Великое открытие мадам Дада

Эпиграф: «Открыла еще один секрет, как распознать в авторе, женщина ли это или домработница» (с) мадам Дада.




Утро мадам Дада началось как обычно – в начале второго часа дня с приема ванны из обезжиренного молока с лепестками алых роз. Джакузи, где возлежала мадам, имела форму изящной ракушки, выполненной вручную из цельного куска розового мрамора. Поскольку ванна была установлена на террасе второго этажа, Дада, лёжа в пузырящемся молоке, имела возможность наблюдать зеленеющую траву лужайки перед домом и часть сада, ярко освещенную солнцем. Какая-то птица, с длинным черным хвостом и белой грудкой, издавая непрерывные неприятные звуки, стремительно пролетела над лужайкой и скрылась в зарослях серебристого лоха.

Дада никогда не интересовалась птицами и недовольно сморщила совершенный носик. Вскоре выяснилась причина птичьего переполоха, так некстати нарушившего пасторальную идиллию богатого загородного дома в стиле «ампир». Из-за кустов шиповника показалась фигура обнаженного по пояс потного садовника с секатором в руках. Укоротив несколько слишком длинных веток, садовник отправился дальше, по своим делам. Мадам опять брезгливо поморщилась – садовник был безобразно стар – что-то около тридцати пяти.

Взяв серебряный колокольчик двумя пальчиками безупречной формы, Дада позвонила прислуге. Колокольчик тренькнул ровно три раза чистой нотой си, что являлось сигналом для горничной – мадам Дада желает приступить к завтраку.

Горничная Таня, которую мадам из любви к прекрасному называла попросту Жозефина, тут же принесла огромное белое махровое полотенце и шелковый бежевый халатик, украшенный фламандскими кружевами. Облачившись в шёлк цвета топленого молока, Дада мелкими шажками, словно балерина в па-де-де, невесомо порхнула к хрустальному столику и, прогнув спинку, плавно опустилась на подушечку из светло-лазурного бархата, любезно подложенную Жозефиной на плетенный стульчик итальянской работы.

Сегодня мадам ожидал средиземноморский завтрак, включавший картезианское ризотто с креветками, мидиями и кальмарами, а так же фуа-гра, полчаса назад доставленное чартерным рейсом с парижской кухни ресторана «Максим». Украшением стола и венцом трапезы был зеленый диетический салат из двух листиков латука, свернутых в подобие жемчужницы, сквозь приоткрытые створки которой виднелись три идеальной формы зернышка красной икры и половинка грецкого ореха. В высоком бокале венецианского стекла искрилось сухое вино.

Отставив ослепительный мизинчик, Дада осторожно взяла бокал и пригубила. Появившаяся на её нежном личике гримаска недоумения тут же сменилась прекрасным выражением ангельского возмущения.

- Что это?! – сладко прошипела мадам Дада.
- Вино, мадам, Пуйи-Фюисе… - смущенно ответила Жозефина.
- Как Вы смеете дерзить! – Дада критично осмотрела горничную с головы до ног. Коричневое платьице с белым передничком никак не гармонировало со смугло-оливковой кожей Жозефины. К тому же, оно было коротковато и открывало взгляду плотные короткие ноги, не отличавшиеся стройностью и к тому же обутые в скромные белые туфли на сплошной низкой платформе.  Руки Жозефина робко спрятала за спину, но голова её потрясла основы эстетического восприятия мадам Дада. Завитки кудрявых волос едва прикрывали уши горничной, но что самое страшное – волосы были не только короткими – они были черными! «Немедленно уволю на хрен без выходного пособия!» - мелькнула блестящая мысль в прекрасной головке Дада, и это красивое решение позволило ей восстановить душевное равновесие.
- Я понимаю, что Вам сложно, в виду недостатка Вашего интеллектуального уровня усвоить, что к креветкам и мидиям следует подавать «Шабли»! И при чем тут фуа-гра? Какому идиоту могло прийти в голову мешать итальянскую и французскую кухню?!

Потрясение мадам столь сильно повлияло на миллиарды дремлющих в её светлой головке нейронов, что десятки тысяч окончаний каждого из них вдруг заискрились неоновыми молниями. Нейронный вихрь закрутился, перестраивая связи и увлекая все большее количество нервных клеток в упорядоченный танец, пульсирующий электрическими вспышками всех цветов. Мысль, осенившая мадам, поражала своей простотой и безусловной гениальностью. Это было столь очевидно, что идея увольнения Жозефины тут же перекочевала куда-то в закрома разума, где за множеством массивных замков Дада бережно хранила сведения из школьной программы, полученные в пансионате для благородных девиц.

«Плебеи, быдло, чернь, - осознала Дада, - они никогда не смогут носить длинные декольтированные серебристые платья до пят и туфли на высоком каблуке. И дело здесь не в экономике или уровне достатка. Нет! Это предопределено генетически. Потому что есть связь между врожденным уродством, низким интеллектом и уровнем культуры, а, следовательно, и безнравственностью!»

Мадам Дада отрешенно посмотрела на бокал с вином и осушила его залпом.

- Идите, Жозефина. И передайте повару, что завтра я хочу видеть вместо фуа-гра пирожные безе с кремом из атлантических устриц!

Прислуга поспешно удалилась, а мыследеятельность мадам Дада уже набрала силу океанского урагана: «К сожалению, генетику нельзя обмануть. Можно в себе развить то, что генетически заложено. К сожалению, природа не всегда предусматривает передачу лучших качеств. Бывает, наследственно ребенку передается дефектный ген. В этом повинны родители. И если таких генов много, из таких детей вырастают безнравственные личности. Передача худших качеств в нем доминирует над лучшими. И при неблагоприятных стечениях обстоятельств начинают прогрессировать отрицательные качества».

Мадам встрепенулась, изящно дернув соблазнительной формы плечиком, словно выходя из транса. Мысли, танцующие под водопадом ослепительных белых волос в её голове, роились и, казалось, сильно давили изнутри. «А, ведь, это открытие мирового уровня, - размышляла Дада, эротичными круговыми движениями оглаживая виски, - и мир должен знать о нем!»

Мыслей становилось все больше, и мадам понимала, что если не предпринять срочных мер, какие-то из них будут безвозвратно утеряны для человечества. Дада три раза позвонила в золотой колокольчик, звонко отозвавшийся идеальной тройной «соль». Затянутый в атласный фрак лакей Юра, которого Дада для краткости называла Жорж, явился немедленно и сдержанно кивнул, демонстрируя свою готовность выполнить любое распоряжение хозяйки.

- Georges, apportez me mon ordinateur bloc-notes, s'il vous plait, - не отрывая левой руки от пламенеющего творческим огнем лба, Дада лебединым жестом правой руки указала лакею куда-то в глубину дома. Жорж кивнул еще раз, по-военному развернулся на месте и удалился. С удовольствием оглядывая спину идеально сложенного юноши, Дада подумала, что мужская красота – это, прежде всего, мужественность и уверенность в себе, прямо проистекающие из правильности формы ягодичных мышц.

Через несколько секунд Жорж вернулся с ноутбуком «Sony» последней модели, розовый корпус которого обильно украшали стразы  Сваровски. Милостиво приказав лакею присутствовать, Дада грациозно включила компьютер и столкнулась с первым неожиданным препятствием. Творческий порыв требовал поэзии, а научная мысль – отточенных формулировок в прозе. «Так кем же мне стать, - размышляла Дада в экстатическом замешательстве, - гениальной поэтессой или великой писательницей?» Но истинная гениальность не ведает преград и границ литературных форм. «А что это я сижу, гадаю? – вновь осенило Дада. – Буду сразу и тем, и тем. Такого еще не было? Значит – будет!»

Но рождение знаменитейшей писантессы чуть было не кануло в Лету, натолкнувшись на второе серьёзное препятствие  - дизайнерский маникюр мадам Дада. Присутствие Жоржа оказалось весьма кстати, как и всегда. Гениальные мысли мадам начали превращаться в гениальные строчки усилиями Жоржа, а сама мадам закружилась в танце по террасе, открывая тело ветру и солнцу, а душу жаждущим истины. Стихи рождались сами собой, как бы из подсознания, и были восхитительны, как песнопения херувимов.

- Травка зеленеет, солнышко блестит… - пропела Дада, проплывая в танце мимо согнувшегося над компьютером Жоржа.
- Жорж, Вы знаете, что это за птица? – спросила Дада остановившись. Её кокетливо изогнувшийся указательный пальчик указывал на ту самую черно-белую птичку, омрачившую ритуал утренних гигиенических процедур своим немелодичным голосом. Сейчас это крылатое создание не летело, а вразвалочку пересекало лужайку пешком.
- Сорока, - закончив набивать первую строчку одним пальцем, Жорж на мгновение разогнулся, чтобы посмотреть, что за птица заинтересовала хозяйку.
- Фи! Сорока… Не звучит, - пухлые губки мадам Дада брезгливо искривились. – Пусть будет… Ласточка!
Жорж равнодушно пожал широкими плечами из ватина.
- Травка зеленеет, солнышко блестит. Пишите, Жорж! – Дада вновь закружилась по терассе, - Ласточка с весною в сени к нам лети-ит!

Дада замерла за спиной Жоржа и, положив руки ему на плечи, склонилась к уху юноши.
- Давайте посмотрим, что же у нас с Вами получается, Жорж, - сорвавшиеся с блестящих, как драгоценные агаты губок мадам слова, свежим бризом влетели в ухо сосредоточенно сопевшего Жоржа. Лакей учтиво отстранился, и Дада прочитала на мониторе:

Травка зенелеет, солнешко блистит. Ластачка свесною в сене к нам летит.

Мадам недовольно сдвинула изогнутые крылом чайки соблазнительные брови.
- Жорж, Вы что кончали?
- В каком смысле, мадам? – смутился юноша.
- В смысле – где Вы учились русскому языку?
- В России… - робко ответил Жорж и густо покраснел.
- Понятно… - Мадам почувствовала, как нейронный вихрь бьется внутри её головы, словно косточка в погремушке. Обессилено опустившись на стульчик итальянской работы, Дада собралась с силами и мелодично извергла, - Жорж, пойдите вон!

«Эти плебеи просто не желают совершенствоваться, - подумала Дада, когда миллиарды очнувшихся от спячки нейронов сильно ударили её в затылок изнутри, - они никак не могут выйти за границу разума и достичь божественного просветления!»

Когда юноша с достоинством удалился, мадам в отчаянии огляделась. Совершенно случайно взгляд её упал на небольшую спринцовку, изготовленную вручную по индивидуальному заказу мастером из Люксембурга. Спринцовка, забытая на бортике ванны-ракушки, как перст указующий, намекала, сулила и предрекала. Не раздумывая более ни секунды, Дада схватила спринцовку и со стремительностью лани выдернула у неё наконечник. Попробовав надавить им на клавиши компьютера, Дада убедилась в том, что инструмент подходит идеально, и восхитилась собственной находчивостью и изобретательностью. Через какой-то десяток минут её первые гениальные строчки приобрели законченный вид:

Травка зенелеетЬ, солнешко блиститЬ. Ластачка свесною в сене к нам летитЬ.

* * *
Утро мистера Джетро Джефферсона Гилфорда-третьего началось как обычно – ровно в пять тридцать утра. В свои восемьдесят три года глава крупнейшей медицинской корпорации мира не терпел суеты, но спешил жить.

Мистер Гилфорд сел на кровати и опустил ноги в пушистые тапочки с подогревом. Мистер Гилфорд встал, надел длинный халат и прошаркал на кухню. Мистер Гилфорд подогрел себе чашку обезжиренного молока и поблагодарил Бога за все дары, включая этот новый день. Мистер Гилфорд всю сознательную жизнь добывал себе пропитание собственными руками и с божьей помощью.

Поднявшись на специальном лифте на крышу небоскрёба «Гилфорд», мистер Гилфорд посмотрел на небо и решил, что сегодня, пожалуй, следует полить огурцы и окучить картошку. Но сначала мистер Гилфорд накормил канарейку Дженнифер, названную так в честь третьей жены, и приласкал кошку Элизабет, тёзку его второй жены. Потом мистер Гилфорд поплевал на свои мозолистые ладони миллиардера в третьем поколении и взялся за лопату. Шесть соток огорода, разбитого на крыше ста пятнадцати этажного небоскрёба «Гилфорд», требовали ежедневного внимания. Это был самый дорогой огород в мире и за все хлопоты он щедро одаривал мистера Гилфорда свежими овощами и корнеплодами.

Но едва только мистер Гилфорд воткнул титановую лопату в жирный элитный чернозем, как раздался назойливый сигнал интеркома, и над грядкой с тыквами проявилась голографическая проекция секретаря мистера Гилфорда. У секретаря было простое американское имя Джон, но мистер Гилфорд называл его исключительно «мой мальчик», отчего Джон неизменно смущался и забавно краснел вот уже второй год. Миллиардер в третьем поколении предпочитал в качестве секретарей исполнительных юношей, а не смазливых изнеженных блондинок. И в этом не было ничего предосудительного, и никому бы и в голову не пришло смеяться над причудой богатея. Мистер Гилфорд мог позволить себе покупать общественное мнение в той стране, в которой он живет, а при необходимости мог бы купить и страну. Может быть не эту страну, а какую-нибудь другую, если эта надоест или весна опять будет поздней как в нынешнем году.

- Извините, мистер Гилфорд, - голограмма забавно порозовела. – Тут мистер Гольденшток и у него срочное дело…
- А-а… Мой мальчик! – радостно проскрипел мистер Гилфорд. – Напрасно Вы поднялись в такую рань. В Вашем возрасте не следует пренебрегать личной жизнью…
- Хэлоу, Джей! – половина проекции второго акционера корпорации мистера Исаака Гольденштока потеснила проекцию Джона. – Есть дельце. Я тебя уверяю, оно тебе так понравится, что ты забудешь про свою редьку!
- Доброе утро, Исаак. – Мистер Гилфорд воткнул лопату в землю и оперся на черенок. – Даже если дело стоит миллион, оно вполне могло бы подождать до обеда.
- Джей, посмотри на меня, разве я когда-нибудь давал тебе повод усомниться в моих знаниях арифметики? – голограмма Гольденштока задергалась и пошла рябью. Видимо Исаак так смеялся. – Возьми свой миллион и прибавь к нему пару-тройку нулей, и ты поймешь, что такой старый развратник как твой друг Исаак не натянул бы на задницу брюки в этот час за меньшее.

Мистер Исаак Гольденшток, совладелец корпорации «Гилфорд», был на двадцать лет моложе мистера Джетро Джефферсона Гилфорда-третьего. Правда, это не означает, что мистер Гилфорд относился к нему как к сыну. Но если Исаак решился нарушить установленный распорядок дня мистера Гилфорда, значит, дело действительно того стоило. Через пять минут оба олигарха уже сидели в восточном кабинете мистера Гилфорда и пили зеленый чай. Однако, пил в основном мистер Гилфорд, а Исаак время от времени вскакивал, размахивал своим айпэдом и снова падал в кресло от смеха после цитирования статей из Интернета.

- Ты только послушай, Джей, что пишет эта мадам! – Уткнувшись носом в планшет, Исаак нашел очередную цитату. – «Есть еще одно условие, при котором не возможно духовно проснуться, это наследственные психические заболевания. Невозможно проснуться, если человек, не следя за своим эмоциональным здоровьем, приобрел психическое заболевание. Это жестко, но эволюция не предусматривает развитие слабых видов, обреченных на вымирание. Человек - полноценный индивид, гармонично развитый. И заботу надо проявлять о здоровых, а не отдавать время, силы на то, что сама природа забраковала - вывела отдельных индивидов из цикла эволюции».

Мистер Гилфорд уже не помнил, когда последний раз так веселился. Улыбаясь, он хлебнул чайку и сказал:

- Если бы я тебя не знал, Исаак, то подумал бы, что на седьмом десятке лет ты решил податься в фашисты.
- Не будь таким мнительным, Джей!
- Не волнуйся, я тебя понял. Так, говоришь, она ищет спонсора и желает издаваться?
- Я знал, что чутье тебя не обманет старый лис. - Глазки мистера Гольденштока хитро заблестели. - Ещё никогда столь малые инвестиции не сулили нам столь грандиозной выгоды.
- Да. – Мистер Гилфорд допил свой чай и откинулся в кресле. – Мы организуем такую рекламную компанию, которой ещё не знала эта страна. Мы заставим всех поверить в безусловную связь физического совершенства, гениальности и успеха. Мы инфицируем мозги всех лузеров вирусом гениальности.
- Гении не могут ждать милости от природы. Да и не должны. Они же гении! – торжествовал Исаак.

Взгляд старика Гилфорда пронзал орнамент потолочной фрески. Он видел одновременно и будущее и прошлое. Через минуту размышлений мистер Гилфорд добавил:
 
- Сначала все помешались на молодости и здоровом образе жизни. И заметь, Исаак, никто со временем не стал моложе или здоровее. Однако, на косметических средствах и спортивных тренажерах корпорация сделала миллиарды. Это я стал богаче и успешнее! Помог ли наш омолаживающий гель для душа или гидромассажные ванны кому-то ещё стать богаче и успешнее, меня не интересует. Главное, что все они стали преданными клиентами и основой процветания корпорации «Гилфорд». Жажда успеха – это наркотик, способный лишить человека разума. Мы  поможем этой девочке стать кумиром для человечества, и она поможет нам получить над человечеством неограниченную власть.
- Все, что нам нужно сделать – выпустить эту… фурию из бутылки!
- Что ж, по такому поводу, предлагаю выпить ещё по чашечке чая, Исаак.
- Во истину, гениальный человек, гениален во всем. – Гольденшток опять ковырялся в своем планшетнике. – Нет, нет! Ты послушай – «Эквивалентом стоимости всего служат деньги и потому у людей выработалась такая стойкая психологическая зависимость от денежных средств».
- Прекрати Исаак, - хихикая, мистер Гилфорд чуть не выронил чашку. – У меня же от смеха давление поднимется!
- А как тебе это, - не унимался Гольденшток. – «Капитализм - система, в которой главную роль играют деньги, стала оптимальным вариантом замены рабовладельческого, а позднее феодального строя».
- А ещё раньше – первобытнообщинного! – хихикал мистер Гилфорд, сползая из кресла на пол. – Исаак, ты решил меня совсем уморить?
- Что ты, Джей. – Исаак стал по-деловому серьёзен. – Кто как не ты сумеет превратить привычку наших клиентов к деньгам в привычку тратить эти деньги на самосовершенствование.

* * *
Дада считала, что любит своего мужа Грега. По крайней мере до тех пор, пока не нашла у него седой волос. Тогда она устроила скандал, обвинив мужа в том, что он совершенно не следит за своей внешностью и здоровьем. Грег ответил ей упреком, что Дада не умеет ничего, кроме как прожигать его, Грега, деньги. Грег не стеснялся в выражениях, заявив, буквально: «Да ты дерьма от себя не откинешь, кукла ряженная». Тогда Дада ответила, что для этого, между прочим, существует прислуга, и пустила в ход стратегический запас слёз. Супруги помирились. Все-таки Дада ценила в Греге его хозяйственность и умение вести финансовые дела, а Грег был вполне удовлетворен Дада в постели.

Грег и Дада решили, что им просто нужно немного отдохнуть друг от друга. Грег уехал в Европу, открывать новый филиал своей компании, а Дада смогла полностью посвятить себя литературному творчеству. Благо Жорж наконец-то научился сносно набирать текст на компьютере двумя пальцами. Пережитые семейные потрясения вызвали у мадам всплеск идей, и почти все время, свободное от посещения косметических салонов, она проводила вместе с Жоржем, диктуя новую книгу.

- Пиши дальше, Жорж, - диктовала Дада, сидя у секретаря на коленях. - Вот этим и отличается мужчина от женщины, что сильный пол любит порядок, а слабый - в беспорядке не замечает хаоса. Женщина - украшение и больше озабочена своей внешностью, чем порядком в доме. Для этого существуют домработницы. Вот, с этой позиции, что есть человек для наведения порядка, женщины и не замечают беспорядка в дамской сумочке или опечатки в тексте. Открыла еще один секрет, как распознать в авторе, женщина ли это или домработница. Отличие их состоит в том, что одни безалаберно относятся к тексту, а другие скрупулезно выискивают в каждой строчке опечатки. У одних женщин психология такова, что они мыслят себя женщинами - предметом роскоши для мужчин, а у других - менталитет домработницы - для них главнее в доме порядок, чем собственная внешность.
- Ой, что это? – спросил Жорж.
- Это? – игриво переспросила Дада, расстегивая блузку.
- Нет! Вот это! – Жорж указал рабочим пальцем в угол экрана, где призывно моргала иконка, изображающая конверт.

Содержание письма вызвало у Дада необычную реакцию. Она визжала и бегала голая по терассе. Наконец, остановившись, она заявила ошарашенному Жоржу:

- А самоуверенность - хорошая черта. Присуща только сильным, волевым людям. Когда человек самоуверен - он непоколебим. Правда с ним, а остальное его не волнует. Сомнение может привести к отрицательному результату, а самоуверенность, обусловленная здравым рассудком, нет.

В письме содержалось предложение от издательского дома «Гольденшток». Лично Исаак Гольденшток  просил разрешения издать произведения госпожи Дада Войдите миллионным тиражом и подписать долгосрочный контракт.

* * *
Корпорация «Гилфорд» действовала с размахом. Античные гениальные ученые и философы были официально признаны психически неполноценными, так как любого из них можно было легко заподозрить в гомосексуальности. И их, конечно же, заподозрили. «Любое отклонение от нормы, само по себе является заболеванием» - вещала мадам Дада.

Тысячи рекламных агентств, скупленных корпорацией, приняли на вооружение формулу мадам: «Гений - человек с совершенным разумом. Интеллигент - человек в совершенстве овладевший навыками культуры. Красивый мужчина/женщина - люди с совершенными формами тела». По всей стране корпорация открыла клиники пластической хирургии и рекламировала свои услуги под лозунгом «Красота – путь к гениальности». Деньги потекли в корпорацию рекой. Гилфорд и Гольденшток едва успели подивиться новым барышам, как река превратилась в цунами. Причиной стала новая книга Дада «О зависти». В ней гениальная писантесса заявляла, что уроды всегда будут завидовать гениям, и это приведет уродов к психическим заболеваниям. При этом Дада четко определяла критерии красоты, что сильно облегчило задачу пластическим хирургам – все клиенты строго следовали установленному раз и навсегда шаблону.

Благодаря этому из списка гениев вычеркнули, вслед за античными, и всех остальных ученых и философов, как не соответствующих «общепринятому критерию гениальности». У тех же, у кого не было явных физических недостатков, обнаруживались порочащие факты биографии. Выяснилось, что большинство признанных до эпохи Дада гениев, злоупотребляли алкоголем и наркотиками, занимались извращенным сексом, позволяли себе нецензурно выражаться или, как минимум, были слишком старыми и не брили бороду. В общем, развенчание лже-гениев прошлого не вызывало особых трудностей, особенно если это касалось сферы искусств. Нашлись документальные подтверждения, что почти все они были под судом за уголовные преступления, а остальные лечились от психических заболеваний. А как утверждала мадам – это не лечится в принципе.

Влияние идей мадам Дада достигло апогея, когда корпорация создала религиозный культ «Путь совершенствования». Адепты учения проповедовали, что всякое отклонение от нормы есть уродство и болезнь, а всякое уродство и болезнь – деяние дьявола. По всей стране открылись тысячи храмов, и прибыль от них превысила прибыль от клиник и рекламных агентств.

При всем при том, корпорация вовсе не спешила делиться с мадам. Гилфорд и Гольденшток просто дожидались очередной книжки Дада и раскручивали её идеи, находя им точное место в единой программе зомбирования потребителей. Конечно, мадам получала гонорары от издательства и немалые. Но и тут большую часть доходов клал себе в карман мистер Гольденшток, который являлся единоличным владельцем издательского дома и автором контракта.

Однако, мадам была так ослеплена собственной популярностью, что не замечала подобных мелочей. Гораздо больше её занимали критики её идей, а такие, как ни странно, находились. В ответ на критику, она писала гневные отповеди, вроде: «Бездарные авторы, с низким уровнем интеллекта, жутко не переносят когда я себя возвеличиваю - говорю, что умна, красива, гениальна - а мне смешно наблюдать как они с пеной у рта доказывают обратное». В конце концов, она посчитала, что вступать в полемику с бездарностями ниже её достоинства и стала просто приписывать в конце своих произведений: «Свои обоснованные выводы сделала и вряд ли кто сможет их обосновать лучше, чем это сделано в моей книге».

При незримой поддержке корпорации оппозиция была молниеносно разгромлена, а отдельные особо упрямые критики находили себя утром на пляже какого-нибудь Сейшельского острова, с нестерпимой головной болью и полной потерей личности.

Менее чем через год страну населяли исключительно гении. А после открытия мадам о влиянии мыслеформ на гениальность плода в период внутриутробного развития, количество гениев превысило население страны.

* * *
Мадам Дада пребывала в глубоком эротическом шоке. Актер Дэниел Джеймс обращался к ней голосом Жоржа и смущенно сообщал, что взял у Грега расчет. То, что он говорил, не укладывалось даже в гениальной голове, и миллиарды растревоженных нейронов мадам Дада гудели, как пчелы в разоренном улье.

- Как же так, Джеймс?! Ой, извини, Жорж… - Недоумению Дада не было предела.
- Ничего, я привык, - отреагировал Жорж, кокетливо потупив глазки. – Мадам, когда я прочитал Вашу гениальную статью, где Вы гениально доказали, что удачливым может стать только тот человек, который считает себя удачливым, я понял, что мне необходимо совершенствоваться дальше. Я полностью осознал Ваши гениальные выводы о том, что наличие мужских половых органов и простаты неизбежно с возрастом приводит к травме головного мозга, безнравственности и утрате вкуса к жизни. Поэтому я… Решил начать свою жизнь сначала и исправить ошибку судьбы. Да! Я хочу сменить пол и стать настоящей гениальной блондинкой!

Дада дрожащей рукой накапала настой кипрея в граненный стакан с самогоном и осушила его одним глотком.

- А как же все то, что было между нами, Жорж? Неужели для тебя это ничего не значит и ты готов пожертвовать нашими чувствами?

Жорж расправил грудь и, решительно посмотрев на Дада, заговорил фальцетом.

- Я уже начала принимать женские гормоны, и хотела бы, чтобы ко мне обращались не Жорж, а называли моим настоящим именем – Ада. Между нами не было и не могло быть чувств, которые возникают только между мужчиной и женщиной. Мы сблизились потому, что гениальные творческие личности притягиваются друг к другу, как это сказано в одном из Ваших эссе. Я всегда ощущала себя гениальной женщиной и, надеюсь, что мы останемся подругами. Впрочем, если Вы не дорожите нашей дружбой и осознаете, что ваш интеллект слишком низок для моего круга общения, то попрошу называть меня не Ада, а моим полным именем и фамилией – Ада Пек!

Бывший Жорж решительно развернулся и, покидая кабинет, чуть не сбил с ног молодую Брижит Бордо. «Чёрт! Какая задница!» - неоднозначно подумала Дада, провожая удаляющуюся фигуру Жоржа взглядом чуть ниже спины. Изящная блондинка Брижит, в которую недавно превратилась Жозефина, презрительно посмотрела на Жоржа, смачно сплюнула на персидский ковер и обратилась к Дада, игриво помахивая веником:

- Мадам, освободите кабинет, - горничная говорила брезгливо, через губу. - Мне нужно выгрести за Вами дерьмо и протереть пыль.

Дада вскипела, но сдержалась. После того, как Жозефина переделала себя в молодую Брижит Бордо, муж увеличил её жалование втрое и взял на себя оплату ежедневных спа-процедур. Жозефина предпочитала исключительно ванны из сухого шампанского. Но на эти уступки Грег вынужден был пойти. За меньшее ни одна гениальная блондинка не согласилась бы работать прислугой. А поскольку почти все женщины превратились в гениальных блондинок, у Грега просто не осталось выбора. Молодой Арнольд Шварценеггер, то есть бывший садовник, вообще уволился сразу же после пластической операции, и сад стремительно превращался в живописные дикие джунгли.

* * *
Кризис, как всегда, подкрался неожиданно. Сначала начались трудности с молоком. Гениальные фермеры безумно задрали цены на все продукты питания и не продавали галлон молока дешевле, чем два галлона бензина. Мадам Дада пришлось отказаться от собственного водителя, так как профсоюз гениальных водителей лимузинов предписал, что час работы водителя-гения не может стоить меньше, чем десять галлонов молока. Потом профсоюз работников-гениев нефтедобычи устроил всеобщую забастовку, потому что оплаты за каждый добытый баррель нефти не стало хватать даже на гамбургер в «Макдональдсе».

Эпидемия всеобщей гениальности стремительно разрушала экономику страны. Трудности с молоком и бензином отошли на второй план, когда начались перебои с водоснабжением. Горючее выдавалось только для спецмашин и армии по карточкам с личной подписью Президента.

Вскоре мадам Дада пришлось ходить за продуктами для семьи пешком за пятнадцать километров. Сначала она была вынуждена сутки выстаивать в очереди за карточками на продукты в приемной Губернатора, а потом, пройдя еще двадцать километров, двое суток дежурить в очереди у супермаркета.  Жозефина уже не могла этого делать, да и вряд ли бы захотела за любое жалование. Превратившись в идеально гениальную блондинку, бывшая прислуга снялась для обложки журнала «Плейбой» и вышла замуж за сенатора, ставшего вскоре Президентом. Бывший садовник, обретя гениальность, был вне кастинга принят на главную роль в боевике «Геракл против инопланетян-зомби». Академия гениев-кинематографистов признала фильм самым выдающимся достижением кинематографического искусства в истории, и он собрал призы всех кинофестивалей и кассы всех кинотеатров мира.

Забота о семье, однако, недолго обременяла мадам Дада. Нынешняя Ада, которая была прежде Жоржем, то есть Юрием, переспала с Грегом, воспылавшим к переделанному в гениальную блондинку Жоржу чувством истинной и непорочной любви. Естественно, у Ады не могло быть тайн от любимого человека и она поведала Грегу, что будучи Жоржем неоднократно наставляла ему рога, поддавшись грязным домогательствам мадам Дада.

Раскаявшаяся обнаженная Ада стояла перед Грегом на коленях. Она не молила о прощении. Склонив голову, ибо не смела смотреть в глаза своему повелителю, Ада протягивала ему многохвостую плеть, смиренно ожидая заслуженного наказания.

Как говорит народная мудрость: повинную задницу плеть не сечет. Счастливый Грег тут же простил бывшему Жоржу все прегрешения, поднял его с колен и жарко расцеловал. Ещё никогда в жизни Грег не получал столь практичного и дорогого подарка! На бракоразводном процессе Ада выступила в качестве главного свидетеля. Грег развелся с Дада, сохранив все имущество в своих руках. Кроме того ему удалось отсудить у Дада половину доходов, полученных ею за писательские труды. На эти средства Грег приобрел остров в Индийском океане, куда и переселился вместе с Адой сразу же после свадьбы.

Но успехи гениев обесценивались столь же стремительно, сколь стремительно превращалась в мусор национальная валюта. Когда она стала стоить дешевле краски, которой печатались нули на купюрах, а для обозначения государственного долга специально придумали новое числительное, люди отвыкли от денег и перешли к натуральному обмену.

* * *
Зал для секретных совещаний в Белом Доме. Присутствовали первые лица и посвященные. Решалась судьба нации и государства. Событие было столь засекречено, что протокол и видеозапись совещания появились на сайте WikiLeaks только через полтора месяца.

Собрание возглавлял молодой Брюс Уиллис, на бейджике которого красовалась лаконичная надпись: «mr. President». По левую и правую руку от него сидели министр обороны стройный Стивен Сигал и два молодящихся Пирса Броснана – директор ЦРУ и директор ФБР. В зале так же присутствовали юные Сильвестр Сталлоне, Том Круз, Бред Пит, Дэниел Крейг, Киану Ривз и другие высокопоставленные персоны.

Докладчиком выступал Госсекретарь Джонни Депп. Он волновался как ученик начальной школы. Сбиваясь и подглядывая в бумаги, Джонни Депп сообщил ужасные сведения.

Страна стоит на пороге краха. Вирус гениальности проник через Интернет в мозги обывателей. Идеи писантессы Дада Войдите полностью перестроили мировоззрение граждан США. Все увлечены самосовершенствованием, и никто не ремонтирует дороги. Но, как оказалось, все это была только прелюдия к сокрушительному удару, который на днях нанесла национальной безопасности гениальная писантесса. Прежде чем Управление разведки и анализа экстренно отключило Интернет, сотни миллионов пользователей успели ознакомиться с её статьями «Актуальные проблемы совершенствования для избранных» и «Внешние признаки неприкаянных хамов». Гражданка Дада Войдите сформулировала новый основополагающий тезис своего учения. Она утверждает, что главной причиной несовершенства мужчин являются специфические мужские болезни. Ведь отличить мужчину от женщины даже проще, чем женщину от домработницы! Поэтому мужчина в принципе не в состоянии достичь совершенства женщины, даже с помощью мыслеформ.

После доклада зал погрузился в тягостное молчание. В напряженной тишине раздался голос Президента:

- Есть жертвы?
- Сэр, по данным на 16:00 сегодня, в стране производится 18,4 операций по смене пола в минуту. Сведения об операциях за границей пока не удалось обобщить, но по предварительным данным их на порядок больше, - ответил Джонни Депп дрожащим голосом, - по состоянию на этот час около миллиона мужчин граждан США уже сменили свой пол.
- Проблема усугубляется тем, - добавил Председатель федеральной резервной системы Киану Ривз, - что для проведения такой операции мужское население страны бросает работу и одновременно в массовом порядке берет кредиты на оплату всех расходов. Если не принять срочных мер, финансовую систему ожидает такая катастрофа, что 2008 год покажется самым удачным периодом за всё столетие.
- На сколько я знаю, эта Дада… Проект корпорации «Гилфорд»? – Брюс Уиллис многозначительно посмотрел на Тома Круза. – Может быть, рассмотреть варианты воздействия на законодательном уровне, через суд, биржевые спекуляции? А каковы наши возможности контрпропаганды? Может, удастся скомпрометировать корпорацию так, чтобы эта… Дада, сам Гилфорд и все замешанные лица отправились туда, - Президент энергично махнул рукой.
- На кладбище? – додумал Стивен Сигал.
- Боюсь, что это не решение, - возразил один из Пирсов Броснанов, - нам требуется дискредитировать идею…
- Отправить мерзавцев в психушку, - добавил второй Пирс Броснан.
- Публично развенчать псевдонаучные бредни, - продолжил первый Пирс Броснан.
- И подорвать финансовое могущество корпорации «Гилфорд», - закончил мысль второй Пирс Броснан.
- Старикашка Гилфорд уже подло почил в бозе, разделив своё наследство между канарейкой и кошкой, - посетовал министр национальной безопасности Том Круз. – Боюсь, что корпорация давно не влияет на ситуацию.
- Тогда сделаем как всегда – взорвем пару пассажирских Боингов или организуем небольшой тайфун с наводнением, – предложил Стивен Сигал.

Брюс Уиллис посмотрел исподлобья на Стивена Сигала и подумал, что тому больше бы подошла внешность Джима Керри.

- Допустим, мы уничтожим вирус всеобщей гениальности. Допустим, что это остановит падение страны в бездну. Но как нам восстановить экономику и благосостояние нации? – спросил Киану Ривз.
- Как говорили гениальные мыслители… Кхм… Прошлого! Извините… Так вот, как говорили великие мыслители прошлого – для того, чтобы возвыситься самому, нужно унизить кого-нибудь другого, - блеснул эрудицией Том Круз.
- Вы думаете о том же, о чем и я? – Пирс Броснан из ЦРУ подмигнул Пирсу Броснану из ФБР.
- Фамилия мадам - Войдите… Она полька? – полюбопытствовал Бред Пит.
- Мадам родилась в Восточной Европе и владеет русским языком – так указано в досье. Требуется уточнение? – хором ответили два Пирса Броснана.
- Русским?! Нет, нет! Уточнение не требуется. – Брюс Уиллис хлопнул в ладоши, запрыгнул на стол и начал танцевать джигу.

На следующий день Америка была спасена.

* * *
Вместо эпилога.

Утро простого российского олигарха Пети Кудренко началось как обычно...