Песня вод глава 18

                Глава 18

     - Проклятый дождь! – в который раз выругался Роберт, глядя, как тяжелые капли дождя барабанят в окно. Про такой дождь говорят «как из ведра». Все вокруг было залито водой. Дорогу размыло, листья деревьев, словно насмехаясь, подпрыгивали и кланялись под властью капель, поверхность озера  ощетинилась, точно зверь, а бесконечный дождь не собирался прекращать.
     Если бы не нелепость подобного предположения, Кейтлин решила бы, что дождь просто надумал сыграть с Робертом злую шутку, поскольку брат пребывал в скверном настроении с самого утра. Ему было на что злиться: из-за дождя им пришлось отложить их поездку, чему сама Кейтлин была несказанно рада. Она и не скрывала этого.
     - Хватит, Бобби, - мягко произнесла она, улыбаясь. – Это всего лишь дождь. Нам придется побыть в гостях ещё день-другой.
     - Как только дождь закончится, мы немедленно уедем, - в сотый раз напомнил он, с недовольным выражением лица отворачиваясь от окна, чтобы взглянуть на сестру.
     - Разумеется, - бесцветно отозвалась она. – Но Алексей сказал, что дороги размыты.  Карета может застрять или того хуже – сломается ось колеса. Тогда нам придется путешествовать на лошадях. Не слишком-то это удобно, не правда ли, Роберт?
     Она специально говорила так, Роберт это понимал. Она знала, что ему ужас как не хотелось ехать верхом, но ещё сильнее ему не хотелось оставаться здесь дольше, чем он планировал.
     - Князь Валежин слишком много говорит, - неопределенно заметил Роберт, снова уставившись в окно и неестественно выпрямившись.
     - А ты слишком мало, - отпарировала Кейтлин с упреком, намекая на то, что её брат не считает нужным делиться с другими своими соображениями. Он пропустил её слова мимо ушей.
     В этот момент дверь тихо приоткрылась и в гостиную вошла девушка. Это была Катерина, старшая сестра в семье Валежиных. Кажется, ей было семнадцать. Она показалась Кейтлин при знакомстве милой, но довольно не обычной особой. Катенька, как называли её в семье, имела смелость высказывать странные фразы, за что часто получала порицание от своего отца, чему Кейтлин была свидетельницей уже два раза. Она не понимала точно, что говорила эта молодая девушка, однако по тону и тому, как возмущалась и краснела мать и как сердито хмурил брови отец, могла догадаться, что слова девушки были либо очень не приличны, либо весьма сумасбродны.
     Катерина прошла в гостиную, любопытным взглядом оглядела брата и сестру и сказала:
     - Простите за вторжение, – её французский был слабоват, но она смело продолжила. – Но маман просит вас, мисс Лестон, составить ей компанию. Она полагает, что вам, должно быть, очень скучно.
     Несмотря на то, что Кейтлин не было так уж скучно, как предполагала княгиня, она согласилась на это предложение.
     - Маман в оранжерее. Вас проводить?
     - Нет, спасибо.
     Улыбнувшись, Кейтлин покинула комнату и отправилась составить компанию княгине Валежиной.
     Роберт ещё какое-то время глядел в окно, пока вдруг не понял, что в комнате не один. Он обернулся и увидел, что молодая мисс Валежина по-прежнему стоит у него за спиной шагах в трех и внимательно, изучающе смотрит на него. Это Роберта немного смутило, потому что он не знал, как растолковывать такое поведение. В Америке он признал бы это плохим тоном. Здесь же, в этой варварской стране, как он предпочитал называть Россию, это, должно быть, в порядке вещей: вот так молча стоять и с неприличным любопытством разглядывать своих гостей.
     Тем не менее, он решил вести себя как ни в чем не бывало.
     - Вы что-то хотите? – спросил он её.
     Она загадочно улыбнулась.
     - Да, пожалуй, - произнесла она вместо того, чтоб покраснеть или даже смутиться.
Он наблюдал, как она чуть приблизилась, сжимая в руке небольшую книжку. Она тоже встала у окна, но глядеть на раскинувшийся за окном вид, кажется, и не думала.
     Роберт решил, что девушка, наверное, просто не в себе. Она глядела на него с азартным огоньком в красивых карих глазах, словно задумала что-то очень интересное. Неловкое молчание можно было лишь нарушить, однако молодой человек впервые в своей жизни понял: он не знает, что сказать в присутствии молодой леди. Такое открытие повергло Роберта в уныние и досаду, и он, словно наперекор себе, произнес, отворачиваясь к окну:
     - И что же вы хотите мне сообщить? – кажется, это прозвучало довольно грубо и высокомерно, однако девушка нисколько не смутилась.
     - Вы и вправду на него похожи, - вдруг сказала она, улыбаясь. – Такой же заносчивый, такой же высокомерный. Даже не в словах, а в ваших ленивых манерах. И вы так же, как и он, верно, считаете нашу жизнь провинциальной.
     - О ком вы говорите? – не понял Роберт, нахмурившись. Девушка говорила так странно и загадочно и сама была такой же, что он не знал, как ему следует реагировать на это. А как люди реагируют на лепет сумасшедших? Она, наверное, и вправду сумасшедшая.
     - Вот, - она протянула ему книгу и вдруг широко улыбнулась. – Возьмите. Прошу вас, прочитайте, пока вы и ваша сестра не покинули наш дом.
     Ничего не объяснив, она развернулась и непонятно почему со счастливым смехом убежала, оставив Роберта в совершеннейшем недоумении.
     Когда дверь за ней закрылась, Роберт вспомнил про книгу и взглянул на обложку.   Красивыми французскими буквами было написано её название – «Евгений Онегин»  и автор. Какой-то Пушкин. Ни имя, ни название ничего не говорили Роберту. И читать русскую литературу он тоже не намеревался. Однако это странная встреча (кажется, здесь все не в своем уме!)  лишний раз подтверждала, что им нужно уехать отсюда как можно скорее.
     Вот только бы дождь закончился!


     Увы, дождь не прекратился ни к вечеру, ни к утру следующего дня. С переменной интенсивностью он продолжался все время, и Роберт вынужден был признать, что их визит затягивается. Это сделало его угрюмым и неразговорчивым, а и без того плохое настроение превратилось просто в неприлично скверное. Разумеется, с хозяевами поместья он вел себя вежливо и терпеливо отвечал на все их вопросы, поскольку того требовал этикет, однако в душе он желал скорее продолжить путешествие.
     Было много причин для этого.
     Во-первых,  ему весьма докучала здешняя обстановка. Несмотря на то, что он признал главу семейства довольно образованным человеком, а его семью милой, тем не менее, он считал, что от всего вокруг отдает дикостью и крестьянством, как если бы волка нарядили овцой и обучили правильно блеять, но из-за его хищного взгляда, злобного оскала и рычания правда бы все равно выплывала наружу.
     Во-вторых, ему совсем не нравились те очевидные изменения, которые он имел возможность наблюдать в отношениях между своей сестрой и князем Валежиным. Мало того, что они уже почти привыкли называть друг друга по именам, так теперь и их взгляды стали продолжительнее, разговоры интимнее, а вид счастливее. И это за последние два дня! Впрочем, со дня их знакомства прошло уже довольно много времени, так что не удивительно, что Кейтлин была влюблена. Роберт видел это так, словно это было написано на её лице! Его бесил не столь факт этой девичьей влюбленности, сколь то, что семейство Валежиных, очевидно, догадалось о теплых чувствах этих двоих, с охотой приняло это и более того – поощряло! Не даром же княгиня была так мила с Кейтлин во время ужина, и хоть не было произнесено ни слова по этому поводу, Роберт, не будучи дураком, понял, что семья была вовсе не против такого союза. Глупости! Разумеется, не против! Приданное Кейтлин было столь велико, что все американские холостяки посчитали бы за счастье и огромную удачу женится на ней! И тут этот изворотливый русский!
     Во время ужина Роберт пребывал в мрачном негодовании. Он был вежлив и тактичен, однако лицо его всякий раз недовольно морщилось, когда разговор то и дело заходил как бы невзначай то о воспитании детей, то о женитьбе друга Алексея из другого уезда, то ещё о чем-то подобном. Вполне вероятно, эти темы и вправду возникали невзначай, однако воспаленное воображение Роберта нарисовало ему свою картину: все многочисленное «варварское» семейство гонится за ним, чтобы отобрать приданное для невесты.
К концу ужина у него так разболелась голова, что он попросил прощения и отлучился в свою комнату. Там он снова вцепил взгляд на мелкий дождь за окном, как проделывал это уже сотни раз подряд в течение дня.
     Но не это его беспокоило больше всего.
Сегодня, после того как он получил в подарок книгу от столь странного существа, каким была сестра Алексея Катерина, он направился к своему камердинеру. Показал книгу тому и спросил, читал ли Вермонт когда-нибудь этот роман. Тот отрицательно покачал головой. Тогда Роберт направился искать Алексея, а, застав его за разговором с Кейтлин, причем эти двое, кажется, имели волнительную беседу, поскольку лицо Кити покрылось румянцем, помрачнел ещё больше и попросил сестру оставить их.
     Когда он показал книгу князю и рассказал, от кого она, тот глубоко вздохнул.  Очевидно, он прекрасно понял, что это значило.
     - Катя отдала её вам?
     - Да. И попросила прочитать. Что это значит?
     - Это значит, - нахмурил он брови и с досады прикусил губу,  - что моя сестра очень глупа. Она всегда была мечтательницей, всегда была странной.  Не обращайте на это внимания, мистер Лестон.
     - Как скажите, - все ещё разгневанный недавней сценой, свидетелем которой он стал, Роберт пренебрежительно положил книгу на стол и ушел. Он так и не понял, что это могло значить. Однако те странные взгляды, что бросала на него Катерина во время ужина: робкие, но преисполненные какой-то непонятной надеждой, - Роберту не понравились.
     Он чувствовал, что ситуация выходит из-под контроля.


    Дождь продолжался ещё два дня. Накануне вечером Роберт заявил, что несмотря на погоду утром, они отправляются в дальнейший путь. Он был удовлетворен, когда утром обнаружил, что дождь прекратился, если не считать моросящих капель, гонимых ветром. Четыре дня, проведенные в поместье, показались Роберту самым трудным испытанием в его жизни. Должно бы объяснить почему.
    На третий день визита как обычно после ужина он поднимался к себе в комнату, как вдруг возле двери к нему подбежала Катерина и, схватив за руку, взволнованно прошептала:
    - Вы прочитали, прочитали?
    Её слабый французский не позволил ему понять её слова, произнесенные к тому же шепотом, однако он догадался, о чем она спрашивает.
    Не зная почему, Роберт соврал.
    - Да, - просто ответил он и собирался было освободиться от её рук и скрыться в комнате, но не тут-то было: девушка, боязливо оглянувшись и не дав ему опомниться, нырнула в его комнату первой, затащила его и закрыла дверь. Обескураженный подобным поведением, Роберт, тем не менее, был заинтригован. Он прекрасно понимал, что значит, если женщина так рвется в комнату мужчины, и был чрезвычайно удивлен, что в таком юном существе может таиться такая порочность, присущая разве что опытным дамам или легкомысленным певичкам, в обществе которых Роберт любил бывать в Нью-Йорке. Однако он ошибся в намерениях девушки, потому что она застыла у двери и со странным выражением глядела на него. Её грудь от волнения высоко вздымалась.
     - Если вы прочитали, то непременно должны понимать, что я именно вас и ждала. Совсем как Татьяна, - она произнесла эти слова шепотом. – Однако в отличие от неё, я не столь скромна и пришла просить вас увезти меня отсюда.
     - Что? Правильно ли я вас понял?..
     - Совершенно правильно, - оборвала она торопливо. – Вы ведь уезжаете, так возьмите меня с собой.
     - Это невозможно, - строго сказал Роберт, будто отрезал.
     - Почему?
    - Почему? Вы ещё спрашиваете? Сколько вам лет? – Роберт почему-то разозлился. - Шестнадцать? Семнадцать? Вы ещё слишком юны, чтоб просить незнакомых мужчин о подобном.
    - Но вы – не незнакомый! – горячо возразила она и даже как-то по-детски всхлипнула.  – Разве вы не поняли? Я ждала только вас, только вашего появления! Ещё даже не зная, кто вы, я уже знала, что вы непременно появитесь! И вот вы пришли! Я должна уехать с вами!
   - Нет, - снова сказал Роберт, и вдруг что-то нехорошее внутри него зашевелилось. В комнате было темно, а девушка была мила, и будь он чуть моложе, лет этак на пять, он непременно бы этим воспользовался. Вскружил ей голову, запудрил мозги, пообещав взять с собой, а потом бы уехал восвояси, оставив семью, гостеприимно принявшую его, с несмываемым позором. Сейчас бы он вряд ли совершил что-нибудь подобное, поскольку повзрослел и уже успел устать от неоправданных авантюр, однако мысли в его голове такого рода все  же возникли.
     - Нет, - снова повторил он. – Вы слишком юны, а от того предались глупым, романтическим бредням, в которых виноваты все ваши книжки и романы.
     - Но разве я не нравлюсь вам? – спросила она совсем тихо и жалостливо.
     - Вы привлекательны, я не буду вам врать, - Роберт запнулся. – Однако это ничего не значит. Уходите, пока вас никто не увидел и не вообразил бог весть что!
     - Но вы хотя бы будете вспоминать меня? – раздавлено спросила она, а потом вдруг глаза её просияли. – Но вы вернетесь. Обязательно вернетесь! Так ведь было и с Татьяной?
Это окончательно вывело Роберта из себя. Он ринулся к двери, открыл её нараспашку и буквально вытолкал девушку вон. Прежде чем закрыть дверь перед её носом, он позволил себе пробормотать «Excusez-moi».
     Спустя секунду он уже слышал, как она, всхлипывая,  осторожно пробирается по лестнице. Потом и этот звук растаял в тишине.


     Но если Роберт надеялся, что этот маленький неприятный эпизод останется незамеченным, то ошибся. На следующее же утро к нему в комнату без стука ворвался Алексей. Он был возмущен и разгневан, и Роберт сразу понял, что послужило тому причиной.
     Он постарался смерить ворвавшегося самым холодным взглядом.
     - Что вам нужно?
     - Как вы посмели?.. – Алексей, кажется, готов был броситься на него и придушить собственными руками. Лицо его покраснело, руки сжимались в кулаки, а глаза метали молнии. – Как вы могли?..
     - Я не понимаю, о чем вы, - Роберт решил помучить его.
     - Вы прекрасно знаете! – воскликнул тот, потом, резко обернувшись, поспешил закрыть дверь и понизил голос. – У вас вчера вечером в комнате была моя сестра! Как вы могли, мерзавец!..
     - С чего вы взяли? - Роберту почему-то доставляло огромное удовольствие видеть этого русского в гневе. Он демонстративно отвернулся и спокойно продолжил заканчивать свой туалет, который был так бесцеремонно прерван. В комнате присутствовал и Вермонт, как обычно помогавший своему господину одеваться. При появлении князя глаза камердинера округлились, на лицо легло крайнее замешательство. Ему ещё не приходилось видеть, чтоб князь Валежин выходил из себя. Как бы не вышло ничего не хорошего!
     - Я видел её вчера! – казалось, ещё немного, и Алексей не сдержится и ринется на своего гостя, посмевшего, по его мнению, поступить так низко.
    - Не врите, - Роберт, наконец, завязал галстук и повернулся к князю. – Если бы вы видели это, то ещё вчера бы ворвались сюда, будто ураган. Я всегда считал русских невежами и варварами, вот и сейчас имею возможность лишний раз в этом убедиться.
    - Да как вы?.. – Алексей уже сделал шаг вперед, однако дорогу ему преградил Вермонт.
    - Прочь с дороги! – Алексей впервые позволил себе обратиться к слуге подобным образом.
    - Сэр…
    - Успокойтесь же, князь! – Роберт придал своему лицу скучающее выражение. – Да, действительно, ваша сестра вчера была здесь…
    - Какая низость! Вы воспользовались нашим гостеприимством, чтобы совершить подлость!..
    - Но, уверяю, вас, - продолжал Роберт. – Я лишь прогнал её прочь.
     Похоже, подобные слова ещё сильнее разозлили Алексея. Он отпихнул Вермонта в сторону, словно куклу, и, приблизившись к Роберту, схватил его за грудки. Потом, словно опомнившись, отпустил и, сдерживаясь, отошел на шаг назад, вперив в Лестона хмурый взгляд.
    - Вы хотите сказать, что Катя сама пришла к вам?
    - Да, это так, - процедил сквозь зубы Роберт. – Но ещё раз повторяю: не случилось ничего, что вы посчитали бы предосудительным.
     То ли слова, то ли тон, какими они были сказаны, немного отрезвили Алексея, и он глубоко вздохнул с облегчением.
     - Прошу простить меня, - эти слова дались ему нелегко, но он все же произнес их. – Прошу простить за мое вторжение, мои оскорбления и…за это…
     Он указал на смятый галстук, который Роберт в привычной манере поправил.
     - Вы довольны? – спросил Лестон.
     Вместо ответа Алексей обернулся к камердинеру и сказал:
     - Прошу прощения и у вас, Вермонт. Не могли бы вы оставить нас с мистером Лестоном наедине? Уверяю вас, все будет в порядке.
     Роберт кивнул, и камердинер с достоинством удалился, бросив последний тревожный взгляд на двоих оставшихся. Но Алексей полностью взял себя в руки.
     - Я должен просить у вас прощения и за Катерину, - начал Алексей твердо, но и по его лицу, и по глазам было видно, что подобные слова даются ему с трудом.
     Роберт лишь с всплывающим интересом глядел на мужчину напротив и попытался угадать, что в нем нашла Кейтлин? По его мнению, князь был весьма неинтересной персоной. Да, высок, статен и приятен собой, но Роберт всегда думал, что Кейтлин мечтает о ком-то необычном, коль скоро ей вздумалось, что этот кто-то непременно явится к ней. Роберту было невдомек, что для Кейтлин Алексей и представлялся необычным.
     - Катя всегда был странной и мечтательной, - продолжал князь. – Вот и вбила себе в голову, что однажды к ней явится Онегин. Вы не должны судить её.
     Хоть Роберт и не имел представления, кто такой Онегин, поскольку у него были дела поважнее, он, тем не менее, понял смысл слов, на что ответил:
     - Позвольте мне быть откровенным, князь. Я никогда не питал особого к вам расположения, однако по всем правилам этикета мне следует поблагодарить вас за гостеприимство равно как и вашу семью. Что ж, весьма благодарю. Скажу больше: ваш отец очень образованный человек, а мать очень мила, как и ваши братья и сестры. Но заявляю вам открыто, князь Валежин, - здесь Роберт сделал особое ударение, - что в мои намерения никогда не входило и не входит вступать с вашей семьей в какие-либо близкие отношения.  Надеюсь, вам достаточно ясно?
     Алексей кивнул.
     - Это значит, я могу быть спокоен за честь своей сестры?
     - А я? – тут же нашелся Роберт, говоря совершенно серьезно. К его удовольствию, князь густо покраснел. По  лицу мужчины заходили желваки, и было видно, что ему стоит огромных усилий сдерживать себя.
     - Я бизнесмен, вы это знаете, - холодно сказал Роберт. – Поэтому предлагаю вам сделку: я никоим образом не трону вашу сестру, если вы поклянетесь, что оставите в покое мою.
      Тишину, воцарившуюся после этих слов, можно было ножом резать. Теперь лицо Алексея побледнело, на нем отразилось недоумение и замешательство, он явно был застигнув врасплох таким предложением. Но только не Роберт. Несмотря на то, что подобная идея только что посетила его, он не преминул воспользоваться сложившейся ситуацией. На то он и делец, чтоб в нужное время извлечь выгоду.
     - Вы предлагаете мне?..
     - Совершенно верно, - продолжал Роберт. – Как я уже говорил, в мои намерения не входят никакие отношения с вашей семьей. Уж тем более, я не хотел бы с вами породниться. Поэтому вы должны оставить Кейтлин. Завтра мы уедем, а вы останетесь здесь. Я очень надеюсь, что так оно и будет. Если же нет, то мне придется пересмотреть свои взгляды на вашу странную сестру Катерину, и я, в конце концов, могу и отложить поездку.
     В глазах Алексея сверкнул гнев и презрение. Но Роберт привык к подобной реакции. Ничего не сделаешь: сделка есть сделка.
     - Вы все время говорите о себе, - наконец, выдавил Алексей. – А как же мнение вашей сестры?
     - Кейтлин молода, - поспешно произнес Роберт. Ему самому вдруг почудилось, что этой ничтожной фразой он просто прикрывает свои истинные намерения. Но каковы они были? Он сам не знал. Но одно он знал точно: Кейтлин никогда не станет женой русского мелкого помещика, от которого разит крестьянством, как от пьянчуги дешевым пивом!
     После нескольких минут размышлений Алексей вздохнул.
     - Я никогда не простил бы себе, если бы дал вам подобную клятву, потому что мои чувства к вашей сестре искренне и совершенно чисты, - голос Алексея был тверд. – У меня никогда не было и в мыслях воспользоваться её слабостью и более того – я никогда не строил никаких коварных планов относительно её состояния, какие вы мне приписываете совершенно безосновательно. Ваша сестра стала мне очень дорога, я считаю её самым замечательным человеком на земле. И ни при каких обстоятельствах я не дам вам подобной клятвы. Мне жаль вас, Роберт, - князь впервые назвал его по имени. – Мне жаль вас, потому что вы одиноки. Вы так одиноки и так злы, что в вас горит непреодолимое желание обустроить этот мир по-своему, играть чужими жизнями. Но моей жизнью я вам играть не позволю. Ваши угрозы и ваши слова в адрес моей семьи лишь унижают вас самого.
     С этими словами князь решительно покинул комнату. Роберт, глядя, как за ним захлопнулась дверь, почувствовал внутри что-то горькое и неприятное, словно услышанные слова каким-то образом вызывали в его душе незримый отзыв. Но все это чушь! Со смешанным чувством злости и бессилия Роберт провел весь оставшийся день, а вечером он заявил, что завтра они уезжают. Кейтлин возражать не стала, Вермонт угрюмо промолчал, а Джек лишь усмехнулся, делая вид, что знает больше, чем оно было на самом деле. 
     Кейтлин не хотелось уезжать. Едва Роберт объявил ей о своем решении, она с внезапным волнением поняла, что не хочет покидать это чудесное место. Что ждет её там? Неизвестность. Погоня за призрачной мечтой её брата. Саму её никогда не интересовал Источник. Она убежала из дома вслед за братом с одной лишь целью как-то разнообразить свою жизнь. Ей хотелось приключений, интересных знакомств и даже схваток. Но, приехав сюда, она осознала, что хочет и другого: быть любимой, иметь свою семью и так же спокойно и счастливо жить рядом с близкими людьми. Пожалуй, каждая женщина мечтает об этом. И теперь, когда она осознала это, Роберт гонит её куда-то дальше, в неизвестные края. Куда же дальше? Разве это не край света?
     Готовясь ко сну, Кейтлин много размышляла. Она чувствовала, что её тянет остаться. Остаться с человеком, к которому у неё есть чувства. Последние дни приоткрыли для неё занавесу тайны, и она обнаружила, что действительно влюблена. Ей казалось, что Алексей тоже. Однако весь этот день он был предельно вежлив с ней, и, кажется, его что-то мучило. Ей так и не удалось поговорить с ним.
     И вдруг Кейтлин с удивлением для самой себя поняла, что вместо того, чтоб лечь спать, снова надевает платье. Заплетать волосы она не стала, мысленно сославшись на недостаток времени. Она тихо вышла из комнаты и так же тихо постучалась в другую.
      - Я хочу поговорить с вами, - сказала она шепотом, когда дверь открылась, и, чтобы не вызвать ещё большее смущение,  она спустилась вниз по лестнице и направилась в оранжерею, убедившись перед этим, что Алексей пойдет за ней. Ему потребовалось несколько минут, чтоб одеться, однако он не заставил её долго ждать и вскоре, когда они прошли в сад, спросил:
     - О чем вы хотите поговорить, Кейтлин?
     Она молчала, опустив голову. Она сама не знала ответа на этот вопрос.
     - Завтра мы уезжаем, - сказала она, хотя это было известно. – Мы отправимся дальше, а вы останетесь здесь со своей семьей. Но, скажите, есть ли такая причина, по которой вы продолжили бы путешествие с нами?
     Она слышала, что он вздохнул, и несмело подняла глаза. Кажется, он и сам много думал над этим.
     - Смею ли я? – пожал он плечами. – Если бы была моя воля, я бы ни за что не расставался с вами. Не удивляйтесь, Кейтлин! Вы ведь догадываетесь о моих чувствах к вам.  Но вправе ли я? Ваш брат тому против. Более того, он считает, что я охочусь за вашим состоянием.
     - Роберт слишком подозрителен! – горько выдохнула она. – А если я попрошу вас?
     - А вы просите меня?
     И вдруг Кейтлин поняла, что не может больше скрывать правду. И она рассказала ему обо всем: об Источнике, о Джеке, о том, что Роберт неудержимо хочет опередить Тачерса…  Алексей выслушал её рассказ молча, ни разу не перебив. Только когда она закончила, он печально сказал:
     - Зря вы рассказали мне, Кейтлин. Теперь, если я захочу отправиться с вами, вы непременно решите, что это ради Источника.
     - Но это не так! – Кейтлин схватила его за руку. Это было большим, что она могла сделать в данную минуту. – Я знаю, вы благородный человек. Вы и ваша семья просто удивительны! Если бы я могла остаться, то осталась бы, но, увы… Несмотря на ужасный характер брата, я не могу оставить его, не могу допустить, чтоб он отправился в это опасное путешествие один. Я ведь люблю его, хотя своими поступками и словами он часто ставит свою заботу обо мне под сомнение. Он делает так, как считает нужным, и зачастую его действия совершенно необдуманны и жестоки! Если бы вы отправились с нами, вы могли бы как-то повлиять на него, пресечь поступки, о которых он потом будет жалеть!
     - Стало быть, это и есть та причина, по которой вы просите меня поехать с вами?
     - Нет, - она смущенно улыбнулась. – Лишь отчасти. На самом деле, я просто не хочу с вами расставаться. Это ужасно не прилично, не правда ли? Говорить так.
     - Это очень смело с вашей стороны, - он расплылся в улыбке. – Что ж, Кейтлин, я рад принять ваше предложение. Но я хочу, чтоб вы знали: мне не нужен этот Источник, поскольку я вообще ставлю под сомнение его существование. Если я и поеду с вами, то только потому, что не хочу, чтоб вы подвергались опасности. Вы позволите мне защищать вас? Стать вашим благородным рыцарем?
     В его голосе зазвучала веселость, и Кейтлин вдруг с ясностью поняла, почему влюбилась в него. Он был весел, когда она нуждалась в этом, и серьезен, когда веселости не было места; в его словах и манерах было столько искренности, какую она не встречала давно! И, кажется, он был ни на кого не похож: столько силы духа, столько ума, столько нежелания мириться с судьбой! Он был иногда вспыльчив, иногда гневен, но никогда он не позволял этим сторонам своего характера стать причиной его плохого настроения! Он старался позаботиться обо всех сразу.
     - Прошу вас, - повторила она снова. – Не оставляйте меня.
     Они снова поднялись каждый в свою комнату, но ни один из них не перестал думать о другом. Это было все, что они могли позволить себе в эту ночь.