Сладка ягода рябина часть восемнадцатая

– Ну, чего там? – худой, остроносый, точно состоящий из углов и ломанных линий Коська – новоявленный водитель «Алтрана» нетерпеливо попытался заглянуть через Мишкино плечо в раскрытое нутро машины.
 Вытягивал и тощую цыплячью шею, суетился, не в меру взволнованно размахивал руками, потом спохватывался придавал виду необходимой степенности и отходил в сторону. Но уже через минуту, опять лез под мышку к Дьякову изо всех силенок стараясь понять, что же случилось с вверенной ему машиной.

Три дня назад, размахивая корочками профессионального училища и новенькими правами категории «С»,  вымолил он у Труфанова испытательный срок. Мозгуй взял мальчишку, соблазнившись на половину оплаты. Машину дал,  пусть не новую, но зато какую. Настоящую «Сканию», до этого Косте на таких не то, что работать, сидеть не приходилось. Но утром под уже обожаемой «Сканюхой», Коська, страшно подумать соляру нашел. Она пестро отливала  маслянистой лужицей на бетонном полу гаража.
Шоферёнок оглянулся, палец  макнул и понюхал – точно солярка... Сел думу думать, но так до обеда ничего и не надумал. Отбрехался от начальства, что неполадки, кругами походил и полез в пугающее нутро. Нет, так-то в училище им втолковывали, про неполадки в топливной системе. Костя вспомнил подходящие слова: «турбина» « ТНВД», «форсунки». Ведь на стенде пару раз показывали им! Показывали! И всё понятно было. А тут стоит дура и слова не скажет чего в ней не так. Скинул кожух, заценил, на сколько тяму хватило. Нигде вроде течью и не пахло особо… Но для приличия гайки на топливных трубках подтянул.
Вот тут Дьяков и вызвался в помощники.

– Ты гляди на кожухе, сколько грязи, а? – Мишка постучал ключом, упорно ближе Коську не подпуская – Да…слышь ты форсунки чистил давно?
– Так там же насос-форсунки стоят? – огорошено спросил парень.
– И что? – хмыкнул Дьяков, мысленно отметив, что этот хоть разницу между дизелем и бензиновым двигателем знает.
Но Мишане это знание всю малину сейчас портило. Он даже не сразу нашелся чего бы Косте втереть. Но пацан сам в силок лез.
– Может их уже менять пора? – спросил он с благоговейным ужасом.
– Да, зачем.  Пройдешь зубной щеткой, – как можно небрежнее ответил Дьяков.
Это было очень важно сказать именно, как можно небрежнее. Потому что, если чуток не так брякнешь,  пацан с зубной щеткой в мотор не полезет и тогда прикола не будет. А Мишаня его всё утро готовил, маясь от безделья. Мозгуй в рейс не пускал, велев проверить «татарин» от копыт и до крыши. А чего его проверять?  Вот и смотрел с завистью как один за одним покидали  пропыленную базу машины. К десяти утра гаражи практически опустели.
Скука вынужденного безделья – самая злая скука… Особеннно, если время терять не привык. Мишка послонялся по базе, траванул пару анекдотов с такими же неудачниками, как он и окночательно закис. Вот здесь и подвернулась Коськина «Скамейка», ой зря забыл запереть её шоферёнок. Всего и делов-то ослабить гайку на шланге соединяющем топливные баки, и вот тебе – течь…А дальше – дело техники.

– Зубной? Почему? –Костя даже рот приоткрыл.
Мужики, как по команде, повернули головы. Уже понимая, к чему клонит неуёмный Дьяков и приглядываясь к нескладной тощей фигуре паренька, оценивая и соображая просечет тот шутку или поверит безоглядно. Костя межевался еще...

– Так зубной удобнее,  – подхватил  Андрюха Соловьев,  хотел ещё что-то добавить, но полные губы его странно задергались, он поспешил прикурить сигарету и отвернулся, вроде как дела ему не было.

 Из под красной «Скании» выкатилась плоская тележка на роликах, и курчавый, как новорожденный ягненок, Гошка Рузанов, даже не подняв с приспособа пухлого тела, поторопился добавить:
– Конечно, пацан, давай – не думай. Мишаня зря не скажет.
Темка Карагусов, вылизывающий машину с тщательностью вышколенной горничной буркнул:
– А нах её щеткой-то? Вон ершик попроси и им. – но к мытью уже не вернулся, даже шланг на землю швырнул, вода потекла тонкой струйкой….
Из гаража приковылял сторож Михалыч, подтолкнул ногой чурбак, подальше в тенёк и протянул:
– Можно еще, слышь, этой палочкой, какой бабой уши чистят, но ей дольше, щетка надежнее.
И принялся сворачивать самокрутку, по всему собираясь устроиться здесь надолго.
Костя помялся и преданно заглянул в глаза Дьякову:
– А чего ей приспичило течь-то?
Дьяков не успел дельного ничего ответить, в самом деле же не скажешь «Потому что я там у тебя гаечку на шланге открутил», а вот причину, причину…
Вот тут посыпалось со всех сторон, наперебой,
– Видать отработка дроссельные контакты замкнула…
– Опять же, может, и коромысло рассупонило, тогда придется спицей проковыривать,
–Ага или сухарик на тарелке размотало.
– Да нет, сухарик не причем, разве клапана в гнездах разыгаздило.

Советы, совершено бессмысленные, сыпались, лица добродушно улыбались, и сочувствующе кивали...Костя от внимания совсем растерялся, но самое обидное, что из всего услышанного не понимал ни слова, отчего становилось неловко и все, что оставалось ему так многозначительно соглашаться и делать вид, что и сам так думал, но боялся вслух сказать.
– Да-да-да-да, – выдал он скороговоркой.

Но что-то еще сдерживало и не позволяло рвануть с низкого старта исполнять мудрый совет Мишани, какое-то неясное сомнение...
– Так может… – попробовал он хоть что-то возразить

– Да, не чисти, ну навернется движок, новый купишь, – перебил Гошка, и полез обратно под машину.
– А что может? –  Костя испуганно брови в белёсый вигвам сложил.

– Чего пугаете-то то парня? – Мишаня похлопал Костю по плечу  – Не парься, пусть течет! Что там потери будет? Литров пятнадцать – двадцать с каждого бака не больше.
– Мы Мозгую не сдадим. – поообещал Тёмка. –Правда, если он, сука, дознается, рейсы  нулевкой выпишет. И соси лапу потом.
– А чего ж лапу-то? – ввернул Михалыч, не оценив проникновенности момента.
Здоровый мужской хохот, старательно сдерживаемый до поры, рухнул лавиной:
– Так не дотянется!
– Это как загнуться-я-я-я!
– Без зарплаты посидит, и брюхо мешать не станет, дотя-я-янеться, - сквозь слезы выговорил Андрей.
– Слышь, зато подружку не надо!
Костя красный, как помидор, тронул за рукав Михаила, единственного, кто сальной шутке не смеялся:
– А щетку какую? Любую брать?
– Лучше знаешь, эту со скрещенными щетинками, видел такую по телеку?
– Ага! – уже на бегу прокричал Костя.


– Думаешь, не въедет? – спросил Андрюха, едва Коськина «шестёрка» скрылась за воротами.
– Ну, ты тоже в свое время не въехал. - отбрил Дьяков рвущегося поболтать Андрюху.

Не хотелось ему сейчас ни  понятливых собеседников, ни сочувствия. Про Томку и Мозгуя всей базе известно. Да и пусть. Она не растерялась, он тоже...Мишке до них дела нет! Гоголем ходил, ржал без меры, заигрывал с секретаршей Мозгуевской, та шарахалась от него, как черт от ладана. Однако, нет-нет да бросала особые длинные взгляды. Ничего не изменилось в Дьякове с памятного рейса,когда гнал он с Кураевки прочь...прочь.. прочь...
От мутных материнских глаз, от ревущей беззвучно Ташки.Не мог он им ничем помочь. Оставил на буфете деньги...А зачем? От себя откупался?
- Один надул живот, - вспомнилось. Но как ни пытался Мишаня расспросить мать, было ли это на самом деле, та лишь отмахивалась, лезла целоваться, да горько «рыдала», заламывая полные руки и поминутно вытирая сухие  глаза платком. Ташка, Ташка  с неё ответа ждать не приходилось. И почему он должен этот ответ искать?
Да, ничего не изменилось в Мишке, ничего, как  не меняется на посторонний взгляд тайга в самом начале  капельного марта. И снега - белоснежны, и река - подо льдом не шелохнется, и лес молчит, утопая по пояс в сугробах. Вот только солнце уже не то, и небо...

Мишаня сам своим чувствам удивлялся - отупели они, потеряв всякую остроту и новизну и живет он по привычке. Вот и розыгрыш этот, месяц-другой назад щекотал бы самолюбие,а после неделю вспоминался приятным чувством собственного превосходства. А сейчас сидел Мишаня и злился люто на себя - шута горохового, на мужиков, шутку подхвативших и незадачливого водилу.
Да, какой, к чертям собачьим,  "водила"? Щенок мокропузый. Перво наперво течь заметил проверь топливные шланги… Учился бы по-человечески в своей «фазанке», сам бы просек. Но где сейчас нормально шоферов готовят? А этот еще и из платников. Их как на конвейере ляпают, лишь бы бабки срубить и права всупонить. Лезут потом на трассу, стручки незрелые. Этот хоть не спросил, как скорости у КамАЗа переключаются, бывали и такие фортеля.
«Жопер сопленосый» – мелькнуло. – «Нашел, кого брать.»
Мишаня покосился на окно конторы, рослая фигура Мозгуя маячила уж очень очевидно
«Что ты все высматриваешь? Сука…» – и понужнул едучим матом. От души, потому что в шоферской душе сейчас ничего, кроме матов и не было. И попылил не спеша продолжать «выступление»


Труфанов минут десять уже в окно наблюдал, в ситуацию он врубился сразу, благо окно открыто и слышно все, как в первом ряду Большого театра. Да, уж, столько лет миновало с той поры, как сел он за баранку, а розыгрыши или те же, или похожие. Понаблюдал, как обступили мужики новенького, как подталкивали его к старенькой «Сканюхе»… Может директор и вернулся бы спокойно  к докам, скопившимся без меры…Но вот тут Дьяков и выплыл. И как выплыл! Точно всем предлагая полюбоваться ладной, крепко скроенной фигурой, не изуродованной работой, шел он не торопясь, загодя уверенный в своей силе и правоте. Мишка Дьяков – король трасс. Язви его. Резануло под горло острой неприязнью и диким желанием фасон с Мишани сбить, чтоб плечи поссутулились и зашлись диким гоготом шофера  так, чтоб еще месяц у Мишани в ушах отдавалось

Водилы начальство заметили не сразу  – увлеклись..
– Ага, ага Костя! Вот так поглубже, поглубже суй! – советовал Дьяков, благодушно похлопывая паренька по спине.
Похоже, все близилось к финалу, Коська с упоением работал зубной щеткой.
Мишка готовился провозгласить:
– Парень ты скажи, ты ему только зубы чистишь или  еще «Орбит» пожевать даешь?!  – и не хитрый розыгрыш финишировал бы с шумом и звоном.
Но тут Труфанов и перехватил изрядно изгвазданную в мазуте руку. Костя вздрогнул и захлопал длинными почти девичьими ресницами.
Мужики при виде гендиректора стушевались. Мозгуй выждал  и без тени улыбки спросил:
– А ты в курсе, парень, что  можешь все настройки бортачу сбить? Что ж ты щеткой, как тяпкой в огороде?
Костя поежился от гневного баса и пролепетал:
– Так соляра бежит.
– А-а-а, соляра? Погоди, –  и подмигнул окончательно сбитым с толку мужикам, – Дьяков, щетку возьми у Зуева и покажи, как движок чистят.

И сошлись глазами: серые насмешливые – не мигая и синие холодные – в упор. Так сошлись, что расцепить трудно.
Мишаня щетку взял, не зная, что же сейчас делать или в самом деле под гогот взяться наяривать чертов движок, или швырнуть её в морду Мозгуя…
На мгновение стало слышно, как гудит за воротами шоссе, и в деревне перебрехиваются собаки…
– Ну! – поторопил Труфанов, до сладости предвкушая, как  Дьяков непререкаемый авторитет и душа кампании, нырнет к движку чужой машины…И вот тогда и сказать и про зубы, и про дурость, да мало ли, про что хотелось сказать Мишане, мало ли  что сидело черным комом в груди и покоя не давало.
Дьяков шаг к машине сделал, Труфанов хмыкнул многозначительно. Но Мишаня с хрустом переломил щетку, бросил под ноги шефу:
– Инструмент ни к черту, шеф. А к чужой машине, как к чужой бабе, с хреновым прибором лучше не лезть.
- Если хозяин дурак и тяму не даст, можно и помочь - Мозгуй голову набок склонил, ты мол, друг ситный, понял о чем я.
Мишка вдруг ринулся к Мозгую, руки в кулаки сжимая… Но…но…. Повернулся на пятках и размашисто зашагал прочь
– Далеко собрался? – бросил в спину Мозгуй.
– Щетку покупать! - рыкнул Мишаня
Почему-то никто не засмеялся.
– Эх, Федорыч, – вздохнул сторож, – Такую забаву спортил.
– Забавляться с умом надо. – огрызнулся Мозгуй.
– Злое дело – бабы. – понимающе протянул Андрюха. – Толи еще будет, мужики…
- А ничего не будет.  Мишка - дурак, но Мозгуй-то с головой. А ты иди, помоги новенькому, там делов на копейку. - Михалыч докурил самокрутку и откинул бычок щелчком прочь.

http://www.proza.ru/2011/09/13/1284