Сашка и Андрюшка

Сашка, живший в квартире № 13 под нами на четвертом этаже, был на четыре года постарше меня. Его отец, не только заядлый рыбак, но и страстный аквариумист, имел у себя предмет моей дичайшей зависти - каскадные аквариумы, занимавшие всю стену пятиметровой кухни. С подсветкой, подогревом, аэрацией, несколькими проточными фильтрами, они были сделаны так, что вода из одного аквариума, стоящего чуть выше, самотеком переливалась в следующий, стоящий чуть ниже, и так далее, а потом насосиком возвращалась в самый верхний. Все четыре аквариума, к тому же, были окружены растениями в плоских горшочках, увивавшими стенки аквариума своими ветвями и листьями. Когда я попадал к ним в квартиру, то мог любоваться этим чудом до тех пор, пока меня не выгоняли.

Отмечу, что всю эту красоту он не тошлько придумал сам, но и сделал собственными руками. Все - и аквариумы, и фильтры, и подсветку, и все, все, все. Только лампочки и моторчики у него были заводскими.

С этим у него не было проблем, поскольку работал он на авиационном заводе, где имел доступ к еще одной вещи, но об этом - попозже.

Сашкин отец носил прозвище «Рыбий глаз» за то, что один глаз у него был значительно больше другого и как-то странно выпучен из глазницы. К тому же глаза его были косые. Однако, после прочтения мною книги Кассиля «Кондуит и Швамбрания», «Рыбий глаз» заменился в моей речи на «Воблый глаз». Несмотря на свою отталкивающую внешность, характер он имел мягкий, спокойный, даже добрый. Никогда ни с кем не ссорился, неоднократно дарил мне аквариумных рыбок, сушеных дафний и еще какие-то аквариумные причиндалы.

Сам Сашка прославился тем, что часто кидал из окна отцовы рыболовные снасти (динамит, понемногу таскаемый его отцом с работы), вызывая громкие хлопки и вспышки, пугающие старушек, живших на нижних этажах или проходящих по дорожке. Динамита у них было навалом - на балконе стоял целый ящик. Слава Богу, что он не взорвался и не разнес наш дом на кусочки. Что поделать - такие были рыбаки в наше время. Сейчас тоже полно подобных рыболовов, но теперь вместо динамита они используют безобидную для окружающих электроудочку. Хотя, также как и динамит, убивающую все живое в воде.

Сашка до 10 класса охотился с рогаткой на кошек, которых у нас во дворе было великое множество. Бил он кошек с балкона, бил из окна, бил и в подъезде. Мой двоюродный брат Димка однажды поймал его за этим занятием. Великолепное зрелище, когда семнадцатилетний ублюдок, с рогаткой в руке, на лестнице по-пластунски подкрадывается к кошке. Особенно, если учесть, что Сашка был ненамного худее меня. Высокий и крупный.

Мы с Сашкой не дружили, поскольку, и разница в возрасте, и разница в характере, и разница в интересах у нас была достаточно значительная, к тому же родители наши, дружившие поначалу, через некоторое время поссорились. Сашкина мать, обладая в противоположность своему мужу, скверным склочным характером, всегда выражала недовольство тем, что я играю в квартире в мяч, громко кричу, стучу по полу. К тому же моя мамка неоднократно заливала их квартиру, что приводило сашкину мать в бешенство. Она ругалась на мою мамку с балкона, ломилась в дверь, колотила в потолок, караулила ее часами у двери а, когда они все-таки сталкивались, то, как положено женщинам, устраивали кошачии бои. Визжали, орали, махали руками, до вырывания волос, слава богу, не доходило, но Сашкина мать постоянно угрожала милицией, а моя мамка от этого слова просто-напросто зверела. Ведь на нее заявлял в милицию и даже заводил дело о хулиганстве мой отец, когда они разводились и дело дошло до мордобоя.

Рыбий глаз, как уверял Сашка, никогда не пил, да и Сашка, вслед за отцом, тоже. Поэтому, когда их мать особенно сильно расходилась, отец в одиночку, а потом, когда сын подрос, и вместе с сыном просто уходил из дома, посидеть в роще или с удочкой на реке.

Сашка дружил с Андреем, своим ровесником, жившим в соседней квартире № 14. Про Андрея я мало, что знаю. С ним мы всю жизнь только здоровались, но никогда не разговаривали. Андрей тихо, бесцветно и спокойно прожил жизнь – окончил школу, потом ПТУ, отслужил армию, вернулся - работал водителем, женился, родил сына. И все это время потихонечку попивал. У него не было запоев, он не валялся на лестнице, как знаменитый «Бобиксдох», не качался при ходьбе, как Колька Пилясов, не лез в драку, как сын татарина с третьего этажа, а принимал рюмочку за рюмочкой, придя с работы. К тридцати пяти, от пьянства, его семейная жизнь дала глубокую трещину. Он развелся, бросив жену и сына, и вернулся в родительскую квартиру, где к тому времени уже умер его отец. Стал жить вдвоем с матерью и продолжал тихо попивать. Но с годами ослаб, начал пить по черному и к сорока двум годам его выгнали из водителей. Он стал работать слесарем или уборщиком в том же самом автопредприятии, где недавно рулил. Потом, когда умерла и его мать, он вторично женился, привел жену в дом и, похоже, что пили они вместе. Ну а в пятидесят пять умер, как обычно умирают сильно пьющие люди – от инфаркта.