Дар. Глава вторая

   Выглянувший из под тучи, луч полуденного солнца освещал средину широкой зеленой скамьи. На солнечном зайчике сидела  Аля,  одетая в темно-бордовые шорты и сиреневую футболку, плотно облегающих ее худенькую фигурку. Она общалась с крошечным паучком, висевшим на уровне ее глаз, на тоненькой  почти не видимой паутине. Мир солнечного луча был наполнен покоем и гармонией, где-то в ином пространстве и времени сердито ревели автомобили, визжали дети. А на скамье, в тоже самое время, под лучом солнца, в мире созданном Алей,  происходил творческий акт рождения сказки.

   Алена, мать Али, закончила собирать высохшее белье в большую плетеную корзину, внимательно посмотрела на дочь, отметила, какая же она тоненькая – две толстые косички, подвязанные малиновыми лентами, тяжелыми крендельками висели над ушами и казались непомерно тяжелыми в сравнении с хрупкой шейкой девочки. Она материнским взглядом скользнула по узкой детской спине с торчащими лопатками – вид дочери затопил материнское сердце нежностью и состраданием.
 
   Алена продолжала молча в задумчивости стоять над корзиной со свежевыстиранным бельем, предаваясь мучительным раздумьям о воспитании младшей дочери. Совсем не хотелось продолжать воевать с ней, добиваясь полного подчинения родительской воле. Да и особой нужды в этом не было – Аля была послушном ребенком. Все бы хорошо, если бы не эта ее страсть к придумыванию историй.

   Опять сочиняет, опять не обедала. И пока не сочинит, есть не сможет. Если начну настаивать – подчинится, поковыряет еду, а к вечеру заболеет. Что за характер – слова грубого не скажи.
Вернулось привычное раздражение на дочь

   – Ну вот как на нее воздействовать, как воспитывать такое существо?
 
   Воевать точно бессмысленно, это уже пройденный этап. Молодая женщина поежилась от неприятных воспоминаний.
Последняя попытка выбить из девочки страсть к сочинительству, привела к долгой и непонятной болезни дочери.

   В тот день они тоже были на даче, Аля так - же сидела на своей любимой скамье и тоже было время обеда. Алю уже три раза позвали за стол, и она никак не среагировала на зов. Тогда Алена решительно подошла к девочке, схватила за руку и поволокла в дом. Яркая бабочка, сидевшая на ладони девочки, слетела в траву, и молодая женщина наступила на нее – Аля побледнела и тихо прошептала, глотая слезы:

   – А мою душу ты тоже сможешь растоптать, как эту бабочку?
 
   Потом выдернула руку, поднялась в детскую, легла на кровать и отвернулась к стене. Вечером с работы вернулся отец, зашел позвать дочь к ужину и обнаружил у нее высокую температуру.

   Как же сильно они тогда поссорились. Муж был вне себя от затопившей его ярости:

   – Что же ты за мать, если даже не знаешь, что твой ребенок болен?!!!…

   - Я только…

   - Что только?  Кто будет за тебя налаживать контакт с дочерью?!!!!…

   - Я только нечаянно…
   
   - Что нечаянно? Как можно так сильно ненавидеть собственного   ребенка?!!!

   - Я только нечаянно наступила на …

   - Что ты вообще можешь по жизни, если на тебя даже собственного ребенка нельзя оставить?!!!...

   Ох, и обиделась же она тогда на мужа за то, что он занят только работой и не понимает, каково это быть мамой его Але.

   На Алю за то, что она не такая, как все. Даже на жизнь: ну почему это она должна быть матерью этой дрянной, упрямой девчонке.

   Аля долго и странно болела, слегка температурила, почти ничего не ела, а главное, и самое мучительное, почти не разговаривала. В таком режиме прошло все лето. К сентябрю семья вернулась в городскую квартиру, и Аля пошла на поправку. В детский сад девочка всегда шла с удовольствием.

   После странной болезни дочери Алена старательно игнорировала Алькин Дар сочинительства, делала вид, что ничего особенного не происходит, но это было непросто.

   Подруга Алены, чей ребенок ходил в тот же детский сад, что и Аля, расспрашивала Алену, как ей удалось научить девочку сочинять такие удивительные истории, которые ее сынишка с трудом может только пересказать.

   Девочку хвалила воспитательница, советовала хотя бы иногда не приводить Алю в детский сад, дать ей возможность отдохнуть от детей. Вывод напрашивался сам собой – проигнорировать Дар дочери не удастся.

   На время ремонта в квартире своей матери Алена пригласила ее пожить у них. Присутствие в доме бабушки позволило Алене отстраниться от домашних дел и, главное, от воспитания дочери. Но ненадолго – буквально за неделю Антонина Ивановна успела собрать солидный компромат на поведение младшей внучки и, предъявив его, потребовала от Алены конкретных инструкций в обращении с Алей.

   - Что делать, когда она не идет есть?

   - Как бороться с ее рассеянностью? С этим, что то надо делать, ей же среди людей жить.

   - Как отучить ее говорить с кем-то невидимым?

   - А не опасно ли это, когда она подолгу сидит неподвижно и смотрит в одну точку?

   - Зачем это вы приучили ее стоять на голове? Это ненормально, и надо ей запретить подолгу стоять на голове!

   -Может быть, девочку надо показать детскому психологу, или психиатру? Ну и что уже водили, надо еще сводить к другому, если специалисту.
 
   - Может быть, ей нельзя ходить в детский сад, потому что она приходит оттуда и засыпает прямо за столом?.. Ну и, что она идет в сад с удовольствием.

    Антонина Ивановна в своем стремлении быть хорошей бабушкой составила длинный список подобных вопросов с одной единственной целью – переложить всю ответственность за воспитание Али на родительские плечи. Не получив толковых инструкций, она уехала гостить к своей приятельнице, одиноко живущей в зимнем доме за городом.

   Алена подняла корзину с чистым бельем и пошла в дом, не преставая думать о дочери. По мере того, как росли кучки выглаженного белья, к Алене приходило новое видение ситуации.

   А может быть, ничего не надо усложнять. Просто принять как данность  у Альки есть Дар к сочинительству. Есть дочь. Есть ее Дар. Избавиться от Дара, не навредив душевному здоровью дочери, не удастся. Значит, нужно перестать воевать с ним, игнорировать его, отстраняться от него. Воистину все гениальное просто.

   Алена закончила раскладывать выглаженные вещи по полкам, закрыла шкаф. Из зеркальной двери на нее смотрела миловидная, молодая женщина с тревожным взглядом больших серых глаз. Алена сказала своему отражению:

   – Привет! Я знаю тебя, ты Алена, ты мать маленькой девочки Али, у которой есть Дар сочинять удивительные истории, и ты сможешь быть ей хорошей матерью. Ты сможешь вырастить ее вместе с ее Даром. У тебя нет иного выхода, Алена. Не в твоей власти избавить девочку от Дара, но ты можешь помочь ей. Интересно, как я могу  помочь ей?

   Алена с ногами забралась на диван и снова задумалась:

   - А если я начну записывать истории под Алькину диктовку?
   - Или научу ее пользоваться диктофоном? Ей тогда не нужно будет держать их в памяти, и может быть тогда она престанет так  уставать?

    Алена погладила рыжего плюшевого медвежонка и подумала, как же много уже утрачено из сочиненного Алей.
Ей шестой год, надо нанять репетитора и побыстрей научить ее писать и читать. Еще надо перестать заставлять ее ходить на плавание. Лучше не лениться и побольше гулять с ней в парке. Не давить на нее – она ведь такая послушная.

   Зазвенел телефон, Алена взяла трубку – звонила ее сестра. Она передала привет девочкам от своих мальчиков и сказала, что ее четырехлетний Мишка просит новых историй от Али и не засыпает, пока ему их не перескажут в тысяча первый раз.

   Алена обещала прислать. И тут она поняла, что была готова, продолжать говорить о дочери и дальше, а ведь раньше она нашла бы тысяча один способ уйти от разговоров о младшей дочери, тем более об ее историях.
 
   В этот момент вошла Аля и сказала, что голодна. Алена накормила ее, а затем открыла чистую тетрадь и попросила дочь рассказать ей историю, которую она только что сочинила. Аля недоверчиво посмотрела на мать, набрала воздуха и начала:
«Паучок знал, что его считают чудовищем, но продолжал всех любить…»