Эвро-2012

    В дверь постучали. И не просто постучали: ударили, громыхнули, - мощно, решительно, паутиносшибательно, игнорируя всякие условности и анютины колокольчики.  Колыхнулись грозовые шторы. Виновато заморгал телевизор. Тапочные близнецы ошалело прижали уши. В буфете звякнули  пожарные вилки.
    - Кто бы это? В такую непогоду? – местный король Ленечка Второй дернул под пледом теплыми ножками и замигал в полумраке сырослепленными глазками.
    - Может быть…. – из-под журнального домика испуганно высунула рожки-бигуди королева Змеекоровка, - может быть это… почтальон? Может, телеграмма? Вдруг что-то случилось с мамочкой Периной?
 - Ничего с твоей мамой Упыриной случиться не может, -  безнадежно буркнул  Ленечка, озадаченно почесывая залежалый бок.
  В дверь ударили еще раз.
   В голубятне завозились  королевские детки. Стукнуло – наверное, наследничек Витаминчик  опять обкакался и упал, потеряв равновесие, не удержавшись с потяжелевшим памперсом на жердочке.
   Моментально клюнуло в нос каловым сквозняком.
   Брезгливо морща пещеристую ноздрю,  Король всунул остывающие ножки в ротики близнецов и пошел открывать.
   Наверху голосом только что проснувшейся принцессы Шоколадки хныкало, жаловалось на мировой кризис и просило чипсов с беконом.
   Внизу, из-под двери, скользкой улиткой наползла  валютокредитная лужа. Ударили в третий раз, отчего вода в луже поморщилась рябью.
   Открыл.
   Это был не почтальон. За дверью стоял Бело-бурый лис, четыре года назад баллотировавшийся в короли, но по причине малого веса не прошедший кастинг.
   - Я вернулся, - мрачно сказал Бело-бурый, обдав Ленечку гламурным перегаром. Со времен последних выборов Лис вырос, заматерел, и стал намного более красивым - толстым и бурым.  Хищник наскоро совершил на пороге ритуальное приседание,  и бесцеремонно пошлепал через прихожую в комнату, отодвинув  мокрым  стальным плечом впавшего в легкую кому Короля.
   - А это… - засеменил за наглецом  Ленечка, очнувшись, - а вы, собственно…
  - Вот! – Бело-бурый на ходу  тыкнул прямо в нос Второму какие-то знаки на грязной передней лапе. – Вот мандат. Будем проводить перевыборы.
  В Ленечкиной тыковке  почему-то возникли и начали салидольно-тягуче повторяться неправильные и перекрученные слова старокаторжанской песни:
    «… вечерний звон: бом-бом.
    Вечееерний звон: бом-бом.
    Как много гром:  бом-бом
    Заносит в дом.
    Бом.
    Бом.»
   Агитлошадь, которую тащил за собой Бело-бурый, больно хлестнула Ленечку хвостом прямо по ухоженной королевской лысинке.
   Тем временем гость уже занял выгодную позицию между попопоклонным диваном и политической кухней-студией. Худоребрая рыцарская кобыла  моментально принялась щипать зеленый ворс коврового покрытия. В комнате продолжал витать каловый наследственный сквозняк, теряя в остроте под воздействием принесенного извне революционного белобурого духа.
  - Король, вам нужно уйти, - первым делом заявил ББ, взгромоздившись на престол. – Вам нужно спасаться. Здесь везде – заговоры, а так же коррупция и кумовство…  Слышите – запах? – Лис кивнул на струю калового сквозняка.-  Это все они! – ББ  указал на старинные напольные часы, застывшие в углу в  бессменном карауле.
  Ни в чем не повинные Часы обиженно что-то крякнули о национальной идее и качнули гирями, как старый пес яйцами.
  - Они, они, - безапелляционно нахмурился Лис.- Нужно принимать меры.
   ББ слез со стола, подкрался к прячущейся за журнальчиком Змеекоровке и укусил ее за бугристо-белую жирную газовую трубу.
   - Ай! – вскрикнула Змеекоровка и предусмотрительно упала в обморок.  Меланхоличная агитлошадь тут же оставила ворс и принялась старательно слизывать похожим на шершавую снегоуборочную лопату языком бигуди со Змеекоровкиной головы.
  - Нет, ну позвольте… - вдохнул воздуха Ленечка.
   Но Лис не дал ему выговорить до конца.
  - Не позволяю! – взревел ББ. - Нет! Решительно и бесповоротно – нет! Спасаться, и только – спасаться!
   Бело-бурый внезапно разнервничался. Подозрительно прищурил глаза:
    – Я вижу, здесь кое-кто не понимает… - Лис скрипнул зубами. Стало заметно, как под шерстью на щеках рыцаря бугрятся нервные  желваки. - Заговор повсюду.
   - Ахтунг! Асвабадите  территорию! – вдруг гаркнул Лис, оскалившись, вздыбив шерсть и сверкнув клыками.  И кинулся на Ленечку.
   Увидев перед собой хищный оскал, Король страшно побледнел, икнул, душераздирающе пукнул и кинулся наутек, всколыхнув воздушным потоком  свисающих  с люстры пауковых ленивцев.
   Поднялся страшный кавардак. Король, а за ним Лис бегали по комнате, перепрыгивая через обморочную королеву и рыцарскую лошадь. Спасаясь от лисьих зубов, запыхавшийся король попытался спрятаться за котобатоном ,  но – тщетно. Котобатон оказался трусом и предателем, приняв Ленечкину жажду близости как сексуальное домогательство.
   - Мяу, - по-португальски сказал котобатон, раздраженно мазнул по хозяйскому вспотевшему полупопию острыми коготками, спрыгнул с дивана и гордо затрусил к двери. У него из кармана выглядывал краешек абонемента на купание в Панамском канале. Увидев такой поворот событий, за котобатоном увязались потерянные  тапочные близнецы. 
  - Вот! – торжествующе воскликнул Бело-бурый. – Маргиналы первыми покидают зал заседаний.
   Из ванной комнаты выглянул левоцентристский Говорящий бачок. Осмотревшись, оценив обстановку в комнате и не усмотрев в ней сиюминутной угрозы, он торопливо потянул к выходу,  ведя за собой в поводу  большого белого танкерунитаза, сверх всяких пределов нагруженного ваннощеточным скарбом и целым семейством уточек. Из-под крышки Говорящего торчал краешек израильской визы.
  - Беженцы…
  От такой грустной картины у короля помокрело в глазах. Больше всех было жалко котобатона.
  - Как же он там, один, в дикоамериканском канале, без утвержденного плана деятельности, без идейного руководства...
   Коротко оплакав судьбу котобатона,  убедившись, что дальнейшее сопротивление бесполезно, бывший Второй поднял руки, опустил голову, и в фарватере котобатона и танкерунитаза поплелся к выходу,  по дороге пнув ногой до сих пор лежащую поперек комнаты Змеекоровку.  Из кармана развенчанного монарха выглядывал краешек членского билета местного общества пчеловодов.
   Проследив за уходом бывшего Вторым, Бело-бурый кинулся наверх, в голубятню. Вскоре за окном послышались глухие удары о землю, как будто где-то рядом падали с высоты  мешки с цементом, бентлимобили и оргии в загородных домах.   Кучеряво завертела хвостом, остановилась и вся кончилась лента наследственного калового сквозняка.
   - Все! – удовлетворенно сказал Лис Худореброй лошади, вернувшись в комнату. – Поле деятельности расчищено. Перевыборы можно считать состоявшимися, а нашу тетю Упырину – спасенной.
  Из свежеочищенной голубятни уже выглядывал многочисленный черноочковый лисий выводок.
  - Вставай, хватит придуриваться! – зарычал Бело-Бурый на до сих пор лежащую поперек комнаты  в обнимку с газовой трубой Змеекоровку. – Тебя, сволочь, будем судить. За бигуди и преступно-широкие размеры талии.
  - Взять ее!
  Скоропостижно воскресшая Змеекоровка  шевелила раздвоенным языком,   извивалась и пыталась укрыться в Сумрачном газораспределительном углу. Но ее все-таки взяли и поволокли к ответу.
   Лишенная такими решительными действиями  энергетической подпитки Лошадь с тайной укоризной глянула на Лиса, но ничего не сказала. В кобыльих глазах читалась глухая обида на судьбу, лишившую ее  бигудиного счастья.
    Но Змеекоровка не собиралась запросто сдаваться.  Уже будучи запертой в холодильной башне, она принялась издавать трубные манифесты. Первыми на ее призывы откликнулись популярные среди мусорных ветеранов те самые Караульные часы.  Они и возглавили штаб сумрачного правительства. На сливной трибуне подкатил ближайший сподвижник Змеекоровки Бананофилин, и начал постоянно действующий митинг. Под стенами холодильника стали массово собираться короткоствольно-гаубичные гвардейские бабушки, пушечные яблоки и гранатометные яйца.      
       Ввиду опасности развития силового сценария БГ задумался.  Это у него получилось не очень  хорошо, поэтому для углубления процесса Лис занялся важнейшим государственным делом – вычесыванием блох в промежутках между рытьем королевской норы в Межпаркетье.
   А вокруг холодильной башни уже толпились войска. Подошел апельсиновый бронепоезд; на трибуне появились медведеплюшевые генералы. Еще немного, и подогретая ворованным газовым конденсатом армия Змеекоровки выступила в поход.

* * *
  Они сошлись на свежевыкрашенном  под Эвро-2012 холмистом футбольном поле.  Через все поле наискосок, начинаясь в лесах и оврагах у северных ворот протекала болотистая речушка Мочанка, обозначая центр поля небольшим безымянным пивным озерцом.
   Первыми подошли войска Бело-Бурого, и заняли восточные трибуны. Предводительствовал  над сумрачными  известный золотоордынский тренерхан  Батый Ахмедович.  В центре нападения генерал разместил шахтерскую конницу. В полузащите стояли нигерийские  леопарды и бразильские леопольды.  По мнению свободных аналитиков, подкрепленному резюме профессиональных алкоголиков, самым слабым местом  бело-бурых в этой битве могла стать защита.  Ее не было вообще: у генерала не хватило средств на оборону. На воротах стоял сам Бело-Бурый Лис с черноочковыми лисятами.
    Армия Змеекоровки подошла чуть позже, и сразу, с марша, не усаживаясь на трибуны, форсировала переправу через Мочанку. Сразу стала видна тренерская задумка почко-апельсиновых – не дать бело-бурым разогнать атаку бронированной шахтерской конницы, связать ее  маневр и  подвести под убийственный огонь пушечных яблок и гранатометных яиц.
   Первыми  ударили короткоствольные бабушки-янычары. Впереди, на лихой метле, размахивая обоюдоострым портретом Змеекоровки летела Баба Жанна-Маруся.
    Мгновение – и армии сошлись.
    Бабушки-янычары остервенело врубывались в ряды бело-бурых, сотнями погибая под ударами медвежьесибирской пропаганды, кровавя лбы и груди о шипы пенсионной колючей проволоки, умирая под копытами бюрократанков и кредитных колесниц. Казалось, что ничто не сможет удержать атакующий порыв Змеекоровкиной гвардии; шахтерская конница пошатнулась, попятилась и стала местами самозакапываться.  Но белобурый тренерхан, злобно сузив глаза, приказал ввести в бой резервы. 
   Грянули и кинулись на змеекоровкино воинство нигерийские леопарды и бразильские леопольды.
    Пушечные яблоки и гранатометные яйца усилили огонь. Однако стойкие к практически любым земным катаклизмам бабушки не могли выдержать вида  потусторонних черных  демонов.  Под натиском заморских легионеров бабушки охали, крестились, бросали священные плакаты и пускались  бежать. Под тяжким целевым ударом  иностранной финансовой инвестиции полегла Баба Жанна.  Вот уже и остатки короткоствольной бабушкиной гвардии оставили штурм, скатились с восточной трибуны и   вскачь понеслись по полю, едва не затоптав Бело-бурого вратаря с его черноочковыми вратарятами.
     1:1.
     Окрыленные успехом, бело-бурые перешли в наступление. Именно в этот напряженный момент все еще запертая в Холодильной башне Змеекоровка съела два мобильных телефона  и поставила фингал находящемуся при ней неотступно ни в чем не повинному Бананофилину.
    - Давайте! Используйте секретное оружие! – вопила Змеекоровка в трубку, надеясь таким образом активизировать оперативно-мыслительный процесс своих медведеплюшевых генералов.
    - Я объявляю несадиловку! – ошарашила Змеекоровка своих сподвижников. – Я буду стоять и не сяду до тех пор, пока под меня не подстелят свежеснятую бело-бурую вонючую блохатую шкуру!
    Между тем события на поле развивались явно не в пользу почко-апельсиновых.  Пехотные бабушки еще кое-где, островками, отбивались от бело-бурых черных демонов. Одна за другой замолкали яблочно-яичные батареи.  Апельсиновый бронепоезд, стоящий на воротах, раз за разом подвергался обстрелу, и к этому времени весь покрылся жидким ГМО.
    3:0! (Единственный гол почко-апельсиновых, забитый Бабай Марусей на 5 минуте,  был снят по срочнопоносному решению Пещерского суда).
    Нет, уже 5:0!
    Предвкушая победу, тренерхан Батый Ахмедович радостно потер хищноцепкие ладошки, и приказал подать ему рагу из змеекоровкиных голяшек и пенношампанского кумысу.
    Почко-апельсиновым оставалась одна надежда - на секретное оружие.
 
* * *
    А в это время…
    А в это время где-то далеко от Эвро-2012, в бескрайних спальных степях, в провинциальных подземных бункерах, купленный на последние газоконденсатные деньги ученый-врач сделал валютный укол  малоизвестному Рожденному, Но Спящему. И дрогнуло веко, и открылся один глаз Героя. Хрустнули разминаемые суставы,  пошевелились мышцы, открылся второй глаз.
    - Поднимите мне… рейтинг, - приказал столпившимся вокруг и замершим в ожидании почко-апельсиновым  Предназначенный Быть Бессмертным.
    Дрожащей рукой, едва-едва попадая в формат и с трудом проходя фейс-контроль на пиар-вечеринках рейтинг был поднят.
    - Вижу! – вдруг завопил Уже Практически Бессмертный. – Вижу перспективный сюжет.
   Руководство проекта облегченно вздохнуло.
   - Опояшите меня ноутбуком смертника, - сурово приказал Герой. – И обеспечьте проезд к месту событий. В купе с кондиционером.

* * *
    А в это время…
    А в это время Буро-голубые, со счетом 10:0 рассеяв остатки армии противника на футбольном поле у реки Мочулки, уже осаждали Холодильную башню.  Змеекоровка похудела на двадцать пять килограмм и практически мутировала на две составляющие.  Бананофилин, получив второй фингал, улетел в кем-то опрометчиво открытое окно; апельсиновый бронепоезд был захвачен противником и пущен в повторную приватизацию. Только часть наиболее верных бабушек-янычар до сих пор стояли на стенах последнего укрытия Газоконденсатной королевы.

   И явился Герой. 
   Выйдя из кондиционированного купе скорого Московского, он прошелся по вокзалу, с любопытством оглядывая столичных нищих. Видимо, мучаясь последствиями вчерашнего купейного застолья, купил поллитровку «Боржома», жадно ее выпил, икнул, испустил легкую отрыжку, значительно повеселел, сел в маршрутку и поехал к месту сражения.   
    Незаметно затесавшись в ряды бело-бурых, пробравшись к самому сердцу бело-бурого движения – к шатру, в котором с вечера спали в обнимку уже начавшие праздновать победу зюзепьяные Главный Лис и Тренерхан, Герой вдруг, резким движением  открыл ноутбук.

    -  Не треба шукати Бога
       Здиймаючи очи до неба.
       Нэмае дороги до Бога,
       Окрим дороги кризь себе…

   И вдруг поднялся ветер. И стали на небе тучи. Грянул гром, и сверкнула молния. Хлынул дождь – вовсе не такой, не привычный, не валютокредитный. Это был особый дождь – из настоящей воды, с настоящим градом и настоящими порывами ветра.  Это и было секретное оружие почко-апельсиновых.
    Ветром сразу же унесло шатер над  лисо-ордынцами. Перед стихией их не спасали никакие крыши.  Дождевая вода вмиг смыла всяческую боевую раскраску: бывший бело-бурый оказался просто  крашеным рыжим,  ордынский хан – одиночным представителем нацменьшинства, черная конница – угольной пехотой. Нигерийские леопарды остались черными, только мокрыми и не страшными.
    Однако и почко-апельсиновым от применения секретного сверхоружия оказалось нехорошо. Их тоже лишило цветопринадлежности – их раскраска оказалась всего лишь застывшей кровью съеденных апельсинов.
   - Смотрите, они же голые! – смеялись люди и показывали на разбегающихся по улицам бывших цветных, стыдливо прикрывающих разросшиеся гениталии. Особенно радовала прохожих Змеекоровка, у которой оказались накладные бедра.

  Герой-смертник  стоял под дождем,  не прячась, и никуда не убегая. Гроза и с него сорвала панцирь искусственной гениальности, и он стоял голый, чувствуя, как больно хлещут градины по лицу.  Его потом так и увековечили в бронзе – нагим, с разбитым ноутбуком в руках, с лицом, поднятым к дождю.
 
   Дождь вылился весь и закончился.  Гроза прошла. На небе вышла  радуга. Некоторое время люди ходили чистые и бесцветные. Лис вернулся на историческую родину. Черноочковых лисят поместили в зоопарк. Куда подевалась Змеекоровка – никому не известно. Говорят, кто-то замечал бигудястое привидение в Сумрачнораспределительном шкафу. 
     Вернулся Ленечка, - немного постаревший, но такой же душка и весельчак.  Теперь его называют Ленечка Второй-Плюс. Тайные поклонники тут же подарили ему новеньких тапочных близнецов и попопоклонный диван под свиной кожей. Вернулся котобатон вместе с Ленечкиными памперс-наследниками, – и был встречен в аэропорту ликующей толпой. Опять потянуло каловым сквозняком.
   Спасибо Гегелю за открытый закон развития по спирали. Все всегда возвращается на свои места.