Сестры

Я премного был наслышан об этих двух пожилых сестрах, Марии и Елизавете, проживавших в ссылке, в Кемеровской области. О них рассказывали удивительные истории, свидетельства их упования на Господа, и мне самому, лично захотелось посмотреть, прочувствовать, понять, осознать всю глубину и полноту их доверия Отцу нашему Небесному. Я поселился у них, в небольшом, весьма скромно обставленном домике, с целью быть непосредственным свидетелем тех жизненных обстоятельств, которые выпадут на долю мною глубокоуважаемых стариц.
Вот только две коротенькие истории о том, как Господь отвечает на молитвы детей Своих, как проявляет заботу о возлюбленных Своих чадах. Два эпизода, показывающих, что нет для Господа нужд наших малых, что Он над всем и все во всем…
#  #  #
…Зима была в самом своем разгаре… Трескучие сибирские морозы сковали льдом маленькую речушку, и на стеклах домов нанесли причудливые узоры. На солнце, которое простирало свои яркие, но отнюдь и совсем не жаркие лучи,  снег в миллиардах светящихся искорок, отражал весь спектр света. Под ногами, при ходьбе издавался легкий и своеобразный хруст, что не позволяло сомневаться – показания столбика термометра  соответствуют данному времени года. А из печных труб изб в высоту небес поднимались сизые струйки дыма…
Мария Ивановна подбросила несколько поленьев в печь. Объятые жаркими языками пламени, они загорелись, весело потрескивая.
- Это последние, - сказала она своей сестре, - Голубушка, что же мы будем делать, дров нет, да и денег на их приобретение тоже, а на улице, ты только посмотри, какая на улице стужа?
- Машенька, милая, ты не чуть не хуже меня знаешь, у Кого нам следует просить помощи…
Они уединились в своей маленькой комнате, но я слышал их молитву по-детски простую и трогательно-искреннюю: «Господь, Отец наш Небесный, Ты над всем и все во всем. Ты видишь эти обстоятельства, Ты знаешь, что в нашей печке сейчас догорают последние поленья, и что у нас нет больше дров. Усмотри все Сам, так, как это можешь сделать только Ты».
Я был сторонним наблюдателем, и мне было немало интересно, как Бог ответит, откуда, через кого Он пошлет помощь?
Время шло… Мария и Елизавета Ивановна занимались каждая своим делом, хлопоча по хозяйству. Дрова в печи догорали… А я удивлялся глядя на них: помолившись, сестры более не говорили на эту тему.
И вот уже в печи осталась едва тлеющая горстка угольков…
…Начало смеркаться. На небе одна за другой, голубоватым светом, загорались звезды. В морозной тишине надвигающейся ночи, они казались такими близкими и яркими…
Расположившись вокруг стола, мы пили едва теплый чай, и я слушал рассказ сестер о том, как их арестовали за веру в Господа нашего Иисуса Христа.
За день до ареста, их соседке приснился сон, будто в сенях у нее висит хомут и кто-то ночью пришел и забрал этот хомут. Про свой сон она рассказала Елизавете Ивановне.
- Спите спокойно, вам ничего не будет. Только крепко закройте на ночь калитку, - выслушав ее, сказала та.
Под утро, когда было еще темно, кто-то застучал в калитку…
Обыск, арест. Целый год Мария и Елизавета Ивановна находились под следствием, и в 1937 году были осуждены на пять лет в тюремные лагеря Сибири…
…В дверь постучали. Я содрогнулся от неожиданно резкого звука, по спине пробежал холодок…
- Хозяева! – послышался за дверьми мужской голос.
Елизавета Ивановна поплотнее укуталась в шаль и пошла открывать дверь. На пороге появился незнакомый мужчина средних лет.
- Вечер добрый! Извините за вторжение! – приветствовал он нас, смущенно улыбаясь. – Видите ли, тут такое дело… Не найдется ли у вас ломика или топора?
Мария Ивановна поднялась на встречу просителю:
- Есть, милый, и ломик и топор, выбирай, что больше подойдет.
- Да тут такое дело, - вновь продолжил незнакомец, - машина у меня поломалась, прямо напротив вашего дома. Была б порожняя, ничего, дотянул бы с такой поломкой до гаража, не беда, но только вот, груженная она у меня, под самую завязку груженная дровами. А на дворе вон ночь-полночь уже...
Мужчина неуклюже топтался с ноги на ногу.
- Я сейчас дровишки-то сгружу около вашего заборчика, пользуйтесь на здоровьице, – как бы виновато  улыбаясь, сказал он, беря инструменты из рук Елизаветы Ивановны, - Спасибочко, что выручили! Еще раз, извините…
В закрывающуюся за гостем дверь ворвались клубы пронзительно леденящего морозного воздуха. Я продолжал сидеть за столом, пытаясь вместить в своем понимании всю суть происшедшего… «Велики и чудны дела Твои, Господи!», - пело мое сердце и ликовала душа…
# # #
 Минуло несколько дней. На пороге неказистой избенки, где проживали сестры, появился весьма неопрятно одетый человек, внешний вид которого свидетельствовал о его склонностях и пристрастиях.  Стянув с головы шапку-ушанку, давно уже потерявшую свой вид и величие, немного помедлив, он постучал в дверь, и, дождавшись ответа, нерешительно вошел в маленькие, чисто прибранные сени, а оттуда в комнату, которая одновременно являлась и кухней, и столовой, и гостиной.
- Здрасьте вам! – приветствовал нас посетитель легким поклоном, - А я к вам вот по какому дельцу-то… Люди сказывают, что вы в беде человека никогда не оставите, ну-у, это потому что вы в Бога веруете… Дай думаю и я зайду к вам за помощью… Не откажите, будьте добреньки!
Во все время своего короткого монолога посетитель теребил в руках шапку, слегка кланялся и заискивающе улыбался.
- Голубчик, а что у тебя за беда-то такая? – спросила его Мария Ивановна, жестом приглашая пройти к столу и присесть.
- Деньги нужны..., - ответил гость, направляясь к указанному стулу.
А Елизавета Ивановна уже ставила перед ним чашку со свежезаваренным чаем и булочки. Не заставляя хозяек долго упрашивать себя, гость с большим аппетитом принялся уплетать предложенное ему угощение.
- Деньги говоришь, - задумчиво, немного нараспев произнесла Мария Ивановна, присаживаясь рядом с ним.
- Ага, - подтвердил гость и с шумом отхлебнул очередной глоток чая, клубящегося горячим паром над чашкой.
-  А позволь узнать, голубчик, на что ты их собираешься потратить?
- Выпить надо, сил нет, как надо… Надо, а нет за что, - ответил тот в простоте, на сей раз ничуть не смутившись.
Сестры переглянулись.
- Видишь ли в чем дело, - вступила в разговор Елизавета Ивановна, - наш Бог, в которого мы веруем, категорически не одобряет пьянство.
Мужчина поставил чашку на стол, и по-детски обиженным взглядом посмотрел на Елизавету Ивановну, а она продолжала:
- Ты сказал, что у тебя беда, да, действительно беда. Но беда не в том, что у тебя нет денег, за которые можно было бы выпить, а беда в том, что ты не осознаешь, что грешишь перед Богом. Мы дадим тебе просимую сумму, но знай, что если ты потратишь ее на спиртное, умрешь.
Она вышла в соседнюю комнату. За ней последовала и Мария Ивановна. Какое-то время из глубины комнаты был слышен неразборчивый шепот сестер, а потом ясное и твердое: «Аминь!» Вернувшись, они положили перед просителем нужную ему купюру. Мужчина, торопливо вставая, водрузил на голову сою шапку все это время лежавшую у него на коленях и в таком положении напоминавшую драного, плешивого кота. Непрерывно благодаря своих благодетельниц, он как-то бочком, бочком направился к выходу, просочился в едва открытый им же дверной проем и, сбежав со ступенек, быстрым шагом устремился в нужную ему сторону… Теперь на его лице, разрумянившемся от пребывания в теплом помещении и горячего чая, отражалась улыбка лукавого довольства.
…Я был в недоумении… Как так, зная на какое зло будут потрачены деньги,  совсем не лишние для них самих, Мария и Елизавета Ивановна вручили их в руки этого незнакомого человека, наверняка не вызывающего у многих окружающих ни каких иных чувств, кроме легкой брезгливости?..
Прошло три дня… И вновь мы лицезрим нашего недавнего посетителя у себя дома. Одежды его стали значительно опрятней, а вот глаза наполняло чувство глубокой печали. Казалось, что взгляд был направлен как бы внутрь себя.
Извинившись за причиняемое его визитом беспокойство, он прошел к столу и, разжав кулак, положил скомканную, измятую, изрядно засаленную купюру.
- Вот…, - только и произнес он.
- Что, голубчик, не пригодились? – спросила Елизавета Ивановна.
- Не смог… Ходил от ларька к ларьку, из магазина в магазин, но купить так ничего и не купил, все время в ушах звучали ваши слова: «Наш Бог, в которого мы веруем, категорически не одобряет пьянство …грешишь перед Богом… если ты потратишь деньги на спиртное, умрешь»…
…В этот вечер в окошках дома двух стариц, сестер по крови и в Господе долго горел мягкий свет, изливаемый лампой под уютным абажуром над круглым столом. Собравшиеся вокруг него, в неторопливой беседе говорили о Христе, о Его жертве, о Голгофских страданиях, о спасении. И еще одна душа, в молитве раскаяния склонившаяся пред Иисусом, была приобретена для жизни вечной…