Митрич. За грибами
Митрич заканчивал сооружение нового навеса над большой кучей угля, запасённого на морозную зиму для отопления дома.
- Эй, хозяйка! Ну где ты там? Иди работу принимай! – Позвал он Маньку.
- Красота! Хорошо получилось – Манька, опёршись на перила крыльца, любовалась новым строением. - Теперь хоть дождём заливать не будет, да и проход пошире получился – будет, где с вёдрами развернуться. Молодец ты у меня, Митрич, руки золотые. Иди, пообедай, притомился небось, с этой стройкой. Я тебе щей наварила, со свежей капустой, как ты любишь.
- Эх! Щи – это хорошо. Со свининкой поди? – Митрич с довольным видом потёр ладони.
- С ней конечно, с курятиной-то ты не особо жалуешь.
- Что нам стоит дом построить… - негромко запел хозяин, направляясь к умывальнику.
- Мань, ты это, собери мне с собой чё-нить перекусить. Мы, со Степаном, за реку собрались – грибочков набрать. Вона, люди полные корзинки из лесу таскают, а мы чего, без грибов на зиму останемся шоль? – говорил Митрич, с причмокиванием обсасывая кусочек свиного рёбрышка, выловленного из тарелки. – И бутылочку с собой положи, что б веселей собирать было.
- Бутылочку то я положу, мне не жалко, вот только поаккуратней бы вы с винцом то, а то ещё Степан с собой прихватит, и ваш поход ночлегом может продолжиться. На улице не май месяц – ночами холодно стало, да и сырость… - отозвалась из комнаты жена.
- Ну что ты выдумываешь? Что мы дети малые шоль, не понимаем ничего?
- Да что дети, что мужики – всё одно – глаз, да глаз нужен.
- Ладно тебе, не ругайся, иди лучше я тебя поцелую за вкусный обед. – Митрич поднялся из-за стола и направился в соседнюю комнату, к Маньке, исполнить обещанное.
-Ну чего, вроде всё собрала - Митрич стоял на крыльце, перебирая припасы, собранные женой в небольшой сумке. – Хлебушек, лучок, сальце, огурчики, а бутылочка где? Мань, чё бутылёк то не положила?
- Ой, да забыла я. Ну залезь в погреб да возьми – отозвалась хозяйка из кухни, гремя посудой.
Тихо напевая себе под нос какую-то весёлую мелодию, Митрич спустился в погреб. На полках, вдоль стены, поблёскивая новыми жестяными крышками, выстроились разнообразные банки с соленьями и маринадами. Сначала пузатые - трёхлитровые, с зелёными хрустящими огурчиками и краснобокими помидорчиками. Всевозможные разноцветные компоты дожидались своего часа, дабы долгими зимними вечерами утолять жажду и питать организмы хозяев витаминами. За тем, расположились банки поменьше, с салатиками, домашней кабачковой икоркой и лечо, ну а у самой стены, в углу, ютились маленькие баночки разнообразного варенья и меда. Завершал эту картину большой закром, расположившийся у противоположной стены. Поделенный на три части, он почти доверху был заполнен, заботливо перебранным картофелем, с одной стороны крупным – для себя, посередине средним – для высадки в следующем году, а с краю мелким – для корма скота.
- Вот здесь как раз грибочков солёненьких не хватает – взглянув на свободное место, произнёс вслух Митрич – и будет полный комплект.
Довольный своими запасами, он запустил руку в дальний угол полки и вытянул оттуда поллитровку. – Вот сейчас мы их и добудем, грибочков-то.
Не смотря на иногда моросящий дождь, в лесу особой сырости не наблюдалось. Не было и привычного птичьего гомона. Множество птиц уже последовало за теплом, оставляя осиротевший пожелтевший и стремительно теряющий листву лес. Обилие грибов радовало грибников - есть из чего выбрать. Под низким ельником, в мягком слое старых иголок и листвы, прятались рыжие лисички, в пожухлой траве одиноко и гордо стояли крепкие подберёзовики и боровики, а на гнилых пеньках и стволах деревьев, иногда так высоко, что и достать было не возможно, стайками ютились братишки-опята.
- Слышь, Митрич? Щедрый нынче год-то на грибы, в прошлом годе такого, кажись, не было. – Бережно срезая очередной подберёзовик, говорил Степан.
- Да вроде так. – Митрич увлечённо пытался добраться до большого скопления опят, растущих чуть выше, чем он мог дотянуться. – Вот ведь забрались куда, на земле вам места мало.
- Оставь ты их в покое. Тебе грибов, шоль, мало? Вона сколько на пеньке сидит.
- Соберём и на пеньке, а эти-то ждали меня, ждали, а я их не возьму. Не честно как-то.
Корзины грибников медленно, но верно наполнялись лесным урожаем. Занятые сбором, они кружили по лесу, то приближаясь, друг к другу, то скрываясь из виду.
- Эй, Степан, ты где запропал? – Оглянулся по сторонам Митрич. В ответ ему каркнула ворона, сидящая где-то между густых ветвей. – Степан… - крикнул он громче, но ответило ему его собственное эхо.
Продолжая сбор грибов, Митрич неспешно кружил по лесу, всё дальше и дальше отдаляясь от места их расставания и периодически пытаясь докричаться до Степана. Вот и корзина уже почти полная. Куда же Стёпка делся?
- Степан! Степа-ан!
- Тише ты, чего разорался, как тамада на свадьбе? – Услышал Митрич голос откуда-то сверху.
- Ты чего там делаешь? – Удивился он, подняв голову и обнаружив Степана сидящим на берёзе. – Только меня оговаривал, что высоко за грибами тянусь, а сам, глянь, как обезьяна забрался.
- Да какие, нахрен, грибы? Громко не говори – кабан тут ходит.
- Какой кабан, где?
- Какой, какой – здоровый зараза, секач. Вон из того ельника, как вылетел и прям на меня. Глаза красные - бешеный, наверное. Так я от него сюда и залез.
- Чё-то я не видел никого, удрал уже, наверное. Это он, как тебя увидел, так со страху и кинулся. – Предположил Митрич. – Слушай, а как ты туда забраться умудрился – тут до нижнего сучка, почитай метра два, с гаком будет. Вона, рядом, смотри какое удобное деревце. Надо было на него лезть. – Ухмыльнулся он.
- Так я ж тебе говорю - он как кинется. Когда мне было тут деревья выбирать?
- Ладно, давай спускайся, я пока грибы твои подберу – все порастерял. Где корзина-то? – Огляделся Митрич.
Кряхтя и цепляясь полами плаща, Степан стал потихоньку спускаться. Вдруг, предательски хрустнул и обломился сухой сучёк под ногой. Казалось, Стёпа на мгновение завис в воздухе, пытаясь ухватиться за ветку, а потом, как в известном мультике про медведя, который на воздушном шарике пытался добраться до мёда, с треском и воплями, полетел вниз. Вместо песенки, о том, как мишки любят мёд, до Митрича донёслись незатейливые матюки. Глухо ударившись о землю, Степан затих и не шевелился.
- Стёп, эй, ты чего молчишь? – Склонился над ним Митрич. – Убился, шоль? – боязливо протягивая руку, прошептал он.
- Знаешь, а ведь не секач это был – спокойно, как будто ничего не произошло, повернулся на бок Степан и подпёр голову рукой.
Митрич от неожиданности аж крякнул.
- Это лешак меня так напугал – с тем же тоном продолжил лежавший.
- Какой лешак? – Не понял Митрич. – Ты сильно, шоль, ударился? Голова не болит, не кружится?
- Да ничего у меня не кружится. Леший меня напугал, говорю.
- Так он уж спать должен.
- Ничего не должен – он с другими зверями ложится, с медведями, барсуками, енотами там всякими.
- Слушай, ты точно ударился. Какие еноты в наших краях? Их тут отродясь не бывало.
- Бывали, мне дед мой рассказывал, в старину их тут много было. Ты это, Митрич, давай-ка на стол накрывай, дальше не пойдём, корзинки почти полные – аккурат, на обратной дороге доберём.
- А с чего ты взял, что это лешак был? – Поинтересовался Митрич, раскладывая на газете простенький обед. – Он тебе представился шоль?
- Нормальный кабан от человека бежит, а не на него – это я тебе, как охотник говорю. Лешак это был, точно, это шутил он так со мной, игрался. Ну, ты наливай, давай, чё уши развесил – мне стресс снять надо.
Выпив по рюмочке и довольно вздохнув, грибники принялись за трапезу. После прогулки по лесу, они сильно проголодались, да и спиртное добавило аппетит.
Легкий осенний ветер весело играл верхушками деревьев, шелестя увядшей листвой, обильно осыпая ей замирающий лес. Пасмурное небо по-прежнему роняло частые мелкие капли дождя, да одинокие птицы озвучивали окрестности своими выкриками.
- Это ещё что… - продолжал Степан - вот он меня, намедни, так кружил, лешак то – думал всё, больше своей Нинки не увижу никогда.
- Когдай-то он тебя так? – С интересом уставился на него Митрич.
- Да вот, в прошлом месяце. Да ты наливай, не забывай о своих обязанностях. Пошёл я, давеча, пройтись по лесу, ружьишко с собой прихватил – мало ли попадётся кто. Ну вот, походил с обеда часика четыре, а потом, вроде как, домой вертаться надо.
Степан, опрокинув очередную рюмку, продолжил:
- Вот, значит, и пошёл я по ориентирам. Иду себе, а сам думаю: «чёй-то уже долго иду – деревня должна уже давно быть», а сам всё иду. Глядь – луг большой с сурепкой. А где у нас сурепка растёт?
- Где, где – везде – ответил ему Митрич.
- Э, не, брат. Такой луг с сурепкой только у Подгоричей…
- Так до них же вёрст восемь? – удивился Митрич.
- Ну так восемь – это, ежели, по дороге, а напрямик версты четыре всего, ежели, лесом – поучительно подняв указательный палец вверх, объяснил рассказчик.
- Ну и?..
- Ну и понял я, что в сторону ушёл. Теперь, что б вернуться, надо от них левее забирать – вот я и забрал. Опять иду. Что такое? Никак не выберусь. Иду. Смотрю, просвет меж деревьев показался. Выхожу в поле, а за ним деревня – не наша. Иду до крайней хаты - бабка там возится. Говорю, мол, где я? Погореловка. Видал куда ушёл?
- Да, далековато – констатировал Митрич.
- Наливай, давай, не спи – одёрнул его Степан. – Теперича что получается? Правее ушёл. Вот и ходил я туды-сюды, не могу никак к деревне попасть и всё тут! Темнеет уже. Нинка-то моя, поди, испереживалась вся – мужика-то нет. А потом вспомнил, как меня бабка-то моя учила – взял, да и фуфайку наизнанку выкрутил и одел. Вот тут-то я на деревню и вышел. Не сразу, конечно – ещё часик полазил. Так ведь вышел! Вот оно чё. Так что лешак хитрый в наших лесах живёт… ну, чего там? Давай ещё по капушке…
Допив самогон и доев закуску, грибники, молча, закурили. Митрич осмысливал рассказанную историю, не зная, верить балагуру Степану или нет. Между тем, к лесу приближались сумерки, и стал усиливаться дождик.
- Ну чего, пойдём до дому? Аккурат корзинки наполним по пути – предложил Степан. – Только ты это, плащик то на изнанку выверни, да одень, а то неохота блуждать тут до ночи.
Свидетельство о публикации №211090900658