ПСИХеЯ

Для того чтобы сойти с ума, сначала на него надо взобраться.
Закарин Джонатан

В небе светило солнце, скрадывая цвета и превращая мир в белесую муть. Небо тусклым шлейфом стелилось над головами городов и сел, что изнывая от тупой жары прятали жителей по обителям своих домов.
В отличие от них я не имел возможности выйти под палящие лучи и насладиться свободой жарящего воздуха. Мое пространство свели к минимуму четырех стен, кровати и стула, привинченных к полу.
Решетка кованым телом отбрасывала витиеватые тени на мое одинокое царство. Мне казалось, что эти серые линии забирают тепло моего тела, но я не мог отойти от располосованного солнечного света. Боялся. Боялся не увидеть, как солнце садиться, уходит. Страх, что оно погаснет, был ужасающе остер и колюч. Он заставлял мое сердце умирать как барахлящий мотор, а глаза болеть, так желающих увидеть слепое солнце.
Это чувство и привело меня сюда. В психбольницу. В место для таких как я. Хотя когда-то я боялся того же, что и остальные смертные: потерять работу, уколов и темного одиночества. Все это было двигателем, так усиленно толкающим меня в жизни. Я тогда звался человеком. Нормальным и здравомыслящим. До тех пор пока не стал страшиться по-настоящему ужасных и смертельных вещей.
Сначала друзья улыбались. Потом предлагали развеяться, отдохнуть от работы. Затем круг друзей общения сузился и пропал. А там я уже сидел у психоаналитика и далее изливался психиатру.
Как же долго это длилось! Годы гасли, прячась словно солнце, но в отличие от него они не возвращались по утрам.
Я ждал предрассветными часами, когда начнет светлеть опасное черное небо, окрашиваясь в приветливый голубой.
Моя жизнь стала другой. Точнее ее не стало. Она превратилась в комок нервов, сжатых в предвкушении тьмы. Я не знал, материальна ли она, но понимал, что она ждет момента, чтобы поглотить этот белесый от света мир и обхватить его своими черными лапами.
Окружающие меня друзья быстро сменились врачами, медсестрами и такими же как и я, но немного другими. Кто-то мог буйно реагировать даже на шелест упавшего листа, а кто-то не моргнул бы, если бы его ударил ток. Все такие разные мы объединены одним словом «псих».
Скучаю ли я по прошлой жизни? Я не помню ее. Она затмилась настоящим.
Мне бы хотелось одного: свободы. Ехать вслед за солнцем так быстро, чтобы оно не успевало прятаться за горизонтом. Хотелось бы быть ветром. Разгонять тучи и стелиться по земле под иссушающими лучами. Но я потерял возможность быть кем-то и право быть свободным, ведь я дал слабину и впустил в свою жизнь трепет страха и чувство беспомощности. С тех пор я не могу вновь дать себе волю жить.
Солнце заставляло меня смотреть на него до блеклой слепоты в глазах и ничто не может остановить этого кроме укола со снотворным, погружающим меня в кошмар, наполненный тьмой с точкой света, что с каждым разом все дальше и дальше от меня.