Теория о полной свободе

Встречаю на улице своего соседа, смотрю на него и вижу, что в нем какие-то перемены произошли, вот только не могу сказать какие именно. Вроде бы та же на нем рубашка, которая как всегда на одну только пуговицу застегивается. Те же брюки, которые на двух ремнях и подтяжках, на нем три сезона подряд держаться. Та же кепочка, которую с прошлого года стая голубей пометила. Все, как обычно, но что-то все же не так. Подошел поближе, присмотрелся и тут мне его глаза все и сказали. Ведь они у него ни туманные, ни потухшие, ни усталые, как обычно, а радостью светятся. А ему говорю:
— Ты это чего Васек, весь сияешь, словно сыр у вороны украл?!
А он мне восторженно и отвечает:
— Как чаво, как чаво Петя! Я прозрел Петя! 
Я еле смех, сдерживая, спрашиваю:
— И сколько грамм, ты уже с утра прозрел?
Он с обидой:
— Да причем здесь это! Я же табе русским языком объясняю, прозрел я.
Я ему напрямик говорю:
— Ты Васек не будь такой жабой раздутой! Сам прозрел так и других просвети! В чем дело-то?!
Он вновь заулыбался, выставляя мне напоказ два передних и три нижних зуба. Потом говорит:
— Я только, что психолога одного по ящику слухал, его кажысь то ли Ромой то ли Рамой зовут. Так вот он, что толкует. В жизни ничего нет, а все вокруг это сон.
— Чего? — не понял я.
— Ну, как табе объяснить. Ну, к примеру, ты меня видишь?
Я киваю головой.
— Правильно, и я тебя вижу. А на самом деле нас нет, а все это снится Гришке с дома напротив.
У меня чуть челюсть не отпала:
— Ты, че — говорю, — пурги не мети я Гришку 15 минут назад на балконе, в семейных трусах видел, он там от жены с самого утра с бутылкой водки прячется.
Только Васек не растерялся, дальше продолжает мне баки забивать:
— Это для тебя и меня он, на балконе, а на самом деле он спит.
Я смотрю на приятеля и думаю: «У него действительно в голове черти в футбол играют или он придуривается». Я, конечно же, всяких глупостей от Васька слыхал и то, что Гагарин это инопланетянин из рода Штирлицев, и что все обезьяны произошли от Дарвина и много еще всякой разной ахинеи, а вслух говорю:
— Васек, ты мне всякой требухой мозги не притрушивай насчет Гришки. Тем более ты сам знаешь его жену Варьку, она сама в пять утра просыпается и вместе с собой весь дом будит с криками: «Тудыть растудыть, где деньги на новый пылесос!». Мы эти деньги уже третий год всем районом ищем.
— Верно, — не унимается Васек, — только в том-то и вся соль, что Варька то же Гришке снится, а он самому себе.
Я уже не в силах сдержать возмущение перехожу на крик:
— Ты, что несешь! По-твоему выходит, что мы с тобой и все-все-все остальные не живые, а какие-то Гришкины галлюцинации ходячие!
— Да в том-то и дело, что мы живее самого Гришки, потому как он в это время лежит и дрыхнит, а мы с тобой обладаем способностью его сном управлять.
Я опять хотел возмутиться, но тут за нашими спинами раздался хриплый голос:
— Кто это дрыхнит?
Мы с Васьком, развернулись в унисон, словно по команде. На нас смотрел Гришка своими маленькими поросячьими глазками и с бутылкой водки в руке.
— Вы, что тут друг дружке травите? Кто дрыхнит? — повторил он свой вопрос.
Васек все без утайки поведал Гришке о своем прозрении, которое он получил благодаря целителю и психологу Роме Рамовиче. Гришка так проникся Васькиным рассказом, что без лишних слов предложил нам пойти к нему домой и это дело обмыть. Я запротестовал:
— Да, ты что?!! Если твоя бензопила с бегудями нас на пороге увидит, нам точно всем не сладко придется.
Гришка лишь отмахнулся:
— Пошлите, ее дома сейчас нет, она на базар пошла кастрюлю новую покупать, а самое главное тебе-то чего волноваться не твой же сон!
И мы пошли. Расположились у него дома на кухне. Достали стопочки, банку соленых помидор. Все поставили на стол. Выпили по одной. Закусили. Гришка заговорил первым:
— Слышь, Васек, а этот Рама, говорил о том, что будет, если я когда-нибудь проснусь.
— Чтой-то вроде полной свободы.
— Так давайте еще по одной жахнем за полную свободу и за то, чтобы я проснулся.
Мы выпили. Васек проглотил помидор и говорит:
— Дело в том Гриня, что для того, чтобы ты проснулся, мы тоже должны этого захотеть.
— Так зачем дело стало! — бодро воскликнул Гришка, — Не будьте собаками, помогите другану!
Тут я влез в беседу:
— А с нами, что будет, когда он проснется?
— Мы так же как Гришка, полную свободу обретем, — живо ответил наш просветитель.
— Здорово! — сказал я.
— Только вот в чем вся загвоздка, — философски начал Васек, — Захочет ли Варька, чтобы Гришка проснулся? Ведь без нее Гришка никак не очнется ото сна, как бы сильно кто этого не хотел.
Тут мы все глубоко задумались. А вскоре заскрипела входная дверь и на кухне нарисовалась Варька с новой кастрюлей. Дальше все было точно как во сне. Мы все втроем летали по кухне, а Гришка все кричал:
— Варька, бесовское отродье, да дай же ты нам свободу!
И она дала… Новенькой кастрюлей по Гришкиной голове. И он заснул еще крепче прежнего. А мы с Васькой пролетели вниз три лестничные площадки, пока не оказались на улице. Стоим с ним, ушибленные места потираем. Я, тяжело глотая воздух ртом, обращаюсь к Ваське:
— А, скажи мне, вот что, вот если исходить из теории этого Рамы Ромовича, когда Варька спит ей выходит, мы снимся.   
— Угу, — утвердительно кивнул Васька головой.
— Получается, и Гришка, уже не спит, а ей снится.
— Угу, — опять отвечает он, — только полной свободы нам тогда никогда не обрести, ведь кто же из нас захочет, чтобы она проснулась?
— Слушай, а этот психолог ничего не говорил, о том, как сделать так, чтобы Варька все время спала, не просыпаясь, вот тогда бы наступила свобода! — закончил я мечтательно.
— Нет не говорил, — с какой-то досадой сказал Васек, — Хотя завтра продолжение передачи будет, может и скажет.
— Тогда, до завтра, — попрощался я с приятелем, — только слушай внимательно, ничего не пропусти! — сказал я напоследок, — Сам просветляйся, а друзей не забывай!
А уже через полчаса, я шагал через пшеничное поле, с удочкой в руках и думая только об одном: «Хоть бы Гришка не проснулся, когда у меня пескарь клевать начнет».