Глава 27. Рыбак рыбака...

предыдущая глава http://www.proza.ru/2011/08/12/590


То, что должно было случиться рано или поздно, случилось. Подойдя утром к зеркалу, У-Он увидел, что уши стали двухцветными: сквозь красный проступили островки синего. Природный цвет обычно начинал проявляться в неприметном месте, прикрытом волосами – заушной складке, и этот момент было важно не пропустить – незамедлительно идти в тату-салон к Там-Иру, пока посинение не перекинулось на внешнюю сторону уха. Но в последнее время У-Ону было как-то не до своей внешности, и он проворонил первые признаки разрушения пигмента: столько всего происходило в его жизни, что это просто вылетело из головы. Маленькое зеркальце, при помощи которого он заглядывал на заднюю поверхность уха, стоя перед большим зеркалом, осталось дома... Да, точно. У-Он забыл его в квартире. И сейчас его уши покрылись синими пятнами.

Что делать? Отпроситься, чтобы сходить на процедуру обновления пигмента? Но злить начальство как-то не хотелось. У-Она и без того лишь чудом не уволили, когда он на неделю позже вернулся из отпуска, только пообещали вычесть из зарплаты сумму за те дни, которые он отсутствовал на работе.

Появиться там с такими ушами? Чтобы все поняли, что он их обманывал? Тогда всплывёт и то обстоятельство, что У-Он всё это время избегал инъекций RX. А это было чревато неприятностями, вплоть до увольнения. Хотя... Законы законами, а на практике исполнение этого предписания лежало на совести работодателей: некоторые действительно следили за тем, проходит ли синеухий сотрудник курсы уколов, а другие смотрели на это дело сквозь пальцы. Хмуро рассматривая в зеркале свои пятнистые уши, У-Он кусал губы...

А потом он решительно выпрямился. Да плевать, как к этому отнесётся его начальство. Надоело прятаться и притворяться. Уволят эти – возьмут другие. Чтобы обеспечить семью, он согласился бы работать кем угодно, хоть грузчиком – благо, физической силы было хоть отбавляй. На её недостаток У-Он вообще никогда не жаловался, а теперь, высвободив свою суть оборотня, он чувствовал себя способным пробить кирпичную стену кулаком, не охнув при этом.

– Ну, грузчик – это, конечно, крайний случай, если уж совсем ничего найти не удастся, – сказала Э-Ар, натягивая ему на голову шерстяную шапочку почти до самых глаз. – Ну вот, и ушей не видно, да? Так и ходи на работе.

– Шутишь, что ли? – усмехнулся У-Он. – Шапка только внимание привлечёт, все будут спрашивать, почему я в ней... Не, это не выход.

– А что, по-твоему, делать? – Э-Ар вскинула брови, сделав мило удивлённую гримаску и обняв его за шею.

Стоя в тёплом кольце её рук, У-Он на миг закрыл глаза. Остаться бы... Зарыться в её волосы и не уходить никуда. С лёгкой досадой он почувствовал, что размяк, решительный настрой пошатнулся... Но только на миг. Заставив себя открыть глаза, он сказал:

– А ничего. Пофиг всё. Пусть делают, что хотят. Достало уже носить маску, хочу просто быть собой.

– И это правильно. – Носик Э-Ар коснулся щеки У-Она, защекотав кожу теплом дыхания, и он утонул в тёмно-медовой глубине её глаз. А Э-Ар добавила серьёзно и ласково: – Запомни: что бы ни случилось, я всегда буду на твоей стороне. Я тебя люблю.

На завтрак к чашке тоо было варенье из тультули, вкус которой снова некстати напомнил У-Ону похороны на болоте и родинку в форме крыла бабочки. Чувство вины опять сиротливо заскреблось на сердце, как выброшенный на улицу щенок: зачем он надавал Бэл-Айе обещаний? Зачем сказал ей всё то, что он сказал? Зачем вообще встретил её и вспомнил... А Э-Ар ни о чём не подозревала. Теперь он был виноват перед ними обеими.

Ло-Ир ничего не сказал, увидев его уши. Он задумчиво ел варенье, запивая его крепким тоо. Ему повезло: тультуль у него ни с чем не ассоциировалась, как у У-Она, а потому он мог есть её спокойно. Встретив обеспокоенный взгляд жены, У-Он поспешил улыбнуться. Хорошо, что она не умеет читать мыслей. Но стоило ему немного успокоиться, как уже в следующий миг он встретил странный взгляд младшего Ягуара – неподвижно-пронзительный, загадочный и гипнотический, совсем как у Рай-Ана. У-Ону тут же припомнилось, как глава клана Белого Ягуара прочёл его мысли в лесном домике, где они ждали встречи с Учителем Баэрамом. Что, если его сын – тоже?.. По лопаткам пробежал холодок, и У-Он поспешил отбросить неприятную догадку.

Прогоняя призрак прошлого, на прощание У-Он подарил Э-Ар страстный и глубокий поцелуй. Как бы глупо это ни звучало, но тем самым он будто проверял, прежними ли остались его чувства к ней, не изменилось ли в них что-то после внезапного вторжения Бэл-Айи в его мысли. Нет, всё было на месте. Э-Ар по-прежнему пьянила его, как крепкая хунайя (алкогольный напиток на основе мёда, ягод, хмеля и пряностей; медовуха – прим. авт.).

– Ладно, до вечера, – сказал он, сжав её пальцы.

– Удачи тебе, – прошептала она, согрев его медово-хмельным золотом своего взгляда.

Выходя из дома, шапочку он не надел, а сунул в карман, но на улице попал под снегопад. Пришлось натянуть мягкую и эластичную, чуть-чуть колючую шерсть на мгновенно озябшие уши. Вот и сюда добралась зима...

В городе было унылое, серое, холодное, сонно-снежное утро. Одна радость – сегодня должны были вернуться Рай-Ан и Тиш-Им. Подробностей дела Белый Ягуар по телефону не рассказал, сообщил только, что они оба живы и здоровы, едут домой. У-Ону не терпелось их поскорее увидеть, а предстоящий день казался ему длинным и неприятным. Быстрее бы всё кончилось...

На работу он явился раньше обычного и снял шапку, открыв свои странно выглядевшие уши.

– Привет, – как ни в чём не бывало поздоровался он с приёмщицей.

– П-привет, – ответила Ка-Линн, встретив его озадаченным взглядом.

– Здорово выглядишь, – попутно заметил У-Он. – Новая причёска?

Ка-Линн только напряжённо сглотнула и кивнула. Она действительно сделала перманентную завивку, и её обесцвеченные волосы окружали голову мелкокурчавым пушистым венчиком, скрывая уши.

Управляющий сервисным центром, Он-Кум Емер, был уже на месте – сидел, склонив над документами стриженную ёжиком и уже начавшую седеть голову, а дверь в его кабинет была, как обычно, распахнута настежь. У Емера была такая привычка – держать дверь открытой, чтобы знать, кто чем занят. Несмотря на красноухость, слухом он обладал острым, почти как у оборотня, а ещё – фантастической способностью не глядя чувствовать, если кто-то начинал заниматься посторонними делами на рабочем месте. Проходя мимо двери, У-Он бросил в неё приветствие, и управляющий, даже не оторвав взгляда от бумаг, лишь буркнул в ответ: «Доброе утро». На красно-синие уши Емер, естественно, внимания не обратил.

У-Он прошёл в мастерскую. Сегодня он явился первым, ни одного из остальных четверых мастеров ещё не было. Повесив куртку на вешалку, он уселся и окинул взглядом привычный рабочий бардак. Его срочного внимания ждали восемь телефонов, три из них – гарантийные. До формального начала рабочего дня оставалось ещё двадцать минут, и У-Он сидел в раздумьях, медля приступать к ремонту и чувствуя себя неуютно. Сквозняков в мастерской вроде не было, но его спину что-то упорно холодило. Сейчас придут ребята, и начнётся: «Что с твоими ушами?», «Так ты синеухий?», «Зачем ты косил под красноухого?» и тому подобное. А потом зайдёт Емер и тоже наконец увидит. Разумеется, доложит хозяину. В общем, настроение у У-Она было совсем не рабочее.

Одолеваемый неприятными мыслями, он просидел минут пять, а потом рассердился: «Да пропади оно всё пропадом!» Единственная его вина состояла в том, что он скрыл от начальства и коллег свою истинную сущность, а что касалось всего остального – там его нельзя было ни в чём упрекнуть. С работой он справлялся, в коллективе вёл себя достойно... Что же ещё им от него нужно, в конце концов?! «Да, я синеухий. Да, оборотень. Ну и пусть подавятся, – решил он. – А если кто-нибудь что-то вякнет – развернусь и уйду, только и всего».

Подумав так, У-Он ощутил себя готовым ко всему и начал разбирать телефон, которому вчера сделал первичную диагностику. Привычная возня с мелкой, компактной начинкой аппарата и поиск неисправного элемента успокоили его и заставили временно забыть о проблемах с ушами, и когда в мастерскую вошли Да-Летти и Ай-Лэн, он уже извлёк вакуумным пинцетом «сдохшую» микросхему – контроллер питания.

– Опа, ты уже тут, – сказал толстяк Да-Летти с утробным смешком, увидев У-Она. – И уже работаешь? Ну, ты даёшь, ранняя пташка!

А Ай-Лэн на всякий случай даже посмотрел на часы – не опоздал ли. Было без пяти девять. Почесав за дрябловатым, похожим на мятую красную тряпочку ухом и привычно пошмыгивая носом, он принялся стягивать куртку. В носу у него постоянно что-то бренчало – независимо от времени года. Из кармана он достал свой вечно грязный сопливчик, аккуратно высморкался и ещё пару раз виновато шмыгнул – уже с сухим, не булькающим звуком.

У-Он слегка напрягся в ожидании, но не показывал виду. Коллеги лениво устраивались на своих рабочих местах и не спешили замечать, что у него что-то не так с ушами. Да-Летти, кряхтя, нагнулся и поставил на нижнюю полку коробку с запасом своих неизменно любимых пончиков.

– Ты специально их почти у самого пола ставишь, чтобы наклоны делать? – усмехнулся Ай-Лэн.

– Ага, гимнастика, – пропыхтел толстяк, распрямляясь.

Пока они перебрасывались шуточками, У-Он оставил разобранный телефон и пошёл на склад посмотреть, были ли у них контроллеры питания для этой модели. Микросхема обнаружилась, но последняя. «Пора заказывать», – отметил он про себя.

На выходе со склада он задержался у двери, слушая. Да-Летти с Ай-Лэном в мастерской между тем болтали о погоде.

– Ну, вот и зима настала, – гнусаво сказал Ай-Лэн. – Снова эти долбаные холода... Я в холод вечно с носом маюсь, чтоб ему...

– Ты круглый год с ним маешься, – возразил Да-Летти, хмыкнув. – Сходил бы уж к врачу, что ли.

– Думаешь, я не ходил? – проворчал Ай-Лэн. – А толку-то... Назначают только пробы на аллергию – и нифига не понятно, что за фигня... А летом у меня оно поменьше как-то, зато зимой – капец просто...

У-Он прошёл к своему месту и сел. Тут толстяк наконец обратил внимание на его уши и задал вопрос, которого У-Он и ожидал:

– Ух ты... Что это у тебя такое с ушами?

Может быть, сказать – мол, тоже аллергия? У-Он скептически поморщился. Нет, скорее всего, этот номер не пройдёт. Да и врать не хотелось. Хватит лжи. Достало.

– Я синеухий, ребята, – сказал он, сам удивившись, как спокойно это прозвучало.

Да-Летти не поверил и хохотнул, вздрогнув пузом:

– Ха, ну ты и шутишь! Синеухий... Будет тебе заливать-то!

– Нет, я не шучу, – сказал У-Он. – Простите меня, парни, я всё это время всех обманывал – вводил себе в уши красный пигмент. Раз в два месяца его надо обновлять, иначе он разрушается. Так вышло, что я проворонил момент, когда надо было идти на процедуру... Вот такие дела.

В наставшей мёртвой тишине он пропаивал микросхему. Наконец Да-Летти крякнул, а у Ай-Лэна снова забулькало в носу.

– Ну ты, урод, даёшь, – только и смог проговорить толстяк.

Они смотрели на его уши, а У-Он невозмутимо грел микросхему термофеном.

– Не хами, Да-Летти, – сказал он. – Пока мы с тобой работали рядом, общались, ты имел возможность узнать меня. И у нас сложились вроде бы нормальные отношения. Разве я когда-нибудь делал тебе что-то плохое, оскорблял? Нет. Так вот, ничего не изменилось, кроме цвета ушей. Я всё тот же У-Он Каро, которого ты знаешь.

– Вот ведь ***, – выругался Да-Летти мрачно. – Ни фига я тебя не знаю, как выясняется. Самое главное о себе ты утаил. И как прикажешь теперь тебе верить?

– Да, признаю, я кое-что скрыл, и я прошу за это прощения, – ответил У-Он, стараясь говорить ровно и спокойно. – Думал, что с красными ушами мне будет легче устроиться в жизни. Но я устал носить маску, притворяясь и перед собой, и перед другими. Подстраиваться, прогибаться. Мне это осточертело. Честное слово, вы мне нравитесь, парни, я хорошо к вам отношусь, уважаю вас и принимаю такими, какие вы есть... И надеюсь на такое же отношение к себе.

– Да пошёл ты в задницу, – пробурчал Да-Летти.

Ай-Лэн ничего не говорил, только булькал носом, забыв о сопливчике.

– Ребята, не ругайтесь, пожалуйста, – послышался тихий голос Ка-Линн.

Она стояла в дверях мастерской с широко открытыми, застывшими глазами, показывая куда-то себе за плечо. А через секунду там появился Емер. По его взгляду У-Он понял, что повторять для него ничего не придётся.

Управляющий вошёл, оттопырив карманы засунутыми в них руками, сделал по мастерской пару шагов туда и обратно. Прочистив горло, он наконец сказал:

– Мда... Получается, ты обманул нас.

– Не отрицаю, обманул, – терпеливо подтвердил У-Он. – Мне очень жаль. Но, с другой стороны, разве я совершил какое-то преступление? Украл что-то или не справлялся с работой?

– Гм, ты прогулял целую неделю, голубчик, – напомнил Емер, прищурившись.

– Я же объяснял, у меня были чрезвычайные обстоятельства, – ответил У-Он. – Личные. Моя сестра попала в беду... Договорились же, что вычтете из зарплаты, вот и всё. Больше такого не повторится.

– Мда, мда, – промычал Емер, опираясь руками на один из рабочих столов. – Скверно, скверно... Даже не знаю, что с тобой делать. Придётся, конечно, обо всём доложить хозяину... Ну что ж, ладно. Работаем, ребята, не тратим время на препирательства. – Он наставил на них указательный палец, как дуло пистолета. – Я всё слышу.

С этими словами он вышел. Да-Летти плюнул и отвернулся от У-Она, а Ай-Лэн наконец вспомнил о сопливчике и начал усердно прочищать нос, стараясь, впрочем, делать это не слишком громко.

– Мальчики, только не ссорьтесь, ладно? – примирительно улыбаясь, залебезила Ка-Линн. – Ну и что ж такого, что У-Он синеухий? Он замечательный парень, мы все его знаем с хорошей стороны и любим... Да ведь, Да-Летти? Ну, не веди себя, как маленький!

Толстяк только пробурчал себе под нос что-то ругательное.

– Фу, Пончик, ну нельзя же быть таким нетерпимым! – продолжила уговаривать Ка-Линн. – Синеухие – они ведь такие же, как мы, и ничего страшного в них нет...

В порыве своего миротворчества Ка-Линн упускала весьма важный момент касательно синеухих, а именно – то, что некоторые из них были оборотнями. У-Он отметил это про себя, но промолчал. К сожалению, в самом разгаре её хвалебной речи, адресованной всем синеухим вообще и У-Ону в частности, снова заглянул Емер. Под его суровым взглядом Ка-Линн тут же стушевалась, поправила шёлковый бант на блузке и, чуть присев в неком подобии виноватого реверанса, поспешно вернулась на своё место, где уже ждал первый за сегодняшний день клиент.

Пришли Лор-Ук и Ним-Лан, опоздав на десять минут, но Емер не стал им выговаривать. Они успели увидеть уши У-Она, но объяснить им, в чём дело, у него не было времени: управляющий сразу же услал их на заказы – устанавливать антенны.

До обеда работа продолжалась в обычном порядке: Емер пресекал любые разговоры о синеухих в зародыше. С одной стороны, У-Он был ему благодарен, а с другой – не мог не чувствовать во всём этом подвоха. И не ошибся.

За полчаса до обеденного перерыва напротив крыльца остановилась шикарная машина. В мастерской негромко бормотало радио, но оно не помешало У-Ону отчётливо услышать, как Ка-Линн подобострастно поздоровалась:

– Добрый день, господин Детано!

Приятный, зрелый и бархатно-мягкий тенор ответил:

– Здравствуйте, Ка-Линн.

Ай-Лэн пробормотал:

– О, вот и хозяин пожаловал.

Господин Ли-Ан Детано был владельцем сети магазинов мобильных телефонов, аудио- и видеотехники; сервисный центр также принадлежал ему. Устраиваясь сюда на работу, У-Он с первого взгляда почувствовал к нему безотчётную симпатию: Детано напомнил ему отца, причём так явно, что при первом знакомстве с боссом его даже взяла оторопь. Что было общего между школьным директором, которым являлся покойный отец У-Она, и этим состоятельным, успешным предпринимателем? Выраженное сходство во внешнем облике, голосе и ещё в чём-то неуловимом, что и сам У-Он не мог точно определить – может быть, в манере общения или взгляде. Это сходство завораживало У-Она всякий раз, когда хозяин приезжал в сервисный центр, а слыша голос Детано, он в первое время даже внутренне вздрагивал, будто слышал отца. А после его смерти встречи с хозяином вызывали у него чувство щемящей печали.

А сейчас, услышав голос хозяина у прилавка приёмщицы, У-Он ощутил нечто новое и неожиданное. Хотя нет, новым это ощущение не было, скорее... Как говорится, хорошо забытое старое. Что-то до дрожи знакомое У-Он испытал, ощутив присутствие Детано. С тех пор, как он вернулся из Нир-Ам-Айяля, многое в восприятии им мира и окружающих людей сильно изменилось, теперь он чувствовал и подмечал намного больше, и в этом новом восприятии хозяин был очень похож на...

«Нет, не может этого быть», – сказал У-Он себе.

Обыкновенно строгое, вечно недовольное выражение лица Емера сменилось сдержанно-приветливым и почтительным, и он устремился навстречу шефу:

– Добрый день, господин Детано!

– Добрый, – ответил тот с достоинством, распространяя вокруг себя волны тонкого аромата.

Но не только дорогим одеколоном от него пахло. Если бы У-Он не знал, что это Детано, он подумал бы, что к ним пришёл Рай-Ан.

Хозяин с управляющим обсуждали возможность получения для сервисного центра авторизации ещё от одного производителя техники, а У-Он, возясь с очередным телефоном, одновременно пытался анализировать это загадочное чувство, возникшее у него при появлении Детано. Он словно странным образом раздвоился: мозг мыслил в технических категориях и был сосредоточен на работе, контролируя движения рук, а душа летала где-то в неизведанных далях, пульсируя и переливаясь радугой чувств... Из этого состояния его вывел голос Емера, неприятно царапнув ухо:

– Сами видите, господин Детано... Он ввёл всех в заблуждение, в том числе и вас, когда нанимался на работу.

Он и хозяин стояли на пороге мастерской. На Детано было элегантное чёрное пальто, надетое нараспашку, под ним – дорогой костюм и серебристо-серый галстук. Стоявший рядом управляющий был одет поскромнее, но выглядел под стать шефу. Оба этих респектабельных красноухих мужчины смотрели на У-Она, вот только у хозяина, как ни странно, во взгляде не было скрытой враждебности и недовольства, флюиды которых исходили от Емера.

– Гм, – проговорил Детано задумчиво. – С другой стороны, его можно понять: наверняка он пошёл на обман, так как думал, что с красными ушами ему будет проще устроиться в жизни.

У-Он, вздрогнув и отложив инструменты, выпрямился и встал. Хозяин только что озвучил мысль, которую У-Он высказал утром – даже в точности теми же словами. Совпадение? Или... всё логично?

– Здравствуйте, – пробормотал он.

– Здравствуй, У-Он, – кивнул хозяин. – Господин Емер сообщил мне, что ты у нас, оказывается, синеухий. Впрочем, я и сам это вижу, судя по твоим... гм, ушам.

– Да, господин Детано, не отрицаю: я действительно ввёл вас в заблуждение, – сказал У-Он тихо, но стараясь сохранять достоинство и не преувеличивать свою вину. И добавил, решив не продлевать своих мучений: – Я, вообще-то, могу уйти, если что.

– Не будем горячиться, – ответил Детано мягко. И обратился к Емеру: – Он-Кум, у вас есть к нему какие-то претензии по работе?

Управляющий неохотно признал, что претензий к У-Ону как к работнику у него нет.

– Но ведь он наверняка не делал эти уколы, – добавил он неприязненно, даже с какой-то брезгливостью взглянув на У-Она.

– Это правда? – спросил хозяин.

– Да, – честно признался У-Он. А что ему оставалось?

Немного подумав и потерев пальцем переносицу, Детано снова обратился к Емеру:

– Скажите, за всё время работы У-Он проявлял какие-то признаки агрессии или вёл себя странно, неадекватно?

– Ну-у... м-м-м... пожалуй, э-э... – замялся управляющий.

– Да или нет? – перебил его мычание хозяин. – Замечали ли вы за ним странное или агрессивное поведение?

– М-м-нет, – снова с огромной неохотой признал Емер. – Пожалуй, нет.

Детано обратился к остальным:

– Ну, а вы как можете охарактеризовать своего коллегу? Только прошу – честно.

У-Он взглянул всем поочерёдно в глаза – Да-Летти, Ай-Лэну и робко притулившейся у дверного косяка Ка-Линн. Нет, не с вызовом, скорее грустно. Он уже не нервничал, просто устал, и ему хотелось поскорее оказаться дома. Уволят – не уволят? У-Ону даже это было безразлично.

Наконец Ай-Лэн, предварительно высморкавшись и извинившись, высказался:

– У-Он – хороший парень, своё дело знает и работает отлично. За всё время, что мы работаем с ним вместе, у нас поддерживаются нормальные, дружеские отношения. В общем, он проявил себя только с хорошей стороны. Гм... Да.

Когда хозяин обратил взгляд на Да-Летти, толстяк помялся и ответил кратко и скомканно, пожав плечами:

– Да чё... Какие претензии? Нормально всё.

– Спасибо, – улыбнулся Детано. И взглянул на приёмщицу: – Ну, а вы?

Ка-Линн, вытаращив накрашенные глаза и выпрямившись, скороговоркой отрапортовала, как отличница у школьной доски:

– У-Он зарекомендовал себя как прекрасный мастер, профессионал своего дела, отзывчивый, доброжелательный по отношению к коллегам и клиентам, спокойный, коммуникабельный. Он всегда качественно и своевременно выполняет работу, справляется с большими её объёмами, ответственно и добросовестно подходит к своим рабочим обязанностям... Вот.

Выдав эту характеристику почти на одном дыхании, Ка-Линн расцепила нервно сплетённые пальцы и устремила взгляд на У-Она, как бы спрашивая: «Ну, как? Я тебя не подвела?» У-Он чуть улыбнулся и также взглядом поблагодарил её, а Детано засмеялся.

– Ну что ж, утверждаю. Дата, печать, подпись, – сказал он, светло и обаятельно улыбнувшись. «Женщины, наверно, млеют», – подумалось У-Ону. Зубы у шефа, надо сказать, были в прекрасном состоянии.

– Ну, так в чём проблема? – резюмируя, спросил хозяин управляющего. – Претензий по работе нет, поведение достойное, коллеги отзываются положительно. Признайтесь честно, Он-Кум, дело просто в цвете ушей?

– Так ведь... – начал Емер, но стушевался и умолк.

– Что – «так ведь»? Договаривайте.

Емер промолчал.

– В принципе, я никого не принуждаю у себя работать, – проговорил Детано сухо. – Ни синеухих, ни красноухих. Если не устраивают условия работы, я не стану удерживать никого. ВАС, Он-Кум, в том числе, – добавил он значительно.

Намёк был более чем прозрачен. Управляющий потемнел как туча, а У-Он внутренне аплодировал шефу. Он бы пожал ему руку от всего сердца, если бы Детано её подал.

А шеф, сверкнув дорогими часами, воскликнул:

– О, а время – уже обед! Милочка, – обратился он к Ка-Линн, – у вас найдётся в хозяйстве лишняя чашка? Я бы не отказался выпить тоо в вашем дружном коллективе.

– Конечно, всё найдётся, господин Детано, – с радостной готовностью заверила Ка-Линн. – У меня и пирожные к тоо имеются!

На дверь вывесили табличку «обеденный перерыв», тоо был заварен и разлит по чашкам, а Да-Летти вдобавок к пирожным пожертвовал для общего стола свои пончики.

Когда хозяин уехал, управляющий прошипел У-Ону на ухо:

– Что, обрадовался? Ну, радуйся, радуйся... Только обещаю, что продлится это недолго.


До самого конца рабочего дня У-Он гадал, почему же шеф поддержал его. Уши у Детано были красными, но взгляд... «Нет, не может быть», – повторил У-Он про себя снова. Хотя почему не может? На собственном примере У-Он знал: ещё как может.

В пятичасовом выпуске новостей по радио сообщили о взрыве в торговом центре «Западный». Услышав, что бомбу в здание пронёс синеухий мужчина, Да-Летти ожесточённо плюнул и процедил сквозь зубы:

– Уроды...

– Это ты о ком? – спросил Ай-Лэн.

– Синеухие эти, – бросил тот. – И с одним из них я сегодня тоо распивал, тьфу!

У-Он закрыл глаза, чувствуя безмерную тяжесть на сердце. Не хотелось никому ничего объяснять, никого ни в чём переубеждать. Пустая затея – развенчивать чужие принципы и взгляды.

Открыв глаза, У-Он встретился взглядом с Ай-Лэном. Тот слегка изменился в лице и, булькнув пару раз многострадальным носом, сказал Да-Летти:

– Пончик, у тебя что – мозги жиром заплыли? Что ты такое говоришь? Нельзя всех одной меркой мерить... У-Он бы такого никогда не сделал.

– А пёс его знает, что он бы сделал или не сделал, – мрачно ответил толстяк. – Откуда нам знать, каких ещё сюрпризов от него ждать...

У-Он промолчал, потому что признавал: Да-Летти был отчасти прав. Не в плане того, что У-Он был способен нацепить на себя бомбу и пойти в людное место, а относительно сюрпризов. Сегодня все узнали, что он синеухий, но ведь это была ещё не вся правда. В том, что он не просто синеухий, а оборотень, У-Ону не хватило духу сознаться.

Всё на свете кончается, и этот тяжёлый, полный неприятных переживаний день не стал исключением. У-Он попрощался с коллегами на дружеской ноте, только Да-Летти сердито буркнул что-то под нос, развернулся и пошёл прочь, так и не пожав его протянутую руку. Управляющий, разумеется, не удостоил У-Она ни взглядом, ни словом.

Устало шагая в сумерках по сырому и рыхлому, тающему под ногами первому снегу, У-Он заметил тихонько едущую за ним знакомую машину. Он приостановился, и машина, поблёскивая в вечерних уличных огнях плавными и элегантными изгибами кузова, поравнялась с ним. Стекло опустилось, и из салона послышался голос Детано:

– Садись, сынок, подброшу домой.

– Спасибо, господин Детано, я пешочком, – отказался было У-Он.

– На пару слов, – открыл хозяин свои истинные намерения.

Чуть высунувшись, он окинул взглядом улицу, убедился, что поблизости никого знакомого не было, и только после этого открыл У-Ону дверцу. За рулём он был сам, услугами водителя не пользовался. Когда У-Он уселся, он подождал несколько секунд, потом спросил с усмешкой:

– Ну что, куда? Извини, сотрудников много, всех адресов просто не могу знать.

У-Он машинально назвал, и автомобиль тронулся. Около минуты они ехали молча, пока Детано не нарушил тишину первым.

– Ну что, весёлый сегодня денёк у тебя выдался? – спросил он с незлобивой иронией.

– Да, насыщенный, – в тон ему ответил У-Он. И, посерьёзнев, начал: – Господин Детано, я хотел сказать вам спасибо...

– Не стоит, – перебил шеф.

– Нет, правда, я даже не ожидал, что вы... – снова начал У-Он.

– Так уж не ожидал? – опять не дал ему договорить Детано.

– О чём это вы? – нахмурился У-Он, а сам внутренне насторожился, снова ощутив волну странного чувства, которое нахлынуло на него сегодня днём.

Детано усмехнулся.

– Думаешь, почему я сегодня был на твоей стороне?

– Ну... Вообще, да, – признался У-Он.

– И никаких догадок?

У-Он смущённо молчал. Догадки были, но он не решался их озвучить. А шеф продолжал тянуть из него слова.

– Ну, неужели ты не чувствуешь во мне ничего?

У-Он чувствовал, ещё как – особенно сейчас, когда Детано был так близко.

– Ну, ну? – с улыбкой подталкивал его шеф к самостоятельному ответу.

– Вы – ур-рамак? – решился наконец У-Он. И тут же смолк, ожидая подвоха.

Но подвоха не последовало. Шеф кивнул.

– Я – ур-рамак, – задумчиво повторил он, следя за дорогой. – Позволь представиться: Ли-Ан Детано, глава клана Огненной Лисицы. Весь наш клан маскируется под красноухих, только семья Сурай решилась жить открыто. И поплатилась за это, увы.

Детано печально вздохнул и замолчал. У-Он не решился расспрашивать: от слов шефа у него в горле и без того почувствовался горький привкус беды.

– Когда ты пришёл устраиваться на работу, твои красные уши меня не обманули, – продолжил Детано, и уголки его глаз тронули насмешливые морщинки. – Знаешь пословицу: «Волк волка всегда чует». Впрочем, тогда ты ещё и сам не знал себя до конца... Не знал ни своей истинной сути, ни своих собратьев. Поэтому я и не стал тебе сразу открываться, но на работу взял. После этого отпуска, я вижу, ты изменился.

– Я был у Учителя Чёрного Медведя, – признался У-Он. – Там я много чего узнал... Вернее, вспомнил.

– О да, его лапа на тебе чувствуется, – одобрительно кивнул Детано. – Он был и моим учителем в своё время.

Остаток пути они проехали в тишине. У-Он размышлял о том, как удачно всё для него сложилось, и мысленно благодарил Духа Зверя за такое везение. Тому факту, что шеф оказался оборотнем, он не слишком удивился – напротив, это как нельзя более логично ложилось на все его ощущения и догадки.

На прощание У-Он сделал то, что ему хотелось ещё в мастерской – пожал руку хозяину.


продолжение http://www.proza.ru/2011/09/19/1072