Охота на анаконду или ночь на Карельском перешейке

Над головой мужчины всегда должен витать дым – либо табачный, либо пороховой. Иначе, какой же он мужчина.

Эту старинную мудрость категорически не желали усвоить наши отцы-командиры. Курильщики, пойманные на гальюнных задворках с сигаретой в руках или зубах, относились к сонму врагов народа, и, в назидание другим, отчислялись.

Недопойманные,  то есть успевшие вовремя проглотить вместе с табачным дымом  и окурок, навсегда заносились в чёрные списки условно лояльных, и направлялись бессрочными загребными на  галеры. Это подразумевало вечное доброволие на неурочные работы.

Вот и сегодня - спич капдва перед галерниками был кратким и точным, как приказ:

Товарищи нахимовцы!

Одуревшие от безнаказанности лещи и язи глумливо издеваются над всеми  флотами мира. Им кажется, что не мы, славные потомки флибустьеров, а они являются хозяевами водной стихии. Постоянно нарушая правила предупреждения столкновения судов в море, эти твари таранят наши шлюпки и мешают нормальному учебному гребному процессу. Начальством принято решение устроить массовый отлов этих обнаглевших животных.

Для этого на берега озера прибудут лучшие силы Балтийского флота во главе с командующим. Вашему классу в этой боевой кампании отведена центральная роль. Вы будете с наступлением темноты собирать выползков. И запомните – это единственные звери на Земле, которые не боятся малых сапёрных лопаток - они ими размножаются.

Разойдись.

Так в наш юный лексикон ворвался новый военно-морской термин. Путём деликатных расспросов удалось выяснить, что данное слово, хотя и несёт некий атавистический бранный посыл, является вполне литературным. Во всяком случае, Даль и Ожегов при запросе соответствующих разъяснений не покрылись пунцовым румянцем.

В 23.00 нам были розданы фонарики, старые ржавые банки из-под тушёнки и напутствие: с пустыми банками не возвращаться.

Вся влага, накопившаяся за день в воздухе  от наших   мокрых спин и хриплого дыхания, выпала ночной росой.

И тотчас, трава и посыпанные гравием и толченым кирпичом дорожки вверенного нам фрагмента Карельского перешейка,  покрылись мириадами рубиновых маленьких анаконд.

Жирные, скользкие выползки…

Они выползали из душных нор и кичились друг перед другом  размерами, как семиклассники в школьном сортире. Они переплетались в кольца и знаки бесконечности, являя свою подземную демоническую сущность.

Наша зондер-команда неумолимой цепью, прочесывая метр за метром каждую пылинку, стёсывая штанинами бэушной робы  набрякшие  лопухи, массово депортировала будущих фигурантов адмиральских крючков из традиционных мест обитания в бывшие говяжьи жестяные тюремные бараки.

Везунчики, обойденные нашими рассеянными взорами, и почти выскользнувшие на свободу, скрипели своими целлюлитами под прогарами, обретая бесславную смерть на суше.

Пойманным была уготована участь «Варяга» и «Корейца» - гибель при исполнении долга в светлых и прохладных озёрных пучинах.

Предчувствие скорого конца заставляло обречённых со скоростью геринговских асов метаться в лучах фонариков в поисках уютной темноты.

Банки наполнялись быстро.

Хрустальная ночь звенела далёкими звёздами.

Подкрадывающийся рассвет начинал проявлять нетерпеливость.

В озере, резвясь и плескаясь, чешуились русалочьи хвосты.

Рыбалка обещала быть жирной.

N.B.  Интересно, какую встречу потомки выживших выползков готовят нам под землёй?