1987 г. Крышка всегда крышка и в прямом и в перено

1987 г. Крышка – всегда крышка и в прямом и в переносном

Кто помнит разруху середины 1980-х годов, тот поймет, какое впечатление на моего начальника Владимира Петровича Сечкарева произвели слова его матери, что ей нужны крышки для консервирования. Да, да, да ; впечатлении разорвавшейся прямо перед носом ручной гранаты.

Ну что делать – просьба матери, есть просьба матери – ее надо выполнять. Тем более, что его мать жила далеко от метрополии – в Ташкенте, а там в те годы положение была еще более худшим.

Надавив на нужных людей и воспользовавшись старыми связями, Владимир Петрович в течение одной недели отыскал крышечки, причем в количестве ста штук. Это точно, поскольку именно я привез их ему, перед этим где-то в метро встретившись с каким-то темным типом, который сказал мне, что будет гадом, но в свертке точно сто штук, без обмана и я могу не пересчитывать.

Владимир Петрович обрадовался моему привозу, поблагодарил меня и стал удовлетворенно потирать руки, как бывает в случае, когда человеку очень хочется выпить. Я навязывать ему свою компанию не стал и попрощавшись спустился по лестнице из его кабинета.

А еще через две недели Владимир Петрович пришел на работу в каком-то странно-отвлеченном состоянии, да еще, при этом, попахивая свежевыпитой водочкой. Я, естественно, его спрашивать ни о чем не стал, поэтому разговор начал он сам.

«Да, Владимир Владимирович, вот какая бывает иногда… в жизни… магия слов» – неожиданно начал он – «купил я своей матери… крышки и вот ей пришла крышка…» – после чего помолчал и добавил: «померла мать у меня». Затем рассказал, что ему позвонили из Ташкента и сказали, что мать сегодня поутру скоропостижно скончалась. А его грызет какая-то вина за свои, не к месту сказанные, слова, поскольку, когда она звонила ему и спрашивала можно ли в Москве найти крышки для консервирования, то он, полушутливо, ответил: «В Москве, в Принципе, есть все. Поезду в Принцип и куплю. Будут тебе крышки, гарантирую». И вот, не прошло и месяца, как ей крышка. «Получается что я ей как бы смерть купил» – выговорил он – «Тошно мне и больно».

Может быть этот случай я бы и забыл – родители умирают и это естественный процесс, к которому мы привыкаем за свою жизнь и не считаем это каким-то экстраординарным событием. Умер и умер – так положено богом, что дети живут, а родители умирают. Но в моей жизни также было несколько случаев, когда неосторожно брошенное слово и даже – неосторожно подуманная мысль, сбывалась и потом я чувствовал боль, скорее не от самого события, а от того, что как-то, исподволь, чувствовал себя виновным в происшедшем, хотя понимал, что это глупо… но все ж…

Но, несмотря на это, я считаю, что слова ни к чему привести не могут. Я не верю в магию слов. Мы так много говорим и так мало задумываемся над тем, что говорим, поэтому, если бы сбывалось все то, что мы наболтали… Ух! Что бы было!

Чаще всего, после случившегося, мы начинаем лихорадочно искать «инициатора» события. И, когда такового, найти не представляется возможным («на все божья воля»), то мы начинаем искать его в себе, проверяя себя – нет ли за нами какой-либо вины. Ну, а поскольку, как я сказал, болтаем мы много и бездумно, то в своих словах очень часто можно найти такого «инициатора».

Вот такое «материалистическое» объяснение у меня есть, но, все равно, мне порою бывает очень страшно от «магии слов». И, иной раз, сказав что-то неосмотрительно, я чувствую какой-то неприятный «нездешний» холодок в позвоночнике.

Одно могу сказать – есть ли «магия слов», нет ли ее - задумывайтесь над сказанным, чтобы, хотя бы, не страдать от чувства своей «невольной» вины.