Сон

Меня никогда не мучали кошмары. Это была реальность. Так было всегда. Но только эту реальность, почему- то, я чувствовал глубже. Так было и в этот раз. Просматривая свою реальность каждую ночь, я уделял слишком много времени бесполезным картинкам. Рассматривал их лица, следил за необъяснимыми движениями, слушай их голоса (что было большой редкостью), видел, как солнце расщепляло их в темном, сыром воздухе, видел, как многие из них пытались бежать, они прятались всюду пытаясь отсрочить неизбежное, иногда они замирали, замирали не потому- что я их останавливал, нет, у меня не получалось, они замирали когда я переставал следить за кем- то из них. Все они и конечно же я боялись солнца. Каждую ночь, одно и тоже. Мне это безумно нравилось...Я знал всех. Каждого. Эти мерзкие гримасы трудно было не узнать. Они казались мне такими смешными, при том, что происходящее было одним бесконечным кошмаром. Я всегда начинал с одной и той же комнаты, открывая глаза в полной темноте, сидя в бархатном на ощупь кресле, выплевывая сгустки воды. Затем приходил страх. Я не знаю чего я боялся, пора было бы уже привыкнуть к происходящему. Но я не мог. Спустя какое то время в комнату попадал свет, напротив меня появлялся силуэт окна, появлялся и рассыпался, без звона стекла, он тлел, гнил на моих глазах. И я видел свет ночи. Звезды? Луна? Нет...серые едкие скопления влаги соприкасались друг с другом и светились на черном фоне непонятно какого пространства. После этого я мог идти. Да какой там идти, я мог появиться там- куда я засмотрюсь. Дальше всегда была пожарная лестница. Это место я любил больше всего, именно отсюда я мог видеть темную бесконечность и только здесь мой страх уходил. Я садился на край плиты, просовывал ноги сквозь решетки перил и смотрел вниз. Зигзагообразная лестница уходила вниз на расстояние нескольких этажей, я расслаблялся, глаза привыкали к тусклому освещению и теперь я мог видеть под собой город. Мой город...я сам захотел видеть дома и парки именно в таком расположении. В здании напротив было несколько таких же лестниц, на которых произвольно появлялись серые силуэты. Я открывал рот, как бы произнося слова приветствия моим соседям напротив, но даже я не слышал свой голос. Когда то, я пытался узнать, почему я не могу говорить, я просунул пальцы в рот, насильно пытаясь расшевелить свой язык, но его там просто небыло...я был нем. К этому быстро привыкаешь, а потом уже и не замечаешь, машинально открываешь рот и делаешь вид болтуна, улыбаешься. Там, внизу, не у всех был язык, мне казалось, что все кто нем- недостойны нарушения этой тишины, так же как и я. Язык мой- враг мой...истина. У всех здесь чего то не хватало, кто- то шел без рук, кто- то молча сидел в парке без ног, у многих небыло ушей, носа, губ...и самая малость здешних обитателей не зияла дыркой в области сердца, я радовался и закатывался беззвучным смехом всякий раз, когда ощупывал свое существо и понимал, что лишен только языка. Глаза были у каждого, у кого то жадные пуговки, у кого то грустные блестящие бусинки...каждому здесь было уготовано свое индивидуальное существо. Сначала я боялся спускаться вниз, делая шаг по ступеням от верхней плиты, мною овладевал ужас и страх, я чувствовал, как мое бесполезное здесь сердце упиралось мне в горло, я боялся его выплюнуть и вновь усаживался на плиту. Только по долгу всматриваясь в какое то место я мог там очутиться, лестницы же- боюсь по сей день. Внизу было не так сыро, но очень холодно. К тому же не все существа были дружелюбны со мной и я не понимал почему. Скорее всего из за отсутствия языка. Кто то разговаривал со мной, кто то лез обниматься, были и такие, которые кидали в меня грязью, плевали в меня и пытались толкать, но это было бесполезно, внизу я был и вовсе прозрачен и нематериален. Лишь силуэт...и я смеялся над их дурацкими выходками.Здесь были дети, подростки, мужчины и женщины, старики...всех их я знал. Все они были серыми как и я. Но однажды, что то изменилось. В толпе серых сущностей я увидел девушку, она стояла невдалеке спиной ко мне, но мне казалось, что в ее руках прижатых к груди был белый свет, он едва освещал лица и спины проходивших мимо нее существ. Я не мог понять...кто она? Что за свет исходит от нее...? Я концентрировал внимание на место где она стояла, чтобы в сию же минуту очутиться рядом, и как только я останавливался там- она исчезала. Бывало я видел ее дважды за ночь, но никак не мог предугадать ее действия. Мной овладевал интерес, я пытался кричать, метался по дворам и квартирам, паркам, крышам домов, темным подвалам, но она не появлялась вновь...
 Вскоре я перестал разгуливать по городу, перестал спускаться вниз, я стал сидеть камнем на своей плите уставившись в одну точку, изредка замечая ее светлый силуэт, так спонтанно появлявшийся где то в дали. Мне было очень одиноко. Я бесконечно долго рассматривал жалкий клочек серой земли одного из здешних парков.

 Безвозвратно уходили ночи, появлялось солнце и существа распадались на кусочки непонятной материи, они больше не двигались как раньше, они стояли неподвижно все время, пока я не наблюдал за ними. Распадался и я, чтобы ночью вновь вернуться сюда. В очередной раз когда я выходил из своей комнаты на странный "балкон" и уже собирался свесить ножки с плиты, я увидел ее в доме напротив...и замер. Пока мои глаза медленно привыкали к ночному свету она присела у стены поджав колени и закрывая лицо ладонями. Мне казалось, она плачет... Медленно опуская голову вниз, она обхватила себя руками и застыла. Не помню на чем я больше сосредотачивался, то ли на ее силуэте, то ли на стене у которой она сидела, но я вмиг очутился там.Я стоял прямо над ней, а она как бы не замечая меня продолжала прятать голову руками, я присел на корточки и начал пытаться ей что то сказать...бесполезно, никто здесь не слышал меня и она видимо тоже. Я пытался дотронуться до нее, но у меня ничего не выходило. От безысходности я было не разревелся, когда услышал три коротких слова:- "Меня зовут N."Я уперся коленями в плиту под собой и жутко улыбнулся своим уродливым серым лицом. Она опустила руки на плиту и молча подняла голову. Я был поражен. Ее приятное для здешних существ лицо сияло белым светом. Нос, губы, уши, все ее лицо было немного светлее чем у остальных, она была бледной, я даже не сразу заметил ее дыры в глазницах. Да, у нее небыло глаз, она была первым существом без глаз, которое я увидел, а значит, не видела, а лишь чувствовала, как растворялась каждое утро под лучами солнца.- "Я не люблю свое имя, называй меня...хотя стоп, ты ведь не можешь говорить?"Тяжело вздохнув я кивнул головой.- "Но ты все равно говори, иначе найти тебя в следующий раз будет не просто."Она молча поднялась с плиты и тут же исчезла. В тот момент я понял, что не я нашел ее сегодня, а она меня.В следующую ночь, когда я окутанный страхом выходил из своей комнаты она уже сидела на моей плите. Ее сущность была стройна и идеальна, пряди равных пепельных волос касались ее плеч, на ней было старое изношенное платье и заштопанные балетные тапочки. Она была прекрасна и изящна. Была абсолютно материальна, она могла коснуться меня, я же ее- нет. Она касалась меня дважды и дважды была холодней земли по которой ходили сущности внизу. Я смотрел на себя полупрозрачного, открытого для всех монстра и удивлялся ее материальности и красоте, я не видел сквозь платье есть ли у нее сердце, а она не видела меня вовсе, часто говорила мне, что слышит как внутри меня, что то колеблется, а я пытался объяснить ей, что это сердце, что у нее тоже должно быть, но у меня ничего не получалось, я даже пытался рисовать то, что должно быть внутри, но она не видела этого. Я не понимал как мы общаемся, такие разные, такие не предназначенные друг для друга по сути существа, но она говорила, что понимает меня и я ей верил. Как и она мне. Я говорил ей беззвучные слова, а она тут же их повторяла доказывая свою честность. Я рисовал ей рисунки на плите и она описывала, какими видит их. Я мог часами сидеть и слушать ее треп, кивая головой, а она делала обиженное лицо и просила отвечать ей, хотя бы так, как я могу.Мы быстро сдружились, я стал ее глазами, она- моим языком. Мне нравилось проводить с ней время именно там, я наблюдал как она грациозно шагает по перилам моего "балкона" напевая грустную, медленную песенку. Она могла исчезнуть внезапно и так же внезапно появиться, иногда я просыпался и не мог уснуть, не чувствуя ее в темноте, потом вновь закрывая глаза я ощущал ее одиночество и тут же возвращался в мир ночи. Она была здешней королевой, а я лишь зрителем. Бывало выходя из комнаты сквозь тлеющее окно, я видел ее опасные трюки, она снимала тапочек и бросала его вниз, так же плавно падая за ним во тьму, и когда я тут же появлялся на плите вцепившись в перила и пытаясь прокричать во все горло ее "имя" она заливалась смехом где то позади меня просила успокоиться, не волноваться и не кричать по поводу ее безумных выходок. Я делал кислую рожицу и еще перебирая губами, что то пытался сказать в отместку ей, но понимая, как глупо бы мог выглядеть будь она зрячей, тут же прекращал молчаливый спектакль. Я рисовал ей солнце, а она улыбаясь проводила рукой по бездарному рисунку стирая лучи и оставляя лишь маленький круг на палочке, отдаленно напоминавший мне леденец.

 Она никогда не обращалась ко мне первой, всегда ждала пока я начну молча открывать рот выдавая очередной вопрос и вовсе не боялась спускаться по моей лестнице, когда я в этот момент с ужасом лицезрел происходящее. Она боялась лишь тех кто внизу, боялась, что они сделают ей больно вновь, как когда то, видимо, оставили ее без глаз. И я каким то образом осознавал, что мой язык, когда то вырвали именно они. Она рассказывала мне о своем окружении, а я так и не смог показать ей свое. Часто бывало я находил ее в холодных подвалах, в полном одиночестве, в такие моменты на меня находила тоска и ее сущность тут же исчезала, объясняя это тем, что она чего то ждет, но я не в силах ей это дать. Я чувствовал себя счастливым рядом с ней, надеюсь, она тоже, все время забываю ее об этом спросить, а когда вдруг вспоминаю то она делает вид, что не слышит, да и что я с нее спрошу...был бы язык. Она обещает мне всегда оставаться здесь, в темноте и холоде, чтобы с каждым восходом распадаться на частички, но не видеть этого, а я взамен обещаю ей, что никому ничего не скажу.
06.02.10