Путник. гл. 32

Глава 32

                Фрося в свободное время помогала медсестрам и врачам, чтобы не потерять квалификацию, и многому училась заново. Ей нравилась ее профессия, нравилось помогать людям, искалеченным войной. Она видела, как страдают эти большие, сильные мужчины, настоящие воины, и сердце ее переполнялось болью и состраданием.

                Она стала записывать свои впечатления и истории раненых, ей было интересно то, что у каждого из них осталось за пределами войны. Истории эти были разные, и за каждой из них стояла не только судьба раненого, но и судьба его семьи, зачастую, горькая и изломанная.

                Фрося всегда была глубоко верующим человеком и понимала, что многие свои мысли она не может не только высказать вслух, но и записать в свою клеенчатую тетрадку, которая могла ненароком попасть в чужие руки, а религиозность преследовалась строго… Но иногда она не сдерживала свои порывы и шепотом молилась у постели раненого, прося у Господа даровать ему облегчение, и видела, как благодарностью зажигаются его глаза …

                Видя каждый день боль и страдания, она особенно остро стала чувствовать роль женщины-супруги, женщины-матери в жизни солдата, защитника Родины. Ведь он, уходя на войну, кладет на алтарь Отчества все самое-самое дорогое: и свою, часто большую, семью, и свой дом, и свою жизнь… И совсем неожиданно в её голове стали складываться стихотворные строчки. Сначала она боялась их, прогоняя, считая наивными и нескладными, но постепенно увлеклась этим не на шутку и стала записывать стихи в тетрадь. Фрося никому не показывала свои стихи, и даже от Леонида скрывала свое увлечение, а тетрадь со стихами прятала за подкладку старого пальто, которое Леонид уже не носил, а Толику оно было еще велико...

                Но однажды зимним вечером, уложив детей спать и, видя Леонида в добром расположении духа, она вдруг решилась прочесть ему свой стих о женщинах. Фрося не знала, как начать разговор о стихах, но Леонид вдруг сам завел разговор на эту тему.

                - Фросенька, а что ты все пишешь и пишешь в свою тетрадочку заветную? Уж не стихи ли? – и широко улыбнулся.

                - Ты как догадался? – зарделась Фросенька.

                - Ух, ты! – воскликнул Леонид. – Так я угадал, что ль?

                - Тише ты! – полушепотом сказала Фрося. – Детей разбудишь…

                - Да они сегодня так убегались, что их и пушкой не разбудишь! Не переживай! Так что там у нас насчет стихов?

                - Пишу, Лёнь! – снова засмущалась Фрося. – Не знаю только, что получается. Стыдно даже тебе прочесть. Вдруг засмеешь!

                - С чего это я должен засмеять? – удивился Путник. – Я всякое умение уважаю. А уж писательское… Коль дал тебе Бог стихи писать, так не гневи его! Пиши!

                - Ну, хорошо! Я тебе прочту про женщин. Ну, про тех, кто мужей и сыновей на войну проводил. Интересно тебе будет?

                - Да ты что спрашиваешь?! – Сербин придвинул свой стул поближе к столу и приготовился слушать.

                - Нет, погоди! – Фрося вскочила и сбегала во вторую комнату, которая служила им спальней. Вернувшись с тетрадью, она полистала ее и, найдя стихи, сказала:

                - Ну, вот, слушай!
               
                - О, женщины! О, матери России! – начала Фросенька и вдруг поперхнулась. – Погоди! Ох, не привычно мне свои стихи читать. Первый раз ведь… Начну сначала…

                Она читала тихо и медленно, стараясь не проглатывать слоги, а Леонид внимательно слушал, подперев рукой голову.

- О, женщины! О, матери России!
В войну, великих испытаний час
Вы за мужей своих всегда молились
На тускло-золотой иконостас…

Но равнодушно взирают лики
На матерей заплаканных и вдов.
Неумолимый и великий,
В кошмарах вечных полуснов
Застыл и Спас Нерукотворный,
До долу опустив глаза....
Упали вдовы на пол черный,
На колени под образа…

- О, Матерь Божья пресвятая!
Заступница, опора, мать!
Оборванную нить сплетая,
Не в силах мы мужчин сдержать!
Они уходят на рассвете,
Чтоб не вернуться никогда!
И погибают в лунном свете
И гаснет яркая звезда,
В душе зажженная любовью...
Как это горе пережить?!
За мир они платили кровью.
Ушли, чтоб головы сложить
В кровавой битве за Россию!
За дом родной и за семью!
Где небо дышит светлой синью,
Они нашли судьбу свою!

- Спаси, Заступница, спаси родная! -
Рыдают женщины в церквях,
Мужей и сыновей теряя,
И в городах, и в деревнях,
От ран незримых постепенно тая…
- Спаси, Заступница - терпеть невмочь!
Но ангел смерти, мимо пролетая,
Мужей и сыновей уносит прочь…

                - Ну, ничего себе! – только и смог промолвить Леонид. – Кто бы мог подумать, что в тебе такой талант сокрыт!

                Он долго сидел, задумавшись, переваривая услышанное. Видно было, что стихи просто потрясли его.
 
                - А еще что-нибудь… - вдруг тихо сказал он и просительно посмотрел на жену.

                - Лёня, стесняюсь я, - Фрося потупилась. – Впервые ведь…

                - Ничего, читай. Мне очень понравилось.
 
                - Ну, хорошо! – она перевернула несколько листов тетрадки. – Это про нас с тобой, хоть имена другие. Наши я вписать постеснялась. Ничего?

                - Наверно, правильно! – поддержал ее Леонид. – Чего наши имена в стихи вплетать? Чай, не герои какие! Читай, Фросенька!

Ох, и плакала Краса, сердце рвала!
Всю подушку искусала от горя...
На войну казака собирала -
В путь далекий за Черно море.

- Не ходил бы ты, Гнатушко, любый мой!
  Ведь седой уж, да телом израненный!
  Ой, не вЕрнешься ты с войны домой!
  Ни живой не придешь, ни пораненный!
  Мое серденько рвется от горюшка,
  На кого ж ты меня покидаешь-то?

- Моя долюшка - в чистом полюшке!
  За курганами да в сечи крутой!

Весь ремнями Гнат опоясался.
Саблю вострую да кинжал надел!
Да с Красою своей попрощался он,
Целовал детей, да на кОня сел...

  Долго пыль на шляху кучерявилась...
  Долго Настюшка вслед глядела...
  Дни и ночи дивчина печалилась,
  Да на степь все глаза проглядела...

Уж два лета, как не было весточки.
Две зимы Краса горевала!
Но весной изумрудились веточки,
И кукушка ей весть куковала,
Что живой ее Гнат, здоровехонек.
Что закончил он битву славную!
А ее - Красу не забыл вовек!
И домой спешат хлопцы бравые!

  И Краса веночки сплетала
  Да во чисты углы все вешала...
  Вот уж пыль на шляху опала...
  У калитки Гнат ее спешился!

                - Здорово! – восхитился Леонид. – Просто здорово!
 
                Он обнял супругу и припал к ее губам.

                - Вот знал же, что тебе цены нет, женушка ты моя ненаглядная! А теперь знаю, что ты просто чудо! Это ж надо – моя жена, моя Фросенька стихи пишет!
 
                - Да ладно тебе! – Фрося шутливо хлопнула его по рукам. – Спать пошли!

                - Пошли, милая! Только теперь каждый вечер будешь мне что-нибудь читать!

                - Да ты что? Я их всего-то с десяток написала!

                - Вот десяток и будешь читать! – Леонид решительно встал со стула, увлекая жену в спальню…

Продолжение следует -