Хоть посмеялся!

Я вошёл в салон электрички. Пробившись сквозь сгусток людей, в середине вагона увидел единственную свободную скамью и сел. Поезд дёрнулся и двинулся дальше.
- Присядьте! - сказал я теснившимся стоймя пассажирам. - Два места ещё! 
В ответ - суровое молчание! На губах парня, оцепеневшего в обскуре попсы пилотажных наушников, проскользнула усмешка.
Мужчина, сидевший напротив меня, расположил свои вещи справа и слева от себя, заняв всё сиденье.
Визави не обратил на меня внимания, полностью поглощённый чтением.  В другой руке - бутылка пива, а коленями зажимал пачку чипсов.
 Имя автора и название произведения  скрывались под толстыми пальцами с обкусанными ногтями. Я присмотрелся к их обладателю: расстёгнутая кожаная куртка, живот, выпиравший из под брючного ремня, свитер, слегка отёчное круглое лицо. Блистающий взгляд и копна волос венчали портрет.
 Мужчина сделал глоток, не отрываясь от чтения, запустил оттопыренными пальцами чипсы в рот и вдруг опустив книгу, взорвался хохотом.
Я ощутил на лице брызги пива, а на рукаве куртки увидел кусочки жаренного картофеля.
Волна гнева подкатила к горлу и ударила в голову - я с трудом промолчал.
 "Бывает", - успокаивал я себя, поглядывая на соседа, уткнувшегося в чтиво.  Едва обрёл душевное равновесие - снова взрыв хохота: фонтан брызг и крошек от чипсов.
 Внутри у меня клокотало и бурлило. Я вскочил с места и, отпихнув вновь усмехнувшегося "меломана- пилота", встал в проходе.
"В тесноте, но..." - подумал я.
  В Петродворце вагон наполовину освободился. Я сел подальше от "читателя" и платочком очистил куртку. Мужчина время от времени заливался смехом и один раз даже подавился. Когда он откашлялся, я уставил разочарованный взор в окно и не отрывал, пока не подъехали к конечной. Мужчина задел ногой бутылки, выстроившиеся на полу, и они зазвенели.
 Он вздрогнул, посмотрел в окно и с изумлением оглядел на треть опустевший вагон.
- Чёй то за станция?! -  воскликнул он.
Бабуля с параллельного ряда просветила.
- Куда меня занесло?! - рыкнул мужчина и захлопнул книгу. -  Цельный час отхерачил  лишка, и хоть бы кто слово сказал!
- Так зачитались, что ничего не слышали, - улыбаясь, проговорила женщина. - Остановки все объявляли! Что за книжка такая?
- Пятьдесят первая зима Нафанаила! - ответил мужчина. - Супер! Даже про курево забыл!
 Он склонился над скамьёй, собирая вещи, замер, взглянул вверх на пустую полку и крикнул:
- Б...ь! Где ролики! - он метнул гневный взгляд на бабулю. - Купил сыну навороченные коньки на день рождения. Весь аванс угрохал! Куда делись?!
- Не знаю, сынок, - заверещала, смутившись, бабуля. - Хлопцы там стояли, озирались. Я и то подумала...
- Где они?! - взревел "потерпевший".
- Вышли давно...
 Мужчина скрипнул зубами, побурел лицом, собрал оставшиеся пожитки, и устремился к выходу.
  На опустевшей скамейке осталась книга, чуть ниже - пустые бутылки, пакет из под жаренной картошки и шелуха от семечек...
 Проходя мимо, я взглянул на обложку.
"Лора?! - подумал я. - Уделала мужика! Ну что же?! Хоть посмеялся..."