Опознания не требуется

Есть один человек, который на дух не переносит романтику и любит все темное и конкретное, так вот, Веталь, тебе посвящаю.

Этот город не меняет своего обличия. Ты попадаешь в его цепкие лапы и уже не принадлежишь себе. Все, что когда – то было тобой, превращается в призрак, жалкое подобие человека. Воспоминания выцвели, смыты мерзким дождём, и ты уже не знаешь, был ли ты; всё прошлое- приятный сон.
 Ты не помнишь, бывает ли в этом городе день. Детективы существуют только ночью, когда все тайные человеческие помыслы находят воплощение под покровом тьмы. Этот город, – клоака всякой мрази; город – труп, в котором жадно копошатся различные паразиты: бизнесмены, политики, наркодиллеры и прочая шваль. Люди слепы и глухи. Они знают, что так безопасней для собственной шкуры.
 Дождь. Вывеска «У Мао», выцветшая и тускло освещенная. Единственная сносная закусочная в радиусе двадцати миль. Хозяин, вечно веселый азиат, для которого нахождение в этой дыре всё лучше, чем нищета или смерть от пули очередных завоевателей. Тараканы выживают везде.
- А,сдравствуйте, детектив Леонти, - обернувшись на звон дверного колокольчика, поспешил поприветствовать учтивый хозяин. - Сегодня как обысьно?
 Этот вертлявый малый с раскосым, вечно улыбающимся лицом хоть и раздражал своей чрезмерной, несвойственной никому в этой жопе дьявола, учтивостью, но всё же нравился детективу. Тем более, что это единственный человек, что хоть что – то о нём знал.
 Леонти снял запачканный, давно не стиранный вымокший плащ и сел за стойку. Отсутствие всякой прически, опухшее лицо, красные глаза и мешки под глазами. Бессонница. Кто из нас не бывал в её мучительных объятиях?  Это не болезнь. Это стиль жизни. Некогда бывшая сиятельно-белой рубашка, без двух верхних пуговиц у шеи и закатанными рукавами. Расстегнутый воротничок, неаккуратно перехваченный свободно висевшим синим галстуком с размытыми красными пятнышками,- детектив не пил вина,- и зажимом в виде руки с мечом. Неотъемлемая кобура с шестизарядным «кольтом». Мятые брюки, запачканные грязью и сияющие, выбивающиеся из общего строя туфли. Жетон он носил в кармане, в этом городе этот предмет не производил должного впечатления.
 -Будь добр, Мао, - просипел простуженным голосом детектив и положил плащ на стоявший рядом стул, положив поверх него серую шляпу.
 Детектив центрального отделения полиции города Ивелстоун, Увит Леонти, по привычке оглянулся через плечо. В закусочной сидела лишь пара проголодавшихся проституток и старческая чета, ужинавшая здесь каждый вечер. Убедившись в относительной безопасности, Увит машинально пошарил по карманам плаща. Достав сигареты и спички, он пытался припомнить, когда в последний раз подкуривал сухие сигареты сухими спичками, но не смог. Сраная дыра, мне здесь самое место… Ход его мыслей был нарушен появлением сияющей физиономии добродушного азиата.
  - Мой отесь всегда говорил: « Плёхо не тому, кто терпит. Плёхо тому, кто страдает», - с этими словами он поставил перед детективом тарелку с супом и пышущую паром кружку чая.
  - Это твой отец так научил тебя готовить? – спросил детектив, принявшись за трапезу.
  - Оооо, мой отесь знал много тайн. Из поколения в поколения, в насей семе передавали знания. Род Цаль, осень древний род. Теперь эти тайны позволяют мне зить… И дерзаться на плаву.
 Детектив улыбнулся. Блюда и чаи Мао Цаля были известны всему городу. У него много клиентов, но мало кто из них знает, почему всё так вкусно и странно, и почему всегда охота еще. Хитрый азиат добавляет во всё какие – то наркотические травы и специи. И прижать его нельзя, в списках запрещенных такого нет. Но никто особо и не шевелиться по этому поводу. Зачем? Ведь всё так вкусно и странно.
  - Ну как продвигается дело Уиллиса? – спросил Цаль у пившего чай детектива.
 Это не был странный вопрос, это был обычный вопрос. В этом городе все тайны уже давно проданы.
  - Прищучил. На днях его поджарят. Хотя тем девочкам это уже вряд ли поможет. Они уже в раю.
 Скорбных мыслей не было. Всё уже давно вытравлено. Только абсолютная апатия еще могла хоть как – то уберечь искореженные остатки нормальной человеческой психики.
 Мао этот ответ искренне порадовал. Одним ублюдком меньше, теперь он на вертеле. Протирая полотенцем чашку, он взглянул на Увита, помятого, но бодрого, и спросил у него про, то единственное, что всё еще оставляло его человеком и удерживало от падения в бездну:
  - Как она?
 Увит поднял голову и улыбнулся:
 - В порядке. Она далеко от этой помойки. Скоро закончит университет и уберётся еще дальше, - ответил детектив, допил чай и, поблагодарив хозяина, встал из - за стойки.
  - Постой, Увит, ты сабыл, - окликнул Мао детектива и протянул ему пачку сигарет и плитку самодельного горького шоколада.
  - Твой шоколад и сигареты, как я мог забыть то единственное, что еще радует меня в этом сыром аду, -  тихо сказал Леонти и вышел в сырую ночь.
 
                ***
  Старый «форд» медленно подкатил к месту. Прежде чем выйти, Леонти отломал кусочек шоколада и отправил в рот. Всё стало проще. Он представил себе, что достает свои вымокшие от вечной сырости легкие и выжимает с них огромное количество желто – бурой жидкости. Пора бросать курить, подумал детектив, вышел из машины и попытался закурить, но сырая спичка сломалась сражу же. Сигарета осталась во рту.
  -  А, детектив, мы вас ждём. Всё уж на месте, - обратился вышедший из переулка карлик в полицейской форме с огромной жирной мордой.
 По стенам переулка прыгали сине – красные отблики полицейских мигалок. Как всегда куча сброда, именующие себя различными специалистами, от которых толку ноль, шныряли туда -сюда. Всё это безумно бесило, и, после очередной неудачной попытки закурить, Леонти разжевал еще один кусочек горького шоколада и успокоился. Всё стало проще. Он представил всех, кто нашел смерть в этом городе. Те, кто стали ангелами, стоя на удобном облачке, обильно мочатся на этот город и его обреченных обитателей. А те, кто прямиком отправились в ад, особых изменений не увидели. Ну, если только стало немного теплей.   
  -  А что это вы едите? – поинтересовался не в меру любопытный, жирный карлик.
 Детектив взглянул на этого представителя доблестной полиции, на наглую ухмылочку на блестящей, лоснящейся от пота и дождя крысиной харе.
  - Вы мне лучше скажите, что вы едите, офицер. Я давно хотел заняться разводом свиней, и ваш совет будет для меня бесценным.
 Полицейского как током шандарахнуло. Он впал в ступор и начал судорожно хрюкать от злости.
  - Раздобудьте мне кофе, офицер, - сказал Леонти, подходя к месту, огороженному полицейской лентой . Рядом стояло три человека в белых халатах и что – то обсуждали.
  - Кто? – спросил у них детектив, снова пытаясь закурить.
  - Молодая девушка, приблизительно двадцати лет, блондинка, глаза зеленые, голая,- незамедлительно рапортовал патологоанатом.
 Мерзкие извращенцы пялятся на труп так, будто и вовсе не видели женского тела, подумал Леонти снова и снова чиркая сырой спичкой о коробок. Сигарета оставалась во рту.
  - Как давно? – спросил детектив, выкинув сломавшуюся спичку и взяв новую, такую же сырую.
  - Около двух часов, - ответил врач-извращенец, нехотя отрываясь от созерцания, распластавшегося на асфальте, красивого женского тела, лежавшего лицом вниз.
  - Причина?
  - Накачалась наркотиками и решила испытать выросшие крылья, - издав мерзкий, невнятный, подавленный звук, пытался сразу и пошутить и посмеяться похабный некрофил в белом халате.
 Суицид, вещь, вошедшая в обиход, как, допустим, покупать четыре рулона туалетной бумаги, вместо одной. Или как хобби. Это нормально.
 Чертова спичка опят сломалась. В коробке оставалась еще одна. Почему я не куплю себе зажигалку, думал детектив.
 Он поднял желтую ленту и прошёл под ней. Перед ним лежало тело девушки. Руки и ноги были раскинуты, растёкшуюся  кровь смывала нудная морось. Еще так молода, подумал Леонти, чиркая последней спичкой. И спичка зажглась. Сигаретный дым! Бархатно обволакивая горло, эта сладкая отрава отправилась в легкие, что бы снова от туда выйти.  Дым из легких, словно джин из лампы. Стало как – то теплее, будто бы солнце вышло. Сигаретный дым заменяет солнечный свет, с иронией подумал детектив и, затягиваясь, опустился на колени, что бы взглянуть в лицо мертвой.
 Она улыбалась. Она была прекрасна. Шелковистые волосы, запачканные в крови. Глаза блестели, словно вот- вот моргнут, словно живые. Светло-зеленые, как изумрудная акварель. На мгновение могло бы показаться, что она жива, что она просто прилегла отдохнуть, нагая, на мокрый асфальт. Могло бы, если бы не лужа крови,  проломленный череп и обмякшее, мертвое лицом.
 Она была мертва. Говорят, в момент смерти, вся твоя жизнь пролетает у тебя перед глазами, кадр за кадром. Возможно, так и было, возможно она видела эти кадры, думая, что только ей они доступны. Но это не так.
 Кадры её жизни пролетали перед его глазами, глазами детектива Увита Леонти. Вот перед его глазами возникла колыбелька с зеленоглазым младенцем… Велосипед, и смеющаяся, белокурая, девочка на нём… Та же девочка, только уже постарше, идущая в школу с рюкзаком за спиной… Уже девушка, в шикарном платье, которое он купил ей на выпускной бал…
 Леонти медленно поднялся с колен. Сигарета уже не казалась сладкой. Он вышел из оцепленной зоны и куда – то быстро пошёл. На него все посмотрели, но не обратили внимания, и только толстый карлик- офицер, со стаканом кофе в руке крикнул ему вдогонку:
  - Сэр, но куда вы? Ведь еще же опознание…
  - Опознания не требуется,- просипел детектив и бросил только что закуренную сигарету в лужу.
 У бездны нет дна.
Чушь.
 Дно бездны – дно могилы…