Неповторимость

Такое уже случалось однажды…

…Он учился на дневном отделении, курсом старше меня, и некоторые занятия у нас пересекались. У него было совершенно дурацкое имя, забавная фамилия и очень нестандартная внешность.
На голову, если не на полторы, ниже меня ростом, белобрысый и тщедушный, с тонким и вкрадчивым голосом, почти лишённым модуляций, он абсолютно не комплексовал относительно своих физических данностей и имел самую красивую девушку со своего курса. Примерно вдвое выше себя…
Он был умён и начитан, и довольно часто заглядывал в библиотеку. Иной раз мы не только обсуждали что-то актуально-околонаучное, но и весело болтали о какой-нибудь ерунде. Но, о чём бы ни зашёл разговор, у него всегда было собственное мнение, не наслышанное, а вполне обоснованное. Мне это очень импонировало.
Мы никогда не были особенно близки, но это было совершенно неважно, поскольку мы прекрасно общались всякий раз, когда на то у обоих находилась минутка (или же часик-другой). А уж то, что во время как-то случившейся в студёный зимний вечер прогулки не отказался присесть на бульваре на лавочку, прикрытую отвёрнутой полой моей дублёнки, так это лишь потому, что на нём была по-мужски короткая курточка, а скамейка и впрямь была очень холодная. А уж то, как это (да и всё остальное, в общем) выглядело со стороны, и подавно не имело ровно никакого значения.
Нельзя сказать, чтобы я его любила, но уважала более чем – он был не только весьма одарённым студентом, но и очень интересным собеседником, равным мне по степени внутренней свободы. Кроме того, сначала он не работал вовсе, и имел гораздо больше времени на то, чтобы набираться знаний, а потом стал подрабатывать по специальности, и начал приобретать опыт.
Он был столь же талантлив, сколь и независим, всегда оставался спокоен и приветлив, никогда никуда не спешил. Разговаривал он негромко и очень внятно, писал аккуратнейшим, мелким и разборчивым почерком, а ещё очень неплохо рисовал: если уж и не лучше меня, то уж точно не хуже…
Короче говоря, он очень мне нравился.

Мы общались и просто так, и по делу – он был из той самой редкой породы доверителей: людей, которым очень много чего можно рассказать про себя и других без излишних опасений. Я знала, что мои секреты, открытые только для него, не перестанут быть таковыми…
Он был потомственным психологом, принимал участие в работе Неформального студенческого объединения и вёл рубрику в местной университетской газете. Мы ходили на тренинги и изредка собирались в одной молодёжной организации – у нас был некоторый общий круг знакомых и вне факультета.
Как-то самый активный доброхот из этого неформального общества замыслил издать брошюрку по психологии и попросил нас накидать идей, очертив приблизительный круг животрепещущих тем. Мы схватились за дело и вскоре представили ему целый ворох разнообразных по качеству текстов. И стали ждать публикации…

Когда сборник вышел, радостный его редактор притащил и раздал каждому из нас по экземпляру, пообещав распространить остальное по другим неформальным молодёжным объединениям. Я раскрыла тощую книжку и пробежалась по содержанию… и не увидела своей фамилии. Не поверив глазам, я стала листать её всю подряд и где-то в середине наткнулась на свой текст, под которым стояло его имя.
Ошарашенная, я полезла в компьютер, чтобы удостовериться в том, что по чьей-то невнимательности произошла ужасно обидная ошибка, а то и вовсе подлог, предательство…
Когда я открыла файл со своей записью, отданной для публикации в сборничке, моё удивление переросло все мыслимые пределы, трансформировавшись в качественно новое чувство. То откровение, которое приключилось со мной, пока я сличала эти несчастные две страницы печатного текста, вряд ли можно выразить словами. Обе статьи были не просто на одну тему, но и похожи как родные характером и стилем – не знай я твёрдо и однозначно о происхождении каждой, совершенно точно сказала бы, что у них один автор. 
Всё объяснялось очень просто: публиковать в одной книжке сразу две одинаково хороших, равновеликих заметки просто-напросто не имело никакого смысла.
И его напечатали, а меня – нет. Вполне могло бы быть и наоборот, скорее всего, это действительно оказалось лотереей, делом не слишком зрячего случая.
Этот небольшой эпизод совершенно не изменил моего отношения к нему и сам по себе ничего за собой не повлёк. Кроме того, что я, наверное, впервые тогда задумалась о том, что чудеса случаются, и даже уникальные люди не могут считаться совершенно одинокими в масштабах нашей маленькой Вселенной.

Тот первый опыт изумляющего своим «попаданием», прямо-таки кармического совпадения позже стал обрастать всё новыми наглядными примерами, что, впрочем, совершенно никоим образом не сказывается на значимости и ценности для меня КАЖДОГО подобного случая. Потому что ВСЕ они происходят на редкость уместно и на удивление вовремя. И когда я вдруг натыкаюсь среди огромности этого мира на что-то невероятно, поразительно знакомое и даже в чём-то родное, то говорю себе, что в моей (в общем и целом, разрозненной) картине мира ещё два кусочка паззла нашли друг друга. И теперь – вот ведь чудо! – в них видно уже гораздо больше, чем тогда, когда они ещё были всего лишь двумя отдельными маленькими кусочками…

Если ты работаешь изобретателем, то рано или поздно твой талант, помноженный на трудолюбие, непременно подарит миру что-то новое, пусть даже и очень похожее на какую-то очередную, чуть-чуть усовершенствованную модификацию велосипеда. Потому что всё, что мы создаём, приходит в этот мир не просто так. Просто разные «порции» того нового, что постоянно приключается в этом мире, до сих пор заставляя наш шарик крутиться, выбирают в этом мире разнее пути.
Если всё, что чередой труда и озарений должно проявляться в нашей жизни в виде науки и художественного творчества, изобретений и открытий – в общем, тех самых бесконечно многообразных проявлений неисчерпаемости нашей Вселенной, за которыми мы и живём в этом мире, каждый божий день вновь упорно вставая на ноги, даже если накануне уже не осталось сил ни на что, – если вдруг всё это, собравшись в одном-единственном месте, в чьём-то единичном мозгу (или душе!), вдруг хлынет щедрым потоком, то тут-то нам всем и настанет КОНЕЦ. Потому что с приходом Мессии всё остальное вокруг померкнет и перестанет быть важным. И мы, частички Божественной благодати, которая живёт в каждом из нас и предназначена лишь для того, чтобы быть отданной другим людям, утратим свой единственный смысл, что есть у нас в этой жизни. Смысл, однажды родившись, просто жить, оставаясь самими собой и раскрывая себя миру.
Ну, а пока этого не случилось, всё остаётся как оно есть. И каждый из нас непременно должен помнить об этом. О том, что он родился не только для того, чтобы есть, рожать и искать своё место среди постоянно сменяющихся декораций быстротечности и однонаправленности нашего общего бытия. Мы все живём для того, чтобы мечтать, желать и творить… И каждый из нас обязательно сделает именно то, что может лишь он один. Потому что все остальные – тоже могут. Но чуть-чуть по-другому.
И кто же его знает наперёд, какую смысловую нагрузку в общей картине мира будет нести тот конкретный кусочек, который напишешь именно ты?
Пишите, Шура, ПИШИТЕ! Они золотые…

И, хотя в музыкальной гамме всего-навсего семь основных нот, и цветов в спектре радуги ни одним не больше, среди множества не раз повторенных сюжетов и украденных образов, «содранных» тактов и скопированных картин, до сих пор нет-нет да и взовьётся в небо ослепительным фейерверком что-то ДЕЙСТВИТЕЛЬНО гениальное.
Именно то, ради чего и стоило жить. Или даже не РАДИ, а ВОПРЕКИ.
Так кто сказал, что ЭТО придёт в наш общий мир не через тебя?

Точно так же, как бесконечно щедра мощная, неисчерпаемая природа русской земли – ну, или турецкое солнце, это уж кому как больше по душе, – стоит только чуть-чуть приподняться над самим собой, чуть поднапрячь душевные силы, интеллект или мышцы, попой (или извилинами же) пошевелить, руку протянуть, в конце концов! И оно – это самое, давным-давно уже созревшее случиться маленькое чудо сейчас же само снизойдёт к тебе, спустившись с небес или соскользнув с эгрегора…
Ведь совершенно неважно, как именно называет каждый из нас процесс и момент своего – именно своего – откровения. Важно другое: Вселенная бесконечно щедра. И, пока мы живём, хотим и надеемся, ей вовсе не жаль дать каждому из нас хотя бы немножечко чудес!