Не один дома. Гл. 19


На следующий день, в воскресенье, в гости к Игорю и Татьяне Васильевне заехал папа жениха, Сергей Петрович. Как человек вежливый, предупредив предварительно по телефону.

От обеда он отказался, а чаю выпил с удовольствием.

– Как идёт подготовка? – поинтересовался он у невесты. – Не подбросить ли деньжат?

– Хватает, спасибо, – ответила Татьяна. – Мы очень экономно. Скромненько.

– Такое событие один раз в жизни бывает! – ляпнул гость, но тут же вспомнил, что сам женат дважды, и добавил. – За редкими исключениями.

Молодые скромно промолчали.

– Одно только обстоятельство меня смущает, – с усилием произнёс Сергей Петрович. – С Танечкиной пропиской будут проблемы.

– Почему? – удивился Игорь.

– Ну как же, – слегка покраснел гость. – Я ведь тоже в этой комнате прописан. А по санитарным нормам и без Татьяны перебор.

– А ты разве не у жены? – пробормотал Дубовик-младший.

– Ну что ты, – покачал отец. – Когда мы с твоей мамой поженились, мне служебную квартиру дали. А я был здесь с бабушкой прописан. Потом развелись, я продолжал там один жить, а ты сюда переехал. У меня постоянные командировки, разъезды. А когда я снова женился, Катюша ко мне переехала. Возможно, вскоре эта квартира моей станет. Но ещё неизвестно, когда. Ну, ничего, Татьяна Васильевна может жить здесь, сколько угодно. И придёт время, всё наладится.

Делопроизводитель молчала, о чём-то напряжённо думая. Даже Полина Моисеевна из коридора тихо уползла в свою комнатку, боясь нарушить тишину.

– Что же вы молчали до сих пор? – строго спросила Татьяна.

– Но я не думал, что это так важно, – смутился Сергей Петрович. – Живите, рожайте детишек.

– На птичьих правах? – вспыхнула невеста. – А ребёнка где прописывать? Родится с клеймом «койко-место»? Нет уж, увольте.

Она вскочила и убежала в комнату.

Игорь и его отец сидели, боясь что-либо предпринимать.

Через несколько минут одетая Татьяна Васильевна вышла, вежливо попрощалась и покинула квартиру, ничего не объясняя.

– И куда она? – спросил Сергей Петрович.

– Может, в магазин? – тихо ответил Игорёк.

– Как-то ты прямолинейно, Серёжа, – вздохнула появившаяся Полина Моисеевна. – А ещё дипломат.

– Так вышло, – буркнул старший Дубовик. – Сама же попросила правду рассказать.

– Вы чего? – захлопал глазами Игорь.

– Так надо, сынок, – сказал ему отец. – Проверка чувств, называется. Тем более, что я ничего не выдумал. Лучше уж ей сейчас об этом узнать, чем потом, после свадьбы, как обухом по голове получит.

– Она же обиделась, – промямлил Игорёк.

– На что? – поинтересовалась Полина Моисеевна. – Если любит, ничего ей не помешает. А если хитрость задумала, другое дело.

– Дураки вы, – чуть не заплакал Дубовик. – Теперь она на мне не женится.

– Не выйдет замуж, – поправил сына Сергей Петрович.

– Всё равно дураки, – протянул Игорь и убежал в комнату.

– Может, он прав? – проворчала Полина Моисеевна. – Тогда это определение касается только тебя, Серёжа. Мне больше подходит слово – дура. И я его заслужила.

– Остаюсь при своём мнении, – произнёс Сергей Петрович. – Сказать об этом я был обязан.

– Ты не на партсобрании, – шепнула старушка и тоже удалилась.

– Опять я виноват! – крикнул пустой кухне Дубовик-старший и вышел из квартиры.

– Чего это они раскричались? – спросил токарь Николай у супруги.

– Сиди уже, – смахнула Зиночка слезинку.

*** 

В этот вечер Татьяна Васильевна не пришла ночевать. О страданиях и мыслях Дубовика рассказывать не буду. Сам не видел, но каждый может представить самостоятельно, подключив немного воображения и личного опыта. Полина Моисеевна тоже не спала всю ночь, проклиная себя и лично товарища Хрущёва, которого считала виновником её неудавшейся жизни. Это отдельная история, и в рамки нашего рассказа не вписывается.

В понедельник после работы, еле дождавшись нужного времени, Игорь стоял невдалеке от проходной картфабрики, вглядываясь в толпу, стремящуюся домой.

Прошли две весёлые переплётчицы, от которых Дубовик спрятался за широким клёном, потом ещё несколько смутно знакомых лиц. Татьяна не появлялась. Наконец выскочил Штейн. Лицо его было устремлено куда-то в светлое будущее, а тело еле поспевало за ногами.

– Лёва! – зашептал Дубовик из засады.

– Ты? – комсорг сменил направление движения. – Чего здесь?

– Татьяна ночевать не пришла, – трагическим голосом сообщил Игорь. – Ты её не видел?

– Мельком, – сказал Лёва. – С утра. А потом не замечал. Да что произошло?

– Она, наверное, обиделась, – пробормотал Дубовик. – Вчера приходил мой отец и сказал, что ей нельзя будет у нас прописаться.

– Ни фига себе, – присвистнул Штейн. – А чего это он? Против вашей женитьбы?

– Да нет, вроде, – вздохнул Игорь. – Хотя теперь я уже и сомневаюсь. Но пока она действительно не сможет прописаться.

– Вот ситуация, – хмыкнул Лёва. – Значит, свадьбе кирдык?

– Поехали в вашу общагу, – взмолился Дубовик. – Мне нужно её увидеть.

– Уже едем, – кивнул Штейн. – Только бегом. У меня времени в обрез.

*** 

Они постучали в квартиру, где жила Татьяна.

Увидев сразу двоих мужчин, в коридор выскочили все жилички. Невесты Игоря среди них не было.

– Где Васильна? – спросил Лёва.

– Ночевала, – подтвердили соседки. – Молча пришла, потом, говорят, отпуск взяла и уехала куда-то. Вот, записка для Штейна.

– Что ж вы молчите! – воскликнул комсорг, схватил свёрнутый листик в клеточку и вышел из квартиры.

– Пойдём ко мне, – сказал он Игорю. Они поднялись на два этажа и вошли в мужскую квартиру. Пахнуло грязной посудой и несвежей едой.

Они прошли в просторную комнату, в которой стояло три кровати.

– Садись, – сказал Лёва и первым плюхнулся на старый деревянный стул. – Тихо, читаю.

«Привет, Штейн, – неровным почерком писала Татьяна Васильевна. Строчки её письма шли по синусоиде, как волны при небольшом волнении моря. – Свадьбы не будет. Сама заниматься этим не могу. Нет сил. Помоги, отмени всё, бумаги лежат в серванте у Дубовика. А вещи мои пусть пока там полежат. Потом заберу. Я взяла отпуск, уехала к матери в Волгоград. Мне нужно всё обдумать. Вернусь примерно через месяц».

– Как же так? – чуть не плача спросил Игорь.

– Ладно, парень, все дела отменяю, – вздохнул Лёва. – Деньги есть?

Дубовик отрицательно покачал головой.

– Сейчас найду, – буркнул Штейн. – Жди меня здесь.

Он прошёлся по женским квартирам, настреляв по рублю до получки, и сбегал в ближайший универсам. Вернувшись, он застал Игоря спящим на его кровати.

Лёва тихо закрыл дверь в комнату, поставил варить макароны, сунув в ту же кастрюлю шесть сосисок и четыре яйца. Нарезал крупно половинку кирпичика хлеба, помидоры, репчатый лук, огурцы. Вскрыл банку килек в томатном соусе. Сполоснул две тарелки и вилки. Протёр бутылку портвейна «Иверия» и продул два гранёных стакана. Другой посуды для питья не было.


(продолжение следует)


Рецензии
Да уж, кого только не испортил квартирный вопрос....
С улыбкой.

Кира Крузис   07.09.2011 09:28     Заявить о нарушении
мы все порченные по определению. это потому, что жизнь у нас тяжелая. или жизнь тяжелая, потому что порченные, в том числе квартирным вопросом. ну где-то как-то)))

Татьяна Беспалова   25.09.2011 22:10   Заявить о нарушении
На это произведение написано 13 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.