Дежавю

     Свет электрических ламп заливал зал фешенебельного столичного ресторана. Отовсюду доносился звон ножей и вилок. Расторопные официанты носились по залу, разнося горячее и закуски, вино и водку. Офицеры в парадных мундирах с аксельбантами отмечали новое звание теперь уже полковника Астафьева.
     - За славу русской армии! – крикнул кто-то из дальнего угла. Тост был мгновенно подхвачен.
      То тут, то там раздавался громкий мужской хохот.
      - … А я ему и говорю: «Господин генерал, так ведь…»
      - Поручик! Да не так все было!
      - Как это – не так? Как говорю, так и было!
      - Нет!
      - Господа, давайте дослушаем, а потом вы все выясните!
      - Так вот, я его превосходительству говорю…
      За столиком у окна, вдалеке от шумной компании сидела пара. Мужчина в штатском с аппетитом поедал великолепно приготовленную рыбу. Брюнетка в темно-синем платье почти не притрагивалась к еде.
      - Дорогая, с Вами все в порядке? – спросил ее спутник.
      - Не волнуйтесь, Андрей. Все прекрасно, - улыбнулась она. И пробормотала – Пятая бутылка… Ну же…
      - Что?
      - Простите?
      - Хм… Показалось, что Вы что-то сказали.
      - Нет.
      - Прошу прощения.
      Над головами посетителей лилась музыка. Перебор гитарных струн, пение саксофона… Мелодия несла умиротворение.
      Ленивый взгляд Анны Герн скользил по залу. Он остановился на троих людях, только что вошедших в ресторан. Они внимательно оглядывали сидящих. Отыскав кого-то, направились в центр. Подошли к одному из столиков , прервав веселую перепалку…

      - Прошу прощения.
      Смех стих. Сидящие офицеры удивленно посмотрели на подошедших.
       - Капитан лейб-гвардии Александр Забелин? – спросил русоволосый высокий мужчина, по всей видимости, главный.
      Молодой блондин лет двадцати пяти кивнул, глядя в ледяные серые глаза говорившего.
      - Вы должны пройти с нами.
      Александр встал:
      - Зачем?
      Его друзья также насторожились. Разговоры стихли, все обернулись к этому столику. Был слышен только тихий перебор струн.
      - Вы обвиняетесь в государственной измене.
      После фальшивого, громкого, визгливого аккорда стихла и гитара. В абсолютной тишине раздался голос капитана:
      - Доказательства? И кто вы?
      Глядя на белое, напряженное лицо офицера, человек в штатском произнес.
      - Контрразведка. Имена вам знать необязательно. А доказательства вины вам предъявят сегодня же. Пройдемте.
      - Я не виновен, - прямо глядя в глаза собеседнику, сказал капитан.
      - Меня это не касается.
      Растерянно оглядев зал, потрясенные лица друзей и сослуживцев, Александр кивнул.
      - Тогда собирайтесь.
      Дождавшись знака от Забелина, один из официантов принес его шинель. Одевшись, капитан лейб-гвардии поднял голову.
      - Я готов.
      Уже выходя из зала ресторана в сопровождении молчаливого конвоя, Александр увидел сидящую за дальним столиком у окна женщину в темно-синем платье. На ее лице было выражение едва заметного торжества и какого-то злорадства.

      Все время, пока экипаж ехал до места назначения, в нем царила тишина. Штатские рассматривали что-то в вечернем городе, проносившимся за окнами, а арестованный судорожно пытался понять произошедшее и что это была за женщина. «Анна?» - внезапно осенило его. «Но почему?»
      - Прибыли. Выходите.
      - Спокойный, сухой голос вывел его из раздумий. Экипаж стоял перед дверьми мрачного здания. Особое делопроизводство Отдела генерал-квартирмейстера Главного управления Генерального штаба. «Что же все-таки произошло?» - билась в голове мысль. Он не хотел себе признаваться, но где-то в локтях уже появилось болезненное ощущение дробящего холода зарождающейся паники.
      Они шли по хорошо освещенным коридорам. Затем его ввели в просторный, но очень темный кабинет. Единственная лампа горела на столе, за которым сидел офицер в звании полковника. Он быстро оглядел капитана и кивнул на стул;
      - Присаживайтесь, господин Забелин.
      - Благодарю. Могу я узнать ваше имя, и в чем меня обвиняют?
      - Конечно. Полковник Армяков. Вас обвиняют в государственной измене, - любезно ответил мужчина.
      - Я не виновен, - твердо заявил капитан.
      - У нас другие сведения, - мягко заметил офицер. И продолжил. – И доказательства, конечно, есть. Например, вот письма, которые вы писали некому господину Герцу. Насколько нам известно, до последнего времени он был агентом вражеской разведки. А в соответствии с нынешним военным положением… - Армяков положил перед Забелиным письмо. Написанное его почерком.
      - Это не мое, - отрезал Александр.
      - Но подпись и печать ваши, тонко улыбнулся разведчик. – К тому же…
      Он говорил что-то еще, но Забелин уже не слушал – его внимание привлек конверт на столе. С очень знакомым почерком. «Ты еще поплатишься! Слышишь, поплатишься!» - раздался в голове истерический женский крик. Вспомнилась и гостиная в зеленых тонах, и бешеные глаза собеседницы. Он тогда сказал, что не может больше выносить ее постоянных истерик и уходит. А она… Значит, государственная измена?
      - Что мне грозит? – прервал он Армякова на полуслове.
      - Суд.
      - Приговор?
      - Казнь.
      - Когда?
      - Через неделю.
      - Ясно.
      - Вы признаете свою вину?
      - Нет. Но и возможности оправдаться не вижу.
      Два взгляда скрестились. Контрразведчик долго молчал. Потом крикнул:
      - Уведите.

      Через неделю был унизительный трибунал. Приговор был предопределен - расстрел. По законам военного времени. Он защищался, как мог, но шансов не было. Доказательства были слишком убедительны. На следующее утро после суда капитана лейб-гвардии Александра Забелина расстреляли. Перед казнью в качестве последнего желания он попросил короткий разговор с Армяковым. Они стояли на промозглом осеннем ветру.
      - Скажите, что она вам сказала?
      - Кто?
      - Анна.
      - Простите?
      - Анна Герн. Что она вам сказала?
      - Я не знаю эту женщину.
      - Откуда тогда у вас доказательства?
      - Принес курьер.
      - В конверте?
      - Да.
      - Ясно.
      - Значит, это она виновна?
      - Уже неважно. Командуйте.      
      Глубоко вздохнув, полковник кивнул конвоирам. Офицера в чистой белой рубашке, брюках, заправленных в высокие сапоги, отвели к стене.
      Четверо солдат встали на одной линии напротив.
      - Готовсь!
      Щелкнули затворы.
      - Будь ты… - шевельнулись губы осужденного.
      - Пли!
      Грянул выстрел. С крыши с карканьем сорвалось воронье. По белому полотну рубашки расплывались алые пятна. Уже мертвый капитан начал тяжело сползать вниз, оставляя кровавый след на кирпичах.

      Спустя двадцать лет.
      - Анна Герн приговорена к смертной казни через расстрел за государственную измену.
      - Готовсь!
      Щелкнули затворы.
      - Огонь!
      Раздался выстрел.
      - Дежавю, - прошептал осенний ветер. 
Февраль-март 2011г.