Снежинка

Она упала ему прямо на ресницы. И затрепетала, то  ли на ветру, то ли от сознания того, что он видит и ощущает Её. Её одну, из миллионов других кружащихся вокруг снежинок.

Наконец. Наконец они снова вместе – вечные спутники на бесконечных путях Вселенной. Они, познавшие тайну превращений, были вместе с незапамятных времён. В те времена, когда и Земли ещё не было, когда и Солнце ещё не светило.

Они были вместе, когда среди других лучей света неслись сквозь бескрайние просторы звёздных полей,  когда  слитые в единый аккорд, звуками странствовали от звезды к звезде, от планеты к планете.

И когда были двумя песчинками одной горы, и двумя цветками на одном поле, и двумя птицами в одном небе. И здесь, на Земле, они вместе прошли через многие жизни.

Она не знала, где и когда они посеяли семя, давшее росток разлуки. Но это случилось. И их путям суждено было разойтись. Может быть, для того, чтобы они не забыли радость встреч? Ведь встреч без разлук не бывает….

Она понимала, что от судьбы не уйдёшь, и суждённого не миновать. Но как Она могла блаженствовать в заоблачных высях, когда Он один, без неё, блуждал по «долине слёз», как иногда называют Землю.

И Она рванулась вниз, к нему. Пролетая через снеговую тучу, Она превратилась в снежинку,... и теперь трепетала на Его ресницах.

Он моргнул. Она упала на его тёплую руку. Мгновение, другое…, и Она растаяла, растекаясь прохладной тоненькой плёнкой воды по тёплой коже. Поры раскрылись, пропуская Её внутрь. Ещё немного… и Она, пройдя через сердце, наполнила Его собой. Всего. Каждую Его клеточку. Всё его существо.

Свершилось. Теперь они снова вместе, едины. Её трепет вылился в песню, в песню без слов, в беззвучную песню. Но Он должен был Её услышать, ощутить эту песню единства! Это был миг ликования. Но всего лишь миг. Он Её не слышал.

Ликование сменилось болью. Больно быть рядом с самым близким, быть в нём самом и оставаться не узнанной, не замеченной. Больно было осознавать, что Она им забыта.  Она поняла, что Он забыл не только её, но и самого себя. Видно таково было свойство земного мира – забывать. Забывать и принимать иллюзии за действительность. Он был полностью погружен в этот мир.

Всё Его внимание было обращено на грубые и мимолётные формы. Они влекли Его за собой, волновали, заставляли переживать. Побуждали углубляться в них больше и больше, не оставляя времени задуматься – зачем?

Зачем Он пришёл в этот мир? Куда идёт? Он даже тело своё теперь принимал за самого себя. И служил ему. Он забыл! Он не помнил! Он не слышал Её беззвучного зова. Зова к самому себе, и к Ней, неотделимой от него. Эта разлука, разлука вместе, была ещё тяжелей, ещё больней.

Неужели действительно от судьбы не уйдёшь? Неужели не изменишь? Нежели не ускорить её течения? Она не могла с этим смириться. Должна же Её боль, Её постоянный призыв пробудить Его и хотя бы сократить срок сужденной разлуки.

И Она заметила, что и Он ощущает Её боль и страдание. Значит, есть способ достучаться до него. Значит, есть надежда.

Но неужели только страдания могут сблизить их? Боль – это чувство. Но ведь есть и другие. Она наполнит Его чувствами. Теми чувствами, которые они испытывали, когда были вместе.

Она наполнит Его мечтами о будущем, о новом, неизведанном. Она наполнит Его былыми и будущими образами красоты. Она поведёт Его за собой, к себе. В бескрайние просторы.

Она наполнит Его собой, постепенно вытесняя из Него излишние нагромождения этого мира, тяжёлые, как кандалы. И он пойдёт быстрее, коль суждено ему пройти этими путями. Она спрямит его пути и укажет кратчайшие. Она ускорит их встречу.

Свой план пробуждения Она начала осуществлять с Его ночного сна, когда тело и внешний мир меньше требовали внимания к себе. В снах Она начала  изливать Ему себя, капля, за каплей наполняя освободившееся от дневных забот потаённые уголки сознания.

На первых порах это немногое растворялось в океане земных впечатлений, но постоянно накапливаясь, рождало кристаллики воспоминаний и мечты, которые росли и излучали изначальный свет, озарявший его разноцветными бликами.

Блики, сочетаясь, образовывали световые картины, которые поначалу были простыми, а затем более сложными, подвижными, развивающимися.

По мере роста кристалликов усиливался их свет, и разнообразней становилось сочетание их лучей. Так постепенно в Нём зарождался новый, внутренний мир, отличный от внешнего. Медленно пробуждались проблески воспоминаний о самом себе.

И вот Он уже мог путешествовать по этому новому миру, оставив спящее тело, которому недоступны были стремительные полёты среди лучистых красот Его внутренней жизни.

Он ещё не видел и не слышал Её, но уже чувствовал, что он не один, и устремлялся на поиски, всё расширяя круг своих полётов и поднимаясь всё выше и выше.

Но днём внешний мир и его заботы брали своё, и ночные путешествия забывались. Только миг пробуждения соединял их. Но что-то оставалось. Оставался поиск. Поиск чего-то ещё не осознанного, не вмещающегося в земное сознание.

Этот поиск заставлял Его по-другому смотреть на явления земной жизни, видеть с разных сторон, пытаться связать воедино.

И вот настал тот день, когда Он вспомнил. Вспомнил давний зимний вечер, когда ему на ресницы упала снежинка. Казалось бы, что тут особенного? Падал обычный зимний снег, и одна из множества обычных снежинок упала на ресницы. Почему вспомнилось это незначительное событие? Это удивило Его.

И тут как будто какой-то неведомый луч осветил Его сознание. Это действительно был лучик, пробившийся из его нового мира в мир земной повседневности. Он, этот лучик, был ещё очень тоненьким, едва уловимым, но всё же, он соединил собой два мира, изменяя каждый и сближая их.

Через этот лучик радость начала наполнять Его. Это была Её радость, посланная Ему. И как же было Ей не излить Ему свою радость, которая переполняла Её. Ведь Она победила судьбу, и та отступила, ускорила свой бег.

Теперь они встретятся, обязательно встретятся. И кто знает, может быть скоро.