Бегство продолжение рассказа радиоузел

                Б Е Г С Т В О


   Это не была погоня за длинным рублем, а скорее, дань молодости. Просто захотелось повидать мир, посмотреть, как живут люди. Знаете, как это бывает, жажда странствий, новых знакомств, новых впечатлений и все такое прочее. Да вы и сами это прекрасно знаете. Сами когда то были молоды и хорошо помните, как пьянит молодую душу дух романтики.
   Но не только это заставило меня сорваться с насиженного места и отправиться за тридевять земель в неизвестность. Были и другие причины, куда более прозаичные.
   На предыдущем месте работы у меня возникли большие проблемы. Очень большие! Причем, проблемы такого характера, что разрешить их самому не представлялось ни какой возможности. Я был обложен ими со всех сторон, как грозовым фронтом, готовым в любую минуту разразится страшными громами и молниями. И, единственный способ избежать этого, поменять пространственные координаты своего местонахождения, попросту,- бежать. Сесть в поезд и куда-нибудь подальше на время уехать.
   Так я очутился в вагоне скорого поезда, мчащегося по маршруту Ленинград – Архангельск. Последний был конечным пунктом моего назначения. Однако в вагоне я оказался не один. Со мной был один мой приятель по прежней работе.
   Звали приятеля Женя. Жене было тридцать три года. Выглядел он так: ростиком был чуть ниже среднего, комплекцию имел соответствующую, внешность,- неприметную; русые волосы, тусклые серые глаза, слегка утонченные губы и заостренный на кончике нос, походивший больше на птичий клюв, но без горбинки. Имей нос последнюю, он бы в точности соответствовал Жениной фамилии,- Орлинский. 
   Собственно говоря, он и подбил меня на эту авантюру. Женя был старше меня на десять лет, естественно, был опытнее и мудрее, и уже успел поколесить по стране, и многое повидать. Поэтому на фоне сгустившихся надо мной туч, легко убедил меня сорваться с насиженного места и отправиться с ним за тридевять земель на поиски приключений.
   Однако, прежде чем сесть в поезд и отправится в это неблизкое путешествие, согласно бытующей традиции,- перед дальней дорогой устраивать проводы, мы закатили отвальную. Посидели накануне вечером с приятелями в ресторане и хорошенько это дело отметили. Итог,- пропили все дорожные деньги, которые у нас имелись.
   Так что когда поутру я продрал глаза, за окном уже мелькали телеграфные столбы. Уходя далеко за горизонт, тянулись унылые голые пахоты, а над убогими серыми избенками нависало такое же серое небо. В ушах стоял мерный рокот стука колес, а в кошельке красовалась одна единственная десятка, все, что осталось от вчерашнего пиршества.
   Мне стало грустно.
   - Ни чего страшного,- сказал Женя, поймав на себе мой взгляд. – Как приедем, сразу аванс по сотке возьмем,- обнадежил он. Для важности похрустел червонцем и убрал его в кошелек. Затем достал из рюкзака книгу, какой то детектив и как ни в чем не бывало, принялся за чтение. А я, лежа на верхнем ярусе, обнадеженный Жениной уверенностью, уставился в окно и стал созерцать проезжающие окрестности.
   В Архангельск мы прибыли на следующий день к полудню. В целях экономии средств, до места решили идти пешком.
   - Тут не далеко, час, может, полтора,- сказал Женя. – Пока идем, заодно и город посмотришь. Ты же в Архангельске не был,- поинтересовался он, зная и без того, что в Архангельске мне бывать не доводилось.
   – Нет,- покачал я отрицательно головой.
   - Тогда вперед,- бодро объявил он, наметив программу на ближайшее время.
   Тут же, на завтрак, купили по пирожку с мясом, по пачке дешевых сигарет и зашагали в сторону мехколонны.
   Скажу честно, особого впечатления эта экскурсия на меня не произвела. Город, как город, ни чего особенного. Несмотря на четырехсотлетнюю историю, все выглядело вполне заурядно. Местами, даже чересчур, как если бы я оказался в родном Питере в районе новостроек, станций метро Пионерская, Рыбацкая или Веселого поселка, которые в ту пору интенсивно застраивались. Обычный спальный район. Впрочем, меня это не сильно удручало. Я не был архитектуроманом и не относился к ценителем ампира, и барокко, впадающим в экстаз от созерцания архитектурных памятников. И если честно, мне было плевать, как выглядит город.
   В данный момент меня занимали другие вопросы. Получим ли мы работу, и, главное, удастся ли нам раздобыть денег. А наша казна, едва мы сошли с поезда, стала стремительно убывать. Две пачки сигарет и два пирожка обошлись нам рубль. А жрать, если честно, хотелось, и даже очень! Не считая этого злосчастного пережаренного пирожка, мы не ели уже больше суток. Поэтому настроение мое оставляло желать лучшего.
   Должно быть, видя мою унылую физиономию, на которой изображалась тревога, Женя без труда догадался, о чем я думаю.
   - Все будет нормально,- сказал он, одновременно утешая меня и подбадривая. – Сейчас возьмем по сотке аванс и пойдем, пообедаем.
   - А дадут,- недоверчиво, спросил я.
   Женя кивнул.
   - Всегда давали,- сказал он уверенно, и мне ни чего не оставалось, как поверить ему на слово.
   Где то часа через полтора мы пришли на место. Мехколонна размещалась в двухэтажном особняке постройки начала века. Внешне здание выглядело плачевно и требовало ремонта. Зато внутри смотрелось очень даже прилично, как теперь говорят,- под евро стандарт. 
   Поднявшись по лестнице на второй этаж, мы проследовали в конец коридора и оказались в приемной директора. У окна за столом сидела молоденькая секретарша и стучала на машинке.
   - Здравствуйте,- поздоровались мы с ней.
   - Альберт Александрович у себя,- осведомился Женя у секретарши. Та вскинула на нас подозрительный взгляд и ответила:
   - Да,- и тут же поинтересовалась,- а вы по какому вопросу?
   - Мы из Ленинграда, насчет работы. Альберт Александрович знает, я ему месяц назад звонил,- сказал Женя. 
   - Хорошо. Обождите минутку,- сказала секретарша. Взяла телефонную трубку, надавила на какую то кнопку, несколько секунд обождала, пока произойдет соединение, после чего заговорила:
   - Альберт Александрович, к вам представители из Ленинграда по поводу работы,- проговорила она в трубку. На том конце, видимо, задали встречный вопрос.- Не знаю,- ответила секретарша.- Сказали, что месяц назад с вами связывались по телефону,- уточнила она. Выслушала ответные указания и положила трубку на аппарат. Затем вскинула на нас глаза, приветливо улыбнулась и произнесла:
   - Проходите, Альберт Александрович вас ждет,- сказала она, указывая рукой на дверь, ведущую в кабинет директора.
   - Спасибо,- поблагодарил Женя и дал мне знак следовать за ним. Подошел к директорской двери, постучался, открыл ее и шагнул внутрь. Я последовал за ним.
   Навстречу нам из-за стола поднялся грузный мужчина лет шестидесяти, с физиономией, напоминающей елочную игрушку, забытую еще с прошлого года. На лице сквозила растерянность. Мужчина, явно, не ожидал нашего появления и был слегка обескуражен. Впрочем, скоро растерянность прошла. К нему вернулась уверенность, и его лицо приняло обычное выражение. Он сделал к нам шаг навстречу, поздоровался с нами, пожав руки, и предложил присесть.
   Мы сели.
   После секундной паузы его грушевидный подбородок вздрогнул и он заговорил:
   - Значит, из Северной Пальмиры,- поэтично отозвался он о Ленинграде.- Бывал, бывал, великолепный город,- пропел он и с улыбкой, имеющий скрытный контекст, добавил,- город трех революций.- И, должно быть, сочтя прелюдию оконченной, перешел сразу к делу.- Значит, работать приехали,- сменив интонацию голоса на деловую, спросил он.
   - Да. Я месяц назад вам звонил, моя фамилия Орлинский,- представился Женя.- Вы сказали, что в мае у вас будет объект, десятка,- напомнил он суть их давешнего разговора.
   - Да, да, помню,- подтвердил Альберт Александрович и как то тяжело, при этом, вздохнул, поджал плотно губы, и легонько причмокнул.- Видите ли,- начал он, почесывая себе бровь.- Тут такое дело,- замялся он, подбирая нужные слова для выражения своей мысли.- В общем, там уже работает бригада,- не нейдя ни чего лучшего, сказал он напрямик.- Сразу после вашего звонка, там переиграли,- при этом он задрал вверх указательный палец, намекая, тем самым, откуда дует ветер.– Передвинули сроки, поэтому срочно пришлось принимать меры. А свой телефон для связи вы мне не оставили. Так что не обессудьте,- развел он в стороны руки, снимая с себя всякую ответственность. Подождал несколько секунд, не возразим лм мы что на это и продолжил:
   - Недели через три, может, даже чуточку раньше, мы запускаем другой объект, тоже десятка. Сейчас он укомплектовывается,- уточнил он.- Но он значительно крупнее, порядка тридцати километров,- сделал он еще одно уточнение. Снова смерил нас взглядом и поинтересовался.- Вас только двое или еще есть ребята?
   - Ребята есть, но пока только двое,- уклончиво ответил Женя.
   - Жаль,- вздохнул Альберт Александрович, но, не желая нас разочаровывать, добавил.- Но если вы подтянете еще человек пять шесть, я застолблю объект за вами,- заверил он нас.
   - Три недели,- произнес Женя, покачивая головой.
- Это много,- вздохнул он, давая понять, что ждать мы не можем.
   - Тогда, увы,- тут же отреагировал Альберт Александрович.- Ни чем помочь не могу,- развел он в стороны руки.- Хотя, впрочем,- спохватился он тут же,- кое-чем смогу,- если вас это, конечно, заинтересует,- добавил он, не сводя с нас глаз.- Вчера я разговаривал с начальником Вельской мехколонны, ему, как раз, срочно требуются люди. Если у вас горит,- посмотрел он на нас, улыбнувшись,- езжайте в Вельск. Хотите, я позвоню,- в качестве компенсации за нарушенный договор предложил он помощь. Подождал несколько секунд и спросил: - Так, как?
   - Было бы не плохо, если это удобно,- выразил согласие Женя.
   - А чего же неудобно,- улыбнулся Альберт Александрович.
- Очень даже удобно. Марк Анатольевич мой давний знакомый. Мы с ним в институте на одном факультете учились,- посвятил он нас в подробности их знакомства.
   Пока он это говорил, Женя отчаянно пытался припомнить, где расположен Вельск.
   - Вельск, Вельск, это же где то не далеко,- поинтересовался он, так и не припомнив его географические координаты.
   - Да нет, не очень. Двенадцать часов на поезде. Кстати, поезд ходит один раз в сутки,- сказал Альберт Александрович, глянув на часы.- У вас три часа в запасе. Так что если поторопитесь, успеете,- сказал он и стал набирать номер Вельской мехколонны.
   Минуты две он разговаривал с кем то по телефону. Затем положил трубку и заговорил с нами:
   - Марка Анатольевича сейчас нет,- сказал он,- но если вы твердо решили ехать, езжайте смело. Я перезвоню ему позже и предупрежу о вашем приезде. Утром прибудете в Вельск, он вас будет ждать в конторе. Адрес и телефон я вам сейчас запишу.
   - Спасибо,- поблагодарил Женя.
   Альберт Александрович записал адрес и телефон Вельской мехколонны на листке бумаге, и вручил его Жене.
   - Уж извините, это все, чем могу вам помочь,- сказал он, оправдываясь.- У Марка Анатольевича сейчас несколько горящих объектов, так что без работы не останетесь,- заверил он нас и встал, давая понять, что пора прощаться.- Удачи,- пожелал он нам напоследок.
   Мы поднялись, еще раз поблагодарили его за помощь, пожали ему на прощание руку и вышли из кабинета. Простились с секретаршей и направились к выходу.
   На душе у меня было скверно. У Жени, думаю, тоже. Еще бы! Оказаться в незнакомом городе за тысячу верст от родного дома без гроша в кармане. Точнее, с девятью рублями на двоих. В городе, где нет ни знакомых, ни друзей, ни работы, ни возможности раздобыть денег. Сутки не жрать и ко всему прочему, необходимо было еще куда то ехать. А значит, требовались денежные расходы на билеты.
   Естественно, весь мой оптимизм моментально улетучился. От радужных перспектив не осталось ровным счетом ни чего, кроме глубокого разочарования и болезненного подсасывания в желудке. Положение, явно, становилось критическим. Нужно было, что то делать.
   Отойдя подальше от мехколонны, что бы ни мозолить глаза, мы пристроились на лавочке у подъезда какого то дома и закурили. Несколько минут молчали, обдумывая положение.
   - Что будем делать,- спросил я, наконец, Женю.
   - Поедем в Вельск,- сказал он невозмутимо.
   - На какие шиши,- улыбнулся, растерянно, я.
   - Что-нибудь придумаем,- с той же невозмутимостью, обнадежил Женя.
   Я промолчал, соображая, что в такой ситуации можно придумать, как и у кого раздобыть денег. Но ни чего дельного не придумалось. Единственное, что пришло на ум, продать какую-нибудь вещь, мои армейские часы или что-нибудь из Жениных шмоток. Однако озвучивать эту мысль я не стал, рассчитывая на Женин опыт и смекалку. Как ни как, он был старше меня и опытнее, и мог найти выход. В конце концов, инициатива устроить отвальную исходила от него, а значит, и груз ответственности лежал на его плечах.
   - Ладно, пойдем, еще больше часа топать, а то на поезд опоздаем,- сказал Женя, вставая.
   Поднялся и я. Мы переглянулись и молча зашагали в обратном направлении.
   Сознаюсь, я был подавлен. Обратная дорога мне показался вдвое длиннее. Город и вовсе принял мрачные очертания. Прохожие казались неприветливыми и недружелюбными. Даже их улыбки казались злорадными и злыми, будто они не радуются, а насмехаются над нами и нашим бедственным положением. В общем, отовсюду несло достоевщиной.
   Меня одолевали думы. Я все не мог взять в толк, как я, взрослый человек, а мне тогда уже было почти двадцать три, с такой легкостью и безрассудством поддался этому юношескому авантюризму. И ладно бы только укатил бог весь куда, это еще полбеды, но прокутить последние деньги накануне отъезда, иначе, как безрассудством назвать нельзя. О чем я думал? На что рассчитывал? На какое авось? Оказаться за тысячу километров от дома в незнакомом городе, без денег, без друзей и знакомых. Так просто отдаться на волю случая, рассчитывая на улыбку фортуны. Да...
   Тучи сгущались. Мысли, одна чернее другой, обрушивались на меня, как снежные лавины. Я шел и задавал себе один и тот же вопрос, «как так? Как так»? Но ответа не находил. Искоса поглядывал на Женю и злился. Злился одновременно и на него, и на себя. Его я винил за то, что он втянул меня в эту авантюру, себя - за глупость и безответственность. Однако легче мне от этого не становилось. В желудке по-прежнему подсасывало, все так же хотелось жрать, будущее было покрыто непроглядным мраком, а на душе скребли кошки.
   Должно быть, за те полтора часа, которые мы затратили на обратную дорогу, я сильно повзрослел. Не скажу, что из мальчика я превратился в мужа, до этого было еще далеко, но кое-что из ребячества во мне умерло. По крайней мере, впредь я решил воздерживаться от подобных авантюр. Наверное, это была моя первая ступень на лестнице мудрости.
   Где то часа через полтора мы пришли на вокзал. Выяснили стоимость билетов до Вельска и приуныли. Даже Женя погрустнел и задумался. Понять его было не сложно. Нас было двое, а денег хватало только на один билет и то, в общем вагоне. Возникла дилемма, утолить обуревающий нас голод и ехать зайцем, либо, купив до ближайшей станции по билету, в качестве посадочного талона, остаться на неопределенное время голодными.
   Посовещавшись, решили ехать зайцем. На имевшиеся деньги купили банку говяжьей тушенки, буханку черного хлеба и пачку сигарет. Проводника решили уговорить, давя на сочувствие. В крайнем случае, решено было пожертвовать моими ручными часами, которые я привез из армии. Часы были хорошие, редкие, с будильником, так что могли пойти в качестве компенсации за безбилетный проезд. Оставалось лишь уговорить проводника. Но за это, сказал Женя, беспокоится не следует, он уболтает любого.
   На наше счастье, проводником оказался молодой парень, примерно одного со мной возраста и сразу вошел в наше бедственное положение. Не пришлось даже плакаться в жилетку и жертвовать часами.
   - Да без проблем,- откликнулся он на нашу просьбу.- До ночи я вас прикрою, а ночью контролеров не будет, так что не беспокойтесь. Выбирайте любые места и устраивайтесь,- дал он добро, запуская нас в вагон.
   Мы поблагодарили его, прошли в вагон и осмотрелись. Салон был пустой. Мы оказались единственными пассажирами. Устроившись в центре вагона, мы закинули на верхнюю полку рюкзаки и стали ждать отправления поезда.
   Минут через двадцать вагон качнуло, поезд тронулся и поехал, постепенно набирая ход. Мимо проплыл вокзал. В окнах замелькали жилые дома, производственные сооружения, асфальтированные дороги, столбы электропередачи и скоро Архангельск остался позади. Затем миновали городские предместья, деревушки, с однотипными избенками и покосившимися изгородями, и скоро следы цивилизации исчезли. С обеих сторон вагон обступил девственный лес.
   Пришло время трапезничать. Раздвинув откидной столик, мы открыли складным ножом тушенку, порезали хлеб и стали пировать.
   О... какое это было блаженство. С каким удовольствием я уплетал эту злополучную тушенку, вам и не передать. Казалось, ни чего вкуснее тушенки на свете нет. Почти двухдневная голодовка вызвала во мне такой зверский аппетит, что ломоть черного хлеба, намазанный тушенкой, казался мне божественной амброзией. Ни чего вкуснее и слаще для меня не существовало. Мы съели все до чиста и тушенку, и хлеб до последней крошки.
   А еще минут через десять я корчился в страшных муках. Зубная боль, терзавшая меня однажды, показалась мне комариным укусом. У меня было такое чувство, что меня оперируют без анестезии. В животе нестерпимо резало. Боль была так сильна, что я не мог шелохнуться. Лежал комочком на сидение и горько охал. Это, конечно, не было заворотком кишок, но сухомятка и двухдневное голодание дало о себе знать. Скажу честно, эта трапеза мне запомнится на всю жизнь.
   В шестом часу утра мы прибыли в Вельск. Было еще темно. Идти в мехколонну было рано. Обычно раньше восьми девяти утра подобные заведения работу не начинают. На улице было сыро и холодно. Моросил дождик. Поэтому мы решили скоротать время на вокзале, там, по крайней мере, было тепло и сухо. Устроились в зале ожидания на лавочках и стали дремать.
   Проснулся я от неприятного толчка в ногу. Открыл глаза и увидел над собой милиционера в форме старлея. Тот стоял у моих ног, и, поигрывая резиновой дубинкой, надменно скалился. Видя, что я проснулся и открыл глаза, скомандовал:
   - Подъем!
   Я сел, не сводя с него сонных глаз.
   - Этот с тобой,- кивнул он на спящего на соседней лавке Женю.
   - Да.
   - Буди,- приказал старлей.
   - Женя, Жень, вставай,- произнес я несколько раз Женино имя.
   Женя проснулся. Открыл глаза, в которых тут же нарисовалось удивление. Сел, смахнул с лица ладонью остатки сна и поинтересовался:
   - А что случилось?
   - Документы,- потребовал старлей, глядя попеременно то на Женю, то на меня.
   Порывшись в карманах, мы достали паспорта и протянули их офицеру. Тот взял их, раскрыл и стал внимательно изучать. Пока он разглядывал наши удостоверения личности, к нему присоединился еще один сотрудник милиции, сержант. Заглянул старлею через плечо, глянул на наши паспорта и злорадно чему то ухмыльнулся.
   - Из Ленинграда значит,- закончив изучение документов, произнес старлей. Похлопал нашими паспортами игриво себя по  ладошке и убрал их к себе в нагрудный карман. Застегнул пуговку кармана и с напускным удивлением посмотрел на нас.
   - И что мы здесь делаем,- спросил он.
   - Ждем девяти часов,- сказал я.
   - Работать приехали,- поправил меня Женя.
   - Куда?
   - В мехколонну.
   - В какую?
   Тут Женя осекся. Ни номера мехколонны, ни фамилии ее начальника мы не знали. Знали только, что зовут его Марк Анатольевич, адрес мехколонны и телефон, это все, что было указано в записке, которую нам написал Альберт Александрович.
   - В какую,- переспросил старлей.
   - Я номера не помню. Мы первый раз сюда приехали, на разведку,- начал Женя.- Нам...- хотел он сказать еще что то, но старлей его бесцеремонно перебил:
   - А что в рюкзаках?
   - Личные вещи,- сказали мы.
   - Так,- произнес он, глянув на сержанта. Затем перевел взгляд на нас и добавил.- Поднимаемся и с вещами за мной,- и отступил на шаг назад. Сержант в это время зашел нам в тыл и встал у нас за спиной. Мы с Женей переглянулись, недоуменно пожали плечами и поднялись.
   - Следуйте за мной,- скомандовал старлей и двинулся в сторону комнаты милиции. Мы с Женей пошли за ним. Следом за нами сержант, так что со стороны все выглядело так, будто нас ведут под конвоем.
   Комната милиции оказалась тут же, в зале ожидания. Это было небольшое прямоугольное помещение без окон. С одной стороны в углу находился двухстворчатый шкаф. Рядом с ним стоял изрядно потрепанный стол, по обе стороны которого находилось по стулу. У входа вдоль стены располагалась деревянная лавка, точно такая же, как в зале ожидания. А в дальнем конце, что то вроде обезьянника,- небольшая будочка, огороженная металлическими прутьями. 
   Пропустив нас внутрь, старлей закрыл за нами дверь и прошел к столу, а сержант остался стоять у входа.
   - Так,- произнес старлей, оглядывая нас.- Все из карманов на стол,- приказал он нам.
   - А в чем, собственно, дело,- возмутился, было, Женя.
   - Вопросы здесь буду задавать я,- расставляя точки над «и», оборвал его старлей.
   - Мы что, задержаны? Что то нарушили? Пьяные, дебоширим?- сыронизировал Женя.- По какому праву вы нас обыскиваете,- недовольный подобным обращением, потребовал он объяснений.
   Вместо ответа старлей ехидно ухмыльнулся, достал из нагрудного кармана наши паспорта, раскрыл их, и, глядя на меня, произнес:
   - Иванов Александр Петрович?
   - Да,- отозвался я на свои инициалы.
   Старлей переложил поверх моего паспорта Женин паспорт и, обращаясь к нему, пафосно спросил:
   - А вас как изволите величать?
   - Там все написано. Читать, надеюсь, умеете,- пренебрежительно бросил Женя, на что старлей надменно улыбнулся и произнес:
   - Орлинская Вера Андреевна,- и, злорадно ухмыляясь, уставился на Женю, чья физиономия приняла выражения крайнего изумления; глаза недоуменно округлились, а нижняя губа, как при анестезии, непроизвольно отвисла, обнажив нижний ряд зубов.
   Секунду или две Женя находился в состоянии полного смятения. Затем рефлекторно сглотнул слюну, смачивая пересохшее горло, и, желая удостоверится лично, приблизился к старлею. Тот, не выпуская из рук паспорта, в подтверждение сказанному, повернул его лицом к Жене, давая тому возможность убедится самому. Бросив на паспорт взгляд, Женя, вдруг, нервно хихикнул, провел по лицу ладонью сверху вниз и несколько раз качнул головой. Затем глубоко вздохнул и на выдохе вымолвил:
   - Это жены.
   - Это мы выясним,- продолжая скалится, сказал старлей.- А ваш где?
   Женя пожал плечами.
   - Не знаю. Наверное, дома, где ж ему еще быть. Торопились, вот и перепутал,- проговорил он отрывисто и заговорщицки глянул на меня.
   Я все понял. По пьяне Женя перепутал паспорта. Взял вместо своего, паспорт жены. И тот и другой имели одинаковые обложки одинакового цвета. Само по себе это ни чего не значило и ни чем не грозило, и окажись мы в других обстоятельствах, все бы сошло с рук. А так, увы! Мы были не в Ленинграде, а в Вельске и это в корне меняло дело. В Вельске Женю ни кто не знал и ни кто не мог за него поручиться. Ни кто не мог удостоверить, что он, это он. Я, естественно, был не в счет. А это значит, его запросто могли задержать до выяснения личности.
   «Попали», пробежала у меня в уме одна единственная мысль. Я не знал, что делать. Не знал этого и Женя. Не ведали этого и блюстители прядка, о чем красноречиво свидетельствовал их следующий вопрос:
   - И что будем делать,- спросил старлей, убирая наши паспорта в нагрудный карман.
   Дело принимало неприятный поворот. Если со мной все было ясно, после досмотра меня должны были отпустить, то Женина свобода стояла под большим вопросом. Даже если ему поверят на слово и отпустят, это не гарантировало, что на свободе он задержится надолго. Любой постовой милиционер мог остановить его и потребовать предъявить документы, которых у Жени не было. А без удостоверения личности он был никто. И все это понимали. Видно было, что этот извечно русский вопрос «что делать» озадачил не только нас, но и блюстителей порядка, на чьих лицах сквозила растерянность.
   С минуту все молчали.
   По-человечески все было понятно. Второпях Женя легко мог перепутать паспорта и взять вместо своего, паспорт жены. Но с точки зрения закона, поскольку у него отсутствовало удостоверение личности, его следовало задержать до выяснения личности.
   - Как же так можно паспорта перепутать,- с недоумением, наконец, произнес старлей. Качнул растерянно головой и добавил,- до выяснения личности я вынужден вас задержать,- принял он сторону закона.
   - И сколько это выяснение займет времени,- поинтересовался я.
   - Не знаю, может, недели две, может, три, все зависит от того, как скоро придет из Ленинграда ответ на запрос,- откровенно признался он.
   - Ну, может, что то можно сделать,- в отчаяние, чуть было, не воскликнул Женя.
   - Что?
   - Ну, не знаю,- сказал он, пожимая плечами.- Может, жене в Ленинград позвонить, она подтвердит,- предложил он.
   - А чего сразу не в кремль, генеральному секретарю,- сыронизировал сержант, вызвав у старлея улыбку. Тому понравилась сержантская шутка. Он похихикал немного, а потом, вдруг, посерьезнел и спросил:
   - К кому вы говорите там приехали?
   - К Марку Анатольевичу,- воспрял Женя, ухватившись за эту ниточку, как утопающий за соломинку.- Ему вчера должны были позвонить из Архангельска, предупредить о нашем приезде,- уточнил он, достал из кармана записку с адресом и телефоном Вельской мехколонны и протянул ее старлею.
   - Это уже что то,- похвалил его старлей, беря записку. Подержал ее несколько секунд у себя перед глазами и стал уточнять подробности.- А что вы в Архангельске делали,- спросил он, поглядывая на сержанта, как бы беря того в свидетели. 
   - Работать приехали,- сказал Женя и, не вдаваясь в детали, перешел к сути,- там не вышло, вот, сюда приехали.
   - А кто, говорите, звонил,- уточнил старлей.
   - Альберт Александрович, это начальник Архангельской мехколонны,- пояснил Женя.- У него сейчас работы нет, а у Марка Анатольевича, по его словам, горят сразу несколько объектов. Вот он и порекомендовал нам ехать в Вельск,- посыпал Женя подробностями.
   - Ладно, пока побудите здесь,- сказал старлей, поглядывая на часы,- а часов в девять я позвоню этому вашему Марку. Если он подтвердит, что вы мне тут наплели, тогда посмотрим,- дал он нам надежду.- А пока,- глянул он на нас,- все из карманов на стол,- снова потребовал он.
   Мы приблизились к столу. Выложили все содержимое наших карманов. Пока старлей рылся в наших вещах, сержант в это время произвел личный досмотр, ощупав нас с Женей, нет ли у нас чего запрещенного, оружия или наркотиков.
   - Чистые,- сказал сержант, закончив осмотр.
   - А деньги,- спросил, вдруг, старлей, не обнаружив в наших вещах ни рубля.
   - Нету,- покачал отрицательно головой сержант.
   - Как нету,- удивился тот и с нескрываемым любопытством уставился на нас с Женей. На лице у него изобразилась нескрываемая детская растерянность и досада.
   - Потратили,- сказал, улыбнувшись, Женя.
   - Что, все,- изумился старлей еще больше.- Ну, вы даете,- произнес он, чуть ли не по слогам и посмотрел на сержанта, чье лицо, при этом, мгновенно изменилось, приняв выражение досады и разочарования.
   Я понял, что их так расстроило, - отсутствие у нас денег. Им не чем было у нас поживиться. Они, видно, рассчитывали с нас поиметь, но ошиблись. Мы были не кредитоспособны.
   Пока они молча переглядывались, соображая, что с нами делать, я сделал для себя одно открытие. «Вот она ментовская природа», подумал я, глядя на их озабоченные наживой лица. Точно такие же физиономии мне не раз доводилось лицезреть и в Питере. Вот и выходит, что все менты везде одинаковые, будь то в Москве, Вельске или Владикавказе. И география тут значение не имеет. И мент, скорее, это не профессия, а природа, точно так же, как еврей, не национальность, а религия. Так что мент это существо особой психофизической конституции. И где бы он не находился, в какой бы чисти света не служил, всегда имеет одни и те же доминантные черты,- алчность. Вот и выходит, что все менты всех городов нашей необъятной родины – одинаковы.          

   - Ладно,- махнул рукой старлей.- Сидите пока здесь. В девять позвоню вашему, как его там...- запамятовал он имя начальника Вельской мехколонны.
   - Марк Анатольевич,- подсказал Женя.
   - ...Марку Анатольевичу. Если он заберет вас, так уж и быть, под его ответственность отпущу. Но с одним условием,- добавил он, при этом посмотрев на Женю.- Сегодня же позвоните домой жене, чтобы она срочно выслала вам ваш паспорт. Понятно?
   Женя кивнул.
   - Вот и хорошо,- зевнул старлей, прикрывая ладонью рот, и неопределенно покачал головой, не то в знак нашего безденежья, не то в знак Жениной рассеянности.
   Где то около десяти часов утра в комнату милиции вошел представительный мужчина лет шестидесяти и представился Марком Анатольевичем. В доказательство сказанному предъявил старлею свой паспорт и удостоверение начальника Вельской мехколонны.
   - Вот,- заговорил старлей, указывая на нас.- Заявляют, что приехали к вам работать,- сказал он.- Якобы вы их ждете.
   - Да, была такая договоренность,- подтвердил Марк Анатольевич.- Так что если у вас к нам претензий нет, я их с вашего позволения заберу.
   - Забирайте,- махнул рукой старлей, улыбаясь.
   - Спасибо,- поблагодарил его Марк Анатольевич и дал нам знак следовать за ним. Простился с блюстителями порядка и направился к выходу.
   На улице его ждал козелок. Сев рядом с водителем, он обернулся и спросил:
   - Как же вас так угораздило?
   - На поезд опаздывали,- соврал Женя.- Да и обложки у нас с женой одинаковые,- добавил он, оправдываясь.
   - Да...- протянул Марк Анатольевич, покачивая головой.
   Минут через двадцать мы подъехали к конторе. Поднялись к нему в кабинет и обсудили с ним все вопросы, касающиеся нашего дальнейшего сотрудничества. Получили на первое время не большой аванс и на следующий день отбыли к месту работы.
   Это была моя первая командировка.