Мечта капитана

  Старая прогнившая шхуна, поскрипывая протертыми канатами, двигалась по морю. Её пропитанные морской солью борта потрескались и потеряли даже намек на давнюю красоту. Палубу давно не чистили, из-за  чего она покрылась серым сырым налетом. Плохо привязанные пустые бочки постукивали друг о друга. Капитан не заботился о порядке и аккуратности на палубе. Все время, проводимое на воздухе во время плавания, он смотрел на воду. Этому человеку не нужна была шхуна. Ему нужно было только море. А эта старая посудина была лишь способом передвижения, маленькой незаметной точкой на пути к необъятному. 

 Капитан не был вовсе похож на капитана. Ни трубки, ни мощного телосложения не было. Возрастом он был примерно ровня шхуне, притом толстый, со сверкающей лысиной и дряхлой шеей.

Его толстые пальцы крепко сжимали штурвал. Брился катастрофически редко, но, не смотря на это, ни усов, ни бороды он не собирался заводить. Но это лишь внешность.

  Капитан был абсолютно не предприимчив. Совсем не разбирался в бумагах и из-за этого их не любил, а может, наоборот - не разбирался в них из-за неприязни к бухгалтерии...  Денег у него практически не было, а появлялись они, когда капитан продавал одну из поблекших и уже заржавевших безделушек его покойной жены.
 
  Редкие фразы, которые могли услышать матросы, работавшие у капитана за скудную похлебку, это были указания, и то не просто сказанные, а будто брошенные. Зато, когда матросы уходили спать, капитан произносил необычайно нежные слова…  морю. Матросы частенько подслушивали монологи капитана. Они зажимали руками рты, чтобы смех не мешал слушать. А утром,  при появлении капитана, переглядывались, довольные своей ловкостью - от них ничего не утаишь.

  У капитана, довольно далеко от берега, был захолустный домик с маленьким участком. То ли от бедной обстановки, то ли из-за смерти жены, капитан не любил там бывать. Он его даже не закрывал и вскоре мелкие воришки повытаскивали более-менее сохранившуюся мебель и посуду, остались только ненужные даже очень мелочному проходимцу вещи.

  Этот дом простоял семь с половиной лет, принимая непрошеных гостей чаще, чем самого хозяина. В одном из своих монологов капитан поведал морю о своем намерении продать домик и на вырученные деньги последний в своей жизни раз напиться до неузнаваемости и умереть на шхуне, пьяным, не чувствуя предсмертной тоски.

  Матросы решили, что он окончательно рехнулся и это поможет им его обмануть. Все ровно ему скоро умирать, а им еще жить и жить. Тем более они были уверены, что был бы капитан в здравом уме, он обязательно согласился… Но это неважно...

  Вскоре они были у берега. Капитан пошел разбираться с документами, в которых, повторюсь, ничего не понимал. В это время матросы купили одного "юриста". Матросы, брызгая слюной, наперебой расписывали свой план этому человеку, близко склонившись к его ушам, после чего "юрист" поспешил за капитаном.

  Вечером уставший капитан пришел к причалу и... не обнаружил свое судно.

   - Да нет, конечно, этого не может быть, - думал капитан, прекрасно понимая, что это так и есть.
 
  В голове не умещалось. Такое предательство! Он их кормил! Хотя кормил ли? От этой зловонной похлебки капитан и сам не раз отказывался, лишь бы не ощущать снова эту непонятную серую жидкость у себя во рту. Да!

  Комок медленно подступил к горлу, мешая дышать, после усилий капитана сглотнуть, так же медленно опустился вниз. Лоб вспотел. Капитан расстегнул пуговицы на кителе, смотря на уплывающий за горизонт корабль.

  - А море? - тихо, но басом спросил капитан неизвестно кого.

  Волна погладила его ветхую обувь, смыла городскую пыль. В это время сердце, плакавшее в последний раз, остановилось. Но все же капитан почувствовал на лице и волосатой груди прохладную морскую воду, бывшею ему последним, но верным другом.