Листая старые страницы Этюд 1-й

                Magna et veritas, et praevalebit
 


     Нет ничего превыше истины, и она восторжествует. Рано или поздно… Вначале несколько цитат из «Слова и дела Дмитрия Ростовского»: «В геральдике «золотистый» цвет центральной эмблемы символизировал знатность его владельца, красный – его воинскую доблесть и кровь, пролитую за Веру и Отечество, а вот сам треугольник… Лично я не нашёл лучшего объяснения как то, что это – символ какой-то «священной вершины». Может быть это – Кармель («Кармил» – так у св. Дмитрия; штаб-квартира рыцарей-«иоаннитов»), Мория, Сион («храмовая гора», там базировались «тамплиеры»), Фавор, Гермон в Палестине, или Синай – в Египте, а может быть – Афон («святая гора»), или, например, высочайшая точка Черногории, гора Ловчен…  В «Алфавите духовном» Дмитрия Ростовского… есть такая примечательная фраза: «День ото дня восходи на гору добродетелей, непрестанно – на всякий день, прилагай усердие к усердию, да направишь себя на все стези правыя». Интересно, что данной сентенцией  св. Дмитрий проиллюстрировал букву Д («добро») из славянской азбуки, которой соответствовала в греческом алфавите известная буква «дельта», тоже имевшая вид треугольника… Не сокрыт ли здесь его тонкий намёк на фамильную «эмблемату»? Возможное подтверждение моей догадке содержится в его же «Руне орошенном» (в нравоучении к Чуду 24-му Пресвятой Богородицы): «Подобных мне грешников с собой зову: грядем к мысленному Кармилу, к горе Божией, горе тучной, горе усыренной, на которой благоволил Бог жить»…
 

     До недавнего времени мне никак не удавалось «выжать» из вышепроцитированного максимум информации, напрямую относящейся к истории рода и герба Савичей-Туптало. По ходу расследования литературно-богословского творчества Феофана Прокоповича (см. «Закон без Благодати») таковая информация совершенно неожиданно для меня «нарисовалась». Речь идёт о странной секте «монтанистов», о которой историки церкви и по сей день НЕ ЗНАЮТ гораздо больше, чем уверенно и утвердительно сообщают нам. Владимир Соловьёв в статье из дореволюционного Словаря Брокгауза и Ефрона писал честно: «О первоначальной истории Монтана сохранилось так мало положительных сведений, что в новейшее время некоторые слишком скептические историки склонялись к признанию самого Монтана и его двух пророчиц за мифы». Итальянский учёный Амброджо Донини в 70-х гг. XX века ему практически вторил: «В трактатах крупнейших ересиологов наименование «монтанист» возникает то там, то здесь, и притом невпопад, так что исчезает ясное представление о первоначальном смысле монтанизма» (см. У истоков христианства (от зарождения до Юстиниана). М., Политиздат, 1989, с.156). Господин-товарищ Донини (ибо – итальянский коммунист) здорово озадачил меня ещё и тем, что ссылаясь на т.н. «Кодекс Муратори», процитировал оттуда следующие слова: «… вместе с азиатом Василием, основателем движения катафригийцев». Юмор заключается в том, что «катафригийская ересь» – всего лишь другое название монтанизма (у Вл.Соловьёва так прямо и было написано: «… впоследствии МОНТАНОВА, ИЛИ КАТАФРИГИЙСКАЯ (выделено мной. - А.Н.), ересь была окончательно осуждена Первым вселенским собором в Никее (325)»… Шикарный «туман»! Можно и рехнуться… Так кто же он, этот легендарный «отец-основатель», – Монтан, Василий-Монтан, или просто Василий? И кто же, в таком случае, серьёзно страдал пустословием и бессмысленным выкрикиванием нечленораздельных звуков и слов (т.н. «глоссолалия»), – академическая, «профессиональная» наука, или же раннехристианские сектанты (строго говоря, и не еретики вовсе!), о которых никто толком не знает до сих пор? Странно уже то, что даже имя главы «монтанистов» так и не стало предметом для самого поверхностного (хотя бы) лингвистического осмысления. Неизвестно даже – имя ли это, либо псевдоним… Начнём с того, уважаемые, что латинское слово mons всегда переводилось как «гора». Теперь откроем, например, стандартный французско-русский словарь под редакцией К.А.Ганшиной (я использую 10-е издание, 1987), и читаем там:
 
«mont» m  гора (сущ. м.р.);

«montagne» f 1) гора; 2) гора, груда, куча, масса; 3) ист. «Гора» (сущ. ж.р.);

«montant» adj поднимающийся, восходящий (прилагательное);

«montagnard», -е 1) adj  горный (прилагательное); 2) m, f  горец, горянка, житель, -ница  гор (сущ. муж. и ж.р. ); m ист. Монтаньяр (сущ. м.р.);

«monter» vi 1) vi  подниматься, восходить; въезжать; взлетать, возноситься (непереходный глагол);  2) vt  восходить, подниматься, взлетать (переходный глагол).


     Сравнение данных словаря Ганшиной, цитат из Дмитрия Ростовского и графического отображения фамильного герба украинских реестровых казаков Савичей уже должно натолкнуть непредвзятого исследователя на определённые выводы. Но и это ещё не всё! Ведь моим уважаемым читателям пока непонятно главное: каким образом я сумел приплести сюда древнюю (якобы) секту из малоазийской Фригии? Зацепки, уважаемые, есть, и достаточно серьёзные. Так, в дореволюционном же, капитальном труде Николая Дмитриевича Тальберга «История Церкви» мы можем прочитать: «Будучи строгим до фанатизма ревнителем БЛАГОЧЕСТИЯ, понимаемого в смысле совершения ВНЕШНИХ ПОДВИГОВ (здесь и далее выделено мной. – А.Н.), Монтан, под влиянием еще верования о наступлении тысячелетнего царства Мессии, ВОЗЫМЕЛ МЫСЛЬ (sic!) усилить строгость церковной дисциплины, с целью приготовления ко вступлению в это царство. Вообразив себя вдохновенным свыше пророком, тем Параклитом, которого обещал послать на землю Спаситель, он, в состоянии исступления, или экзальтации, начал проповедовать о своем назначении очистить Церковь от примеси чувственности, привести ее членов в меру возраста совершенна (Сей Монтан видится мне эдаким благородным «Горцем», Дунканом Мак-Лаудом! – А.Н.)… Римские епископы, Елевферий и Виктор, приняв в общение ПРИШЕДШИХ С ВОСТОКА монтанистов, сами склонились к их образу мыслей… Карфагенская церковь вполне усвоила воззрения Монтана; пресвитер Тертуллиан, увлеченный строгими правилами жизни монтанистов и сделавшийся сам монтанистом, облек даже монтанистическое учение в систему… Учение монтанистов в сущности не было отлично от общецерковного учения; в протовоположность гностикам и антитринитариам, они держались во всем положительного учения Церкви (sic!). Главный пункт, в котором они погрешали против Церкви, – это их учение о продолжении в Церкви Откровения и благодатных даров. По их понятию, Церковь Божия на земле развивается, под водительством благодати, постепенно и имеет свои возрасты. Так, под водительством Откровения в Моисеевом законе, она была в период отрочества, под благодатью Христовой или евангелием – в период юности, при откровениях через Монтана и других пророков Церковь вступила В ПЕРИОД МУЖЕСТВА. Но новые откровения монтанистов направлены не к сообщению нового догматического учения, а к переустройству собственно церковной жизни на более строгих началах (Для Рима – тягчайшее преступление, из всех возможных! – А.Н.). Поэтому монтанисты проповедовали СТРОЖАЙШИЙ  АСКЕТИЗМ, УДАЛЕНИЕ ОТ БРАКА, соблюдение особых постов, кроме положенных Церковью, и т.п. Во время гонений монтанисты заповедовали всеми силами стремиться к получению мученических венцов: если же случалось кому отпасть от Церкви, то таких они положительно запрещали принимать обратно в общение с Церковью. Все, впавшие в тяжкие грехи, например, убийцы, прелюбодеи и  т.п. грешники, по мнению монтанистов, также не должны приниматься в Церковь, если бы они даже и раскаялись… Допуская возможность излияния даров Святого Духа на всякого верующего и СТАВЯ СВОИХ ПРОРОКОВ ВЫШЕ ЕПИСКОПОВ (А в духовно-рыцарских орденах католические священники, как хорошо известно, не подлежали юрисдикции Рима, и  непосредственно подчинялись своему орденскому «начальству». – А.Н.), монтанисты тем самым отрицали всякое значение иерархии в Церкви и прерывали всякое единение с ней. Поэтому Церковь отделяла их от себя как сектантов. Образовав отдельное общество, монтанисты называли себя духовными христианами («пневматики». – А.Н.), а всех православных – душевными («психики». – А.Н.). Под управлением своего патриарха, обитавшего в Пепузе, монтанисты существовали до 6 столетия и даже позднее».


     Мог ли задумать и совершить ТАКОЙ МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЙ ПЕРЕВОРОТ некий крестьянин, «родом из мизийской деревни, Ардавы, на границе с Фригией, человек совершенно неученый» (по словам Н.Д.Тальберга), пусть даже и бывший некоторое время жрецом малоазийской Кибелы? Вопрос кажется мне чисто риторическим… А.Донини приводит в своей книге одно занятное изречение, приписываемое Монтану. Выглядит оно следующим образом: «Человек подобен лире, и дух соприкасается с ним, как плектрум» (Епифаний, «Панарион», XLVIII, 4). Сильно сказано! Но, в устах крестьянина, «пагануса», звучит слишком уж неправдоподобно… А «плектрум» – это такая палочка для игры на лире. И вот тут-то я вдруг вспомнил Туровского-Лукариса и «Псалтирь». Цитирую Псалом 136: «При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе; на вербах посреди его повесили мы НАШИ АРФЫ (выделено мной. – А.Н.). Там пленившие нас требовали от нас слов песней, и притеснители наши – веселья: «пропойте нам из песней Сионских»… Слова же Н.Тальберга о высочайших нравственных требованиях монтанистов к принимаемым в лоно Церкви, в точности совпадают (sic!) с содержанием статьи 54-й Устава тамплиеров, согласно которой запрещалось принимать в число «храмовников» рыцарей, отлученных от церкви. Это положение было, со временем, изменено так, что вербовать новых членов среди «отверженных» признавалось весьма и весьма желательным, как предполагалось – «дабы содействовать спасению их душ». Коренные изменения в уставе привлекли в Орден массу недостойных и прямо враждебных церкви членов; и апокалиптическое поражение крестоносцев в Палестине вполне могло быть истолковано частью тамплиеров именно как «Божья кара»!


     Вл.Соловьёв признавал: «Монтанизм, полагая сущность христианства исключительно в религиозном энтузиазме, своим ОТРИЦАНИЕМ ВСЯКОЙ ИЕРАРХИЧЕСКОЙ И БОГОСЛУЖЕБНОЙ ФОРМЫ (выделено мной. – А.Н.) сталкивался с церковью, а своим пренебрежением к умственной стороне религии представлял противоположность гностицизму, с которым, однако, последователи Монтана сходились в том, что настоящими духовными христианами и «святыми» считали только себя, а большинство верующих признавали за низший род людей – душевных. Пророческий дар у монтанистов выражался в экстатических припадках, а со стороны содержания пророчества сводились главным образом к возвещению скорого второго пришествия Христа, причем фригийское место Пепуза объявлялось Новым Иерусалимом»… А видел ли воочию  «брат» Монтан («деревенщина» и бывший «жрец Кибелы») Иерусалим «старый»? И при каких же это обстоятельствах? И каким ветром его туда могло занести? Может – Крестовых походов?


     Наконец, только Большая Советская Энциклопедия даёт наиболее полный перечень регионов распространения ереси монтанизма: «Получила распространение в Малой Азии, Африке, Риме, И НА БАЛКАНАХ (выделено мной. – А.Н.)… Несмотря на преследования со стороны императорской власти и ортодоксальной церкви, секта Монтанисты просуществовала до 8 в.». Опять знаковое совпадение! В своей работе о СПИ я предположил «исход» клана Савичей в Литву и на Украину именно с Балкан… Теперь подытожим: суровый аскетизм, крайний нравственно-этический ригоризм, общие трапезы – практика от которой отказались прочие христианские общины, девственность, благочестие, понимаемое как «внешний подвиг», древний рыцарский герб с какой-то «вершиной», – это всё о ком, уважаемые? Для какой категории граждан средневековой Европы таковой образ жизни был бы наиболее естественным?..


     Ряд косвенных признаков позволяет мне выдвинуть следующую РАБОЧУЮ ГИПОТЕЗУ. После окончательного поражения в Крестовой Эпопее, часть европейских рыцарей-тамплиеров и иоаннитов (возможно, что и монахов-отшельников с горы Кармель – будущих «кармелитов») ушла не на Кипр, и не на континент, а на северо-запад, в Малую Азию, для продолжения борьбы с «неверными». Культ Кибелы под гнусным пером римско-католических «первоисториков» – это явная подтасовка, сублимация культа Богородицы («марийного культа»). Но тамплиеры и считались, в первую очередь, слугами Приснодевы; одно из их самоназваний было: «всадники Богородицы»! Как и богиня Кибела, христианская Дева Мария была окружена заботой преданных служителей и верных стражей, олицетворяла дар жизни и плодородие для всего сущего на земле, выполняла функции покровительницы и защитницы городов и государств; согласно некоторым христианским  апокрифам ей одной, кроме Христа, дозволялось даже спускаться в Ад (но и Кибела, тоже ведь была повелительницей потустороннего мира!)… Только с этой точки зрения становятся понятными некоторые странные обстоятельства из «римской истории»: расцвет культа фригийской «Великой Матери богов» по мере экспансии империи на Восток, поклонение ей именно в кругах римской «аристократии» (а Орден Храма объединял в своих рядах преимущественно аристократических отпрысков знатнейших европейских фамилий!), странные «священные патрицианские пиры» поклонников Кибелы, их смелый вызов имперской власти и страстное желание продемонстрировать свою преданность старой вере, засвидетельствованные в римских надписях-граффити якобы IV века и т.п.

 
     В автореферате кандидатской диссертации (1998) исследовательница из Санкт-Петербурга, О.В.Богатова, писала (цитирую): «… Кибела выступает ПЕРСОНИФИКАЦИЕЙ ЖЕНСКОГО ПРОИЗВОДЯЩЕГО НАЧАЛА В ПРИРОДЕ… Кибела – ГОРНОЕ БОЖЕСТВО (Я бы, имея в виду Богоматерь, выразился точнее: «горнее»! – А.Н.), как и великая богиня критской цивилизации. В горах (в частности, у горы Ида. – А.Н.) располагались святилища фригийской Матери, посвященные ей леса и рощи, там же совершались и оргиастические служения в ее честь. ГОРЫ символизировали темный, необузданный элемент хаоса в мифологеме Кибелы… в Риме Кибела обретает вторую родину. Расцвет и наибольшая популярность фригийского культа приходятся на период империи, а запрет на его отправление, обусловленный окончательной победой христианства, был положен эдиктом императора Феодосия (80 г. н. э.)… культ, ограниченный Палатинским храмом и аристократическим кругом, оставался далек от религиозных нужд широких слоев населения и не мог реализовать тот глубинный внутренний потенциал древней религии Кибелы, который раскрылся в следующую эпоху… ОЛИЦЕТВОРЕНИЕ ВЫСШЕГО ЖЕНСКОГО ПРИНЦИПА В ПРИРОДЕ, Великая всематерь, Кибела соединила в своем облике всех богинь языческого античного мира…  IV век, бесспорно, – одна из наиболее ярких эпох в мировой истории, время религиозно-политического противостояния язычества (обновленного элементами восточных культов и неоплатонизмом) в лице древних аристократических фамилий и христианства, поддерживаемого императорами (sic!)… Великое весеннее празднество становится важнейшим культовым действом, раскрывающим глубинную сущность фригийских богов как божеств природы и плодородия и доставляющим верующим всю гамму религиозных эмоций от глубокой скорби в ДЕНЬ ТРАУРА по Аттису (мифологический возлюбленный Кибелы, умирающий и воскресающий, – А.Н.) и содрогания в КРОВАВЫЙ ДЕНЬ до счастливого возбуждения в ДЕНЬ РАДОСТИ (везде выделено мной. – А.Н.)… Очень доброжелательное отношение к культу фригийских богов Флавиев (римская императорская династия. – А.Н.), однако, не помешало им мудро воспрепятствовать МОГУЩЕСТВЕННОЙ НЕЗАВИСИМОСТИ и возможной гегемонии пессинунтского жречества, ЛИШИВ ЕГО ПРИНАДЛЕЖАВШИХ ЕМУ ИЗДРЕВЛЕ ПРАВ УПРАВЛЕНИЯ И ВВЕДЯ ЕГО В СОСТАВ РИМСКИХ ГРАЖДАН». Аллегория к аллегории – одно загляденье!!! Так папа Климент V и французский король Филипп IV Красивый приводили в чувство (и в лоно Церкви) слишком уж независимых «блудных сыновей» из Ордена Тампля…
 

      Даже мифическое нанесение себе ран «жрецами» Кибелы, ритуальное «оскопление» новообращённых в их культе, или  таинственный обряд «тавроболии» (кровавое «причастие буйвола» – у писателя Г.Бёлля) находят утвердительное объяснение в «героическом» образе жизни и внешнем облике (костюме) рыцарей-храмовников! Таким образом, часть вовремя обособившихся от Рима бывших тамплиеров (затем – малоазийских и балканских монтанистов), равно как и их менее удачливые собратья на континенте, с трудом ускользнувшие от судебных преследований («пессинунтское жречество»), стали для папского Рима вечной «головной болью», и предметом для полемических нападок. Печально знаменитая «Конгрегация святой канцелярии», как известно, свой хлеб даром не ела… Прямо обвинять братскую общину монтанистов в банальной «ереси» было как-то не с руки, поэтому в ход пошли хитрые фальшивки с жертвенной «кровью убиенных младенцев», экстазом «невнятного говорения» и эпилепсией «прорицающих», да маловразумительные подозрения в своего рода «схизме». Последний пункт в дальнейшем был экстраполирован ватиканскими «первоглобалистами» на всю славянскую «ойкумену», всё восточное христианство (православие), включавшее Русь и Московию-Россию. И вот же крайне интересное совпадение! Патриарха Монтана, как принято считать в кругу учёных-ересиологов, повсюду сопровождали две женщины – прорицательницы Прискилла и Максимилла. Есть ли этому «факту» параллели в истории церкви? Есть! Святой апостол Филипп (не путать с евангелистом Филиппом) много миссионерствовал именно в Малой Азии, и даже, согласно «житиям», закончил там, в Иераполе Фригийском, свой многотрудный жизненный путь. А сопровождали его… либо «сестра» Мариамна, либо «дочери», девы-пророчицы. Правда, их у Филиппа было не две, а четыре. И апостолу Павлу помогала в миссионерской деятельности, о чём нам известно из его «посланий», некая «сладкая парочка» – Акила и Прискилла…


      В завершении хотелось бы вновь процитировать Амброджо Донини: «В отношении монтанистов к государственным властям есть элементы ненависти к Риму, характерной для народных масс Малой Азии, места, где столетием ранее был создан Апокалипсис. РАЗЛАД С ИЕРАРХИЕЙ И АНТИРИМСКИЕ НАСТРОЕНИЯ (выделено мной. – А.Н.) в конце концов слились воедино… Оно (учение монтанистов. – А.Н.) вновь обретет силу и новое значение в пределах церкви в периоды великих кризисов, в борьбе против примиренцев и иерархии, и так будет вплоть до средневековых ересей катаров, богомилов болгар, альбигойцев, «спиритуалистов» Иоахима Флорского и апостольских братьев – диссидентов из францисканского ордена» (с. 152, 155)… Вот об Апокалипсисе (в православной традиции – «Откровении последних событий Иоанна Богослова»), применительно к «Слову о полку Игореве», трудам Дмитрия Ростовского, комментариям протоиерея Александра Меня и прозрениям Д.С.Лихачёва, мы и поговорим в следующий раз.


P.S. В качестве иллюстрации использован портрет Саввы Савича-Туптало, работы неизвестного художника XVIII века, из... Библиотеки Конгресса США. Так вот, если одеть украинского казака Савву Тупталенко в костюм тамплиера, то найти десять отличий его портрета, например, от известного изображения последнего магистра рыцарей-храмовников, Жака де Молле, будет весьма и весьма непросто…

                Андрей Нарваткин
                Республика Беларусь
                г. Кобрин