Украинское порно или коматозное свингерское танго

Старенькая изможденная копейка блекло-морковного цвета уже полчаса кружила по осенним улицам пустынного города.

Водитель Миша и его приятель Толик бесцельно вглядывались в припорошенную листьями дорогу. Ноябрьское солнце быстро затягивалось серыми низкими облаками. На остановке у гастронома тоскливо маячили две тощие фигурки в куцых демисезонных пальтишках.

Тоненькие ножки, запакованные в чёрные колготки, под порывами холодного ветра нетерпеливо пританцовывали в ожидании опаздывающего автобуса. Миша, подмигнув Толяну,  резко нажал на педаль тормоза. Взвизгнув, копейка остановилась. Девицы, не заставив себя долго упрашивать, резво запрыгнули на задние сиденья. Машина тронулась.

Обеих девушек звали Юлями.

(Это имя, будет сопровождать Толика всю оставшуюся жизнь и станет и смыслом жизни и его проклятием.)

Пока студентки из Днепропетровска, приехавшие на пару дней  навестить бабушку одной из Юль, делились своими впечатлениями о приморском городишке, приятели, переглянувшись, дружно зашарили по карманам. Весь улов составил чуть больше рубля.

Скудного бюджета хватило на триста грамм «Любительской», четверть батона  и бутылку грузинской минералки «Митарби».

Загнав авто в дальний  пляжный закуток, компания предалась шестому из смертных грехов – чревоугодию. Разметав вмиг голодными ртами колбасу, хлеб и минералку, девушки решили подышать морем и ветром. Но внезапная мелкая исморось отбила всяческое желание пеших прогулок по мокрому песку пляжа.

Автомобильный приёмничек с трудом выдаивал из эфира музыкальное попурри радиостанции «Маяк». Запотевшие окна  и музыка создавали интим и уют.

Седьмой грех не заставил себя долго ждать.

Резинки колготок обрели своё привычное место на коленках, и кое-как в тесноте разложив сиденья, парочки приняли боевое положение.

Разнотактное хлюпанье раздражало чувствительный музыкальный слух Толика. Он всё время пытался совпасть с соседским ритмом. Но идти в ногу не получалось – Миша рвался к финишу со скоростью недоступной Толиковой меланхоличной натуре.

Девушки, пытаясь побыстрее отработать съеденную колбасу, изображали мексиканскую страсть – размётывали волосы, стонали, закатывали глаза и бурно имитировали множественные оргазмы.

Толик впечатывал свою ерзающую партнёршу в автомобиль с размеренностью асфальтоукладчика. Внутренний метроном отбивал темп, заданный ещё сержантом   в армии – и раз, и два, и раз, и два…   

Вдавленная в сиденье девушка, наконец, обрела устойчивость – её левая туфля удачно зацепилась за баранку, и осенний пляж оживился лающими звуками клаксона.

Музыка внезапно оборвалась, и из динамиков потянулись протяжные пиканья: пиип, пиип, пиип…

В центральной части страны было три часа пополудни.

С началом шестого сигнала, Толик  вывалился из машины, сориентировался носом-флюгером по ветру, и долго стоял, мучительно выдавливая из себя и перетерпевшего мочевого пузыря по капле раба. Справив малую нужду, Толик решил заодно справить и большую.

Но, после сегодняшней скудной трапезы, большая нужда была такой же скудной. Злорадно хихикая над тем, что не его дети будут строить песчаные крепости из его отходов жизнедеятельности, и, продолжая сидеть на корточках, Толик торопливо оглянулся по сторонам в поисках листьев лопуха. Но осенний пейзаж не радовал растительностью

В карманах, кроме засморканного носового платка, тоже ничего не было – ни старой квитанции, ни трамвайного билетика. Альтернатива между чистотой задницы и носовым платком была решена не в пользу последнего – он рьяно был использован не по назначению.

Выбросить осквернённое текстильное изделие не поднялась рука – дома каждая копейка на счету. Аккуратненько сложив платок, Толик запихнул его в карман куртки, и, не натягивая штанов, вполз в пропахший потом и спермой автомобиль, внеся туда  новую гамму осенних запахов.

Его Юля кряхтела уже под Мишей. Пришлось с неохотой залезть на её тёзку и продолжить праздник большого секса.