Кант Критика чистого разума О болезнях головы

В связи с тем, что ум, интеллект, способность рассуждать и просто разум В НАШЕМ БЕЗУМНОМ МИРЕ приравнены ныне к сугубо нековертируемым ценностям, возникло непреодолимое желание поставить эту проблему на ребро. Так что прошу, господа, на прогулки с Великим Иммануилом!
"""
А)

Некотоорые соображения по поводу
извлечений из главного труда КАНТА
"КРИТИКА ЧИСТОГО РАЗУМА"

1.
В учении Гегеля, немецкого идеалиста, кантовский чистый разум из человеческой способности превращается в объективно существующее мышление, в субстанцию всего сущего (абсолютная идея), которая является вместе с тем субъектом, осуществляющем себя  в ходе всемирной истории человечества. Различие между разумом и внешним миром, по Гегелю, продукт развития,  основу которого образует диалектическое тождество мышления и бытия% мышление есть мыслящее и мыслимое, сознание и его предмет. Я и не-Я.  Противоречия этого тождества влекут за собой необходимое развитие мира.

Так кантовская диалектика чистого разума, навевающая пессимистические  выводы, трасформировалась в учение о диалектически развивающееся, идущей по пути прогресса разумной вполне себе так действительности. Противоречия  между разумом и якобы неразумной действительностью рассматривались Гегелем как преходящая ступень: разумное неизбежно оказывалось действительным, а действительное - разумным.

Иную позицию в этом вопросе занял Шопенгауэр, который истолковал кантовскую "вещь в себе" в духе воинствующего иррационализма, волюнтаризма и пессимизма.  /Мир, по Шопенгауэру, с одной стороны, бессознательная, слепая, стремящаяся к саморазрушению космическая воля, а с другой, не более чем совокупность человеческих представлений, которые-де принимаются за разумную упорядоченную действительность. Человеческий разум-де приспособлен лишь к миру явлений и служит практическим нуждам людишек, этих жалких, несчастных созданий, которых мировая воля, из сострадания, конечно, посредством этого самого разума и толкает к самоуничтожению. Эта теория всегда доминирует в эпохи очередного нашествия воинствующего империализма, что мы сегодня и имеем в полном объеме в масштабах всей планеты. / Ох уж эти немецкие интеллектуалы!!! Они всему найдут оправдание.

В то же время великий Кант доказал, что наука невозможна без опыта, чувственных данных. Он доказал, что опыт представляет собой не бессвязную массу чувственных данных, а сложную систему эмпирических данных.

2.
   Общая логика построена по плану, точно совпадающему с делением высших познавательных способностей - рассудок, способность суждений, разум.
   Т.к. чисто формальная логика отвлекается от всякого содержания познания и занимается только формой мышления (дискурсивного знания), то в своей аналитической  части она заключает также канон для разума.
   Трансцендентальная логика имеет дело с определенным содержанием познания, ограничиваясь чистым априорным знанием, и потому не следует за этим делением общей логики.
   Сообразно этому рассудок и способность суждения  в трансцендентальной логике имеют свой канон объективно значимого, истинного, т.о.,  применения и принадлежат к ее аналитической части.

 3.
  Между тем разум в своих попытках высказать высказать  что-то априори и расширить знание за пределы опыта совершенно диалектичен, и не укладывается ни в какие каноны.
  Т.о аналитика основоположений будет только каноном для способности  суждения, который учит ее применять  к явлениям рассудочные понятия, априори содержащие в себе условия для правила.
 
4.
Если рассудок - это способность устанавливать правила, то способность суждения есть умение подводить под правила, о чем общая логика вообще умалчивает, будучи отвлеченной от всякого содержания познания. Если бы она даже очень захотела показать, как подводить под правила, т.е. различать, подчинено нечто им или нет, то это можно было бы сделать опять же только с помощью новых правил. Но правило, потому что оно есть правило, неизменно требует наставлений со стороны  способности суждения. Т.о. получается, что хотя рассудок  и способен к поучению с помощью  правил, все же способность суждения ( это и есть настоящий ум) есть особый природный дар, который обязательно, как и любой другой дар, требует упражнения, но которому научиться с нуля нельзя.  Именно поэтому способность суждения и есть отличительная черта природного ума. Этот талант -  врожденное свойство, как и любой другой талант. Отсутствие его нельзя восполнить никакой школой,  так как школа  может и ограниченному рассудку вдолбить сколько угодно заимствованных у других правил ( натаскать на ЕГЭ, к примеру), но способность правильно пользоваться этими правилами, в отсутствие этого дара, даже школьнику не подмога, т.к. не гарантирует  от их ошибочного применения.  Врач, судья, учитель или политик, будучи прилежными учениками, могут, конечно, вызубрить множество хороших правил, и тем не менее,  когда приходит пора их применения, то и дело впадают в ошибку,  - или потому что не умеют от природы рассуждать, хотя и имеют рассудок, который помогает усматривать в хаосе общее, но не может различить, подходит ли данное правило под данный конкретный случай. Или, не исключено, ему просто не хватает жизненных примеров, единственная, зато преогромная польза которых  именно в том, что они усиливают природную способность к суждению. Самой же точности  усмотрения рассудка они скорее наносят ущерб и даже ослабляют необходимое напряжение рассудка, нужное для того, чтобы усмотреть правила в их общей форме и полноте, независимо  от частных обстоятельств опыта, что приучает, в конце концов, к пользованию правилами как простыми формулами, т.е. бездумно, а не в качестве основоположений.

5.
  Рассудочное понятие содержит в себе чистое синтетическое  единство многообразного вообще.  Время как формальное условие многообразного содержания внутреннего чувства априори содержит многообразное в чистом созерцании. Единственный способ, которым предметы могут быть нам даны,  есть модификация нашей чувственности.  Формальное  и чистое условие чувственности, которым рассудочное понятие ограничивается в своем применении, называют схемой, а способ, каким рассудок обращается со схемами - схематизмом чистого разума.

6.
Схема сама по себе - всего лишь продукт воображения, но т.к. синтез воображения имеет в виду не единичное созерцание, а только единство в определении чувственности, то схему следует отличать от образа. Если вообразить себе три точки одна за другой, то это будет образом соответствующего числа. Если же подумать о числе вообще, пусть это будет хоть семь, хоть сто семь, - то такое мышление будет скорее представлением о методе. Это представление об общем способе, каким воображение  доставляет понятию образ, и называют схемой этого понятия.

7.
В реальности в основе чувств лежат не образы предметов, а схемы. Понятие о собаке означает  правило, по которому наше воображение рисует некого зверя на четырех лапах, позади которого располагается какой-либо хвост. Этот схематизм нашего рассудка в отношении явлений и их чистой формы есть скрытое  в глубине человеческой души искусство, настоящие приемы которого нам вряд ли когда-нибудь удастся разгадать вполне.  Схема же чисто рассудочного понятия вообще не приводится ни к какому образу, это просто чистый синтез, согласно правилу единства  на основе понятий вообще, что и есть продукт воображения.

8.
Чистый образ всех величин ( кванторум)  для внешнего чувства есть пространство, а чистый образ всех предметов чувств - это время. Чистая же схема количества ( квантитатис)  как понятия рассудка есть число -представление, объединяющее последовательное прибавление единицы к единице. Реальность в чистом рассудочном понятии есть то, что соответствует ощущению вообще. Отрицание есть  то, понятие  чего представляет небытие ( во времени). Зн., противоположность бытия и небытия - это различие  между одним и тем же временем, наполненым или пустым. Но время - это форма созерцания, зн., форма созерцаний  предметов как явлений, т.е. то, что соответствует в явлениях ощущению.

9.
Схема субстанции - это постоянность реального во времени. Проходит не время, в существование изменчивого во времени. Зн. времени, которое остается неизменным, соответствует в явлении неизменное в существовании, т.е. субстанция. И только на основе субстанции  можно определить последовательность явлений по времени и их одновременное  существование.

10.
Схема причины и причинности вещи вообще есть реальное, за которым всегда следует нечто другое. Это последовательность многообразного, т.к. она подчинена правилу.
Схема общения или взаимной причинности субстанций - это и есть одновременное существование определений  одной субстанции с определениями другой субстанции по общему правилу.
Схема возможности есть согласие синтеза различных представлений с условиями времени вообще, т.е. это определение представления о вещи в какое-либо время.
Схема действительности - это существование в определенное время.
Схема необходимости - это существование предмета во всякое время.

11.
Отсюда следует, что схема каждой категории содержит в себе и дает возможность воображать.
Схема количества - синтез времени в последовательном схватывании предмета.
Схема качества - синтез ощущения ( восприятия)  с представление о времени, т.е. наполнение времени.
Схема отношения - отношение восприятий между собой во всякое время.
Схема модальности и ее категорий -  показывает само время как коррелят определения предмета в том смысле, принадлежит ли он времени и как он ему принадлежит.

12.
Т.о. схемы - это априорные определения времени, подчиненные правилам и относящиеся к временному ряду, к содержанрю времени,  к порядку времени и к совокупности времени.

13.
Каково бы ни было содержание наших знаний, общее, хотя только негативное , условие всех наших суждений состоит в том,  чтобы они не противоречили друг другу и себе самим.  Иначе они не будут иметь никакого значения вообще.  Но даже если в наших суждениях и нет противоречий, но они соединяют понятия не так, как этого требует предмет, или так, что нам не дано ни4аких оснований ни априори, ни апостериори, которые бы оправдали подобные суждения, это тоже сводит на нет все наши усилия рассуждать. Т.о. суждение, даже свободное от всяких внутренних противоречий, все же может быть ложным или необоснованным.

14.
Положение, что ни одной вещи не присущ предикат, противоречащий ей, называется законом противоречия. Это и есть общий, хотя и только негативный, критерий  всякой истины и относится лишь к логике потому, что действителен для знания только как знания, безотносительно у его содержанию, и указывает на то, что противоречие совершенно устраняет и уничтожает знание. Поэтому стоит признать, что закон противоречия есть всеобщий закон и вполне достаточный  принцип всякого аналитического знания, ибо невозможно, чтобы нечто в одно и то же время существовало и не существовало. Человек не может быть в одно и то же время и молодым и старым. А вот в разное время - сколько угодно. Можно ли сказать - человек, который не образован, не есть образованный человек. Можно, лишь добавив - в одно и то же время, потому что он может вдруг взять да и получить образование, после того, как его обзовут необразованным. Но если говорят - ни один не образованный человек не образован, - то это суждение вполне аналитическое,  потому что в нем признак (необразованности) входит в понятие  субъекта, и в таком случае  это отрицательное суждение приобретает очевидность непосредственно  из закона противоречия, и уже без прибавления "в одно и то же время".

"""

В)

Некоторые размышления, основанные на
извлечениях из труда Канта "ОПЫТ О БОЛЕЗНЯХ ГОЛОВЫ" (1764)

Простота и довольство тем, что дала природа, требуют от человека не более чем обыденных понятий и самой простой честности. Напрасно думать, что в сытом обществе никто нет недовольных. Как раз там они плодятся в больших количествах - искусственная принудительность и основанная на достатке притязательность гражданского общественного устройства  всегда порождает затейливых остряков и разумников, а порой даже глупцов и обманщиков и создает видимость мудрости и благонравия, при которых вообще можно обойтись без всякого ума и рассудка, а также без честности - благопристойность, как плотное покрывало, всё прикроет. Но вот искусство и просвещение получили большое развитие, всеобщим лозунгом стали разум и добродетель, да так, что рвение, с которым говорят о них люди, может вполне заменить сами эти добродетели. Демагоги, вежливые и сметливые, владеющие этим искусством, могут быть сами сколь угодно порочны, но всегда будут слыть образцами для подражания.

Однако среди этих двух добродетелей на практике также есть неравенство, хотя обе признаются равными по статусу: практичные люди больше озабочены приобретением ума, нежели воли, воспитывающей сердце, и между глупостью и плутовством они смело выбирают последнее.  Ведь при таком раскладе нигде нельзя обойтись без тонкой хитрости, зато отлично можно обойтись без честности. И многие на этом преуспевают. Честность им только помеха.

Человек живет среди мудрых и благовоспитанных людей ( кто умеет казаться такими),  и льстит себя надеждой, что к нему они будут  справедливы и признают все его добрые качества без всяких усилий. Увы!

Врачи рассудка, логики, стали очень популярны после того, как угодили обществу своим крупнейшим открытием, что голова человека - это барабан, который потому только и звучит, что пуст изнутри. К тому же они, эти врачи, думают, что очень помогли больному, дав название его болезни. И вот Кант, СЛЕДУЯ ЛОГИКЕ ЭТИХ ВРАЧЕВАТЕЛЕЙ УМА, дает свою классификацию БОЛЕЗНЕЙ ГОЛОВЫ, НАЧИНАЯ ОТ СЛАБОУМИЯ И КОНЧАЯ БЕШЕНСТВОМ - в их постепенном образовании.
Сначала он рассматривает более мягкую шкалу - от тупости до глупости, весьма распространённых в любом обществе и ведущих в ещё большим порокам головы.

1. тупой голове не хватает остроты, глупой - рассудка. Но тот, кто не глуп, может быть, тем не менее, туп, т.е. он медленно схватывает, он - тугодум, иногда вообще не может ничего усвоить, хотя с большей зрелостью суждения он научатся справляться с этим умственным недостатком.

 Вообще затруднение в выражении мысли  отнюдь не говорит ещё  чего-либо о самой способности рассудка,  но лишь о том, что острота ума не оказывает  достаточной помощи  для того, чтобы мысль скоро облеклась в самые различные, но точные выражения.  Знаменитый иезуит Клавий  был исключен из школы за тупость, т.к. считался ни к чему не годным - он не писал стихов,  плохо делал письменные задания или не делал их вообще.  Потом он совершенно случайно обратился к математике - и, о чудо! - дело приняло совсем другой оборот, и его прежние учителя теперь оказались против него форменными глупцами.

Практическое суждение о вещах, у которых нуждается земледелец, художник, мореплаватель, отличается от того, к которое касается уловок, неизбежных в общении людей друг с другом. Но это не рассудок вовсе, а хитрость, а недостаток хитрости в народе называют простотой.  Если причины простоты ищут в недостатке ума, то тогда человека называют простаком, простофилей...  А т.к. тайные интриги и всевозможные происки становятся в развитом ( мы бы сказали - цивилизованном ) обществе обычным делом, общепринятыми максимами поведения и очень всё запутывают, то неудивительно, что человек, вполне рассудительный в своих практических делах и всегда честный, попав в этот круговорот светского общения, либо начинает презирать и игнорировать эти хитрости света, или просто не в силах побудить своё честное и доброжелательное сердце стать другим - хитрым и изворотливым. Более того, он даже не может заставить себя думать, что люди вокруг - льстецы, лжецы и обманщики, это ему тягостно и неприятно - но!!! - всяк судит о других по себе,  как простак, так и хитрец, который как раз наоборот - полагает всех вокруг себя такими же лжецами. И эти два непримиримых мировосприятия должны как-то сосуществовать - чтобы общество было стабильным. Но этого не происходит - простак проигрывает и выпадает в осадок!!! И даже само выражение "хороший человек" становится синоним оскорбления ( это же простофиля!) - т.о. на языке мошенников рассудительным является только тот, кто во всех других видит таких же, как он сам, мошенников..

Стремления человека, если они на пределе движения воли, называются страстями. Рассудок же присоединяется лишь для того, чтобы: 1. оценить в целом итог, полученный от удовлетворения страстей или 2. отыскать средство для достижения поставленной цели. При этом соотношение между страстями и рассудком неравное: если страсть совсем уже обуяла человека, то рассудок лишь в самой малой мере может ей противостоять.  Если эта страсть или склонность сама по себе хорошая, а личность во всех других отношениях рахумна, и только всесокрушающее влечение мешает ей предвидеть дурные последствия этой страсти, то такое состояние  связанногго разума называется безрассудством.  Однако безрассудный человек может сплошь и рядом быть хорошим советчиком для других в аналогичных делах, вообще он должен о****ать добрымм сердцем, чтобы его склонность можно было так мягко поименовать. Любовь и безмерное честолюбие чаще всего превращают разумных людей в безрассудных.  Такой человек становится вырождающимся, т.к. он утрачивает естественнное положение в мире и оказывается связанным потрукам и ногам своей страстью.

Противоположность безрассудному человеку - человек осмотрительный. Тот же, кого вообще не касаются страсти, называется мудрецом. У того на всё-провсё есть готовое решение. Но живет он чаще всего на луне.

Итак, ни к чему не восприимчивый человек огражден от страстей и безрассудства своей глупостью, но в глазах толпы он может иметь вид мудреца. Пиррон, заметив на корабле во время бури свиью, котооая довольно похрюкивая, ела из своего корыта, нимало не обращая внимания на непогоду, сказал иронично: Таков должен быть покой мудреца.

 ТАК ЧТО ТОЛЕРАНТНЫЙ ЧЕЛОВЕК, НИ НА ЧТО НЕ РЕАГИРУЮЩИЙ И ВСЕГДА БЕЗРАЛИЧНЫЙ КО ВНЕШНЕМУ МИРУ, ПОКА ТОТ ЕГО ЛИЧНО НЕ КОСНЕТСЯ, И ЕСТЬ преслдовутый "ПИРРОВ МУДРЕЦ". Вот куда нас ведет глобализм!

    Если же охватившая человека страсть сама по себе достойна порицания, и вместе с тем нелепа настолько, что удовлетворением считает  как раз то, что противоположно её цели, то такое состояние извращенного разума и есть ГЛУПОСТЬ, он всегда делает всё ровно наоборот, и потом ещё наивно удивляется:
    ХОТЕЛИ КАК ЛУЧШЕ, А ПОЛУЧИЛОСЬ КАК ВСЕГДА...
   (ТАКИХ ПРИМЕРОВ ПРУД ПРУДИ В НАШЕЙ ЖИЗНИ.)

   БЕЗРАССУДНЫЙ ЧЕЛОВЕК ВСЕГДА ПОНИМАЕТ ИСТИННУЮ ЦЕЛЬ СВОЕЙ СТРАСТИ, ХОТЯ И НЕ МОЖЕТ ВЫРВАТЬСЯ ИЗ ЕЁ ТЕНЕТ, ГЛУПЦА ЖЕ СТРАСТЬ ПОЛНОСТЬЮ ЛИШАЕТ ВСЯКОЙ СООБРАЗИТЕЛЬНОСТИ, ОН В ПРЯМОМ СМЫСЛЕ ТЕРЯЕТ ГОЛОВУ,  И ТОЛЬКО ТОГДА СЧИТАЕТ СЕБЯ ОВЛАДЕВШИМ ПРЕДМЕТОМ СТАРСТИ, КОГДА, НА САМОМ ДЕЛЕ, ЕГО ОКОНЧАТЕЛЬНО ТЕРЯЕТ.
   Нерон стал посмешищем, когда читал с эстрады свои жалкие стихи, чтобы получить признание как поэт, умирая он пафосно воскликнул: Какой великий художник уходит из жизни" ( Куантус артифекс мориор! ) - и ушел из мира как полный дурак, при всем том ужасе, который он внушал людям при жизни.

   Всякая глупость коренится на двух страстях: высокомерии и скупости. Обе они вследствие своей моральной несправедливости, вызывают всеобщее отвращение, обе они нелепы по своей природе, и потому преследуемая ими цель сама себя разрушает. Высокомерный человек  демонстрирует неприкрытое  притязание превосходства  полным пренебрежением к окружающим. Он мнит, что его все почитают, в то время, как его все дружно высмеивают, потому что презрение к другим людям  возмущает в них  их собственное тщеславие против такого человека. Скупец думает, что ему нужно очень много благ,  и невозможно лишиться даже малейшего,  в то время как он  лишается всех их, т.к. вследствие своей скаредности он сам себе налагает запрет на желаемое.

   Ослепление высокомерия создает частью вздорных людей, частью надутых глупцов, в зависимости от того, что именно возобладает в пустой голове - пошлое легкомыслие или чопорная глупость. Скряжническая жадность всегда служила поводом для анекдотов.

    Безрассудный человек - не мудр, глупец - не умен. НАсмешка над безрассудным человеком забавна, снисходительна, глупец же заслуживает самого жестокого бича ситиры, хотя и чувствует его совсем. Нельзя отчаиваться на счет безрассудного человека - он ещё может стать рассудительным и осмотрительным, но кто надеется сделать глупца умным, тот просто "МОЕТ НЕГРА"! ( ЭТО НЕ Я СКАЗАЛА, А КАНТ!), т.к. над последним всегда властвует химера, извращающая сами принципы разума. Гольберг в своё время сказал, что ежедневный прирост числа глупцов заставляет опасаться, как бы им не пришло в голову  основать Пятую Монархию, тогда они, в силу демократического принципа, победят на голосовании.

      Тут им можно посоветовать только одно: Господа глупцы, не слишком усердствуйте в своем размножении, ибо если вас станет уж слишком много, не хватит хлеба, чтобы вас всех прокормить, ибо глупцы никогда ничего не создают, кроме хаоса, и только всего успешнее всё разрушают до основания, в пустой надежде - ...а затем... Но "затем" бывает ещё более разрушительным - для самих же глупцов, в первую очередь..

   ***

  Теперь обратимся от вызывающих презрение или осуждение и насмешки болезней головы к тем, на которые смотрят с состраданием - от тех, которые все же не подрывают устоев свободного гражданского общества, к тем, о которых печется уже правительство. Тут тоже можно ввести разделение на группы: болезни немощи ума и болезни извращенности.

    Первая группа  - это слабоумие, вторая - болезни душевного расстройства. Слабойумый страдет расстройством памяти, разума, и даже чувственных ощущений. Это почти всегда неизлечимо - в растроенном мозгу трудно устранить дикий кавардак, царящий там постоянно. Извращенностьт понятий ведет к помешательству, расстройство силы суждения - к сумасшедствию. Расстройство разума в отношении более сложных и общих суждений - к безумию. Все остальные случаи - это разные степени каждой из указанных ситуации или вообще их гибельное соединение.  Или ещё хуже - переплетение их с сильными страстями - любовь безумца опасна и страшна.

   Помешательство возникат примерно так: душа человека чаще всего занята тем, что рисует себе образы отсутсвующих объектов, или ищет совпадания различных вещей при непоном их восприятии - дополняя недостающее какой- либо химерической черты, которую  способность человека к творческому вымыслу самопроизвольно внсит в ощущение. Всё происходит как бы во сне наяву.  Причем живые  чувственные впечатления затемняют химерические образы, и тогда, при преграждении доступа к душе всем внешним впечатлениям, эти образы приобретают всю свою силу.

    Именно поэтому сны, пока они снятся, воспринимаются нами как сама реальнсоть. Того, кто заворожен химерой, просто невозможно одними рассуждениями и размышлениями  заставить усомниться  в действительности его мномого ощущения. Помешанный, т.о., спит наяву, как мертвец, только при этоом он движется в живом мире, в то время как мертвец, спящий вечным сном, никому уже не причиняет никакого беспокойства.

   А если у состоянию помешательстьва примешиваются ещё и страсти, то тогда действительность для помешанного человека превращается в реальную фантастику.  Вследствие обычного ослепления люди не видят того, что есть, но зато хорошо видят свои фантазмы. Фанатично верующий без труда увидит в мрамрном камне изображение Страстей Христовых.

   Склонность к фантастике как свойство души нигде не бывает столь обычной, как при ипохондрии.  Химеры, порождаетмые этой болезнью, вообще-то не извращают показаний внешнего мира, но создают для ипохондрика обман из ощущений его собственного состояния. И это ощущение чаще всего оказывается пустой мечтой. Ипохондрик способен чувствовать в себе все болезни на свете. у него всегда всё мнимо болит. Именно пэтому он охотнее всего говорит о своих болезнях. Но в обществе большого числа незнакомых людей,которым НЕЛЬЗЯ простоо так назойливо рассказывать о своих недугах, ипохондрик вдруг начинает чувствовать себя здоровым и ест с большим аппетитом. .

   Образы в голове ипохондрика живут долго, инога постоянно, он даже может вдруг некстати рассмеяться, если ему на ум всплывает нечто забавное из его фантазий. Однако эта болезнь касается настроения, и может пройти сама собой.

   Существует особый род фантазирования, приписываемый тому или другому человеку только потому, что у них возникает разная степнь напряжения чувств. В этом смысле меланхолик будет фантастом в отношении невзгод жизни.  Любовь всегда богата фантастической восторженностью, и тоонкое искусство глав государств древности в том и состояло, чтобы сделать граждан фантастами  чувства общественного благополучия - реального или грядущего( равно как сейчас в США, ЕС и Новой Ливии). 

    Представьте себе Аристида среди ростовщиков, Эпиктета - среди придворных, а Жан-Жака Руссо - среди докторов Сорбонны.  Слышно без трудаЮ как уже кричат эти люди: Какие фантасты! Этоо двойственный вид склонности к фантастике в сфере самих по сееб добрых моральных чувствований - есть энтузиазм, и без него никогда не совершалось хоть сколько-нибудь великое.

    Иное дело - фанатики (оголтелые мечтатели).  Тут уже, кроме собственно помешательство на своём присутствует вдохновение и большая, почти фамильярная близость к высшим силам. Воистину, человече6ская природа не знает более сильного ослепления! Если увлеченный фанатизмом человеком к тому же и талантлив, а толпа уже разогрета с помощью СМИ, тогда страдает всё общество от некоррелируемого брожения этого вида фанатизма. И тогда один попадает на трон, а другой - получает три года расстрела ( эшафот в прошлом).

   К извращениям ума относится также и нарушение  способности припоминания. Тут можно улышать диковинные рассказки о былых ратных подвигах, многочисленных победах на любовном фронте и многое другое. От одной вполне разумной с виду женщины я слыышала "достоверный" рассказх о том, как она НАМЁРЗЛАСЬ ПРОШЛЫМ АВГУСТОМ В ПОДМОСКОВЬЕ ( это когда на самом деле стояла аномалольная жара вплоть до начала сентября - тогда температура "упала" до 25 градусов по Цельсию.) И всякая попытка напомнить этой мерзлячке, что в июле-августе Москва и пождмосковье млели от жары от 35 до 43 градусов, только злили её.

   До сих пор способность рассудка в расстроенном уме остается почти незатронутой, т.к. ошибка лежит всегда только в понятиях, тогда как сами суждения, если извращенное суждение принять за истинное, могут быть совершенно правильными и даже вполне разумными. Расстройство рассудка, напротив, состоит в том, что на основании верных опытов высказываются совсем ( даже если только частично) неверные суждения - первая степепь этоой болезни сумасшедствие, идущее уже в самых первых своих суждениях о реальности наперкор общим правилам рассудка. 

   Это относится в полной мере к политике переходного периода, когда вместо позитивного результата получается полный раздрай. 100% сюда вписывается современное предстваление о мировом кризисе и всей политике и практике глобализма - это яркий пример сумасшедствия политиков и всевозможных экспертных сообществ в планетарном масштабе.

   Суцмасшедший  видит предметы, как и любой здоровый человек, но поведение других людей, адекватных и незахваченных коллективной чумой, он обыкновенно истолковывает, исходя из представления о себе, как о здоровом человеке. Так, к примеру, американские и многие наши прогрессисты ОТ ПОЛИТИКИ И ЭКОНОМИКИ всякого, кто имеет другую точку зрения на происходящие события, тут же клеймят ПАРАНОИКАМИ, Т.К. ИХ ВИДЕНИЕ МИРА ПОДСКАЗЫВАЕТ ИМ ИМЕННО ТАКОЕ ПОВЕДЕНИЕ - Т.Е ПОВЕДЕНИЕ РЕАЛЬНОГО СУМАСШЕДШЕГО, КОТОРЫЙ РАЗРУШАЕТ ВМЕСТО ТОГО, ЧТОБЫ СТРОИТЬ И Т.Д., НО СУМАСШЕДШЕГО, МНЯЩЕГО СЕБЯ АДЕКВАТНЫМ.

   Меланхолик - это сумасшедший  унылого типа. Есть и смешные формы сумасшедствия -- на почве любви, к примеру. Высокомерный человек тоже в определенной степени сумасшедший. Насмешку над собой он искренне принимает за восхищение.

   Вторая ступень расстройства  ума в отношении высшей силы, якобы сопутствующей этому персонажу, состоит в том, что разум оказывается приведенным в беспорядочное состояние по поводу общих понятий.  Эту ступень можно вполне считать безумием. На ещё более высокой ступени  этого расстройства воспаленный мозг перепоняется всякого рода претензиями и утонченностями, тут уже приходится слышать о самых невероятных толкованиях пророчеств и др.  Такого человека часто называют сумасбродом.

   Если такой человек всё же не утрачивает связи с реальностью, умеет адекватно анализировать опыт жизни, но чувства его оказываются  до такой степени опьяненными новизной и множеством самых необычных следствий, подсказываемых ему его проницательностью, то он уже не обращает внимания на правильность соединения всего со всем. Тогда и получается самое блестящее безрассудство, которое вполне может ( но не обязан) перепутаться с настоящей большой гениальностью, ( что ни в коем случае не есть сама гениальность! ), т.к. медленный разум не поспевает за остротой ума, пришедшего в состояние тотального возбуждения. Такое состояние, когда устанавливается полная нечувствительность к внешнему миру, есть безумие, а если сюда добавляется ещё и гнев, то вообще получаем неистовство.

   ГЕНИАЛЬНОСТЬ ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ ВСЕГО ЭТОГО ТЕМ, ЧТО ОНА НИКОГДА НЕ СОПРОВОЖДАЕТСЯ ГНЕВОМ И в ней ВСЕГДА ПРИСУТСТВУЕТ СВЯЗЬ С РЕАЛЬНОСТЬЮ И ОПЫТОМ ЖИЗНИ. Она всегда знает, с чем себя сравноть и куда себя приложить. Но мир, увы, не всегда понимает это, часто путаясь в различиях между гениальностью и безумием или даже категорически ошибочно отождествляя их, ситая всех гениев обязательно сумасшедшими. Но это, как парвило, суждение глупцов, т.е, в определенном смысле, людей, самих в чем-то психически неполноценных.

  В природном состоянии человек может быть подвержен лишь немногим безрассудствам и едва ли какой-либо глупости.  Его потребности держат его всегда так близко к опыту, что его здравый смысл работает почти незаметно, почти без нагрузки. Ему просто не от чего сходить с ума.  Его грубым и обыденным вожделениям его природная косность сообщает известную умеренность, и суждений от него не тредбуется вовсе или требуется слишком мало, и он вполне может все их успешно контролировать. 

   Да и где взять ему материал для глупости, если слишклм мало думая о том, что о нем думают другие люди, он не может быть ни тщестлавным, ни чванным?! Также редко встречаются душевные расстрпойства в состоянии простотты. Никакая фантастика не в силах вытеснить из его мозга обыденные ощущения.

***

  Итак, недуги познавательной силы Кант назвал болезнями головы,  а повреждение воли - болезнью сердца. Корни этих недугов он находит в самом теле человека, скорее в пищеварительных органах, чем в мозгу. Ибо всегда сначала, при любом недуге, страдает именно тело, когда зародыш болезни едва ещё заметен, видна уже какая-то двусмысленная извращенность, как-то: беаполезное глубокомысленное мудрствование, чопорность, любовные причуды в мечтах... Дальше больше: и тогда уже корни могут отыскиваться в предшествующих состояниях души. Так что если в случае бешенства иного "харизматичного" политика или "ученого"-крикуна опытный врач прописал бы слабительное, то был бы однозначно прав.

***

Так что учитель господа - если не в одно и то же время, то хотя бы в разное время. Никогда не вредно. Одна польза. Таланты ведь тоже требует огранки. И никогда не сходите с ума, даже понарошку. Ну разве что от любви. Хотя бы чуть-чуть можно почти всем.


( однако продолжим )