Не один дома. Гл. 19
На следующий день, в воскресенье, в гости к Игорю и Татьяне Васильевне заехал папа жениха, Сергей Петрович. Как человек вежливый, предупредив предварительно по телефону.
От обеда он отказался, а чаю выпил с удовольствием.
– Как идёт подготовка? – поинтересовался он у невесты. – Не подбросить ли деньжат?
– Хватает, спасибо, – ответила Татьяна. – Мы очень экономно. Скромненько.
– Такое событие один раз в жизни бывает! – ляпнул гость, но тут же вспомнил, что сам женат дважды, и добавил. – За редкими исключениями.
Молодые скромно промолчали.
– Одно только обстоятельство меня смущает, – с усилием произнёс Сергей Петрович. – С Танечкиной пропиской будут проблемы.
– Почему? – удивился Игорь.
– Ну как же, – слегка покраснел гость. – Я ведь тоже в этой комнате прописан. А по санитарным нормам и без Татьяны перебор.
– А ты разве не у жены? – пробормотал Дубовик-младший.
– Ну что ты, – покачал отец. – Когда мы с твоей мамой поженились, мне служебную квартиру дали. А я был здесь с бабушкой прописан. Потом развелись, я продолжал там один жить, а ты сюда переехал. У меня постоянные командировки, разъезды. А когда я снова женился, Катюша ко мне переехала. Возможно, вскоре эта квартира моей станет. Но ещё неизвестно, когда. Ну, ничего, Татьяна Васильевна может жить здесь, сколько угодно. И придёт время, всё наладится.
Делопроизводитель молчала, о чём-то напряжённо думая. Даже Полина Моисеевна из коридора тихо уползла в свою комнатку, боясь нарушить тишину.
– Что же вы молчали до сих пор? – строго спросила Татьяна.
– Но я не думал, что это так важно, – смутился Сергей Петрович. – Живите, рожайте детишек.
– На птичьих правах? – вспыхнула невеста. – А ребёнка где прописывать? Родится с клеймом «койко-место»? Нет уж, увольте.
Она вскочила и убежала в комнату.
Игорь и его отец сидели, боясь что-либо предпринимать.
Через несколько минут одетая Татьяна Васильевна вышла, вежливо попрощалась и покинула квартиру, ничего не объясняя.
– И куда она? – спросил Сергей Петрович.
– Может, в магазин? – тихо ответил Игорёк.
– Как-то ты прямолинейно, Серёжа, – вздохнула появившаяся Полина Моисеевна. – А ещё дипломат.
– Так вышло, – буркнул старший Дубовик. – Сама же попросила правду рассказать.
– Вы чего? – захлопал глазами Игорь.
– Так надо, сынок, – сказал ему отец. – Проверка чувств, называется. Тем более, что я ничего не выдумал. Лучше уж ей сейчас об этом узнать, чем потом, после свадьбы, как обухом по голове получит.
– Она же обиделась, – промямлил Игорёк.
– На что? – поинтересовалась Полина Моисеевна. – Если любит, ничего ей не помешает. А если хитрость задумала, другое дело.
– Дураки вы, – чуть не заплакал Дубовик. – Теперь она на мне не женится.
– Не выйдет замуж, – поправил сына Сергей Петрович.
– Всё равно дураки, – протянул Игорь и убежал в комнату.
– Может, он прав? – проворчала Полина Моисеевна. – Тогда это определение касается только тебя, Серёжа. Мне больше подходит слово – дура. И я его заслужила.
– Остаюсь при своём мнении, – произнёс Сергей Петрович. – Сказать об этом я был обязан.
– Ты не на партсобрании, – шепнула старушка и тоже удалилась.
– Опять я виноват! – крикнул пустой кухне Дубовик-старший и вышел из квартиры.
– Чего это они раскричались? – спросил токарь Николай у супруги.
– Сиди уже, – смахнула Зиночка слезинку.
***
В этот вечер Татьяна Васильевна не пришла ночевать. О страданиях и мыслях Дубовика рассказывать не буду. Сам не видел, но каждый может представить самостоятельно, подключив немного воображения и личного опыта. Полина Моисеевна тоже не спала всю ночь, проклиная себя и лично товарища Хрущёва, которого считала виновником её неудавшейся жизни. Это отдельная история, и в рамки нашего рассказа не вписывается.
В понедельник после работы, еле дождавшись нужного времени, Игорь стоял невдалеке от проходной картфабрики, вглядываясь в толпу, стремящуюся домой.
Прошли две весёлые переплётчицы, от которых Дубовик спрятался за широким клёном, потом ещё несколько смутно знакомых лиц. Татьяна не появлялась. Наконец выскочил Штейн. Лицо его было устремлено куда-то в светлое будущее, а тело еле поспевало за ногами.
– Лёва! – зашептал Дубовик из засады.
– Ты? – комсорг сменил направление движения. – Чего здесь?
– Татьяна ночевать не пришла, – трагическим голосом сообщил Игорь. – Ты её не видел?
– Мельком, – сказал Лёва. – С утра. А потом не замечал. Да что произошло?
– Она, наверное, обиделась, – пробормотал Дубовик. – Вчера приходил мой отец и сказал, что ей нельзя будет у нас прописаться.
– Ни фига себе, – присвистнул Штейн. – А чего это он? Против вашей женитьбы?
– Да нет, вроде, – вздохнул Игорь. – Хотя теперь я уже и сомневаюсь. Но пока она действительно не сможет прописаться.
– Вот ситуация, – хмыкнул Лёва. – Значит, свадьбе кирдык?
– Поехали в вашу общагу, – взмолился Дубовик. – Мне нужно её увидеть.
– Уже едем, – кивнул Штейн. – Только бегом. У меня времени в обрез.
***
Они постучали в квартиру, где жила Татьяна.
Увидев сразу двоих мужчин, в коридор выскочили все жилички. Невесты Игоря среди них не было.
– Где Васильна? – спросил Лёва.
– Ночевала, – подтвердили соседки. – Молча пришла, потом, говорят, отпуск взяла и уехала куда-то. Вот, записка для Штейна.
– Что ж вы молчите! – воскликнул комсорг, схватил свёрнутый листик в клеточку и вышел из квартиры.
– Пойдём ко мне, – сказал он Игорю. Они поднялись на два этажа и вошли в мужскую квартиру. Пахнуло грязной посудой и несвежей едой.
Они прошли в просторную комнату, в которой стояло три кровати.
– Садись, – сказал Лёва и первым плюхнулся на старый деревянный стул. – Тихо, читаю.
«Привет, Штейн, – неровным почерком писала Татьяна Васильевна. Строчки её письма шли по синусоиде, как волны при небольшом волнении моря. – Свадьбы не будет. Сама заниматься этим не могу. Нет сил. Помоги, отмени всё, бумаги лежат в серванте у Дубовика. А вещи мои пусть пока там полежат. Потом заберу. Я взяла отпуск, уехала к матери в Волгоград. Мне нужно всё обдумать. Вернусь примерно через месяц».
– Как же так? – чуть не плача спросил Игорь.
– Ладно, парень, все дела отменяю, – вздохнул Лёва. – Деньги есть?
Дубовик отрицательно покачал головой.
– Сейчас найду, – буркнул Штейн. – Жди меня здесь.
Он прошёлся по женским квартирам, настреляв по рублю до получки, и сбегал в ближайший универсам. Вернувшись, он застал Игоря спящим на его кровати.
Лёва тихо закрыл дверь в комнату, поставил варить макароны, сунув в ту же кастрюлю шесть сосисок и четыре яйца. Нарезал крупно половинку кирпичика хлеба, помидоры, репчатый лук, огурцы. Вскрыл банку килек в томатном соусе. Сполоснул две тарелки и вилки. Протёр бутылку портвейна «Иверия» и продул два гранёных стакана. Другой посуды для питья не было.
(продолжение следует)
Свидетельство о публикации №211090200459
С улыбкой.
Кира Крузис 07.09.2011 09:28 Заявить о нарушении
Татьяна Беспалова 25.09.2011 22:10 Заявить о нарушении