Затуманенный. Глава 3

Моя жизнь в девятнадцать лет катилась по наклонной плоскости вниз и никто, кроме меня самого, не смог ее остановить. Но меня это не волновало, я был занят поисками вдохновения. Я находил его всюду: в музыке, в фотографиях, в фильмах, книгах, архитектурных сооружениях, но никогда не было такого, чтобы меня вдохновил человек. К тому же, я редко всматривался в лица людей или в другие их отличительные черты. Они мне были не интересны, не вызывали во мне фейерверка эмоций.
Саймон воистину оказался первым человеком, которого за доли секунды я сумел полностью рассмотреть и вообразить картину его поведений, характера и образа жизни. Но я потерпел поражение перед собой, когда почти все мои догадки не оправдались.

- Заходи, Джим. – Маккартни распахнул передо мной металлическую входную дверь, и я попал в новый мир. В мир Саймона. В нем царили хаос и беспорядок.
Стало быть, трехкомнатная квартира в двухэтажном доме показалась мне крохотной. Длинный узкий коридор, захламленный безвкусным трельяжем, обувью и странными,  наполненными чем-то мягким, черными пакетами объединял в себе комнаты по правую сторону и заканчивался тупиком. Старые обои в некоторых местах уже начинали отклеиваться, а белая дверь, ведущая в ванную, покрылась серостью.
Саймон снял обувь и вошел во вторую дверь, на которой висел плакат с аппетитной пиццей. За ней была кухня. Хозяин предупредил меня, что в квартире не убрано, и снимать обувь не обязательно, когда еще мы поднимались по лестничной клетке. Я так и поступил.
Помещение, оборудованное под место для приготовления и приема пищи меня приятно удивило. После ужасающего зрелища в коридоре, я подумал, что на кухне мыши и тараканы устраивают национальные кулинарные поединки. Но там царила невероятная гармония чистоты и свежести. Яркие стены, по правую сторону которых были чудесные обои с нарисованными фруктами, а по левую – аккуратно уложенная зеленая плитка, были козырем помещения. Обеденный стол был маленьким, но он, вероятно, каким-то образом раскладывался, потому что уместить за ним семью из трех человек невозможно. Я присел на белый деревянный стул и стал следить за тем, что делает Саймон.
Нажав на кнопку включения у электрического чайника, он резко обернулся ко мне и спросил:
- Чай? Кофе? Может, сок? – Саймон сделал задумчивое лицо. – А еще есть молоко и компот.
- Чай. – Твердо ответил я, уведя взгляд на высокий белый холодильник, стоявший между газовой плитой и окном с оранжевыми занавесками. Лампочки в кухне были яркими, поэтому казалось, будто эти занавески сами пускали лучи света в помещение и отдавали в лицо теплом и нежностью.
Саймон открыл висящий над раковиной шкаф и достал коробку с пакетиками чая, уже подготовив для них кружки.
- Знаешь, я думал, ты не согласишься зайти ко мне.
- А есть, чего опасаться? – Я усмехнулся и продолжал рассматривать стены.
- Да, я сейчас достану нож и проткну твое сердце. – Саймон повернул голову и улыбнулся мне из-за спины.
- У тебя ничего не выйдет. У меня нет сердца. – Я вздохнул, ощущая аромат свежезаваренного чая. Он так быстро его приготовил. Я даже не успел заметить отсутствие чайника на подоконнике.
Саймон поднес горячие кружки на стол и присел напротив.
- Этого не может быть.
- Почему же? Я ко всему отношусь равнодушно.
- Я бы не сказал. Ты закатил глаза, почувствовав аромат чая. Ты любишь чай.
- Чай сердцем не любят. Чай могут любить легкими, желудком, языком, не знаю еще чем. – Я зажал губы. Саймон вытащил свой пакетик из кружки и посмотрел на меня:
- Ты не любишь крепкий чай?
- Люблю. – Снова твердо ответил я. Саймон сунул свой пакетик в мою кружку и протянул мне чайную ложку. Я сразу сообразил, что с ней нужно делать и начал помешивать горячий напиток, растворяя в нем сахар.
- Зачем ты это делаешь?
- А зачем ты дал мне ложку?
- Чтобы ты подсыпал сахару, - Ответил Саймон, нахмурив брови и показывая рукой на расписную сахарницу.
- Чёрт! – Я пододвинул сахарницу к себе, открыл крышку и насыпал в чай три горстки сахара. Пришлось мешать по новой. – А ты? – Спросил я его, отодвигая посудину от себя в его сторону.
- Чай нужно пить таким, какой он есть, ничем его не разбавляя.
- Тогда зачем тебе сахар?
- Кофе для меня бывает горьким.
Наступило молчание. Я глотнул горячего напитка и стал рассматривать лицо Маккартни. Глубоко посаженные глаза делали его длинный нос визуально коротким. Лоб был низким и на нем превосходно смотрелись тоненькие брови формы радуги. Лицо было продолговатым и снизу заканчивалось четким обрисованным подбородком. Губы, как и брови, были тоненькими, а когда Саймон улыбался, на пухлых щеках образовывались аккуратные ямочки. Парень был, бесспорно, привлекательным и я по нескольку раз прошелся взглядом по каждому сантиметру его лица.
- Так почему ты говоришь, что у тебя нет сердца?
Меня отвлек сильный стук кружки Саймона об стол.
- А?
- Я говорю, почему утверждаешь, что у тебя нет сердца? – Еще более спокойно переспросил парень.
На самом деле в первый раз я все расслышал. Но, когда мне задают такого рода вопросы, я прикидываюсь, чтобы выиграть время и обдумать ответ.
- Я говорю, я отношусь к вещам равнодушно.
- Ты никогда не любил? – Ах, эти ямочки!
- Фу. Я думал, мы поговорим о чем-нибудь более реальном, Сэм. – Я попробовал укоротить его имя, как сделал он, когда пригласил войти в дверь. Саймону это понравилось: он улыбнулся еще шире и между тонкими губами, которые стали еще тоньше, показались идеально ровные белые зубы.
- Ммм, - Парень сделал глоток, - Значит, ты не веришь в любовь?
- А кто в нее верит?
- Я.
- Пф. – Я покачал головой и не решался посмотреть на Сэма.
- Знаешь, когда-нибудь ты встретишь человека, которому откроешь всю свою душу, посвятишь все свободное время. - Я посмотрел парню в глаза и увидел в них искренность.
- Ты, похоже, уже влюблялся.
- Да, я часто влюбляюсь в разных людей. – Сэм задумался. - Люси, Короллина, Дафна, Майк. - Парень закашлял. – Микки! Я хотел сказать «Микки».
Он или в правду ошибся, или имя Майк действительно принадлежит человеку, в которого Сэм был влюблен. Только меня шокировало, что, по сути, имя мужское. В голову нахлынули неприличные мысли, и я постарался сконцентрироваться на «Микки».
- Ты встречался со всеми этими девушками? – Спросил я, будто ничего не заметил. Сэм настороженно посмотрел на меня и, увидев мое равнодушное выражение лица, успокоился.
- Да. Больше всего с Микки. Она была безумно веселой и энергичной… - В глазах парня я увидел нахлынувшие его воспоминания.
- Сэм, - Перебил его я. – Я понимаю, но я никогда не влюблялся и мне никогда никто не нравился. Сказать комплимент я мог только зеркалу с моим отражением, и то - «красавец» - это было бы слишком.
Мне показалось, что я так быстро пробарабанил свою речь, что половину из нее Саймон не понял. Он сделал последний глоток чая и покосился на мою кружку, из которой было выпито не больше половины. Я схватил ее и принялся опустошать, делая большие глотки.
- Я тебя не понимаю.
- Думаю, все просто. – Почти шепотом произнес я, поставив свою кружку на стол, из которой торчали две этикетки, привязанные ниточкой к выжитым пакетикам чая.
- Я бы не сказал. Неужели, не попадался такой человек, черты лица которого тебе бы понравились? Посмотри в мои глаза. – Саймон нагнулся поближе и ударил меня взглядом. Да, его глаза и вправду были изящными. – У меня зрачки имеют приятный окрас. Тебе не нравится?
- Нравится. – Я не соврал и продолжал рассматривать уголки его глаз и веки, которые были такими точными и гладкими, что хотелось провести по ним пальцем.
- Ну вот. А не было человека, в котором бы тебе понравились не только глаза, а, к примеру, губы, улыбка, щеки, походка, голос? – Последнее слово Сэм произнес мягче всего, и я закусил губу. Голос Саймона, когда он звучит мягко, ласкает мой слух. Бархатный и нежный тембр вонзается в ухо и щекочет.
Я глубоко вздохнул и уставился в собеседника. Глаза вот-вот выкатились бы в форме сердечек. Да, мне нравится в Сэме все. С таким человеком находиться рядом одно удовольствие. Но я не мог ему такого сказать, поэтому просто кивнул, на что парень закачал головой и встал со стула.
- Пошли.

Саймон привел меня в поле, по которому я и Мэри любили бегать по вечерам. На улице было светло, а на часах 7 часов утра. Верхняя половина солнца виднелась за горизонтом и блестела свежим теплом.
- Снимай обувь. – Приказным тоном произнес Маккартни, снимая свои ботинки и носки. Я послушался и сделал то же самое.
Сэм встал босыми ногами на густой пучок травы и за руку пододвинул меня к себе. Мои ноги оказались на том же пучке, и я почувствовал, как холодная утренняя роса осыпалась на мои пальцы.
- Чувствуешь?
- Что именно? – Я разглядывал наши промокшие ноги, а Саймон смотрел на солнце.
- Когда я стою на траве без обуви, я чувствую себя частичкой планеты. Чувствую, как мое тело взаимодействует с ней, и ощущаю прилив силы.
- Честно говоря, я чувствую лишь отвращение.
- Ты и вправду равнодушен ко всему. – Парень с грустью выдохнул свежий воздух, охватывавший по утрам все поле.
Что-то защекотало мои ступни, и я потоптался на месте, утрамбовывая колючие концы травинок.
- Ты поэтому был без обуви в роще? Взаимодействовал с планетой через песок? – Я усмехнулся и посмотрел на округлый профиль лица Саймона, и снова опустил взгляд вниз.
- Да.
- Это доставляет тебе удовольствие?
- В такие моменты, Джеймс, я хочу жить. – Сэм положил мне руку на плечо, и я вздрогнул от волны мурашек по спине.

Мы простояли так около часа, не обронив ни слова, пока у меня в кармане не зазвучал сигнал будильника. Все верно, 8 часов. Я почти каждое утро вставал из своей теплой постели на работу, а сегодня мне поспать не удалось. Но я был рад новому знакомству с приятным человеком. Саймон Маккартни – первый, кто начал пытаться изучать меня. Первый, кто заинтересовался мною всерьез. И первый, кто вдохновил меня на жизнь. Но это только начало моей истории.