Сон

-Мань, а Мань, погляди чего это у меня там на спине?
-Чего, чего, ни чего нет.
-Да ты посмотри ладом.
-А чего смотреть то, ни чего там нет.
-Нет, ты всё же посмотри хорошенько.
-Да вроде грязь, какая то.
-Грязь?
-Ну да.
-Вот чёрт, и вправду сон в руку.
-Чего это?
-Да снится мне Маня, что приходит ко мне сам апостол Пётр.
-Чего? Сам Пётр что ли?
-Ну да Мань, сам Пётр. И говорит он мне: «Будешь ты Василий моим заместителем, серафимом».
-Серафимом? Каким таким серафимом? Тебя же Васькой крестили.
- Какая же ты Мань тёмная. Это же сон. А серафим это у них должность такая, ну, вроде нашего зав. складом.
-Зав. складом?
-Ну да, не перебивай!
-А чё я!
-Да ни чё! Вот говорит он мне: «Будешь Васька мне помогать». А я ему: «Дак я согласен. Только как же Манька»?
-Вот врун то. Так ты про меня и вспомнил, паршивец.
-Ну, чё ты в самом то деле. Чё я врать то буду, какой мне резон. Я же говорю это сон.
-Ну ладно, бреши дальше.
-Как же говорю, Манька то без меня? «Ничего Вася, найдём мы тебе достойную замену». «Ну вот, здрасте вам, какую ещё такую замену»? «Ни чего Вася, не волнуйся, это не надолго». «Тогда я согласен. Только харчи отдельно, а плата отдельно». А он как мне заедет по лбу.
-Кто?
-Да Пётр! Дал по лбу и говорит: «Какой же ты Васька все-таки мелочный».
-Ага. Вот и батя так говорит. Занимает у тебя рубль, вместе пьёте, а ты ещё потом этот рубль с него и требуешь.
-Какая ты всё-таки Манька.
-А чё не правда, что ли?
-Короче, взял он меня к себе в заместители. «Будешь, Вася командовать у меня вновь прибывшими ангелами, стало быть, начальником ихним.
-Да какой из тебя начальник. С козами то и теми не можешь совладать, они у тебя как горох по полю скачут в разные стороны.
-Цыц, дура. Слушай дальше. Приводит он меня в палаты ихние белокаменные, кругом всё из алмазов да хрусталя.
-Ишь чего выдумал.
-Кругом суетно так, под потолком ангелы так и мечутся взад-вперёд.
-Как это под потолком?
-Ну, у них же крылья, вот они ими и орудуют яко голуби. Мельтешат, аж в глазах рябит, копошатся чего-то, только пёрья летят.
-Вот бестолочь, ну и собрал бы на подушку.
-Ну, дурёха. Кто ж мне даст их собрать, пёрья то, ангельские, поди больших денег стоят. Да и сон это, как я тебе из сна то. Балда.
-Сам балда!
-«Слушай, – говорю – Пётр, чего же это получается, все значит, крыльями наделены, под потолком летают, как же я ими рулить то буду»? «А ты – говорит, – потерпи, пообвыкнись пока, там и крыльями обеспечим, срок испытательный пройдёшь. Без этого ни как». «Как же, потерпи, пообвыкнись, а Манька там с другим хахалем, мой сеновал мять будет! Нет, так не пойдёт! Прилепляй крылья сразу, и делу конец»! «Ну, как же так сразу, надо же сначала инструкции все изучить, по правильной носке, по использованию в неблагоприятных метеоусловиях». «Какие такие не благоприятные условия»? «Как же ты думал, бывает и такое, что некоторых иногда и на ту сторону заносит». «Что значит иногда»? «Ну, как же, ну оступился один раз какой-нибудь незадачливый ангел первогодка, так что же его сразу этому хвостатому отдавать? Что же мы не люди»? «Так, и у вас тут бардак»! «Нет, Василий, не бардак, а контролируемый беспорядок». «Ну, раз контролируемый, подавай мне крылья сейчас же, а то откажусь от заместительства». Пётр посмотрел на меня не понимающим взглядом и говорит: «Что ж с тобой поделать, подайте этому серафиму требуемое». Выдали мне крылышки новенькие, хрустящие, как накрахмаленные. Стал я их прилаживать, приладил вроде, только я не понял что у них там за крепёж, в механике то я, слава Богу, разбираюсь маленько. Ну, оглядываюсь кругом, с какого бы высокого места сигануть, чтобы крылья испробовать. А Пётр и говорит: «А вон косогорчик, за спиной у тебя». Я повернулся, и, правда, приличный такой бугорок, ну, чисто наша гора, где погост то. Вот взобрался я на него и в низ головой сиганул. Лечу себе, лечу, и чую, крылья то у меня не шевелятся. Ё-моё, ну думаю бракованные, собаки подсунули. Кричу Петру то: «Чего же это делается! И тут обманывают, и тут от этих супостатов спасения нету»! «Да нет Василий, дурья твоя голова…» А голос у него всё тише и тише, я же вниз всё лечу, удаляюсь. «Я же тебя предупреждал, инструкции надо выучить, практику пройти…» В общем, это последнее что я услышал. Лечу себе, лечу, уже и облака редеть стали, меня жуть берёт, ага, и сцены моей беспутной жизни так и мелькают перед глазами, вжить-вжить, а жить так захотелось, в душе всё так захолонуло… Балда, ты думаю Вася, балда. Как жил балдой так балдой и помрёшь. Расшибёшься в лепёшку как муха навозная, и фамилия твоя Никто и зовут тебя  Никак, так кака из тебя вся и вывалится. И так мне от этой картинки смешно стало, что от смеха я стал надуваться как жаба, всё толще и толще, и пупыри по всему телу так и повыскакивали как грибы поганые после дождя, а я ржу как лошадь и остановиться не могу.
-То-то мне приснилось, что коней с фермы цыгане уводят.
-Лечу это я, а земля вот-вот близёхонько, чувствую, хана мне, амба, в общем.… Хрясть,  только весь хребет в шаре с пупырями так и забрякал и в уголок, куда то ссыпался. Лежу, глаза открыть боюсь, точно, думаю, вся кака моя кругом и разбрызгана, ну, думаю не вечно же здесь лежать, чуять то чую себя, ага, вроде живой ещё. Пошевелил ручками, ножками, проколупал глазки, нет, не кака. Лежу в луже грязи, возле нашей стайки и боров рядом пузыри пускает. Слава тебе Господи и апостол Пётр! С мягкой вас посадкой Василий Никанорович. Встал, пупырышки только с себя смахнул… и тут проснулся.
-Ну, это сон, а грязь то на спине у тебя откуда? Вчера же только в баню ходили.
-Да в баню то ходили, да ты ж мне спину то не тёрла.
-Конечно, не тёрла, ты же мне не только мочалкой туда-сюда, а я так не умею, да и нечем.