Алия Крутое восхождение в Израиль 5

           8.     Морозный день плыл над Москвой, чуть шевеля перистыми облаками.  Осень поторопилась изгнать бабье лето,  и на градуснике минус два, но в машине тепло.  На заднем сидении трое Ахметовых-Доваторов.  А рядом с водителем скуластенькая Леночка стреляла во все стороны турецкими глазами.  Самый  маленький запеленат так, что виден один носик.  Такси катится в центр Москвы.  Трёхкомнатную квартиру там Игорь обрёл почти бесплатно.  Как бы поменял на домик в Красногорске.   Семья,  укатившая  в Америку,  извлекла деньги из обладания квартирой через обмен её на такую, которую можно продать.  Таким образом, они продали домик в Красногорске.   Беззаботно продали  ему же – Игорю,  всего за тысячу пятьсот долларов.  Конечно, ни каких долларов официально у него и быть не могло.  Доллары эти ему настреляли у иностранцев его ребята из шустрых слесарей с высшим образование.   Не даром, конечно – за три тысячи рублей.  Условных.  Он обещал выписывать им премиальные в течении года.  Хитрость эта взаимна.  За крупную операцию с валютой можно и в тюрьму сесть, а так «где деньги Зин?». 
   Жена, конечно об этом не знает и тихо радуется.  Новый Джахан оказался куда сноровистей старого.  Теперь  у них и квартира в Москве,  и дача под Москвой.
 Когда они поднялись к себе на третий этаж, она ещё больше изумилась.  Прошлые хозяева оставили почти антикварную мебель. 
– Джахан, эта мебель стоила дороже квартиры, да?
– Угадала.  Это всё настоящее дерево.
Жизнь устроилась. 
Почти. 
Она сказала «Джахан», когда нужда в конспирации отпала,  а это значит,   – он для неё всего лишь заместитель Ахметова. 
Бросить её? Сделал подарок за спасение и все долги отданы? Но ведь тогда и сына бросить.
Последнего Доватора.
О том, что он прилеплен к Лидочке вязким клеем любви,  он не думал.  Он же любит Розу.   
   Осознать, что мужчины принципиально не моногамны ему до сих пор было просто некогда.  Он строил мосты, карьеру, диссертации.  Ему вполне достаточно было того, что юные красотки смотрят на него смущённо, или вызывающе откровенно призывая в постель, или безнадёжно влюблёнными глазами.  Он жил победителем, и сам сейчас не осознавал, что пока не победит свою новую жену, он не сможет … Что он такого не сможет, было бы не легко понять.  Ведь если он её бросит, то уж точно дальше жить со спокойной совестью тоже не сможет.   Патовая ситуация, и о ней лучше и не думать.   
  А может это и есть конечная остановка его семейной жизни? Кончались романы и начались сплошные финансовые отчёты?  Он же именно это и планировал.  Теперь можно искать выход за границу.  Но как отклеиться от новой любви и мучительного долга?

    Роза в это самое время бросила в почтовый ящик очередное письмо с предложением востребованных, если верить газете, услуг.  Новая пачка газет болталась в авоське вместе с пачкой молока и хлебом.  Это её минималистская диета.  Работы всё нет,  корзина абсорбции пуста. 
   Она села за компьютер и взялась сочинять на Автокаде проект вычурного строения мистического назначения.  Так, для тренировки.
 И тут произошло некое извержение вулкана.
Зазвонил телефон.
 Роза подскочила к нему, думая, что звонит Лиора,  и  опять с ней что-то случилось.   
– Алло, я говорю с Розой Доватор? – раздался в трубке властный женский голос.
– Да, – едва промямлила Роза, ожидая от судьбы нового подвоха.  – Я Розалия Аркадиевна Доватор, – более твёрдо  добавила она. 
- Да ладно, Аркадиевна, не надо пыжиться.  Здесь это не в моде.  Работать чертёжницей всё же лучше, чем полы мыть.  Меня зовут Илана Гойхман, я хозяйка проектного бюро.   Сможешь быть у меня через час?
– А где быть?
– А там же, где полы мыла, только этажом выше. 
– Буду,  – не раздумывая и ничего больше не спрашивая, сказала Роза.
– Вот и прекрасно.
Роза, взлетела.  Чертежницей она не заработает больше чем уборщицей.  Но шанс подняться будет.  Шанс этот грел душу,  и она летела,  помахивая крылышками души.  Тайная мысль скользнула мелкой мышкой – найти в этом бюро мужчину.  Увы, хотя бы мужчину. 
 Она поднялась в назначенную комнату.
 Открыла дверь с шикарной надписью, но мужчин за ней не оказалось.  Частное проектное бюро оказалось девичником на семь посадочных мест.   Все сидели перед компьютерами и досками.   Все на равных.  И ни какого административного стола.   Роза помолчала несколько секунд перед молчанием рабов чертёжного стола.  Да, здесь пашут вовсю.  В Москве явление новенькой оказалось бы много интереснее чертежей.   
– Я ищу Илану Гойхман, – наконец объявила себя Роза.
– Не надо искать, видишь свободное место садись и черти.  Задание там  уже лежит.  Говорить будем на конкретном примере.   Андрей тебя хвалил, но цена тому не велика.  Красивую женщину  всяк мужик похвалит.  В общем,  приступай. 
 Роза с трепетом, как изголодавшийся пианист к роялю, присела к чертежам.  Делать то, что хорошо умеешь, приятно.  А ведь за это ещё и деньги будут платить.

    Игорь,  в эти дни,  ни о какой проектной работе и не мечтал.  Но заказчик заказал трёхэтажную дачу такого размера, что без проекта сделать невозможно.  Да и ему к тому  нужна бы спецификация и калькуляция, и демонстрация высокого профессионализма.  Не было ни слова «тендер» ни слова  «конкурс», но де-факто конкуренты есть.   Игорь,  сложив все текущие дела на Андрея,  сел сам и рисовать, и чертить, и писать спецификации, чего он не делал со времён дипломного проекта.  И не только в том дело, что он хотел положить все десять тысяч долларов в свой карман (хотя, конечно, очень хотел), дело ещё в том, что не было у него таких сотрудников, а принимать и проверять, и доучивать,  уже не было времени.   К тому же он сам должен был многому доучиться.  Он же мостостроитель, а это даже не промздание.  Здесь нужно изящество.  Именно в этом направлении  открывается огромный рынок  и его надо вовремя захватить.    
Первые две недели Лида терпела его затворничество, и даже поощряла.  Вилла, которую он проектировал, ей сразу понравилась.
– Нам бы такую, а? – облизнувшись, сказала она, собственных слов не принимая всерьёз.  С таким же успехом можно пожелать поселится во Дворце Съездов.
– Такую мне и обещать рано, но в моём солдатском ранце маршальский жезл уже лежит,- ответил он,  не отрывая твёрдой руки, ведущей очередную лекальную кривую.
 Но когда он и на третью неделю заночевал у кульмана, она начала терять терпение.  Зарабатывать деньги –  это не единственная мужская обязанность.  От позорного провала  Лидочки в постель третьесортного любовника  её спасло только их территориальная удалённость.  А здесь поблизости никто и не решался клеиться к жене такого красавца, который к тому же  при хороших деньгах.  Кавказцы – народ горячий, на нож наткнуться, кому же хочется. 
 
    В этот же  октябрьский день в жарком Иерусалиме к Розе,  мимо которой летела холодная  струя из кондиционера, подошла сама хозяйка, молодцеватая Илана Гойхман, одетая как на конный выезд.  Серебристо серый брючный костюм, идеально пригнанная к нему причёска.  Лицо,  правда, слегка помятое годами бурной и нелёгкой молодости, но глаза чуть на выкате смотрят насмешливо и победоносно.   
– Ну, Рохеле, пашешь ты ударно, можно сказать по-комсомольски.   Я тут так же начинала.  Дерьма наелась, конечно.   Знаешь,  как я сюда попала.  У, история! Была я такая вся из себя комсомолка,  и послали меня за активность в Венгрию на Балатон.  Там молодёжный лагерь тогда каждый год устраивали.  А Гойхман тогда австрийским комсомольцем был.  Умыкнул меня красиво, ну что твой джигит.  Не поверишь, я вместо бензобака лежала.  Он голова,  электрик не хилый,  свой «Фольксваген» на электродвигатель переделал.  Пограничникам такой фокус и присниться не мог.   Но мне-то всё равно страшно было.   Да и он, зная повадки КГБ,  сначала в Америку меня увёз, а уж потом сюда.  Было,  было счастье, да недолго.  Убили его.  Арабы в старом городе зарезали.  А я тогда всего лишь студенткой Техниона была, к тому же беременной.  Слёзы, истерика, выкидыш, неустойки за срыв сроков работы.   Ференц – он же не просто хозяином был тут, он главный воз тащил.   Битюг.  Что я против него – маломерная лошадка.    А что делать, губу закусила и пошла тянуть.  Страшна стала.  Сухая вся, деревянная.
А ведь девочка моя такая красивая должна была родиться.
     Роза терпеливо слушала излияния хозяйки, в тайне раздражаясь.  Работы пропасть, опять до ночи сидеть.  Давно надо бы в школу сходить, где Лиора учится. 
 Самовлюблённая Илана, наконец, заметила состояние своей чертёжницы.
– Ты что мать, такая озабоченная сидишь? Меня вполуха слушаешь.   А ну скажи мне, где твоя дочь учится?
– В Гило, где живём – там и учится.
– Это ты зря.  Дочь двух талантливых инженеров должна учиться в «Лияде». 
– А где это?
Илана подняла брови.
– Ну,  да,  в мерказухе народ малограмотный.  И никто тебе не сказал. 
– Это физматшкола, да?
– Просто нормальная школа.  Большинство государственных  школ тут ненормальные.  Престижные родители  детям частных учителей нанимают, чтоб дотянули их чад до университетского уровня.   А эта  школа университетская.   Но дело не только в толковых знаниях.  Тут, чтоб преуспеть – друзей надо успешных иметь.  А самые надёжные  друзья образуются в школе.   В крайнем случае,  в университете.  Повезло тебе,  подруга.  Директор «Леяды» со мной в Технионе учился.  Завтра твоя дочь пойдёт учиться именно туда.
–  Но, Илана, год учебный давно вперёд ушёл, кто ей там….
– Ты думаешь  у меня нет совести.  Выжимаю тебя досуха за копейки и сплю спокойно.   Платить тебе больше я пока не могу, а помочь обязана.  Ты мне скажи – дочь твоя английский и математику сечёт.
– Она и физику неплохо учила в шестом и седьмом, а здесь и в восьмом её как в четвёртом в виде детского  природоведения учат.
– Английский как?
– Болтает как из пулемёта.   У неё подружки англоязычные.
– Значит,  завтра она идёт в «Леяду».
Илана присела своим изящным задом на стол Розы и взялась за трубку телефона.
– Йоханан, шалом,  дали тебе профессора? Вот и поздравляю.   Тут у меня нашлась талантливая девочка.  Да, и красивая.   А что невесту сыну подбираешь? Подойдёт, если он потерпит.  В девятый класс.  Лиора Доватор.  Она из России.  Отца у неё там убили.  Так что найди компанию получше. 
О, её мама красавица.
 Конечно,  познакомишься, если её дочь к тебе учиться придёт.   Значит,  договорились.  С утра и придёт.  Только ты сам займись, знаю я твоих выдр с  самомнением от Диора.
Она положила трубку.
– Ну,  вот дело и сделано.  А сейчас иди домой.  Она должна быть одета как сабра. 
– Это как?
– Ну,  это то она тебе сама объяснит.  Деньги-то свободные есть?
– Для дочери найдутся.  А кто за меня проект дочертит?
– Некому, дорогая.  Завтра душа твоя возликует и ты всё сама и дочертишь.  А если нам с тобой повезёт и будет новый проект такого же масштаба, я тебя в инженеры переведу, ну и платить  соответственно буду. 
Всё.  Беги. 

Телефонный звонок вызвал Игоря на Ленинградский проспект.  Солидное место.   Там можно и три сотни оторвать.   Игорь вознёсся на лифте и нажал  изящный звонок на двери с табличкой "Гольдберг"
Дверь немедленно открылась и едва он вошёл -  ему тут же захотелось растаять как фантом.     Перед ним стоял Олег – старый знакомый по клубу каратэ.  До сих пор ни один знакомый не встретился на его деловом пути, а на улице его не узнавали.  Человек  с лицом укрытым буроватыми с проседью волосами мало напоминал канонический облик славного Доватора.  Но Олег его узнал и узнал не сегодня.  Они ещё только шли по коридорчику в комнату,   а Олег,   в своей напористой манере уже излагал цель приглашения:
- Слушай,   Игорь,  в институте нет денег на зарплату.  А у тебя они есть.
- Олег,   я ещё слишком жидко стою  и мелко плаваю.   Не  тяну я на мецената, - решив не скрываться,  ответил Игорь.  Незачем Олегу знать,   что  перед ним существо нелегальное.    Сотрудник  Института Прикладных Проблем Физики Земли вряд ли пересечётся  с основным окружением  бывшего знатного мостостроителя.
- Игорь в Москве появилось новое словечко  - "офис".    В Америку удрать удаётся не всем.  Остальные притягивают её за уши сюда.
-  Короче, Олег.  Время деньги, если уж мы тут американизируемся.  Чинить,   как я понимаю,   у тебя нечего?
-   Наоборот, есть чего и много, но сначала о сурьёзном.
Начали тихо умирать  громоздкие и неуклюжие институты.   Толпы благородных бездельников  печальной струйкой начали покидать насиженные места возле столов и  кульманов.   В образовавшиеся пустоты так же тихо начали вползать офисы фирм.  Негоже  отставать  от моды.   Купи пустой …
- Ты смеешься.  Где я возьму сотни штук?
- Я ж говорю – на зарплату.  Десять кусков в месяц.   Мы же год сможем жить.
А если удастся мой опыт с искусственными  алмазами из газовой фазы, я лично тебе все деньги верну с прибылью.
- А кто ты лично в своём институте?
-  Я зав последнего живого отдела.  Надо мной есть ещё два этажа начальства, но кормить их кроме меня некому. 
- Договор в рублях?
- Умнее бы в долларах,   да,   как говорят клоуны - низя.
-  А ты понимаешь,   что рубли может съесть инфляция?
-  Ни ЦСУ, ни бухгалтерия такого слова не знает.  Пока.  На твоё счастье.   Но мы же друзья и ты ПОКА,   не акула капитализма.
- Нет, Олег, я обязан быть акулой. 
- Ладно, выбора нет.  Итак,  ты платишь нам год по десять тысяч рублей ежемесячно и  офис твой.   Договорились?
- Согласен.

И вот он сидит в своём офисе, вырезанном из трупа  института.
Олег Гольдберг  горестно сидит напротив.  Да и кто мог придумать такое,   чтоб цены  так стремительно подскочат а заказчики растают в огне перестройки.
- Накрылся наш институт медным тазом.  Всё, что я прошу теперь – вывези оборудование мне на дачу.   Оно стоит кошмарных денег, но никому, кроме меня,  оно не нужно. 
- Я должен погибшему институту ещё пятьдесят тысяч.  Вряд ли перевозка будет стоить так дорого.
- Остальное,    если оно будет,  мне отдашь – я же единственный правопреемник.
-  Олег, ни каких столкновений с законом я себе позволить не могу.
- Игорь,   ты находишься в таком столкновении с законом,    что добавить тут нечего.   Извини, Иван Ахметов – это ведь не твой партнёр – это  ж ты сам.
-  Ты хочешь, чтобы я купил твоё молчание?
- Я хочу, чтоб ты мне помог и всё.
- Тебе моей бортовой и пары грузчиков хватит?
- Игорь,   мне надо,   чтобы в деле был только ты.  Никто другой дорогу ко мне знать не должен.  Помолчи секунду.   Я ничего противозаконного не делаю,  и делать не собираюсь.  Только ведь почитателей закона всё меньше и меньше Власть  потихоньку переходит к преступным группировкам.  Их я очень боюсь.  Алмазы – вещь слишком аппетитная, а  я хочу пожить без охраны.
- Да кого могут интересовать промышленные алмазы, если сама промышленность тихо умирает и потому в  резцах и абразивах не нуждается. 
- Верно,   наш институт и протянул ноги,   потому  что  лишился  тех к кому протягивал руки.  Ты просто не знаешь,   что из газовой фазы делают ювелирные алмазы. 
Процесс есть,   осталось довести его экономически.
- Ты не похож на экономиста.
- Надо будет  - и с ней разберусь.  Хватает пока чисто технических проблем.
-Послушай,   но моё личное время дорого стоит. 
-Так я ж и говорю - все пятьдесят тысяч.
- Ну,  согласен
-Напиши мне доверенность на вождение крана.
-Значит это тяжёлые игрушки.
- Да.   И всё сделать надо до рассвета.  Во-первых иначе мы до темноты  можем не успеть расставить всё по местам.  Во-вторых,  меньше глаз - меньше риска. 
- Считай – два полных рабочих дня моих ты сожрёшь.
-Давай к делу – пройдёмся по плану загрузки и выгрузки.
- Так ты хочешь с меня ещё и демонтаж,  и монтаж на месте.
- А как иначе?
-Ладно,  "Париж  стоит обедни".   Начали.
- Надо взять ещё цемент, кирпичи и трубы.  Как  я тебе говорил, мне ещё и ремонт нужен.  Квартиру в Москве у меня украли, а на даче без ремонта нам не перезимовать.  Лана морозов не любит,   а Яшка простудо-опасный тип.
- Как это можно украсть квартиру – она же, некоторым образом,  недвижимость.
- Элементарно, Ватсон.  Подделали договор о продаже и,   чтоб всё выглядело красиво,  даже деньги перевели на мой счёт в сберкассе.  Это тебе  к вопросу о мафии,   которой я очень боюсь.  Сегодня этих денег хватит разве что на ремонт дачи. 
- Так может тебе ещё и продуктов туда завести на зиму?
- Конечно, но этот ящик я уже подготовил.
- Да,   сюжет становится всё интереснее.  А где ж ты ночуешь?
- Где и положено учёному энтузиасту.  В своей лаборатории.
-  Ладно,   помолчи, а я подумаю.
Игорь поднял трубку телефона.
- Лида, я очень извиняюсь, но есть страшно выгодный заказ.   Далековато от Москвы, но я договор подписал.  Придётся до утра бумаги готовить, а с утра уехать. 
Нет, нашу тачанку я не беру.   Я ж строить  еду, а не переговариваться.  Грузы требуют грузовик.
Да сам,    и  сам поработаю.  Денег ведь всегда не хватает
Да,, "волга" в твоём распоряжении.   
 
Рассвет они встретили на  заледеневшем Волоколамском шоссе.   Олег, как хозяин груза,  двигался впереди на кране с платформой, гружено стройматериалами.  Если милиция остановит – ему бумагами размахивать и рубли укладывать в милицейские карманы.  А сзади  Игорь в спецовке осторожно вёл тяжело груженый трейлер. 
Нельзя сказать,   что Игорь совсем не любил авантюры.  Опасность бодрит.  Беспроблемная жизнь усыпляет.  Но,   как часто говорила мама "Чрезмерное излишне".   Льдинки опасности больно кололи сердце, а насмешливые мозги спрашивали – какого чёрта ты в это влез.   А колёса, хрустя льдинками,  меж тем наматывали километры.
Через два часа они свернули на просёлок и углубились в лес.  Вскоре они увидели верхние этажи бревенчатой дачи. Мужицкий такой самострой.
Первый этаж бывшей дачи,  обросший пузатыми пристройками,  появился из-за недостроенного забора  лишь, когда они подъехали к воротам.
- Ну и пирамиду ты соорудил, - высказался Игорь, когда вылез на простор со своего водительского места
-  Как загородил все окна своими пристройками, так и пришлось жилую часть вверх надстраивать,- оправдываясь ответил Олег.-  Вот тут тебе и простор для профессиональных исправлений моего неказистого строительства. Лана нам поможет
Только через три дня,  устало поднимая ноги, Игорь взошёл от кабинки лифта к  скрытым в коридорчике дверям своей квартиры.  Дверь он как всегда открыл своим ключом и … замер.  Перед ним стоял мужчина,   которого невозможно не узнать.
- Игорь,   спокойно.  Я Джахан.
- Значит,  ты жив, - нелепо пробормотал Игорь.
-  Иди,  помойся, переоденься, собери мысли, а уж потом сядем за стол переговоров.  Лида тем временем всё приготовит.  Тяжело о таких вещах говорить на голодный желудок.
- Ты,   даже говоришь почти как я, - опять невнятно пробормотал Игорь,   но послушно отправился  в ванну, чтоб там взаперти обдумать ситуацию,   а заодно и помыться. 

Тот же рассвет поднялся и над Иерусалимом, застав Розу уже на работе.   Навязчивая тревога не оставляла её всю ночь и она копалась в чертежах, пытаясь найти её причину. 
Через час Роза вскрикнула:
– Илана, беда.
– Что ещё за беда до обеда?
– Судя по толщинам балок,  эта несущая конструкция имеет запас прочности три.  СНиП требует  десять везде, где ходят люди.  Арабы строят ещё приблизительней чем совковые работяги.  В натуре запас прочности ещё упадёт, да так, что может упасть вместе с приёмной комиссией.  У нас в Москве за это в тюрьму шёл тот, кто проект подписал.
Лицо Иланы побелело.
– Это сучка –  Сарит Боландина, «уходя от нас», мне лично подарок поднесла. 
   Она постояла секунду, потом решительно тряхнула головой.
  – Всё, Роза, с прошлого месяцы, ты – инженер.  Без твоей подписи ничего из бюро не выйдет.   
–  Но Шура и Лена тоже инженеры?
–  Значит ты –  старший инженер. 
– Хорошо.  А оклад? – взяла, скажем так,  корову за рога Роза. 
–  Да при чём здесь оклад.   У нас же то пусто, то густо.  Мы, инженеры,  прибыль делим.   И ты в делёжке второй после меня будешь.  Устраивает.
– Да, – сказала Роза не очень уверенно.  Неопределённость и риск не её  любимцы.  Но выбора  нет.
–  Ладно, чтоб морковка не выглядела пустышкой, вот тебе чек на пять тысяч.  И ещё, –  покупай квартиру.  А мы все твоими гарантами  на машканту – ссуду то есть  ипотечную,  будем.   Будет как в песне «Без друзей меня чуть-чуть, а с друзьями – много».   

  Новая квартира и выглядела как новая.  Старый хозяин вылизал и выбелил её.  А кто иначе поедет в этот удалённый район Иерусалима,   в «Оазис Якова»?
Согласно религиозным воззрениям это уже даже не Иерусалим.   К тому же по дороге, через «лагерь беженцев» Шуафат (сплошь виллы)  арабы кидали камни в автобус.   Спасибо им, иначе  такая шикарная квартира не стоила бы так дёшево.
За окном между беломраморных домов плескалась жизнерадостная по случаю первого дождика зелень.  Смелые розы алым цветом  цвели на разделительной полосе бульвара имени Рава Пардеса,  или Большого Сада, если перевести буквально.
    Роза посмела почувствовать себя победительницей жизни, забыв, что квартира пока на девяносто пять процентов принадлежит банку, давшему ссуду.   Волшебный такой ключ от квартиры,  имеющий, по здешним условиям для беженцев из СССР титул  «беспроцентная машканта».   
   Насладившись мысленно  своей успешностью,  Розалия Аркадиевна изрекла:
   –  Ну что, дочь, жизнь устроилась?
Лиора стрельнула в неё глазами   отразившими беломраморной, с позолотой,   блеск за окном.
–  Почти.
–  Это ещё почему?
–   Такая красивая женщина как ты должна быть замужем.
–  А тебе не жалко меня замуж отдавать?
– Мать, я не дура.   Если бы отец был жив, он бы давно сюда выбрался.  Он сильный и упорный.  Был. 
При последнем слове у обоих чуть повлажнели глаза. 
И жизнь покатилась дальше.

Игорь в это время  стремительно убегал от смерти.
Джахан всё объяснил толково.  Оказывается - настоящие паханы по тюрьмах не сидят и в лагерях не появляются.  Сидят за них подкидыши, или подкидные дураки.  Подкидышей подкидывают силой,   а дураков покупают.   Его взяли силой.    Пахан по кличке "Ахмет" известный своим влиянием по "всей Руси великой" выбрал Ивана Ахметова не столько по внешнему сходству, сколько потому что они оба И.  Ахметовы.   Социализм – это же учёт и контроль.  Лагерному начальству легче отчитываться,   если учётная единица откликается на тоже имя.  Исса захотел прикинуться Иваном.  Так не он первый. 
Объяснение Джахана  было стремительным и конкретным
- Подкидыши, равно  как и подкидные дураки,  живыми из лагерей не возвращаются.  Умер человек  официально,   а с ним и все грехи умерли и милицейские,  и уголовные.   Я это быстро сообразил и прикинулся настоящим паханом.  Пригодились мои исследования.  Это меня и спасло.  Сидельцы,  наслышанные об Ахмете,  помогли бежать, надеясь на благодарность.   Я не знаю,  как быстро начнут меня  искать обе стороны уголовной медали.  Но обе стороны знают,   что человек с документами Ивана Ахметова – не их клиент.  Ты жив только потому, что твоё  бытие доказывает – не было кражи человека  и подмены.  Вот она учётная единица – жива и даже здорова.   Скрыться теперь придётся нам обоим. 
Труднее мне.   Я бегу с женой и детьми.
Игорь на это заявление не возразил ни слова.  Сам знал, что для Лиды он лишь фантом - посмертная тень Джахана.
  В тот же день  он снял все деньги с личного счёта, заявил  своим подчинённым, что переутомился и уезжает с женой в отпуск на пару недель.  Деньги и машину и сына он отдал Лиде.  Джахан смог отдать ему только пистолет.
С этим он и добрался до логова Олега Гольдберга.  Это всего то 120  км на электричке и 10 км по лесной дороге.
- Ну, Игорь,   ты прямо как нетерпеливый любовник.  Утром мы расстались – к ночи повстречались.  Что случилось?
- Ты гостя накорми, а уж потом расспрашивай. 
- На твоё счастье Лана нажарила таких ростбифов и бифштексов из лосятины!
- Не знал,  что ты такой охотник.
- Не я охотник.  Запрещена здесь охота на лосей, потому мне и продали  по дешёвке браконьеры.  Представляешь – им нужна только голова с рогами и шкура.   А у меня теперь мороженое мясо на всю зиму.   Тут вся экономика такая экономная.  У меня теперь своя электростанция.  Она раньше близлежащие деревни снабжала.  Деревни обезлюдели.  Станцию забросили.  Торф вывозить некому тоже.   Я её немножко автоматизировал.  Раз в месяц заправлю торфяной пылью  -  и,  пожалуйста,  500 киловатт даровой электроэнергии. 
- Куда тебе столько?
- Алмазы, как ты понимаешь, на холоде не растут.  Помидоры,   заметь,  тоже.  Алмазами  я в открытую торговать не могу.  Помидорами  торгую. 
Они вошли в дом.
-  А вот и мой любимый торговый агент.   Лана, в честь твоего угощения и гость явился. 

Деловой разговор начался ровно в полночь.
-  Олег, извини, но все деньги,   которые ты мне должен нужны мне сейчас.
- Объясни мне - в чём дело, только утром ты согласился на помесячные выплаты?
- Олег, я в беде.  Подробностей тебе лучше не знать.  Мне как раз сегодня один очень умный человек объяснил.  У любого человека можно выпытать всё – вопрос лишь в том – как пытать.  Лишь того  не выпытать – чего и нет в башке.
- Прямо сейчас у меня не больше тысячи, но если хочешь –  остальное отдам алмазами. 
 -  Согласен, если объяснишь  где и почём я смогу их продать.
- Это целая наука,   но ты, как я понимаю,  наук не боишься.   Итак,  ювелирное сырьё  можно продать в основные гранильные центры,  то есть в Бельгию, Нидерланды, Израиль.
- Туда надо ещё суметь попасть.
- Как говорил товарищ Сталин: "Сдвиги есть - успехи будут. " Перестройка  с огромной скоростью существенно облегчает выезд. 
-  Извини, деньги мне нужны сейчас и здесь. 
-  Есть у меня адрес подпольного гранильщика, но,  по-моему, он уже под колпаком у новой истинной власти,   то есть у  бандитов. 
- Давай адрес. 
- Дам, но послушай,  как определяется цена  необработанного алмаза.  Принцип такой – цена примерно пропорциональна квадрату массы.  Попросту сказать -  камень в десять карат  в сто раз дороже камня в один карат.  Проблема в том,   что  цена карата зависит от качества алмаза ещё круче.  Непрозрачный технический алмаз с трещинами может стоить 2 доллара карат,   а  идеальный ювелирный карат больше десяти тысяч долларов.   Ты должен демонстрировать серьёзное знание, чтоб получить хотя бы среднюю цену.  Мои алмазики  в России стоят,    я думаю,  в среднем   20-30 долларов за карат, если ты всю пригоршню отдашь оптом.  Я дам тебе 500 карат, то есть 100 грамм.  В Голландии или в Израиле ты можешь получить за них в два раза больше.  А если выйдешь не на перекупщика, а на прямую - на гранильщика, то и в три раза больше.
- А я думал – один приличный алмаз – вот и сто тысяч зелёных. 
- Это ты про бриллиант говоришь, который уже сверкает.  Сырой то совсем невзрачно выглядит.  Зато его мало кто украсть захочет.  Бывают, конечно,  природные кристаллы такой красоты, что за пятиграммовый камень  отвалят сто тысяч долларов.   Но у меня такие камни  ещё не получаются.  Знаешь, я на них и не целюсь.  Моя конечная цель  - микросхемы на алмазной основе.   Мультимиллионеров – покупателей дорогих бриллиантов не так уж много.  Совокупный карман покупателей электроники  в тысячу раз толще.  Видишь,  какой я ушлый экономист.  Мне б технические проблемы решить.   А экономические?  - как моя мама говорила: "Была бы курочка, а сварит и дурочка".    Сделаю ювелирных алмазов на пару миллионов долларов,   и будет у меня стартовый капитал,   чтоб сделать завод  алмазных микросхем.
- Дай Бог твоим планам здоровья и долгой жизни,   но меня ты поставил …
- Да понимаю я, но нет у меня наличных.  И раньше, чем через месяц,  не появятся.  И то,  если повезёт,  и кто-то купит новогодний подарок – кольцо с бриллиантами из моих алмазов.
- Не выйдет у меня ничего с продажей твоих алмазов.    Результат будет такой - ещё одна свора кинется по моему следу  Ладно, лыжи дай и меховую одежду, мне пора.
-  Как пора, куда пора? Час ночи!
- Самый подходящий час  для бегущего от смерти.  Не далеко убегу, на твою электростанцию.   И кормить меня тебе  придётся.  Вычтешь потом из долга. 
- Да ладно ты, прокормлю уж как-нибудь.  Ночуй здесь.  У меня в кабинете и диван есть.
- Рискованно, Олег.   И для тебя и для меня.  Положим,  я успею сбежать от тех, кто меня ищет.  Но дети народ бесхитростный.  Меня твой Яшка выдаст.   "Дяденька Игорь? Знаю.  Вон туда побежал,  когда вас увидел". 
В общем,  торопись достать деньги.

В Иерусалиме в это самое время жизнь разнообразили зимние дождики. Лиора и Рахель вечером изо всех силали свою квартиру, то есть крутили так и сяк мебель и развешивали вышивки и картинки.  Вдруг в дверь постучали.
Перед дверью стояли двое мужчина и женщтна лет выше среднего
-  Шалом, мы ваад собираем деньги,- начала женщина на иврите
- Простите, почему мы должны платить ещё какие-то деньги, -  вскинулась Рахель, имея в банке отрицательную сумму.
Видимо уловив русский акцент в речи Рахель, в разговор вмешался мужчина совершено русского вида.
-  Простите,  как вас зовут?
-  Рахель Доватор.
- Так вот,  товарищ – госпожа Доватор, ЖЭКов здесь нет. Все домовые проблемы решают сами жильцы. Для этого избирается домовой комитет, на иврите "ваад". Деньги нужны, чтобы платить за  места общего пользования: лифт, освещение и уборку лестничной клетки, ремонты и тому подобное.
-  Но у меня сейчас минус в банке.
- У большей части населения в Израиле минус в банке. Платить всё равно надо,  но вам  я сделаю облегчение. Выпишите отсроченный чек.
- А можно я после завтра заплачу.
- Можно, но тогда вам придётся зайти ко мне, или к Маргалит.
- Лучше к вам, я не очень пока уверена в своём иврите.
- Хорошо, моя дверь напротив и зовут меня Ехиезкель, а жену Сара.
Назавтра Роза кинулась к единственной знакомой в этом доме Галине Розенцвейг.
- Галя простите, но мне нужны ваши познания в здешней жизни.  А то зашёл ко мне мужик с рязанской физиономией и просит деньги. Похоже на афёру.
- А это Пискарёв зашёл, он действительно наш ваад, то есть глава домкома. Не удивляйтесь – он из Ильинских. Генетически они русские, но лет сто пятьдесят приняли иудаизм и теперь их здесь тысяч тридцать с лишним. Как правоверные евреи они всегда рожали много детей. Во время Ильина – их духовного вождя, пережившего тюрьму и каторгу, их было не больше тысячи. Кстати в Израиль, ещё задолго до государства перебралось не мало других  русских, решивших, что иудаизм ближе к истине.  Помните проходимца Курагина  из "Войны и мира" Толстого.  Так вот Толстой не случайно приложился к нему.  За переход в иудаизм и Нерона истории изобразила злодеем. Конечно,  потомков Нерона среди нас уже не найти, но Куракины, дворянская всё же кровь,  служат  израильскому отечеству, достигая высоких армейских чинов. Очень известная в Израиле фамилия.
- Галя, ну откуда вы всё это знаете?
-  Так я по Галахе не еврейка,  а сыновья мои стали религиозными евреями. Вот и учусь. Иначе не будет мне доступа к внукам. А потом, мне всё это интересно.
Роза ушла, чувствуя некоторую неловкость. Вера  верой,   а  не знать свой народ  стыдно.