Замечательно

Кузяка, Пузяка и Музяка били баклуши. Баклуши нехотя отбивались. Зрелища не было. Никакой интриги. Баклуши были обречены. Друзья уже вовсю праздновали победу, лишь изредка отрываясь от застолья, что бы пнуть какую-нибудь баклушу, так – ради смеха.
- Друзья! Какой прекрасный прекрасный вечер. Я рад, что мы … что вы у меня есть, а я есть у вас. Это так замечательно,что в честь этого я пожалуй пойду пну вон ту милую баклушу и выпью за нас. Ура!
Музяка так вдохновенно произнес эту речь, что Пузяка который обладал несравненным даром иронии и врожденным скептицизмом, даже слегка поперхнулся, ибо эти слова тронули его до глубины души.
Все было настолько замечательно, что друзья одновременно почувствовали бессилие и ненужность каких-либо еще слов. Пузяка даже передернул затвор своего шмайсера и погладил ствол. Он знал каждую его царапинку, каждую маленькую зазубринку и это тоже было замечательно. Кузяка откинулся на спинку стула, мечтательно задрав голову вверх, на звезды. Музяка осушил свой стакан и прислушался к тишине. Это была редкая замечательная тишина.