Деревня

Вечер с неба пришагал пыльными сандалиями, цокающими туфельками и тяжёлыми одеялами, запах кур и хлева и в моей высоченной кровати, цветастые, сшитые из тяжелых, мясистых лоскутов, одеяла накрывают с головой,  уносят в океан одеял, руки раскинул и жду одеяльного прибоя, когда вынесет на берег меня с широко раскрытыми глазами?
Меня разбудит запах курятника за дверью, даже солнечный свет из окна дышит курятником, хлопанье крыльев, даже слышно, как летает мелкий пух и даже побольше перья, словно сытые дирижабли, и квохчет и кудахчет розовый диск за пыльным окошком.
Это не дом. Это ходы. Это пещера.
Еще утка.
Наверное, я теперь прошу у этого мира прощения, что не заслужил вовремя, не прошел-поверил-перетерпел, как всегда с яростностью утренних сельских развлекательных телеканалов пришел, что-то тихо себе пел, слушая речей ручейных переплетение, мягких слов на ступеньках слушатель, трасса впереди, тишина вокруг, спокойствие, только голос старушек стрекочущим патефоном из комнаты.
Обгоревший дом на краю - кто-то сжег, кому-то земля, новый жестяной забор, обносящий угольные руины, я думал, что остов сгоревшего дома это даже более одиноко и оторванно, чем на дороге, колесами укатанной, чей-то пыльный ботинок в цементовых брызгах на правой подошве. Внутри ничего. Пустота. Стоит оболочка пустая, ненужная. Здесь люди уже не жили, жить не могут, и жить не будут, его не будут оживлять биения сердец синхронные и пульсация артерий.
С Пастухом-рубахой Лёхой без нескольких передних зубов, тряся своей шаро-головой - подвернуты штаны (у него, я городская птаха - у меня там хилые лимонные шорты), белая майка - Озеро, идем на Вы, у нас две термоядерные удочки, нанижем рыбу на прутики, будем скакать и приплясывать около костра - блики на лице и на вечерней воде - делаем уху (Затрясся, первая уха), жёсткая рыба вязнет в зубах, Лёха горит изнутри от водки, весёлый, задорный.
Крутой парень из деревни, ездил на "Копейке", носил солнцезащитные очки на лбу, в туалете непонятными формами висели порномодели, кассеты с плохими индийскими боевиками, женился-развелся, долго решал в соседней комнате неясные вопросы ночью с какой-то женщиной в кожаных сапогах, пока я спал и видел очередную пустоту, обалдевший от далекого и неизвестного чистого воздуха.