Доверие

Я прошёл мимо небольшой церквушки, возле которой множество гуляющих поздравляли друг друга с воскресением Христовым. Целовались и улыбались. Было тепло и празднично, но что-то мешало. Может многолюдность, может повторяемость слов, а может их неискренность. Или мне так показалось, не знаю. Я пошёл дальше.

Аллейка, а потом лестница, вывели меня к журчащему шёпотом ручью среди шуршащих также тихонечко прошлогодних листьев на зеленой траве, и робко ещё кивающих на ветру первых луговых цветов.

Когда аллеи, а затем и тропинки закончились, затихли и людские голоса. Зато воздух вокруг наполнился прозрачным песнопением птичьих голосов в сопровождении мягкой музыки бледно-зелёных шелковистых листьев под руководством молодого дирижёра – весеннего ветерка.

Пчелы, шершни и другие насекомые вставляли свои но-ты в общее звучание. Бабочки в своём полёте смешивались с лепестками цветущих деревьев, уносимых ветром неведомо куда.

Я любовался зелеными волнами новорожденной листвы на тоненьких ветках деревьев под натиском теплых ласкающих потоков воздуха, пока мой взгляд не упал на чёрную головку с блестящим глазом за солнечной желтизной цветущего куста.

Затем появилась шейка, тоже в чёрном оперении, потом серая спинка. Это была серая ворона, которая, выйдя из-за куста, медленно и гордо шествовала в мою сторону.

Вообще-то я не очень люблю ворон, но когда я разглядел на черном бархате её грудки белую звезду, вся не-приязнь исчезла, уступив место любованию.

Ворона, видно, почувствовав это, совершенно безбоязненно шла прямо на меня, и, чуть не наступив мне на ногу, поплыла дальше по зеленому морю травы, задор-но подняв голову.

Через открытую дверь доверия, ко мне вдруг хлынули потоки бабочек, шмелей, пёстрых пичужек и других не-известных мне жителей воздушной стихии. Казалось, что пространство вокруг стало гуще, полнее.
Это была полнота новой, проснувшейся, воскресшей, единой жизни. Христос воскрес.