Пропавший без вести Часть вторая

                «Воин света не считает себя свободным.
                Он волен в своих поступках,
                но он раб своей мечты».
                Пауло Коэльо
               

 По скрипу я понял, что открывается дверь странного желтого цвета у меня за спиной. Я оглянулся и увидел, как в комнату не спеша, входит девушка. Светлые волосы прикрывают ее лицо,  потому что голова ее наклонена вниз, так словно ей стыдно или страшно смотреть мне в глаза. Но вот она подошла ко мне поближе, почти вплотную и подняла голову. Ее зеленые глаза были наполнены радостью, которую почему-то сдерживала мимика лица.
- А Вы меня не помните? - робко произнесла она.
Я смотрел на нее и не мог понять, где её видел. И наверное не получалось погрузиться в собственную память из-за её красоты. Она вновь отвела взор робко вниз, а через мгновение резко подняла голову, и словно прицелившись своим волшебным изумрудно-зелёным взглядом, добавила:
- Вы моему брату помогали.
- Ну да! – вспомнив, вскрикнул я и на этих словах проснулся.

 Уже рассвело. Это было последнее утро сентября и моего второго похода по горам Крыма. Я аккуратно выполз из палатки, чтоб не разбудить своего попутчика, невозмутимо храпевшего в своем спальном мешке.
 Наш лагерь расположился в буковой роще, на краю ущелья «Чигинитра». Сказочное место. И не удивительно, что в таком месте снятся сказочные сны. Но сон, который приснился мне, несмотря на свою сказочную красоту, предвещал что-то реальное.
 Я набрал хворосту. Ребята уже проснулись и выбрались из своих палаток. Кто разминался, делая гимнастику. Кто-то принимал скромные водные процедуры у временно почти усохшего родника. Мы вместе развели костер. Магия этого процесса порой притягивает чуть ли не всех оказавшихся поблизости людей. Доели "тюремный торт " приготовленный накануне из крошек хлеба, остатков печенья и сгущенного молока. И попивая чай из собранных нами в горах трав, ребята погрузились в беседу, а я в воспоминая.

Год назад

 Год назад я возвращался из похода.
 Сняв рюкзак до отказа забитый вещами, вином и сувенирами я уселся в полупустом плацкартном вагоне и с интересом наблюдал за людьми, заполняющими наш состав. Мне было любопытно - кто станет моим попутчиком на этот раз. Будет ли он интересным собеседником или человеком - трудно переносящим переезды и общество незнакомых людей. Сидел и внимательно вглядывался, пытаясь угадать, кто из них следующим движением свернет в мою сторону и скинет свой багаж на соседнее место.
 Вот двое молодых парней и девушка скинули походные рюкзаки на верхние полки. Парень с девушкой расположились на верхних полках, а их друг на боковой полке. Сначала я обрадовался, подумав, что подобралась интересная компания. Но они оказались, какими то не разговорчивыми и сильно уставшими. Не поздоровались, проигнорировали мой вопрос, забрались на свои места и словно исчезли из этого мира.
 Я продолжил с большим интересом наблюдать за вновь заходящими пассажирами, которых становилось всё меньше. Меня терзало, какое то сильное желание с кем-нибудь пообщаться и поделиться впечатлениями от первого в моей жизни похода. И очень надеялся, что человек, который займёт место напротив, окажется хорошим собеседником.
 До отправления поезда оставались считанные минуты, а его все не было. Проводница назойливым голосом потребовала провожающих покинуть вагон. От этого голоса мне как-то взгрустнулось. Я захотел достать бутылку вина, напиться и уйти в царство Морфея на весь отрезок своего пути в этом вагоне. Но вдруг, опять этот не очень приятный голос стал кого-то торопить, грозясь тем, что поезд сейчас тронется.
 Слышны были ускоряющиеся шаги в мою сторону. Я даже вытянул шею из любопытства, ожидая, что вот сейчас еще через секунду-другую, я увижу человека, который наверняка окажется моим соседом в этом вагоне. И в этот момент, я мог себе представить его каким угодно, но только не таким, каким я его увидел в следующее мгновение.
 Переваливающейся с одной ноги на другую походкой шла женщина пенсионного возраста и практически перетаскивала две тяжелейшие сумки. Ее внешний вид видимо вызывал у людей некое отвращение или брезгливость и, наверное, потому никто не встал с места, что бы помочь ей с ее багажом. Я же был немного ошеломлён таким сюрпризом и тоже остался сидеть на своем месте. Чтобы описать её внешний вид для читателей, мне понадобится максимум корректности. Нет, она не была уродливой и не была одета в лохмотья, воняющие так, словно неделю пролежали в полевом туалете. Это была деревенская женщина почти преклонных лет, но необычайно бодрой для своего возраста. Наполовину седые и длинные волосы были зачесаны назад и собраны резиновой верёвочкой так, что с трудом прикрывали, непонятно зачем, выбритую часть головы в районе висков.  Почти белое платье на ней было изрядно выжжено солнцем и местами испачкано так, словно она пробиралась к поезду узкими коридорами какой-то стройки. Еще она изрядно вспотела, и пот тек по ее лицу ручьями.
 Быстро убрав одну сумку под лежак, а вторую чуть ли не швырнув под стол, она села и заплакала. Я продолжал наблюдать за ней, находясь в неком ступоре. И в этот миг не мог понять - нужна ли ей помощь или оставить её в покое и не докучать лишними вопросами или же всё-таки достать из рюкзака бутылку вина.
 Плач продолжился секунд пять. Она как-то быстро подавила свои чувства, вытерев свои бледно голубые глаза, цвет которых, как и у платья, словно тоже был выжжен палящими лучами солнца.
 Поезд тронулся. Она засуетилась, вытащила сумку из-под стола и начала доставать из нее свертки, из очень старых, помятых газет и таких же пакетиков с едой.  Соседи на верхних полках уже спали, их друг на боковой полке читал книжку, а я сокрушался тем, что не повезло с компанией, и тоскливо смотрел на все еще свободное нижнее боковое место.
Я укутался в одеяло и, отвернувшись к стене, мне удалось уснуть.
 И снились мне тропинки в горных лесах, в каменистых ущельях и каньонах. И шагалось мне по ним легко и уверенно. Но пришлось проснуться и оказаться вновь в унылом вагоне.
 Нижнее боковое место было уже занято парнем округлого телосложения, попивающего пиво из двухлитровой бутылки, и о чём-то долго болтавшего по мобильному телефону. Женщина, напротив меня разложила на столе внушительную пачку сканвордов и погрузилась мыслями в них, периодически наливая чай из  помятого термоса в изрядно потертую пластиковую кружку.
 Парень, читающий книжку, спустился в свои сандалии и только хотел направиться в туалет, как я внезапно остановил его. Причиной тому было то, что я обратил внимание на автора книги, которым был Тур Хейердал. Вспомнив заметки и фотографии его путешествий, которые в далёком детстве я с любопытством рассматривал в отцовских журналах, я восхищался ими и недоумевал, как и зачем у него поднялась рука сжечь своё творение.
 - Это книга о путешествии на папирусной лодке под названием "Ра", которую потом сожгли? - спросил я.
 Парень в явном недоумении смотрел на меня, при этом суетливо дергая ступнями ног в тапках. Видимо в этот момент он взвешивал необходимости: ответить на мой вопрос или сбегать в наконец-то освободившийся туалет.
 - Я не знаю пока что... - Сказал он и быстро удалился, чеканя шаг шлепанцами об пятки.
 - Их было две. "Ра" и "Ра-2". - Раздался необычайно добрый голос женщины сидевшей напротив.
- Как две? - Удивленно спросил я. Но удивлен был не столько ответом, сколько тем, кто ответил. Да еще и таким мягким тембром, что позавидует не одна дикторша радио.
 - Да, две. А сожгли они третью - "Тигрис", - и наверно заметив мой удивленный взгляд, напоминающий наивного ребенка, словно дразнясь, добавила. - А был у него еще и плот "Кон-Тики".
 Да, я был сильно удивлён, но не сидел при этом с открытым ртом. Наоборот, вопросы посыпались один за другим. Мало того, к нашей дискуссии присоединился парень с бокового места, который продолжал попивать пиво. Речь зашла про высыхающее Аральское море и бывший остров Святой Елены на нём.
 Беседа продолжалась, а время незаметно пролетало куда-то мимо нашего вагона. Так всегда и бывает в компании с эрудированным человеком. Как интересно складывается  судьба. Кто мог бы подумать, что человек, судя по его внешнему виду, всю жизнь проведший в поле или огороде, умеет не только отгадывать сканворды, но и окажется грамотным рассказчиком.
 В какой-то момент я обратил внимание на лежавший на столике у окна ее пакет. Из него торчали куски пожелтевших газет, в которые были завернуты стеклянные баночки с едой. Те газеты были не «желтой прессой»... (Интересная мысль пришла в голову, о том, что желтая пресса не желтеет.) А заметил я, что один абзац какой-то статьи был обведен ручкой. Некоторое время спустя,  когда она развернула пакетик с печеньем и тоже завернутый в газету, я обнаружил еще ряд абзацев в разных статьях, также обведённые ручкой или карандашом. Да уж, она не просто читала прессу, но и запоминала исторические факты и долгое время все это хранила. Но вдруг, видимо, что-то случилось, какой-то срыв и вот, она не щадя такое собрание, используя не по назначению - упаковывает в него еду, истёртые до дыр тапочки и даже помятый термос.
 Поезд подъезжал к Москве. В окошке показались признаки мегаполиса, и моя попутчица чуть ли не прижалась лицом к окну.
 - Всю жизнь мечтала Москву увидеть. - Вдруг сказала она. И пусть была какая-то детская наивность в её голосе, но в тоже время и столько счастья. На лице у неё появилась улыбка, а глаза заблестели искрами радости, и казалось, что напротив меня сидит постаревший ребёнок.

Отец

 Не успев отдохнуть от изнурительного похода, я начал искать любую информацию о партизанской деятельности в горах Крыма. Тогда все мои мысли были о следующей поездке. Я пылал желанием найти следы деда. Хотя и вся родня была убеждена в том, что он тогда не добрался до берега, что-то мне подсказывало, о том, что я на верном пути. Быть может, это была наивность, а быть может, просто хотел, чтобы отец мною возгордился. Он всегда так восхищался и радовался моим даже самым не значительным успехам. И вот я уже высматриваю календарь, чётко понимая, что до следующего отпуска ещё целый год. Посмотрел на мозоли на ногах, которые словно просили пока что не ходить в спортзал. Обрадовал их, приняв решение - подождать неделю.

 Надо заметить, что жизнь у меня стала более насыщенной после того похода. И всё у меня шло своим чередом. Но вдруг случилось несчастье. Телефонный звонок раздался как-то апрельским вечером. Сердце наполнилось тревогой. Час спустя раздался ещё один звонок и я узнал, что отца не стало. Оставив все свои дела, я первым же рейсом вылетел, чтобы проводить его в последний путь. Дальнейшие чувства трудно объяснять, да и наверное не стоит, но воздействие на меня окружающего мира, я почувствовал ещё лучше. Словно прозрел или обнаружил неведомые мне инстинкты. Это объяснить ещё труднее, особенно человеку, не владеющему искусством изящной словесности. Быть может потому, что я не стал сокрушаться от постигнувшего меня горя, а со здравым смыслом и смирением принял этот удар судьбы. Тогда мне довелось понаблюдать и познать сущность многих людей всё это время окружавших меня. В какой-то момент я задумался о том, стоит  ли продолжать начатое мною мероприятие по поиску могилы деда. Сомнения начали меня преследовать, но когда месяц спустя мне в руки случайно попалась книга Конфуция - они исчезли. На первых же страницах, я прочитал следующее:
 " - Кто вглядывается в устремления своего отца, когда он жив, а после его смерти - в то, как он поступал, и не меняет его путь в течении трёх лет, тот может называться почитающим родителей."
 Книга захлопнулась моими ладонями, поднеслась к подбородку и словно молясь - прошептал в неё обещание пройти все горы и ущелья Крыма, где есть мемориалы павшим солдатам и партизанам в годы Великой Отечественной войны.
 
Партизаны

 Прошло ещё четыре с половиной месяца, и я снова ехал в плацкартном вагоне в Крым. Снова встреча на вокзале и на том же месте. Снова мы сели все вместе в автобус, запихав в багажное отделение свои рюкзаки,  под недовольный взгляд бабушки, которая перевозила в нём коробки с фруктами.
 И только мы добрались до начала нашего маршрута, как судьба преподнесла нам новый сюрприз.
 
 Из кустов к нам навстречу вышла женщина в камуфлированной форме. Судя по крупным звёздам на погонах, она была далеко не рядовым служащим местной природоохранной организации. Преградив нам путь, она поинтересовалась нашим маршрутом движения. Наш проводник предъявил ей маршрутный лист и договор с местной службой спасения.
 -Я вас не пропущу. - Спокойным и строгим голосом сказала она. - Лес закрыт для посещения из-за пожарной опасности.
 Тот год выдался очень сухим. За всё лето осадков почти не выпадало и даже были случаи лесных пожаров.
 - Но его закрывали на две недели, а прошло полтора месяца. - Возразил проводник.
 Она достала рацию и связавшись с каким-то постом находящимся на нашем маршруте, сказала:
 - Тут группа туристов из семи человек пытается пройти. Если увидите их - свяжитесь со мной. А я тогда вызову наряд...
 Она развернулась и исчезла в кустах. Споры и все попытки звонков в службы и инстанции не принесли никаких результатов. Бюрократическую машину не так просто остановить. Объяснять о том, что люди приехали из далека не ради отдыха, а для определенных целей было бесполезно. Не говоря уже о том, что бы спросить с них о том, почему не было объявлений о продлении срока запрета.
 И вот семь человек сидят на рюкзаках у пыльной дороги и смотрят друг на друга. Ведь, у кого-то мечта посетить одну из вершин, у другого - искупаться в каком-то каньоне в водопаде и так далее. И так случается, что любой человек в своей жизни хоть раз, но бросает вызов закону тем или иным образом. Обговорив чуть ли не шепотом детали, мы закинули рюкзаки на плечи и выдвинулись в сторону моря. Затем, пройдя несколько километров мы свернули в лес и пошли к своим мечтам напролом.
 Целый день мы шли через чащу густого леса вдали от протоптанных тропинок.  А утром следующего дня, изрезанные ветками в ногах, руках и лицах мы взошли на одну из красивейших вершин. Так сбылась мечта одного из нас. И не было предела счастью в наших глазах.
 - Ну что, партизаны? - раздался голос проводника: - А теперь пойдём "Партизанскими тропами"?
 Так называли маршрут, пролегающий по местам боевой славы в годы Великой Отечественной войны.
 "Ну вот... Настал момент для свершения и моей мечты" - подумал тогда я. И пошли дальше по горам и каньонам, стараясь не думать о том, сойдёт ли нам такая вылазка с рук.
 
 Пять дней мы бродили по партизанским тропам, практически не встретив при этом ни единой души. И лишь один раз, выйдя на грунтовую дорогу, которую нам нужно было пересечь, мы увидели  велосипедиста. Интересным ракурсом сложилась судьба. Мы тоже находясь там чувствовали себя партизанами. Хотя, не буду утверждать за всех. Я в большей степени пишу о своих чувствах и эмоциях. Такое сходство, я в первый же день принял за знак свыше. Но сейчас сидя у костра и слушая, как веселятся друзья, шутя о том, что если после спуска с горы нас арестуют, то тюрьма нам не страшна, так как мы научились готовить «тюремный торт».
 А мне было не до шуток. Меня мучили мысли о том, что неужели все мои старания прошли зря. Нет, не бывает такого, чтоб пролитый пот не принёс свои плоды. Ещё не давал покоя увиденный мною ярко выраженный своей навязчивостью сон. Такие сны сбываются, но насколько он был зашифрован моим подсознанием, заставляло задуматься. Прервав разговор ребят, я всё же рассказал о своём сновидении. Но только девушки из нашей группы, слушали меня с блеском в глазах, и чуть ли не затаив дыхание. Видимо не зря говорят; " Женщины любят ушами" и чуть позже,  когда закончил рассказ и стал отскрёбывать ложкой из котелка остатки десерта, я вспомнил ещё одно изречение о том, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок.
 Так или иначе, но все мы по-настоящему любим сердцем. А ему нельзя ни приказать, ни соблазнить его.
 
 Настала пора расставания.  Никогда не забуду, как одна из девушек прощаясь, чуть ли не в след мне, сказала:
- Ты обязательно найдёшь ту самую зеленоглазую, которую всю жизнь искал.
 И слышать это было намного приятней, чем обычные пожелания удачи. Наверное, в тот самый момент она сказала то, что я хотел услышать. Я расплылся в улыбке, помахал им рукой и пошёл своей дорогой.

Карадаг

 Целый год я ждал этой встречи, встречи с вулканическим массивом под названием Карадаг. Но в этот день состоялась ещё одна нежданная встреча.

 Рано утром придя на Биостанцию, расположенную на территории заповедника «Карадаг», откуда и должна была начаться экскурсия, я заметил, что пришёл на два часа раньше, так как не знал времени начала экскурсии и решил подстраховаться. Тогда я спустился к морю, чтоб искупаться вместо обычного утреннего мытья, а заодно и разобраться с мозолями на ногах, которые я приобрёл в горах благодаря тяжёлым треккинговым ботинкам. 
 Окунувшись в прохладные и солёные волны Чёрного моря, я хорошенько взбодрился. Достал походный ножик и проколов им пузыри мозолей на ногах, залепил их пластырем. Шагать теперь стало намного приятнее. И вот поднявшись лёгкой походкой к месту начала экскурсии, я увидел стоявшую там девушку, которая пристально смотрела на меня. И это было видно, даже не взирая на её тёмные очки.
 Группа потихоньку собиралась. Пришёл экскурсовод, провёл небольшую, но познавательную лекцию. 
 Мы уже собрались выдвинутся на маршрут и я стал «запрягаться» в свой рюкзак, как вдруг услышал своё имя. Я поднял глаза и увидел перед собой ту самую девушку. Она сняла свои тёмные очки, за которыми скрывались глаза волшебно-зелёного цвета, и спросила:
 - А Вы меня не помните?  Вы нас подвозили…
 Я вспомнил недавний сон и её. И как увидел её впервые далеко от цивилизации, когда она открыла дверь моей машины и попросила подвезти. Встреча тогда была короткой, но запоминающейся. Не всегда встречаются на трассе такие красивые и в то же время интересные собеседники, путешествующие автостопом.
 Я стоял ошарашенный, словно после наркоза и, наверное, с отвисшей от удивления челюстью. Но всё же мы заговорили, и она познакомила меня со своей подругой, которая подошла к нам пару минут спустя.
   
 И пошли мы по скалистым тропинкам Карадага. И словно оказались в сказке, когда поднялись на одну из вершин.
 Подъём был прост, но не для подруги моей знакомой. Девушке недавно сняли гипс на ноге, и ходить ей было тяжело, не говоря уже о крутых подъёмах вверх по предательски скользким, рассыпающимся и выскальзывающим из-под ног камням. Она смотрела на этот почти крутой склон с каким-то сожалением и сомнением в своих силах одолеть его. Всё же сделала попытку, и первые шаги давались ей с большим трудом. Тогда я протянул ей свою руку, она подала свою, и я потащил её наверх за собой. Цепляясь второй рукой за кустики, чуть ли не на одном дыхании, я вместе с ней забрался на эту вершину.
 Перед нами открылся потрясающая панорама. Я увидел блеск в её глазах и глазах подруги. Я понял, что они ощущают в данный момент. Когда-то я тоже впервые забрался на вершину, кое-как и порой не веря в себя, но всё же карабкался и дойдя до цели я, наверное, сиял от счастья. Точно также трудно было передвигаться и мне тоже помогали и подбодряли.
 И почему-то именно в этот момент я вспомнил о нереализованных детских мечтах. О том, как мечтал стать геологом или археологом, уходить в экспедиции и строить для этого плоты подобно Туру Хейердалу. Я вспомнил женщину, оставившую своё хозяйство, в которое она вцепилась словно ива цепкими корнями. И всё же набралась решительности  и отправилась вслед за своей, такой близкой и в тоже время далёкой мечтой. Неужели, чтоб отправиться вслед за мечтой, нужно намного больше усилий, чем взобраться на гору? 
 И вот я смотрел в глаза, наполненные радостью и по телу моему пробежал знакомый уже мне «холодок». Как же это приятно ощущать; и такой прилив сил и благодати полученной от осознания, что помог человеку в этот момент.
 

Послесловие

 В прошлом году, тут в Крыму, я обрёл свой путь и встал на него. Но в этом походе, я хоть и не нашёл могилу деда, но я нашёл себя на этом пути. Я вспомнил о детских грёзах и осознал как далеко я отстал от них. И только на этой, пусть не самой своей высокой вершине я понял, что до этой поры был таким же без вести пропавшим для самого себя. Спасибо этим сверкающим глазам, в которых я увидел своё будущее и полюбил его.   
 
 Пройдёт всего несколько лет, и я сам стану водить людей в горы, спасать их там и возможно помогать открывать для себя новый мир. И желаю всем, чтобы каждый из вас нашёл свою «вершину».