Пианист

   Они шагнули из-за кулис одновременно. Два великих мастера, два народных артиста. Под несмолкаемые овации огромного полного зала один из них, корифей отечественной эстрады, вышел в центр сцены к рампе и величаво осмотрел изнемогающую от благоговения к нему публику. Казалось, именно сейчас Корифей решал, чем удостоить эту провинциальную аудиторию, и терпеливо ожидал, когда завершится этот бурный всплеск всенародной любви.
   Второй мастер, также пожилой, седой, с мешковатой фигурой, слегка пригнутой к матушке-земле прожитыми годами, торопливо прошёл в глубине сцены к огромному, сверкающему чёрным блеском концертному роялю с приподнятой крышкой. Он был пианистом, концертмейстером Корифея.
   Кто привёз сюда,за сотни километров от столицы эти знаменитости и оплатил солидные гонорары, если вся публика пришла по бесплатным пригласительным билетам - можно было только догадываться. Оставалась всего неделя до выборов...
   Как и полагается, концерт начал Пианист. Как он играл! Боже, как он играл!! Его почти старческие руки, только что, казалось бы, бессильно лежавшие на коленях, вдруг взметнулись над клавиатурой как пара легкокрылых стрижей. В этих внешне обыкновенных руках, охваченных белоснежными манжетами, было всё - и грозовые раскаты, и филигранные, виртуозные переливы, и нежнейшие, чуть слышные признания.Они творили и победный гром фанфар, и выбивающую слезу печаль. Эти руки могли всё!
   Внимательный взгляд, конечно же, не мог не заметить, что Пианист отнюдь не был лишь достойным приложением к Корифею. Это он, Пианист, одним своим прикосновением к клавишам прекращал чересчур затянувшиеся овации и приглашал тем самым Корифея начать следующую песню. Это он, Пианист, решал, что должен исполнить Корифей по просьбе зала, когда в разноголосых выкриках зрителей невозможно было что-либо разобрать. И казалось, не существовало в мире музыки ничего, что не было бы подвластно этому пожилому человеку в чёрном костюме. Его рояль мог едва слышно вторить шепоту одинокой скрипки - и тут же взорваться громом огромного оркестра. И тогда их обоих, рояля и его невзрачного повелителя, на этой почти пустынной сцене становилось невообразимо много.
   Ансамбль двух великих мастеров был великолепен. Казалось они всю свою долгую концертную жизнь прожили только вдвоём, как два близнеца, чувствовали музыку одинаково, переживали, даже дышали единым дыханием с начала концерта до его завершения. Они практически не общались на сцене посредством слов, достаточно было взаимного взгляда...
   Но вот отгремели последние продолжительные овации стоящего зала. Корифей принимал последние букеты, осторожно обходя уже составленные к его ногам корзины с цветами. Но букетов было много, и он складывал их под крышку рояля. А Пианист, откланявшись публике, незаметно ушёл точно так же, как и пришёл - торопливыми шажками, в глубине сцены, с пустыми руками. Он мог дать свой собственный, сольный концерт и только на свой счёт зачислить все аплодисменты и овации, принять все корзины с роскошными цветочными композициями и пышные букеты. Но сегодня он был всего лишь тенью Корифея, а теням не нужны цветы...