,,Хвала времени” М.Цветаева говорит: ,,Ибо мимо родилась Времени”. Это не значит, что чувства времени нет в сердце поэтессы. Современное ей объективное время, события, происходящие в нем, история, духовный облик людей – все не устраивает её. Экзистенциальное время своей эстетики, своего милого ,,прелестного дворянского века” [реминисценция из ст. ,,Стать тем, что никому не мило”] расширяется внутри поэтессы до такой степени, что мир, созданный в ее душе и творчестве, начинает противостоять миру объективному. Экзистенция побеждает в М.Цветаевой объективизацию до такой степени, что даже самый поэтический язык, отражающий прямо и косвенно приметы своего столетия, уже не привлекает поэтессу: ,,Двадцатого столетья – он,  а  я – до всякого столетья! ” [Цветаева М.И. Стихи и поэмы. – М., 1997, с. 497] [ст. ,,Тоска по Родине! Давно”]. М.Цветаева объявляет времени объективному войну. Как не устареть? Как не стать анахронизмом, чем – то архивным, никому не интересным? Поэтесса дает ответ в стихотворении ,,Прокрасться... ”:  ,,А может, лучшая победа  над временем и тяготеньем – пройти, чтоб не оставить следа,  пройти, чтоб не оставить тени  на стенах...Прокрасться, нe оставив праха на урну” [Цветаева М.И. Сочинения. – М.: ПТО “Центр”, 1992, с. 263]. Все эти пути М.Цветаева называет ,,обманом взять”. Взять океан времени, безраздельность, беспредельность, минуя раздельность в пространстве и во времени, минуя часы, эпохи, месяцы, годы, столетия. В конечности отдельных временных состояний и величин М.Цветаева видит трагедию. Рассмотрим стихотворение “Минута” М.Цветаевой поэтапно. Уже в первой строфе М. Цветаева отвергает временное, минутное – страстное, т. к. если это не отвергнешь, то время всё равно вырвет из рук своё. Минута – одна из самых мелких единиц времени, но она значима, ибо из минут состоит само время. М.Цветаеву возмущает, что наша жизнь зависит от таких мелочей минут. Успокоение души, размолоченной преходящим, в том, что всё не вечно под луной: ,,У славного царя Щедрот  славнее царства не имелось,  чем надпись: "И cиe пpoйдет" – на перстне” [Цветаева М.И. Стихи и поэмы. – М., 1997, с. 411]. Но в этом же и мука, ведь не только плохое, но и хорошее может пройти. М.Цветаеву не устраивает вся пространственно-временная система Земли, в которой нет гармонии между желаниями, страстями, судьбами людей и их бытием в пространстве и во времени: ,,О, как я рвусь тот мир оставить,  где маятники душу рвут, где вечностью моею правит разминование минут” [Цветаева М.И. Стихи и поэмы. – М., 1997, с. 411]. Обычно в литературоведении объясняли трагедию разрыва М. Цветаевой с Временем с позицией социально-исторических и психологических. Определенная доля истины есть в том, что к концу творчества М. Цветаева не хочет сознательно идти в ногу со временем объективным, т. к. все, что вдохновляло ее как поэта, – в все в прошлом, новая эпоха прозаична, в настоящем и будущем нет контакта с космосом, а прошлое – это царство теней, в которое бесполезно сходить Орфею, ибо результат уже известен.  Как и все поэты Серебряного века, М.Цветаева не могла прижиться в мире рынка за границей. По мысли философа Кортунова В.В. на рынке личностей кредо товара: ,,Я таков, каким вы хотите меня видеть” [Кортунов В.В. Статья ,,Маска для социума. Проблемы рыночно ориентированной личности” Экономика. Политика. Культура. Сборник научных работ, вып.3. --М., 1998. Ответственный редактор к.э.н., доцент Л.Д. Абрамова.]. Поэты Серебряного века имели другое представление о себе и о людях: Я подобен Богу, почти Мессия, мои стихи - учение о жизни, следуйте за мной, толпы, и вы обретете счастье. Яркое личностное начало, претензии на роль духовного вождя вступали в конфликт с требованиями рынка на Западе и с властью коммунистов в России. Быть может, причина глубже. Она кроется в том, что поэтесса перестает чувствовать себя значимой в современности; особенно ярко утрата значительности себя происходит после возвращения М.Цветаевой из эмиграции в Советскую Россию. Поэтесса не может, как В.Маяковский, своими стихами участвовать в сотворении социализма, в сотворении нового мира, а личность тогда чувствует себя личностью, когда она постоянно самореализуется, но не в пустоте, а в обществе. В доказательство этой мысли приведем высказывание самой М.Цветаевой: ,,Быть современником — творить своё время и не опережать его. Да, отражать его, но не как зеркало, а как щит. Быть современником – творить свое время, т. е. с 9/10 в нём сражаться... Со щей снимают накипь, а с кипящего котла времени – нет?” [Цветаева М.И. Сочинения. – М.: ПТО “Центр”, 1992, с. 235]. Отсюда можно сделать вывод, что М.Цветаева начинает чувствовать себя вне времени, когда прекращается возможность для нее участвовать в сотворении времени, в сотворении истории,  когда начались репрессии, взяли дочь Ариадну, когда М.Цветаева, всегда боясь ареста, принимала унизительные подачки от Литфонда. Верующий человек искал бы истоки разрыва гармонии между поэтессой и временем в отношении М.Цветаевой к Богу и божьему миру. Гордыня - величайший грех поэтессы. Следствием гордыни часто является мятеж. ,,Я мятежница лбом и чревом”, - писала М.Цветаева [Лилии Козловой ,,Одинокий стих” Сборник ,,Здесь и теперь” 2 М. 1992, с. 130]. Ее мятеж против Бога и пространственно-временной системы начинается задолго до конца творчества, с ропота, с возмущения, с неверия в милосердие Господнее. Поэтесса и сама понимает, что возмущение – это не лучший путь к душе Бога, а потому видит своё будущее в системе мирозданья весьма мрачно: ,,Быть в аду нам, сестры пылкие,  пить нам адскую смолу.  Нам, что каждую — то жилкою пели Господу хвалу” [Цветаева М.И. Лирика.  Минск: Хорвест, 1999, с. 60]. Уже в этом четверостишье мы видим скрытое возмущенье, косвенный вопрос: ,,За что ад, если всю жизнь Бога прославляли? ” И скрытый ответ: ,,За грехи, за протест, за возмущенье, за ропот, за нерадение, за нежелание нести крест искупления. (Шей не шей, а все по швам) ” [Цветаева М.И. Лирика.  Минск: Хорвест, 1999, с. 60]. Заканчивается так тихо начавшийся, с ропота, мятеж тягчайшим по христианским канонам, грехом – самоубийством, которое М.Цветаева описывает в лирике как вызов Богу: ,,На твой безумный мир  ответ один - отказ” [Цветаева М.И. Лирика. Минск: Хорвест, 1999, с. 61]. С точки зрения философии экзистенциализма, М.Цветаева совершает последний выбор, в котором субъект обретает экзистенциальную свободу. Этот выбор – через самоуничтожение прорыв к миру космическому, времени космическому, в котором нет разделения на века, года, минуты, прорыв к единому, вечному и неделимому. Тем не менее, важно подчеркнуть, что отвергая пространственно-временную систему мирозданья, созданную Богом, М.Цветаева не отвергает самого Бога и не сомневается в его существовании.
Отказываясь от пространственно-временной системы мирозданья, созданной Богом, она не предлагает ничего альтернативного. Это отличает М.Цветаеву от В.Я.Брюсова, который делает слабые попытки в мечтах создать свою пространственно-временную систему, поставив в центр человека, а еще точнее, себя самого, так  как объективное космическое и земное время слишком безжалостно к человеку. В этой системе мужчина и женщина живут в гармонии любви, царят над Вечностью, которая сжимается до мгновенья, находятся выше времени. В стихотворении ,,Мне грустно оттого, что мы с тобой не двое” поэт пишет: ,,Мы были б как цари над вечностью мгновенной, и год сменял бы год, как продолженье дня” [Брюсов В.Я. Стихотворения. Поэмы. – М.: Художественная литература, 1987, с. 88]. В стихе ,,Не плачь и не думай” В.Я.Брюсов объявляет: ,,Прошедшего нет!”  Система бытия дискретна, за единицу времени берется день, прошедших годов, веков нет: ,,Уснувши, ты умер, и утром воскрес” [Брюсов В.Я. Стихотворения. Поэмы. – М.: Художественная литература, 1987, с. 58]. Ночь - смерть. Это прерванное бытие. Каждый новый день - это новое время, в котором нет места прошлому.
Недовольство поэтов Серебряного века пространственно-временной системы Земли в целом и, конкретным историческим временем, в частности, выразилось в проявлении в их лирике экзистенциального времени, но об этом – следующая статья ,,Экзистенциальное время в поэзии Серебряного века".

Список использованной литературы

1. Ахматова А. Избранное. – М.: Художественная литература, 1974.
2. Белый А. Символизм как миропонимание. – М.: ,,Республика”, 1994.
3. Белый А. Стихотворения. – Ростов на Дону: Феникс, 1996.
4. Кортунов В.В. Статья ,,Маска для социума. Проблемы рыночно ориентированной личности” Экономика. Политика. Культура. Сборник научных работ, вып. 3. - М., 1998. Ответственный редактор к.э.н., доцент Л.Д. Абрамова.
5. Симченко О.В. Память, как лейтмотив в творчестве Анны Ахматовой. (Многообразие идейно - художественных аспектов). М. 1985.
6. Соловьев Вл.  Сочинения, М. “Раритет”, 1994.