Про высоту и помидоры

ПРО ВЫСОТУ И ПОМИДОРЫ.
 Подойти к окну. Отодвинуть шторы. Снять с подоконника ящик с рассадой помидор. Там земля уже потрескалась. Поставить на телевизор. Полить ее. Поставить ящик на прежнее  место, повернув другой стороной к солнышку. Воткнуть табличку с названием сорта «Слуцкая бэра». Зашторить окно. 
        Можно усложнить, добавить элементов, деталей, предметов. Закрутить сюжет.
   Второй игрок, облачившись в костюм саранчи, крадется к рассаде. Увидеть. Бросится наперерез. Показать приемчик. Уже собираться посыпать ДДТ на хвост, как обнаружить, что это кузнечик. Рассыпаться в извинениях. Звучит песня всех времен и народов «В траве сидел кузнечик».
Скатать шарик из земли. На расстоянии h м от поверхности отпустить. Если не расшибется в лепешку, а слегка сплющится, не рассыпавшись, можно еще что-нибудь посадить.
      Корову стреножить и обнести электроизгородью. Расчесать ей хвост. На приплод поплевать три раза. Включить музыку для повышения удоев.  Отойти. Посмотреть с разных ракурсов. А, взять ее, да перекрасить. Приставив нож или бензопилу к ее горлу, сфоткатся так. Видя, как шуганулась, потрепать её по голове, почесать за ухом, приговаривая:
– Пошутил, пошутил . Туцка , туцка. Тукунька, тукунька. Кормилица, ты наша.
Ишь ты.  Хотя и скотинка, а все понимает.
Потом  пожалеть об этом. Об этой проделке. От испуга, от перенесенного стресса резко снизились удои.
    Умная такая коровка. Когда хозяева в запое, доить некому, то возьмет,  изогнется и сама себя выдоит. Ртом. Что б не запустится. В случае лучшем.  Не загнутся – в худшеем.
    Приезжают «коммерсанты». У теленка отстричь немного шерсти, положить между ломтиками хлеба. Дать съесть корове. Чтоб не переживала громко. Молча. Если жалко самому – съесть самому. Тоже. Кончилось беззаботное детство. Хватают выволакивают теленка. Хлеб с шерстью не помогают. На всю околицу раздается протяжное гортанное:
— Му-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у!!!
Соседи бешено  стучат в стенки, в пол, в потолок.  Цыкнуть на нее:
— Заткнись,  шкура! ****ая в рот. Не то  и тебе такое будет. Как переебу ; из шкуры выскочишь!
Будет, будет. Только в свое время. После 8-9 таких теленочков риск возникновения проблем со здоровьем становится высоким.
Потом на соседей:
— Головой постучите!  (некоторые так и делали). Мать вашу за ногу! Хобот вам всем на рыло! ****ь вас всех рогом!  Как вы мне все дороги!
Потом  поднять к небу глаза и добавить:
—  Господи! Как все заебало! Что б вы только знали.
Не одного его, что б он знал. Так было, так есть. Так будет?
Если бы она (корова) умела говорить человеческим голосом, начала бы просится, соглашаться:
—Возьмите, берите мою жизнь взамен, а его не троньте, душегубы окаянные!
И надо же, как к стати, в это время звучит песенка:
; Только мама позовет:
— Родной сынок
Только мама все простит
И все поймет.
— Сынок родной.
Только мама до конца всегда с тобой.
Раздается: «Тук!»  Это боец, уличив,  выбрав момент, наносит удар металлическими пяльцами в лоб. Или по лбу. Однохуйственно. Теленочек секунду, две покачался, пошатался на ножках. Потом  падает на локти. Издает душетрепещущий гортанный, не то крик, не то писк. Падает на бок, как мешок с картошкой. Или с мукой. С зерном. Обосрался, бедненький. И ножками дрыг-дрыг. Нет. Погодите. Дрыг – дрыг еще рано. Боец, не спеша и не канителя, подходит снова. Приподнимает теленочку головку и ножичком по горлышку чирик-чирик до позвоночечков. Со всех сторон. А в шейном отделе их 7 штук. Вне зависимости жираф это или суслик какой. Или ле***** какая. Если обнаружите другое количество, сообщите в соответствующие заведения за соответствующее вознаграждение. Зашипела, запенилась алая кровь на белом снегу. И вот теперь только ножками дрыг-дрыг. Хрипы. Вертит за голову. А туловище остается неподвижным. Вот такая вот гимнастика. Хруст. Опять  ножками дрыг-дрыг. Если не держать дистанцию можно здорово получить.   И получают. Последний штрих ножичком —  и туловище на весах, а голова в кустах. И вот, уже на нос упав снежинка, не растаяла,
  Рядом с бабушкой – коммерсанткой стоит и смотрит внучка дошкольница. Связь, преемственность поколений так сказать. Похожа на бабушку. Вылитая она.
   Голову, значит,  не берут.
—Как же так? Мы же договаривались. Несколько раз по телефону обсуждали этот момент. И каждый раз вы соглашались, поддакивали.
—Нет, нет, нет. И еще раз нет. В принципе не могло такого быть. Вам показалось. Или вы не так нас поняли.
–  Да, что б вы… были здоровеньки.
 – А, давайте, мы вам кожу с головы снимем ножами. Такой холодец (студень) получится вкусный. Язык проглотите. Пальчики оближите.
— Нет, уж. Лучше мы вам обсмалим паяльными лампами.
Работник, снимая кожу с головы теленка, просит вознаграждения. Или  для согреву. Сто грамм самоделочки и кусочек хлебца. Только так, что б хозяйка не видела.
  Бутылку с мутной жидкостью положить в карман брюк. Смешно оттопыривает карман. Сковывает движения. Услышать чьи-то шаги . Спрятать бутылку. Входит агроном. Принюхивается. Находит. Выливает в канализацию. Внутри там забулькало, зачавкало, заклокотало. В груди тоже. Сперло дыхание. Дерьмо  козлиное. Без году неделя как сам закодировался, а уже строит из себя борца за трезвость на рабочем месте. Зачем он вообще нужен?  Был бы дождик, был бы гром. Вот тут-то и применить ящик как оружие.
Врывается отряд ОМОНа. Избивает всех ДУБИНКАМИ. И правых и левых. Или эскадрон конной милиции. Или казаков с нагайками и плетками.  Или этих, с ведрами на головах. Рыцарей. Или с умывальниками.  Эти тут не с проста. Из-за выражения, ставшего крылатым.  Отряду рыцарей был отдан приказ атаковать неких еретиков. Один подчиненный возразил, что там с ними вперемешку есть и свои. На что получил ответ:
— «Штукатурьте» всех подряд. Там на небесах господь разберет,  кто был свой, а кто «контрой».
  Извините за недословный перевод.
Стук, лязг, ржание коней, треск, крики, стоны, мольбы о пощаде, не получив которой — проклятия.
 Достается всем. И зачинщикам и жертвам несправедливости. А кто тут кто? Я еще не определился. Можно потом поговорить, почему справедливости и правды нет. Может потому, что все тут придурки несчастные, твари недоделанные, пыльными мешками стебанутые? И не с кого тут брать пример. Порою, кажется, я вас насквозь вижу.
После всего этого работают дворники, уборщицы, поливальные машины. А подметаю ь есть чего. Валяются оторванные пуговицы,  ухи, муляжи выбитых зубов, глазных яблок на снегу,   вырванных с корнем яек. Не таких как у Фаберже, конечно. Куда, уж нам там. Настоящая вставная челюсть. Клочки одежды, волос, шерсти, гривы, лошадиного помета. Намусорили. Оштрафовать бы. А еще лучше накостылять бы.
Подбирают выпавшие бумажники, другие личные вещи. Среди них дневник. Не школьный, а этот, с мыслями. Наверное, какого-то агронома. Судя по такой записи: «Посевная. На секас времени катострафически не хватает. В уборочную, думаю, будет то же самое. Хорошо, что не как в некоторых заморских странах. По два урожая в год. И все равно лапы сосут».
   Зайти как-то. Что б внести органические удобрения. А там  свидание пары влюбленных. Он и она. Или он и он. Или же он и оно. Прелюдия уже закончилась. Начинается на полу одноименный акт. Их счастье, что не на подоконнике. «Нарисовался» третий. «Застукал». Приревновал. От нахлынувшего переизбытка чувств пытается выброситься в окно. Поймать за подтяжки. За кусок влагалища пытаться над собой такое сотворить? Глупец? Слабак?
  Еще один «прыгун». Тут история другая.  Это сосед-наркуша. Каждый раз, как  приходит, заводит одну и ту же мелодию:
   — Чувак, забей, ты  *** на эти помидоры. Конопля — вот это уже вещь.  Давай лучше коноплю культивировать.
    А теперь, видимо, так обкололся, обкурился, обнюхался, нализался. Наглотался до чертиков. Теперь на 9-ом этаже ему танки мерещатся. Или дорожный каток. Прут ото всюду. Хотят  раздавить. И они везде. И негде от них не спрятаться. Вот отчего наркоман в ужасе  бросается в окно. Ищет там спасение.  Схватить за ворот. За грудки хорошенько потрясти. Только шприцы посыпались их всех карманов. Надавать по щекам, пытаясь привести в чувство. Тщетно. Показывает пальцем (а это не прилично) непонятно на что. В ужасе мычит что-то нечленораздельное. Закатив глаза.  Приковать, привязать к батарее. Вызвать неотложку. Лучше из психушки.  А он в это время дотянулся до ножовки и начинает себе пилить  прикованную руку. Отобрать. Запястья  и шею замкнуть между половинками стационарной колодки. В одну руку дать сигарету. В другую сто грамм водки с положенной сверху булочкой. Я фашист?
    А еще пригрозить, что если не угомонится, то позовет парней с нетрадиционной ориентацией. Оставит его с ними наедине.
Снайпер свил себе гнездечко. Занял выгодную позицию в зарослях рассады. Наемник. Баба.
Афро-африканка. Антрацита. «Белоснежка». Крашенная. В блондинку. Издалека тут не столько за идею сколько за длинным рублем. А, где-то в «зеленке» 77 «гномов бородатых» околачиваются и  шастают. Пытаются перегруппироваться. Целится. В промежутке между ударами сердца стреляет. Кто-то как сноп заваливается на бок. Толком пикнуть не успев. Собирается сменить позу. Извините, позицию. Не успела. Подкрадываются федералы. Разговор короткий. Хватают за ноги, перекуливают через подоконник. Несколько секунд побыла птицей. Не надо было ей не в  свои сани не не садится. Рассаде от этого здоровья не прибавилось. 
    Ветераны. Пришли с кирпичами.  Ждут у окна. Будет проезжать под окнами колонна автобусов с другими ветеранами. Ветеранами СС , полицаями и их «подстилками». Из города-«героя» Берлина. В город-герой Тулу. За пряниками и самоварами. Некоторые едут со своими. Во всех смыслах.
Под знак кирпича. Крыши автобусов с ветеранами Гитлерюгенда пометить красными крестом и полумесяцем. Их не бомбить. Им потом надрать уши.
   Надо присматривать. Обещали, рассаде ничего плохого не сделают. Но мало ли, что у них на уме. Да еще в горячке боя.   Устали сильно. Тут и молодые упарились бы подниматься просто так, порожняком, без ничего. Лифт-то кое- кем угроблен. Выведен из строя. Теперь в его шахту навоз сбрасывается. От коровы. Уже до седьмого этажа заполнен. Проходишь мимо — душа радуется. Злые языки поговаривают, что там надо искать и пропавших без вести жильцов этого дома и одну из бывших жен. Незадолго до исчезновения они приходили сюда возмущаться таким укладом жизни с сельскохозяйственным уклоном. Шляпы. Интелегентишки гнилые. Грозились так это не оставить. Это они дали кличку – «Синьор Помидор».  Не в бровь, а в глаз. С женой история иная. Пила, изменщица коварная и «пила».
Отдышались. Остограмились. Боевыми. Растянули гармонию. Запели песни своей молодости. Опаленною войною. В том числе частушки такого содержания:
Гармонист, гармонист
Положи меня под низ.
А я встану погляжу
Как красиво я лижу.

Ветеран штрафбата пропел:
Когда Ленин умирал
Сталину наказывал:
; Хлеба вволю не давать,
Сала не показывать.

Получил зуботычину от ветерана партии и НКВД.  Половина встала на его защиту. Дали  сдачи. Стенка на стенку. Чуть мероприятие не сорвалось. Чуть общее дело не загубили. Хорошо вовремя  зазвучала третья частушка:
 Лезет Гитлер на березку,
а березка гнется.
Посмотрите, товарищ Сталин,
как он ударится  оземь.

Послышались звуки двигателей ( Евро-5) и губных гармошек.
Дом-2. Сержанта Павлова. Фашизм не проедет.

  Обнаружить, что кто-то периодически мочится в рассаду. Устроить засаду. Прилетает Карлсон  и  делает это. Глядь, а еще на нем пропавшие несколько дней назад подтяжки. Тщетно разыскиваемые. Те самые.  Со словами:
— Ах, ты, мразь! Недомерок пузатый! Вот теперь у меня полетай!
Намотать ему подтяжки на пропеллер. Или лучше причиндалы?  Чуть не забыл, еще морду вареньем намазывает. 
Вспомнить, как однажды пришел раньше времени из командировки. Жена встречает в дверях. Но не с хлебом-солью, а с мусорником. Еще обратить внимание, что с далеко не полным.
— Дорогой, выбрось, пожалуйста. Раз уже ты там.
Внимательно выслушать, что сказала женщина и сделать все наоборот. Еще подумав:
— С какого перепуга ты такая вежливая?
 В  квартире, краем глаза увидеть, будто кто-то сиганул в окно. Спросить у жены:
      — Что тут посторонние шастают? По какому вопросу?
 В ответ:
   —Не было тут никого. Померещилось тебе, суслик.
  — Чьи тут валяются штанишки? С вентилятором каким-то.
  —Это твои любимые детские игрушки достала с чердака . Не узнал, все позабыл «тормозок?»   
—  Прости, родная. Спасибо тебе за все.  Спасибо, что ты есть.
Удаляются в спальню,  сами себе наставлять рога.
Потом, сидя в автомобиле перед красным сигналом светофора, перед «зеброй», вспомнить, что никакого чердака давно у них нет. И детства не было тоже.  Чердак был. Как- то в марте месяце залили раствором цемента. Вместе с котам, бомжами и приведением. А, что тут такого. Так получилось. Как умеем, так и живем.
   Взвыть. Укусить себя за локоть. Потом ; за заднее место. Сказать про нее:
— А, что б тебя подняло и трахнуло! И что б ты провалилась!
Помидоры это слышали, все поняли и завяли.
А она в это время подымается в лифте. К ней подсаживается сексуальный маньяк. А потом еще и лифт оторвался.
Начать  истерично биться головой о рулевое колесо. От огорчения, наверное. От каждого удара срабатывает клаксон. Прохожие проходят мимо, не реагируя. Пешеходы долбанные. Юродивые. Уроды. Повыдергивать бы ноги. Прикидываются, что в это время считают ворон. Или испуганно шугаются. Некоторые любопытно пялятся. Это сотрудники экстренной психологической помощи. Рабочий день - то уже закончился. Обращайтесь завтра в рабочее время, лучше до обеда.
А, собственно, кого **** чужое горе? Манает-шмонает. Им бы кто помог.
   Наконец-то срабатывает подушка безопасности.
   Еще там, в салоне, напротив пассажирского места есть наклейка «Громко хлопнешь дверью ; умрешь от монтировки».
   Доиграться самому вывалится из окна. Пролетая мимо окна соседа, увидеть там почему-то и свою жену. Сказать ей, что б обед готовила на одного человека меньше. Зацепится за что-то подтяжками. Подаренными тем «оленем»,  с трудом, не без внешней помощи кое-кого, пережившим измену. В благодарность за спасение.  Волшебные подтяжки.
Промышленные альпинисты.
Землемеры.
Мол, незаконная предпринимательская деятельность. Дать всем на лапу, что б отвязались.
И всем сюда надо. Будто медом намазано. Они за ними ухаживали? Ночей недосыпали? С ними разговаривали?