Сорока

Меня сегодня на рассвете сорока разбудила. Просыпаюсь, а  в открытое настежь окно: «Тр-р-р-р-р!!! Тр-р-р-р-р!!!»


Выглядываю в окно: мечется под двору. Нет, к счастью, не одна – двое. О, трое даже, это еще лучше: значит, к свадьбе,  или к хорошим новостям. Примета такая. Вот если бы одна – тогда все, пиши пропало:  к смерти, говорят, или к болезням. Или  порчу навести хочет. Не знаешь даже, что и выбрать.  Ясно одно:  сорока – птица опасная и держаться от нее, похоже,  нужно  подальше.


Две сороки улетели куда-то, а одна так и кружит над нашим домом,  с той стороны, где сарай. Ну что ж,  не будет мне, значит,  ни свадьбы, ни новостей. А, может оно так и лучше, без новостей –то? Да,  тем более,  без свадьбы? –  во всяком случае, спокойней, это уж точно.  Только пусть тогда и  эта, последняя улетает!  – а  то что-то  незабвенный боярин Кучка все вспоминается: как прятался он, полный смелых планов, в подмосковных лесах, еще не ведая о скорой гибели и переходе своего поместья к  Долгоруким. И тут, откуда ни возьмись, прилетает сорока и выдает его своим криком – ну и враги Кучку, понятное дело, убивают. Разумеется, перед смертью  Кучка сороку проклял –   и заодно, как водится,  в ее лице всех остальных сорок. Хотя, согласитесь, что  другим   досталось ни за что ни про что – вроде как рептилиям после событий  в Эдемском саду. А  вот все равно не жалко их почему-то!  Да,  и кстати, о проклинающих: ходят также слухи, что  и  в Ноев ковчег сорока не захотела залетать,  устроилась, одна из всех птиц, на крыше -  мол, мне и здесь неплохо,  если что, только вы меня и видели. Ну не наглость, скажите?


Мучает, конечно,  вопрос:  есть ли хоть какие-то  всему этому  доказательства? Может,  все же наветы  на сороку?  Кому, скажите на милость, охота была ей столько внимания уделять, когда, к примеру,  весь мир под воду уходит?  Но, с другой стороны, когда документальных подтверждений нет, что нам, кроме  досужих домыслов, остается? Досужих домыслов, да интуиции, да знания жизни...  Однако же, знаете, и очень даже ничего; вооружимся этим всем,  и, бывало,  без доказательств отлично справляемся  -  да  и  к чему, если подумать,  они нам вообще! И телепаты  тоже порой среди нас встречаются, редко правда, но все ж  – так тем достаточно бывает  взлянуть, и вообще все им сразу ясно.  Вот ведь кому позавидуешь! Однако же, что касается этой птицы, так тут и телепаты не нужны - потому что у нее, согласитесь,  весь облик вызывающий прямо, так что радости от ее присутствия, как ни крути,  мало.


Тем временем сорока у меня под окном  еще громче раскричалась: похоже,  у нее в этом году гнездо прямо на крыше сарая.  Даже кота, и того разбудила: выгнул спину дугой, потянулся, сел на подоконник  слушать.  Но хоть вроде и внимательно слушает, то и дело возражает  - исподтишка так, тоненьким голосом: «Кай-кай-кай-кай-кай!» Вообще-то  он не вредный – просто лето в этом году подзадержалось, вот и настроение у него плохое.


А у  сороки-то  голос пронзительный;  сама большая, черно-белое оперение на солнце  сияет. Хвост длинный. Вот за что ее, скажите, другим птичкам, сереньким и пестреньким, маленьким и миленьким,  любить?!  Они на старую ольху слетелись – одни попискивают, другие им подчирикивают, головки друг к другу, щебетуньи, склоняют – ну  как же хорошо! Солнышко пригревает. А уйдет солнышко за леса гряду, набегут  сиреневые сумерки  - глядишь, и соловей всех своим присутствием почтит – вот уж истинно ангел, вот кого заслушаешься, так заслушаешься! 


А тут, как назло, эта летит, крыльями машет. И чего, спрашивается, раскричалась?! Откуда нам знать? Не знаем и знать не хотим, и не интересно нам это, кстати, совсем -   догадываться, что там у тебя за печаль. Ну, а телепатов, тех, извини,  кот еще в прошлом году всех сьел. Сорочонок у тебя, говоришь,  из гнезда выпал? – ну так, чем трещать-то без перебоя, лучше бы за детьми следила.  И скромнее, скромнее надо быть  - вроде как и в трауре, а сама с позолоченной заколкой в клюве носишься, которую   вчера на веранде забыли. Вот забилась бы куда в уголочек, поплакала бы тихонько – глядишь, может, и пожалел бы тебя кто.


Ах, говоришь,  тебя сам Бог вот такой  создал – громкой, яркой, без полутонов? Это у тебя, значит, такой способ тоску разгонять – резким треском? Ну тогда извини  - нам такого не понять, другие мы  тут все. И как раз вчера, кстати,  на веранде вслух читали, а мы с дерева  слушали: царь-то Иван Грозный,  когда  по его приказанию ведьм на Красной площади стали жечь, тоже, оказывается, ваш сорочий род  проклял – а все потому,  что из  черного дыма  целая стая вылетела! Ведьмы-то, получается, сороками обернулись. Вон как.  А ты говоришь – Бог создал.


И все сворачивают лагерь и перелетают в новое место - где и почирикать в тишине удобней, и прикорнуть под шумок. Воробьиху серую, опять же,  послушать, хоть и знают уже все давно - так ведь своя же. И опять она на ветке одна.

Грустит сорока, смотрит в серое небо. А потом вздохнет горько, наберет побольше воздуха, и давай снова трещать!  Тр-р-р-р-р!! Тр-р-р-р-р!! Потому что так уж она устроена - и менять себя в угоду всяким воробьям не собирается.


Вот что мне кот про сороку  рассказал. Но мне все равно - как было неясно, отчего трещит сорока, так и после этого  яснее не стало. Тем более,  может, чего  и приврал для красы  -   а что, все может быть.