Алия Крутое восхождение в Израиль полуфинал

 Приезд в Израиль на иврите называется АЛИЯ, то есть  ВОЗВЫШЕНИЕ, ВОСХОЖДЕНИЕ, ЭТО  СЕМИТСКОЕ СЛОВО ОДНОКОРЕНОЕ СО СЛОВОМ АЛЛАХ - ВСЕВЫШНИЙ

 Март по ночам ещё прятал остатки прохлады,   но день наполнял  ветер пустыни  по имени хамсин.  Роза его даже не заметила.  Автобус увозил её в предрассветную даль и возвращал в ночь.  Тот день ни чем не отличался от предыдущих.  Она пришла к своему компьютеру,   тихо поплакалась на переутомление и погнала программы по  деталям проекта.  Тихо как мышки пришли и сели на свои места  две чертёжницы.  Поодиночке вошли сорокалетние дамы с инженерной степенью.  Сверкнули за стеклянной дверью самонадеянные мужские лица, для которых Илана с боем сняла соседнюю комнату.   Сама Илана появилась только к одиннадцати.   
- Роза,  идём, у нас с тобой дела у адвоката.
"Какие дела?" – мысленно удивилась Роза, но с удовольствием встала с места, от которого уже четыре часа не могла отклеиться даже в туалет. 
Они молча спустились на подземную стоянку и только, когда машина  Иланы вырулила к выходу,  началось объяснение.
- Роза,  мне повезло, я выхожу замуж.
- Поздравляю.
- И тебе повезло.  Я продаю компанию тебе.  Заметь,  продаю  на пике успеха.
- Не шути так Илана, откуда у меня деньги?
- Ты товары в рассрочку на платежи покупала?
- Но,   кто когда продавал фирму в рассрочку?
-  Считай, что тебе повезло.  У меня нет времени заниматься торговлей.   Я и возьму с тебя немного – тысячу долларов в месяц.  Заметь,  я,   как хозяйка.   брала четыре тысячи. Ты получала две. Теперь тебе будет доставаться три. Не хилый скачок. Но мало этого. Под твоё имя получен грандиозный проект.  С него тебе лично светит выход на новый уровень,  на пять – шесть тысяч долларов в месяц. А моя доля, заметь,  так и останется только одна тысяча.
- Так ты ж и работала и делала такие дела, каких я делать не умею.
- Научишься,   я когда-то тоже не умела.
- Я не умею давать взятки.
- В этом деле ты пойдёшь своим путём.  Слёзы,   истерика.  Евреи  народ  упругий,  палкой ударь – отскочит в лоб, а залей горючими слезами -  растают.  Из меня правдоподобные слёзы не льются, а из тебя  с лёгкостью.  К тому же появляются покровители.  Из России такая сила понаехала, амбициозные уже лезут в политику.  Им только подкинь жаренный факт, а уж они погреют руки и огреют кого надо.
Слушай, чего я тебя уговариваю? Тебе в руки шанс редчайший. Ты же. чёрт возьми,  талантливый инженер. Куда б ты не влезла,  тебе лет десять надо будет выкарабкиваться из-под завистливых начальственных бездарей. Неизвестно выкарабкаешься ли.  А тут всё в твоих руках и ковровая дорожка постелена. Вот смотри бумагу – это оценка стоимости моей фирмы.  300 тысяч  американскими. Год назад спецфирма экспертов дала мне такую оценку. Теперь слушай теорию.  Ещё в 1958 г.  признанные гении финансового мира  Франко Модильяни и Мертон Миллер,  доказали что рыночная  стоимость любой фирмы   определяется исключительно ее будущими доходами.   Сегодня это аксиома. Значит,  реальная цена фирмы сейчас выше, потому что сейчас твои будущие доходы пошли  вверх. Заметь под флагом, не моего имени,  а твоего.  А то, что ты при этом становишься хозяйкой фирмы, только добавит влияния твоему имени.
 Розе от этих рассуждений легче не стало, скорее наоборот. В её институтском  марсксианском курсе экономики таких имён и мыслей не было, да и быть не могло в той марксианской разреженной атмосфере.  А не раздавит ли её -  инженера густо замешанная на деньгах бизнесфера?
 Илана, видя,  что лёд в глазах Розы не тает, добавила огня ясности.   
- Чтоб ты понимала,  12 тысяч годовых – это просто  четырёхпроцентная рента,  которую мне б дал Иерусалимский банк,  вложи я в него эти самые 300 тысяч. Но ты ни сегодня, ни через два года таких денег мне дать не  можешь. А ренту можешь.
- Но я ж хоть подумать должна, - промямлила Роза.
- Вот тут и думай, а у адвоката надо только формулировать и подписывать,-  чуть повысив тон для демонстрации обиды, сказала Илана. -  Запомни – час у такого адвоката  - твоя месячная зарплата. 

- Но я ж хоть подумать должна.
- Вот тут и думай, а у адвоката надо только формулировать и подписывать.  Запомни – час у такого адвоката  - твоя месячная зарплата. 
Роза замолкла  и выбралась из ужаса и оцепенения лишь тогда, когда прискакала ей в голову простая мысль. :
"Напористого мужика найду – пусть он подписи добывает и с заказчиками конфликты улаживает.  Отнимет у меня руководящую роль? Ну и пусть. Или , ещё чище – продам всё конкурентам и выберусь из кабалы".
После этого  такого поворота мысль  её потекла спокойней, но вскоре ударилась о придонный камушек по имени    "Сомнительно объяснение".   Странный поступок Иланы  должен иметь какие-то ещё причины.
- Иланы, но объясни мне причину твоей выходки. Извини , я хотела сказать, твоего выхода из дела?
-   Ищешь глубинные причины моего поступка.  Не трудись.  Я хочу пожить как женщина, а не как ломовая лошадь.  И ты к этому придёшь,   когда обстоятельства позволят.
Надоело мне быть Маргарет Тэтчер в миниатюре.   Я б тебе и вовсе за так эту кровопийцу отдала,   но хрен знает, чем обернётся моё замужество.  Пусть хоть что-то копится на моём счету. 
- А если лопнет твоя моя фирма, где я буду брать эти тысячу долларов каждый месяц.
-  Хороший вопрос и он заставит тебя не в подушку плакать,   а бороться,   чтобы вместе со мной под забором не оказаться.  Бесплатных обедов не бывает,  Роза.  Но бывают очень дешёвые.  Так вот я тебе предлагаю по демпинговой цене, по дружбе,  в сущности.   Я знаю, ты тоже устала, но моя усталость старше твоей раз в десять.  И не рожу я ни  кого,   если не сбегу от всего от этого.   А времени уже в обрез.   Мужья приходят и уходят,   а дети остаются всегда с мамой.
Роза слушала,     продолжая думать скорее воображением,   чем логикой.  Страшноватые картины разорения и судебного преследования налетали на неё как драконы.
- А долги,   Илана.   Я и итак вся в долгах.  Как я могу проверить, что на фирме нет долгов. 
- Поверь мне  - долгов нет.  Но если ты так боишься – я продам всё нашим конкурентам.  Эти скушают нас с огромным аппетитом, но тогда ты останешься на улице.
Роза замолкла,  решив в очередной раз доверится судьбе.  Судьба она конечно женского рода и вполне может быть коварна.
 Всевышний,  не допусти её коварства! О,  пожалуйста. 
Она готова была перекреститься,  но вспомнила,   что это совсем не по-еврейски.   А что по-еврейски? Три синагоги у самого дома.  Надо будет зайти и спросить.
Адвокат свои заклинания произнёс на иврите.  Роза судорожно пыталась их понять,   но,   но очень скоро потеряла нить и уже отупело слушала,   только делая вид,   что вникает.
Она то думала,   что дело обойдётся одной подписью,   но нет,  пришлось подписывать каждую страницу.   
- Всё,  подруга, не трепещи, одевай мои доспехи и в бой.  По глазам вижу,  драконы вокруг тебя,   а рыцари далеко, - сказала на прощание Илана  и захлопнула дверь своей представительной машины.  -  Извини, еду продавать тарантас, а ты не медли – покупай свой.  К важным людям надо приезжать на важной машине.
Стекло перед лицом Розы тихо поплыло вверх,  разделяя их миры,  и машина тронулась как в замедленном кино.
Роза покачалась мгновение и пошла к остановке автобуса.   Пусть всё провалится, но она должна отдохнуть и попытаться прочесть всё,  что  подписала.
А что, собственно,  она купила? Десять столов, три шкафа и семь компьютеров?  Не густо. 
Имя, имидж?  Возможно. 
Связи? Сомнительно. 
Крупный заказ – да,  он стоит не малых денег. 
Илана получила пожизненную ренту? Вроде так. 
На завтра Роза пришла на работу подчёркнуто поздно.  Глаза всей женской команды обернулись к ней.
-  Уже знаете,   что теперь я – хозяйка?
На этот вопрос откликнулась Лена – женщина полноватая и спокойная.  Теперь она второе лицо в фирме и похоже все это приняли.  Роза мысленно кивнула, подтвердив этот статус.
- Да ты не волнуйся, Роза.  Илана нам звонила из аэропорта.  Сказала, что ты золото и тебя надо беречь.  Ты только извини меня, но пахать тебе сейчас надо,  как и раньше, иначе завалим проект, а это конец всем нам.  И не бери пока никого больше.  Нельзя на бегу перестраиваться и нет времени учить новых.
- А за Илану кто отработает.
- Вместе  отработаем, вместе  и пирог поделим. 
Но  это,  как скоро выяснилось,  красиво сказано.  На деле проблемы начали валиться на Розу. 
В окна уже ползли сумерки, когда она выключила компьютер и стала разбирать почту.  Рекламную дребедень она, не читая,  выкинула в корзину.  Но счёт за электричество застал её врасплох. 
- Первый подарочек мелочью, - буркнула она сама себе.  Пятьсот шекелей для фирмы не деньги, но где их взять до окончания проекта? Из лёгкой замути усталых мыслей вынырнула  ещё пара куда более серьёзных счетов:  арендная плата и муниципальный налог за первую половину года.  Три с половиной тысячи – это тоже не сумма для фирмы, но и её в ближайшие три месяца взять абсолютно не откуда. 
Мысль о банковском кредите не пришла ей в голову.  Да просто не нашла туда дорогу.  Заблудилась в технических джунглях.  Решение,  прибежавшей  первым на её отчаянный зов,   заплатить свои личные деньги.  В конце концов,  и те и эти деньги её.  О том, что её личные расходы не учтёт налоговое управление и обложит налогом,  тоже не добралась до её неопытного сознания.  Её грел единственный плюс такого решения.  Она и завтра сможет спокойно заниматься проектом и ни чем больше.  Если подумать, то совсем не глупое, скорее даже оптимальное решение.  Блестяще сделанный проект – это не просто полная плата, это ещё  и блестящая перспектива.   Иерусалим стремительно строится,  возникают огромные районы, а в них и торговые центры. 
Лера-Лиора  запрыгала  через весь салон от восторга, узнав,  что мама стала хозяйкой фирмы..
- Мам – это круто! Все, кто приезжает в Израиль совершают алию, то есть восхождение, но ты совершила самоё крутое восхождение.
"Боюсь, что слишком крутое", подумала Роза, но омрачать радость дочери не стала. К тому же пример старших заразителен. Хотелось бы, чтоб она не поддалась агрессии местного разгильдяйства и совершила своё восхождение не хуже маминого. А Лера, гордая до безумия тем,   что мать её теперь хозяйка фирмы, сама приготовила ужин, а после него торжественно объявила:
- Мам, ты говорила,   что мы теперь должны купить дорогую машину? Я выяснила.  Надо купить "volvo" – это шик. 
- Должны,   ещё не значит -  можем. 
- Но ты ж сказала,   что у всех твоих инженеров уже есть машины.
-  У них,   прежде всего, есть мужья и стаж пребывания в стране.   У меня нет ни того,  ни другого.  Впрочем,  подержанный  "субару" или "фиат" мы сможем купить летом, если у меня найдется время сдать на права. 
- Нет,  мам,  здесь как в шахматах, нельзя терять темп.  Я в каникулы пойду работать, в долги залезем, но ты должна ездить в  "volvo". 
- Ладно, пойдём спать, юная миллионерша.  Около телефона лежит счёт и чек.  Со школы вернёшься, зайди на почту и оплати счёт. 
В безумной гонке прошёл ещё месяц.  Апрель,  обдав хамсинами,   уступил место маю,   когда двести тысяч выходцев из страны исчезающих советов,  с тоской глядя на абсолютно голубое небо,  жаждут уж не дождя,   а хотя бы облачка.   В такой день всё шло по заведённому порядку, и вдруг раздался крик
Женщины вскочили и кинулись к Розе.  Она сидела белая как мел держа в руках телефонную трубку.
- Тебе плохо?
- Он жив, - только и ответила Роза,   прислушиваясь к телефону. - Мой муж жив. 
Все заулыбались.  Но потом замерли.  Губы Розы дрожали и с лица не сходила смертельная бледность.  Женщины понимающе переглянулись.
"Саид!"  А Роза,  дослушав телефон, встала и тогда только заговорила,   обращаясь не к себе,   а к ним.
- Он болен и лежит грязный  на полу  в салоне.   А у меня не во что его переодеть.  И денег нет совсем, потому что я заплатила долги фирмы из своего кармана.
- И из-за этого ты так расстроилась?
- Он шёл ко мне пешком  через Турцию, Сирию, Ливан и пол Израиля без денег и без документов.  По его следам идут полиция, пограничники и Шабак.
- Это он тебе сказал.
- Нет,  он без сознания, но успел сказать это дочери.
- Вот что, девочки, -  властно заявила Лена.  – Я отвезу Розу домой.  Женя, зови сюда Виктора и Евгения.   Я и их возьму собой.  Мало ли какая помощь потребуется.
Всем остальным скинуться и ждать указаний.  Я позвоню, когда выясню типосорторазмеры.  Не волнуйся, Роза.  Здесь Израиль.  И оденем,  и вылечим,  и документы выбьем.
 У Розы на глазах навернулись слёзы. 
- Спасибо вам.   

  Он лежал на  ковре, расстеленном на полу салона. Лохматое верблюжье одеяло  не прикрывало  ни ноги в грязных ботинках , ни седой шар  головы. Лиора сидела рядом на диване и глядела на отца. Звонок в дверь заставил её подняться и  метнуться к двери.  Мать с порога вскрикнула:
- Где он?
Но ответ не потребовался. Она просто глянула вниз.
 Лёжа на полу, Игорь занимал полсалона, а дверь в квартиру открывалась прямо в салон. Роза кинулась к нему,  став коленями на пол,  и подняла его голову. От головы исходил жар.
-  Он болен и без сознания.
- Да мам, он так и сказал, что в нём грязь и микробы и потому лёг на пол, а не в постель.
- Роза, его надо срочно вести в больницу,- сказала Лена и обернулась в мужчинам: Виктору Брянскому и Евгению Канторовичу. – Я вызову такси, а вы спускайте его вниз.
-  Разве нельзя вызвать скорую помощь? – спросила Роза,  всё ещё стоя на коленях перед телом мужа, сгорающем в огне неизвестных болезней.
- На такси быстрее, да и дешевле в десять раз. Он же инфекционный. Его не всякая скорая возьмёт.
-  Но,  Лена, как они его унесут без носилок. У нас пятый этаж,  а в лифт он не поместится. Его же нельзя поставить.
- Послушай, Роза, скорая помощь, даже если она  с красным щитом Давида на бортах,  ни каких медицинских действий не произведёт, только транспортные, а заплатишь ты шесть сотен. В больнице всё равно придётся много платить,  он же не имеет медицинской страховки. А мужики у нас крепкие,  тренированные. К тому же такси будет через десять минут, а скорая через час.
Через час Роза стояла уже у окошка кассы, где за одни бумажки дают другие бумажки, без которых врачи приёмного покоя не могут начинать действовать.
- Госпожа Доватор, твоя  история переворачивает сердце, но я не могу ничего сделать без платёжного обязательства больничной кассы. 
- Я знаю, я могу выписать чек?
- Да. на сумму две тысячи четыреста шекелей.
Роза,   не имея ничего на счету в банке, бестрепетно выписала чек,  точно зная, что за это попадёт под суд. Но пока суд да дело, Игоря вылечат.
По правилам кассирша должна была бы позвонить в банк  и выяснить, есть ли там, на счету,  такие деньги. Но, имея еврейское сердце и еврейскую голову, она никуда звонить не стала. Жалко женщину,  и всегда можно сказать, что в банке не ответили, сославшись на то, что компьютер не работает. 
Когда Роза вернулась в "комнату сортировки", а именно так называется приёмный покой  на иврите, Игорь лежал ещё не отсортированный, но уже на каталке с капельницей.
- Лена, что сказал врач?
- Сказал,  что анализы покажут  - что с ним.
- И  взяли эти анализы?
- Как их взять, если на него нет регистрационного номера? Давай сюда бумажки, пойду их торопить.
Роза замерла у каталки, вглядываясь в измождённое, постаревшее лицо мужа. Слёзы сами выкатились из глаз и застыли каплями на середине щёк. Так она стояла вне пространства и вне времени до прихода врача.
- Госпожа Доватор, ты его жена? – спросил  на чистом иврите полноватый негр в вязаной кипе, то есть религиозный еврей.
Роза не сразу сообразила, что это и есть врач.
- Да,  доктор, а что с ним?
- Сильное истощение и, по-видимому, собрание  инфекций. Вам всем придётся пройти со мной в отдельное помещение и побыть там до выяснения  состава собрания.
- Карантин!? – вслух догадалась  Роза.- "А как же теперь проект? Только в нём спасение от долговой тюрьмы". - подумала она, наблюдая молчаливое шествие её друзей и соратников по борьбе за выживание.
- А как же Лера? – вскрикнула она, сообразив, что если что,   то она первая и заболела.
 Но на этот вопрос отвечать было некому.
Час они сидели молча, погружённый каждый в свои тревожные мысли. Роза с ужасом думала и о Лере и о друзьях наказанных за благородство. Лицо её стремительно старело и даже кокетливые тёмные кудряшки волос возле ушей распрямились и устало повисли,  становясь похожими на пейсы.  Увы,  этот атрибут ортодоксального еврейского мужчины отнюдь не добавлял ей мужества.
Ещё через  час появился именно такой мужчина в странной  маске прикрывавшей рот,   но не его пегую бороду.  Катил он тележку с упакованными обедами.
- Это бесплатно от организации "Рука  Сары", - пробубнил он по-русски  и удалился.
Осторожно, какими-то замороженными движениями  они,  через  несколько минут,  разобрали себе на колени каждый по одной порции  курятины с гарниром и набором баночек с салатами.
Еда сняла напряжение.
 - Первый раз вижу негра-еврея, - прервал молчание Виктор Брянский, вспоминая  лечащего врача принявшего Игоря Доватора.
-  А это может быть эфиоп, или йеменец? – подхватила разговор Евгений Канторовичу
- Пару тысяч негров, решивших, что они евреи,  у нас тоже есть, вернул реплику Виктору Евгений .
- Вы бы лучше о проекте думали, а негры с эфиопами и без нас проживут. А мы без проекта нет, - вошла в разговор Елена – добавила - Возьми ссуду, Роза. Под этот проект тысяч двадцать дадут без разговоров.  А проект. Мы всё равно доделаем. Сделано  80%  чертежей. Теперь   ни у нас,  ни у заказчика другого выхода нет,  кроме как пусть позже,  но закончить проект.
- Нет у меня денег на неустойку, вообще ни на что нет денег.  Я чеки на фу-фу выписала. Если меня в долговую тюрьму упрячут…
- Роза,  не говори глупостей. Ни один суд тут быстрее, чем через полгода, не соберётся. Если не расплачешься,  то расплатишься.
Роза почувствовала себя неуютно. Почему Илана отдала компанию ей, а не Лене?  У неё волчья воля,   опыт. Может она отказалась и тогда нашли свежую дуру? 
А гори оно всё огнём. Лишь бы Игорь выжил, а с ним  не упасть не пропасть.
Так они и уснули в креслах,  едва за окном сгустилась тьма.
Роза проснулась в два часа ночи.  Её разбудила тревога  и невозможность долго спать в кресле.
"Роза, переживания - это дворянская роскошь,- сказала она сама себе со всей возможной строгостью. " Соберись, нужен план действий. Игорь должен где-то спать. Ну конечно,  я куплю двуспальную кровать. А деньги? Надо немедленно пойти в банк и выбить ссуду под проект. Игорю нужны документы. Ему, что было б очень кстати, положена "корзина абсорбции". Значит,  иду в министерство абсорбции.  Проект? А разве им нужны от меня руководящие указания? Слава Богу, нет. О Боже, верни мне мужа здоровым! Ты, говорят,  никому не посылаешь непосильных испытаний.  Разве Ты не видишь,  что мои силы на исходе? А что я смогу сделать,  если и Лера заболела?"
Этот внутренний диалог продолжался долго, до тех пор,  пока она снова не уснула,  так и не сложив себе ясную картину своих действий. Поблажку эту  себе  родила мысль,  что ведь неизвестно  - здорова ли она и какой она выйдет из этой болезни.
Утром она проснулась  со странным ощущением одиночества и,  оглядев комнату, действительно не увидела никого из своих друзей.  Ей стало страшно. Она замерла с трудом,  заставляя себя думать логично, а не метаться пойманной куницей в клетке сознания. Да,  всё правильно. Эпидемиологической опасности нет. Всех отпустили, а её ждёт беседа с врачом. Она тихо встала с кресла, чтоб размять затекшие ноги,  и медленно пошла к выходу. Никто её не остановил. Так она прошла к стойке, за спиной которой явно должен был находиться, какой ни есть,  медперсонал.
Женщина в белом, похожая больше на врача, чем на медсестру, что-то быстро писала. Роза обратилась к ней на иврите.
- Прости,  ты можешь сказать, каково состояние Игоря Доватора?
- Если ты – госпожа Доватор, то позаботься о его одежде, - ответила та. – Его грязная одежда уничтожена. Тебе не в чём его увезти.
- Он здоров?- со страхом спросила Роза, не уверенная в точности понимания сказанного. Труп ведь тоже надо увозить.
- Лечить его можно дома, - ответила женщина. – Я дам рецепты лекарств.
Бледное лицо Розы чуть порозовело.
- Мне нужен день, чтобы подготовиться к его приезду.
-   А что ты хочешь подготовить к его приезду?
- Кровать, - честно призналась Роза, имея в воображении мощное, невиданное в Москве,  двуспальное сооружение а ля Людовик какой-то.
Врач подняла на неё глаза.
- Я полагала, что у вас есть комната для гостей. Его надо изолировать, отдельная посуда, бельё. В его комнату надо будет входить в маске.
Роза округлила глаза. За кого её принимают, но пока она пыталась сформулировать такую сложную фразу на иврите, до неё дошло. За полноценную и богатую хозяйку фирмы.
- Но если он ещё так болен, почему же вы выписываете его из больницы? – непроизвольно вырвалось  у Розы.
- Для его лечения не требуется ничего такого, что нельзя сделать дома. Найми филипинку с дипломом медсестры. Это обойдётся  в месяц дешевле, чем день в больнице.
- Я могу позвонить с вашего телефона?
- Нет, телефон-автомат в коридоре.
- Хорошо, а жетоны у тебя есть? – растерянно спросила Роза, сообразив, что у неё в сумочке таковых не имеется.
- На первом этаже почта, там купи.

- Саид, одолжи мне деньги.
- Рохеле, я ж предлагал тебе деньги, ты отказалась.
-  Умоляю, вложи прямо сейчас хотя бы пять тысяч на счёт фирмы.
 - Илана попыталась засунуть меня в тюрьму, а теперь она просит тебя выпросить у меня  деньги!?
-  Она убежала, продав фирму мне. Вернулся мой муж. Больной и без денег. У меня кругом одни долги.
Роза всхлипнула.
 Трубка надолго замолкла. Потом Саид всё же ответил
-  Я никогда ни с кем не делил женщину.
- Саид, ты всегда говорил, что арабский мужчина - благородный мужчина.  Я не продаюсь, я о помощи прошу.
- Поэтому, я подарю тебе десять тысяч, но именно тебе. Я привезу их тебе домой и дам только в твои нежные руки.
Роза еле слышно прошептала: "Хорошо", хотя уже сообразила, какое в этом коварство. Игорь его увидит и всё поймёт. Но отказываться поздно и глупо. И может лучше, что Игорь всё узнает сразу, а не потом, от милых подруг.
Она встряхнула головой и пошла встречать Игоря.
Её встретила Елена таковыми словами:
- Вызови амбуланс из "Эзер Ми Цион". Он доставят вас домой бесплатно, но часа три  придётся подождать.
-  Если мы сюда привезли его на такси, то почему назад не можем?
- Ни один таксист больного из инфекционного отделения не возьмёт. Да и вряд ли  Игорь сможет идти, а мужчин наших я за работу посадила. Если проект этот сдохнет,  мы сдохнем вместе  с ним.
- Лена, скажи, почему Илана тебе, куда лучше подготовленной,  не передала фирму, почему мне? Это же абсурдно.
- Потому что мне 57 и я уже еду с ярмарки, а тебе 35 и ты будешь кормить себя и Илану до её глубокой старости. И меня, я надеюсь,  не выгонишь лет до семидесяти.  К тому же, как инженер, ты классом выше всех нас.
- Значит, она советовалась с тобой?
- Именно.  Но не отвлекайся. Здесь в сумке спортивный костюмчик для твоего джигита, ну и всё исподнее.  Сунь это выписывающей медсестре, а я от твоего имени позвони к этой "Помощи из Сиона", согласую время.
Два дюжих широкобородых мужика в чёрных шляпах  и с пейсами,  заплетёнными косичках, прибыли под вечер, и ещё час заняла поездка домой. Игорь открывал глаза, говорил "Роза" и снова впадал толи в сон, толи в беспамятство.
Ночью Роза проснулась  разбуженная шумом падения тяжёлого предмета. Она вскочила с дивана, на котором спала в салоне, но не сразу. Полминуты заняла борьба сна с явью. Когда она зажгла свет, то увидела Игоря, поднимающегося с пола перед дверью в ванную, она же туалет.
- Прости Роза, что я прибыл к тебе в таком непотребном виде, но до туалета я всё же доберусь сам. Нет, нет не подходи ко мне близко, я болен всеми бациллами Ближнего Востока. Но они сдохнут гораздо раньше, чем я.
- Ну,  иди, потом расскажешь,  как ты шёл через три  страны  и четыре границы.