Мне страшно с тобой по ночам Письмо-исповедь

   «С детства я старалась быть примерной девочкой, потому что этого хотели родители. От меня добивались безупречного поведения и строжайшей дисциплины. Иногда очень жестоко наказывая за малейшие провинности. Любимым выражением моего отца, большого начальника в нашем городе, было: «Будешь, как шёлковая»! А мать чуть что повторяла: «Не допущу, чтобы ты в подоле принесла». Я совсем не понимала, что это означает, но иногда, стоя в углу на горохе или на гречке, в глубине души  страстно желала стать грубой, как мешковина, и принести им что-нибудь очень страшное в подоле моего детского платья.

   Когда я училась в старших классах, мне не разрешали ходить на школьные вечера, чтобы я не задружила  с каким-нибудь мальчиком   и эта дружба не помешала мне отлично учиться. Меня одевали, как  маленькую и я выглядела переростком в детской одежде. Мне коротко, до боли  подрезали ногти, чтобы ничто не напоминало маникюр. Я ходила с косами  до самых вступительных экзаменов в вуз. Мои письма и дневники  тщательно редактировали  мои родители и старший брат, чтобы вовремя заметить  любую вольнолюбивую мысль. У меня не было подруг, потому что ни одна девочка  - ни в классе, ни в нашем доме – нигде не была достойна моей дружбы. По мнению родителей и брата, они были или глупы, или распущенны, плохо воспитаны, и могли на меня дурно повлиять.

   В десятом классе мне предложил дружбу мой одноклассник Алёша. Я, оказывается, несмотря на свою нелепую внешность, нравилась ему с седьмого класса. Я, конечно же, спросила разрешение у мамы, так как боялась родителей, и не смела без их ведома решиться на такой важный поступок. Мама очень испугалась и запретила мне даже думать об этом парне, произнеся в конце своей тирады сакраментальную фразу: «Тебе дай волю, так ты еще в подоле принесешь»!

   Алеша  мне очень нравился, наверное, я была в него даже влюблена. Это была чистая юная любовь, и слова матери, которые я тогда уже понимала, как никогда сильно оскорбили меня. Я проплакала всю ночь, моя жизнь казалась мне законченной, но ослушаться мать не посмела.
    Ведь тогда ждало суровое наказание, до самого десятого класса меня пороли ремнем.

 Причем мой отец считал, что я отлично учусь и отличаюсь примерным поведением только благодаря его ремню. Чем тошнее мне было жить в родительском доме, тем сильнее, страстнее я мечтала о настоящей любви. Рисовала себе образ будущего возлюбленного и, конечно же, затем мужа самыми яркими  красками. Он будет похож на любимого актера и любимого певца одновременно и чуть-чуть на учителя в музыкальной школе. Он будет добр, великодушен, благороден, красив, талантлив, умен. Он один во всем мире поймет меня, когда я расскажу ему   всю свою жизнь, о том, как я одинока в своей семье, как тяжки мне бесконечные оскорбления и подозрения родителей, унижения и слежка. Он защитит меня от враждебного и холодного мира, и закончится мое проклятое одиночество.
 
   Я мечтала  стать воспитательницей детского сада, потому что любила детей,  но родители сочли эту профессию непрестижной и низкооплачиваемой. Они устроили меня в столичный  вуз, куда поступали такие же «мажоры», как и я. Моя будущая профессия – художник-дизайнер мне совсем не нравилась и была неинтересна, но я опять покорилась воле родителей. Меня устраивало то, что я буду жить в столице, далеко от родительского надзора. Правда, меня передавали моей тетке, которая жила в Москве, но я решила, что пора мне стать самостоятельной. Тетка поддержала меня, тем более, что ее саму не устраивала перспектива быть моей надзирательницей.

   Я встретила его на первом же курсе. Он учился на последнем курсе, но, как и я, не любил свою профессию, а увлекался живописью и даже участвовал в выставках. Мы встретились на одной вечеринке в общежитии, куда я переехала от тетки, которая на мое счастье, развелась с мужем и была в активном поиске.  Сердце мое вздрогнуло, когда  мы  встретились взглядами. Коля, или, как его звали друзья, Ник, был высоким, со спортивной фигурой, носил модную бороду. Он был  достаточно красив, чтобы занять вакантное место господина моего сердца. Мы разговаривали о живописи и о музыке, оказалось, что у нас общие вкусы. Мы танцевали, веселились, потом еще как-то встречались вроде бы случайно, а затем Ник пригласил меня  к себе посмотреть его работы. Сначала я отказалась, родительские наставления сделали свое дело, я была  по уши напичкана комплексами. Но потом я вспомнила  свою бессонную ночь в слезах по Алеше, мамины оскорбления, и решила назло пойти. В тот момент Ник казался мне дороже всех на свете.

   А дальше все было, как у всех. Его мать была в командировке, мы выпили вина, послушали музыку, я повосхищалась его картинами. После чего Ник обнял меня и сказал, что любит современных и раскованных девушек. В тот момент я уже была готова стать какой угодно, лишь бы понравиться ему. Мы стали близки. Так началась моя большая любовь.

   Не могу сказать, что я была безмятежно счастлива. Мне  еще не исполнилось 18-ти лет, и мы должны были скрывать наши отношения. Пустые квартиры, дачи друзей. Встречи с оглядкой…В институте Коля делал вид, что со мной не знаком. Иногда он попадался мне с другими девушками. Я все ему прощала, ведь я любила и верила, что мы поженимся. Но все время возникали какие-то преграды. Сначала мешал мой возраст, потом Нику нужно было сдавать экзамены, потом устраиваться на работу, делать карьеру…

    В начале третьего курса я поняла, что беременна. Ник в то время уже успел бросить работу по специальности и устроиться оформителем на завод, что обеспечивало ему много свободного времени и возможность творить свои талантливые картины. Нам уже ничто не мешало оформить свои отношения.

    Прямо из больницы я поехала к нему на работу, потому что  не могла дозвониться  ему домой уже около месяца.  Я вызвала его на проходную и сообщила радостную весть будущему отцу.

  - Ты что – сумасшедшая? – он вовсе не собирался прыгать от радости  до потолка, и я впервые заметила, какие у него холодные голубые глаза. Он смотрел на меня с ненавистью. – Ты думаешь, что я всю жизнь буду на этом заводе  гнить?! Я – художник, мне надо имя делать… А ребенок нам сейчас совсем не вовремя…

   Дальше я не слушала, в глазах потемнело, мне стало дурно. Ник усадил меня на стул, принес воды, говорил мне что-то ласковое. Когда я пришла в себя, оттолкнула его и на ватных ногах побрела прочь. Сбылось мамино пророчество.

   На аборт я решилась быстро, другого выхода у меня не было. Ник меня предал, родить без мужа я не могла, так как боялась гнева родителей, деваться с ребенком мне было некуда. Моя подруга-однокурсница устроила мне за 50 рублей это в больнице, где работала ее мать. Все сочувствовали мне и утешали, что я еще молодая, устрою свою жизнь, и у меня еще будут дети.

   Отлеживалась у той же сердобольной подруги. Тогда и началось это. Стоило мне закрыть глаза, как я ощущала ее. Она лежала рядом маленьким теплым комочком. Не знаю, как, но я знала, что у меня должна была родиться  дочь. Моя дочь снилась мне по ночам: тянула ко мне пухлые  ручки, произносила какие-то звуки беззубым ротиком. Я просыпалась и снова забываясь, слышала топот крепких детских ножек, она подбегала ко мне, обнимала и шептала на ухо самое дорогое слово – «мамочка». Оно обжигало мое сердце.

   Я медленно сходила с ума, жить с этим грузом было невыносимо. Как избавиться от него, я не знала…Как-то подруга принесла бутылку вина, мы распили чудодейственную влагу, и я впервые заснула без сновидений.
 
  Скоро  у меня появились новые друзья – веселые и циничные, они внушали мне, что надо быть проще, брать от жизни все радости, главными из которых   были секс, алкоголь и иногда - травка. Это оказалось далеко не самым худшим вариантом, так что можно было считать, что мне повезло с друзьями. Не буду описывать историю моего дальнейшего падения, это произошло как-то незаметно. Я не стала изгоем, женщиной, которой стыдятся. Для многих внешне я оставалась все той же. Я стала раскованной и современной, веселой и общительной. От моей провинциальной стеснительности  не осталось и следа. Научилась красиво одеваться и ярко краситься  (хоть что-то полезное почерпнула из романа с художником)! Теперь я никогда не была одна. У меня всегда был какой-нибудь любовник, как сейчас говорят – бой- френд.

   Любовь? Я давно уже смеялась над своими детскими мечтами, считая это благородное чувство уделом малолеток с расстроенным воображением. В жизни все гораздо проще и грубее. Главное – получить как можно больше удовольствия  и не залететь при этом, то есть не влюбиться и не забеременеть. А если это все же произошло, побыстрее избавиться от проблемы. С ними помогали справиться  связи и деньги моих партнеров, которые  беременность  считали чем-то сродни больному зуб, который надо просто выдернуть. Поболит и пройдет.

  Мои провинциальные и старомодные родители ни о чем не догадывались, ведь их дочь продолжала разыгрывать перед ними роль скромницы-тихони, деловито рассуждающей о морали затертыми словами. Так я стала лгуньей и лицемеркой. В редкие минуты просветления я вспоминала о том,  как была растоптана моя великая и необыкновенная любовь, но думать об этом было невыносимо, и тут появлялись мои добрые друзья с бутылкой или приглашали меня в ресторан.

   Однажды в одной компании я встретила Ника. Он так и не стал знаменитостью, растолстел, обрюзг, под глазами появились мешки. По опыту я знала, от чего появляются такие отеки под глазами – от крепкого пьянства. Он, кажется, обрадовался встрече. Весь вечер не отходил от меня, потом пригласил домой. Он жил теперь один, его мать умерла. Ник поставил ту самую музыку, что в первую нашу встречу, чем меня несказанно удивил – помнит… Он сказал, что часто слушает  ее один, что я – самое светлое его воспоминание. Но я ушла от него.
 
   Этот новый Ник стал мне отвратителен, я не могла впустить его в ту заповедную  часть души, где жил его молодой и красивый двойник, и где топала ножками наша убитая дочь. Я уже не могла жить без своих друзей. Так продолжалось еще несколько лет. Родители  купили мне квартиру, устроили  на высокооплачиваемую работу, я даже сделала карьеру не по специальности, конечно, и впрочем, без особых усилий. Это просто  -  в нужное время оказаться в нужном месте с нужным мужчиной…Оставалось только выйти замуж, чтобы стать полностью укомплектованной.

   Недостающий до комплекта муж скоро подвернулся. Мы работали вместе в одной фирме, он приехал из глухой провинции и жил в общежитии. Для Володи я была женщиной мечты. Я рассказала ему сентиментальную историю о соблазненной и покинутой, этот добрый и простодушный паренек пожалел меня и, кажется, полюбил. На свадьбе он выглядел счастливым.
 
  Через год лжи и притворства я поняла, что больше не могу. Моя пустая душа ничего не могла ему дать. Если бы у нас родился ребенок,  что-нибудь, возможно, изменилось бы… Мы оба хотели ребенка, но скоро я узнала, что никогда не смогу стать матерью. Молодой врач сравнил мою матку с асфальтом, укатанным катком. Я даже ему не смогла  честно назвать количество абортов. Просто забыла. Передо мной замелькали двери консультаций и наркологических кабинетов.

    Там я встречала немало таких же жриц свободной любви, мы узнавали друг друга с первого взгляда. Причастность к ним вызывала во мне теперь только отвращение. А также и к жизни вообще. Зачем живут такие, как я?

   Сейчас мне уже далеко за тридцать. Я одинока, Володя ушел от меня к другой женщине, которая родила ему сына. В прошлом у меня две попытки самоубийства – спасли!  Многие жалеют  меня, но я сама – нет.  Знаю, что это – расплата за мою пустую жизнь.

  Как ни заливай свою совесть водкой, итог один – одиночество, болезни, измученная душа. Сейчас лечусь от алкоголизма, потому что на работе  у меня начались неприятности из-за прогулов. Любовники мне больше не нужны, я  тяжело и неизлечимо больна.
 
      Пью я чаще всего  дома и одна. Не думаю, что совсем брошу пить. Выпивка – мое единственное утешение. Хоть на время забываюсь, чтобы не думать о своей жизни, о том, как примерная  девочка-отличница из хорошей семьи, романтичная мечтательница  с возвышенной натурой стала падшей женщиной… Меня замучили галлюцинации. Я вижу своих детей, их много, всякий раз пытаюсь сосчитать и не могу. Они так быстро пробегают мимо меня…Старшей девочке сейчас 18 лет, другие дети – мальчики и девочки разных возрастов испуганно жмутся к ней, будто защищаясь. От кого? От меня, от матери-убийцы.

   Впрочем я ведь и сама давно убита. В моей душе – только боль и ненависть к тем, кто развращает людей. Таких молодых дурочек, как я. Недавно санитарочка, добрая душа, принесла мне крохотную иконку  Иисуса Христа. Я некрещенная и никогда даже в мыслях не  обращалась к Богу. А тут что-то со мной произошло, я восприняла этот подарок, как знак свыше. Впервые в жизни  я  разговаривала с этим неведомым мне Богом и плакала от души. Мне открылось, что мы все, живущие на Земле, братья и сестры. Мы все тесно связаны друг с другом. И если с одним случается беда, должно быть тяжко другому. Наверное, в каком-то генетическом банке после наших абортов и других многочисленных убийств, происходящих ежедневно, ежеминутно на нашей  планете, произошла какая-то катастрофа, и ко мне начали непрерывно поступать сигналы боли о том, что в нашем человеческом обществе не хватает людей ( в том числе и моих детей), что нарушены какие-то  духовные орбиты, искажена и изуродована жизнь. Ведь человек, личность – это вам не какая-то бабочка  Брэдбери, а целая неповторимая планета, целый мир. И у каждого человека, приходящего на Землю, есть задача  его жизни, которую может выполнить только он.

   Мир зияет пустотами. Не хватает врачей, учителей, писателей, мастеров, просто честных и порядочных людей. Редкость люди талантливые и гениальные, лидеры, руководители, способные вывести нас из тупика. Мы, погубив своих детей, погубили и свои жизни. Искривленный мир становится все более жестоким, холодным и пошлым, потому что мы, женщины, дарительницы жизни, стали такими.

   Нас раздевают на фотографиях, в кино и Интернете, нас напаивают и накачивают наркотиками кино и видеофильмов, глупых и легких книг, пошлых сентенций. Мы стали игрушками - красивыми и глупыми. А дети…Это же хлопотно, мешает всеобщему пьяному веселью, детский крик не вписывается во всеобщую рок-истерию нашей жизни. Поэтому лучше без них. И мы, отказавшись от данного нам Богом святого имени – Мать, покорно усваиваем пошлую мудрость этого времени.
 
  О, мы многое умеем: красить  лицо, красиво вытягивать ножки перед мужчинами, соблазнительно снимать бретельки. Иные усвоив новый рецепт маски для лица, думают, что они наконец-то овладели искусством быть женщиной. Они никогда не станут женщинами, потому что не сумели быть женами и матерями. Любовь и грязь не совместимы. Сейчас самый  ценный комплимент « Как ты сексуальна»! То есть похотлива. Еще недавно это звучало как оскорбление. Но, пожалуй, нас, омертвевших душой, разукрашенных дорогой косметикой, с застывшими улыбками-оскалами по-американски уже ничто не способно оскорбить…

   Да полноте! Женщины ли мы? Или уже давно превратились в зловещих хищниц, пожирающих своих детей, и называемся женщинами только потому, что нового названия нам еще не найдено? Все эти разговоры о женственности, все эти соблазнительные аксессуары,краски и прочее – для того только чтобы скрыть наши пустые и холодные души, чтобы мужчины нас, мутанток, не боялись. Чтобы нам удавалось привлекать их к себе для новых преступлений над жизнью.  Символ нашего времени – агрессивно-сексуальная красавица с пистолетом в руке и глазами, как дуло пистолета. В газетах и журналах сейчас появилось много статей о разных женских  хитростях, как увлечь мужчин, как очаровать, как удержать. Это наука  для тех женщин, с которыми холодно и страшно, от которых мужчине хочется убежать.  Разве можно научить тому, что растоптано, разбито, утеряно безвозвратно – умению любить, доброте и мягкости, женственности?

   «Мне страшно с тобой по ночам», - написал один поэт своей жене, сделавшей аборт и убившей их неродившегося ребенка. Женщина и убийство – разве это совместимо? Место убитой любви занимают ненависть и страх. Это я знаю точно.
 
   Завтра по моей просьбе та  самая санитарочка, что подарила мне икону, приведет в мою vip-палату священника.  Я все честно расскажу ему, как Самому  Богу. Надеюсь,  что меня окрестят. А послезавтра меня прооперируют. Врач сказал, что надежда есть. Она, по-моему, всегда есть… А ты, прочитавшая мое письмо, как ты думаешь, я могу надеяться?»
 
   От автора. Это письмо я нашла в тумбочке больничной палаты. Мне кажется, я видела ее, мне даже кажется, я с ней знакома…Или нет…какая разница. Ею могла стать любая из нас.
                Послесловие автора.
 
  Не так давно журналисткая судьба довела мне встретиться с одной женщиной. Она - успешная бизнес- вумен, у нее хороший муж, двое детей. Алла, так назовем ее, верующая, прихожанка одного крупного храма, много жертвует для храма и помогает людям. Собственно, цель моего визита к ней и был интерес - почему она, такая "крутая" и успешная занимается благотворительностью. Алла не стала углубляться в перипетии своей жизни, просто рассказала, что родилась в семье неверующих людей, вела грешную жизнь, тяжело заболела,  в больнице приняла Святое Крещение, после чего благополучно перенесла операцию. Уверовала в Бога. Когда вышла из больницы, в корне изменила свою жизнь. Вышла замуж за вдовца с ребенком - дочерью, второго ребенка- сына они взяли из детского дома. Собираются взять еще одного, у их приемного сына есть сестра.
 
   - Знаете, я счастлива,после Крещения только и начала жить по-настоящему, до этого была просто тупая животная жизнь, - сказала мне Алла, - Бог дал мне шанс выжить и стать человеком, теперь я стараюсь отдать долги, которые у меня накопились перед Богом и людьми.

   - А что помогло Вам уверовать?

   - Я всегда чувствовала, что есть Кто-то, Кто меня любит и огорчается из-за меня. А узнать о Православии помогла санитарочка в больнице, мы с ней до сих пор дружим. Не удивляйтесь, она очень умная и добрая женщина. У меня таких друзей в жизни не было. А еще я думаю, что за меня кто-то молился. Я в  минуту отчаяния написала письмо о своей жизни и положила его в тумбочку в своей палате. Наверное, его нашел верующий человек.

     Что тут добавишь? Я рада за Аллу.