претендуя на жизнь

В проседь жизнь одинока,
 Что поделать война.
 Где-то плачет до срока
 Не вдова, не жена.
 Где-то память жестока,
 Где-то нечем ей крыть,
 Что грустишь, белобока,
 Подумерило прыть?
 Злое жесткое эхо,
 Что гуляло в саду.
 В тех сердечках – прореха
 Разорвала узду,
 Мы не люди – что горько.
 Что тут можно понять?
 Где-то плакала сойка
 Как же подлость принять.
 Может время порока
 Только лишь и всего,
 Того нет человека
 Что б всегда по-его.
 Наша память как млеко
 Будет выпита вся - тенью тризн,
 Что ж бредешь издалека
 Претендуя на жизнь?
 Я забыла твой голос ,
 Но осталась «тревога»,
 Словно санный след полоз
 Бездорожьем до бога.
 До сих пор не вернулась
 Друга чашка на стол.
 Только ветка качнулась
 Над могильным плечом.
 И куда нам тут деться -
 Ты ж убит на войне.
 Ночь покалывать сердце
 Стала часто извне.


 В нас тлеет отсвета безжизненный огонь
 Тупою болью сломленных хребтов;
 И вдоль пустыни мира тих наш стон,
 И одинок от сил очищенный остов.
 Как тяжек пирамиды небосвод -
 Горька полынь, звенящая в июле;
 И всё что принято в бездушный оборот,
 Лежит клеймом из сургуча  неволи.
 Тебе не нужен травленый сюжет
 Химической реакции на коже;
 Бросает тень, как подаянье на обед,
 Слепой пастух, идя по бездорожью.



 Да ты моей не спрашивай вины
 Не отмолить не в праздники
 Не в будни
 Мои ресницы сажею черны -
 Одежды снежностью подснежников.
 Сходни
 Холодны как цинк осенних вод.
 Их стихословья женщинам  звучат -
 Своим.

 Над нами же безмолвный небосвод
 И мир наш так и не зачАт.
 Калым
 Всё требует семейство с жениха,
 А тот как видно ищет побогаче.
 А деньги -
 Это всё – жизнь, честь, желания, прощение греха
 И где-то лишь рояль в кустах оплачет
 Затёкшие коленки


 Мы гуляли с одиночеством по улочкам,
 На скамейках в городском пустом саду.
 Оно шло в витринах маленького города
 И смотрелось в лужи с небом на ходу .
 Одиночество, как малолетний пешеход,
 Со мной за руку проспект переходило,
 Глядя в зеркала стремительных авто.
 С ними ж на утёк бросаясь –было б силы,
 Когда брали старт они на зелень глаз, и никто
 Не мешал столь  странному попутчику,
 Подождать меня в соседней подворотне.
 Вновь под ручку взяв, как ветер тучку,
 Разгонять мои задохнувшиеся в водовороте
 Дни, одиночество стучалось мышцей слева,
 Приглашало посидеть с ним, выпить грога,
 Кинуть взгляд на одиночество бокала ,
 И опять идти забытой недотрогой
 Насмехаясь над ошибками судьбы,
 Дышим вместе в такт один –
 И не надышимся, как те рыбы,
 Морем выброшенные вместе из пучин,
 Одиночество моё писало письма
 Вечерами на единственном ключе,
 То картинами из марев полусна
 Обещало предрассветность встреч,
 И насквозь меня мгновенно проходило
 Замечая, воспаленные глаза
 В одиноких наважденьях дня и ночи,
 Ангел мой хранитель – лишь слеза,
 Что стекает по щеке его: давай уж помолчим.



 предательство предательство
 и ты одна осталась в тишине
 ночи не грет лунное безумство
 и лишь слеза крадётся по струне

 предательство предательство
 гитарный млеет звонкий перебор
 и  в зеркале усталый взгляд: сиятельство!
 как вы проникли в мрачный коридор

 предательство предательство
 завесьте зеркала немым сукном
 и не внимайте слогу – так сожительство
 со встречными по тропке под окном

 предательство предательство
 и что тебе сердечный грозный сбой
 стучит висок прибоем – невмешательства
 судьбы нигде не венчанной с тобой

 предательство предательство
 и он тебе никто - и боже мой
 в какое ты впадаешь замешательство
 когда в его глазах угар чумной

 предательство предательство
 и кроме смерти нет другой игры
 предательство предательство
 не плачь, не верь, не бойся, не гори