Мой друг

Здравствуйте! Меня зовут… Впрочем, это не важно. Потому что рассказать я хочу о своем друге. Он инопланетянин. Правда, мне никто не верит, да и вы, наверное, не поверите. Но это не главное. Главное, что я знаю: это правда.
Его звали Толик – вполне обычное имя, не инопланетянское. Мы учились с ним вместе с первого класса. У него была обычная семья: родители и младшая сестра. Но он всегда мне казался немного непохожим на остальных. Было у него что-то такое в глазах. Какой-то неземной огонек.
Так вот, учились мы, учились, да и закончили школу. Поступили вместе в институт. Поселились в общежитии в одну комнату. Быстро втянулись в новую жизнь. Иногда встречались с девчонками. Только друг мой в этом деле никогда слишком далеко не заходил. Ну, я думал, это его дело, все нормально.
Но однажды Толик все-таки попался. Заарканила его одна красавица, Светка. Через месяц после знакомства он все мне рассказал. Что влюбился, хотел расстаться с ней, но не может. Что боится потерять ее и причинить ей боль, но рано или поздно это обязательно случится. Скорее даже рано. Потому что он не человек, и скоро его заберут на родную планету с каким-то непроизносимым названием.
Я, конечно, не поверил. А кто бы поверил?  Но с того дня у Толика началась хандра, которая вылилась в несколько удивительных событий.
Сидим мы на лекции (это было на следующий день). Старый профессор читает по бумажке, мы записываем. Никогда не забуду эту лекцию! До сих пор почти слово в слово помню. Значит, читает наш профессор лекцию по зарубежной литературе:
– Гедонизм – это эстетическая позиция, утверждающая наслаждение как высшее благо и критерий человеческого поведения… Эх, пожить бы так! Не читать эти дурацкие лекции, не терпеть жену-стерву. Только вот где взять на это деньги?.. Все моральные требования сводились к наслаждению… какое наслаждение ставить двойки этим неучам… и это рассматривалось как основное движущее начало в человеке… а автобусы за окном все движутся, а домой еще не скоро… заложенные в него природой… выбраться бы на природу, как раньше: костерок, шашлычок, пивко, девочки… и предопределяющее все его действия… да, теперь я уже действую плоховато, и в гараже, и на кухне, и в… Это делает гедонизм разновидностью натурализма… встречался я когда-то с одной натуралисточкой… Особое развитие гедонизм приобретает в американской литературе… вчера такой американский боевичок смотрел!.. способствуя усилению обличительного начала… боже, когда же кончится занятие?!.. 
И вот таким образом бедный профессор говорил до самого звонка, путая лекцию и собственные мысли. Причем, он совершенно не обращал внимания на своих студентов, а уж мы ухохатывались кто как мог.
Да, много нового мы тогда узнали о своем преподавателе. Но никто и подумать не мог, что это только начало. На следующий день у нас была психология. Марина Алексеевна разошлась не на шутку. Поставила двойки подряд пятерым студентам. Дошла очередь и до Толика. Сначала он даже не услышал своего имени – так был задумчив. Витал в облаках, за что и поплатился. Он получил такие децибелы в каждое ухо, что чуть не оглох. В общем, двойку он тоже схлопотал. А на следующий день мы узнали, что Марину Алексеевну, которой было пятьдесят с хвостиком, увезли в больницу с очень интересным диагнозом: восьмой месяц беременности. Правда, потом эта беременность оказалась ложной. Но с тех пор нашу психологичку даже преподы за глаза называют «животиком».
Потряс всех случай с физруком. Он как-то обидел Свету. Толик об этом узнал. На следующий день все просто обалдели, когда увидели, что у нашего физрука написано на лбу. Он попытался стереть, когда узнал. Но ничего не вышло. Зато на руках появились слова: «попроси прощения». Он, наверно, всех вспомнил, кому делал больно. И ко всем подходил и слезно умолял простить его. Пришел и к Свете. На следующий день надписи исчезли. Уверен, что нигде вы больше не найдете такого честного и обходительного человека, каким стал наш физрук.
Один из студентов тоже однажды обидел Свету: издевался над ее прической и платьем, говорил, что ей бы лучше голой ходить. На следующей лекции его одежда вдруг пропала, испарилась. Ничего не понимая, он с позором убежал под общий дружный хохот.
Последний случай того сумасшедшего времени был другим.
Был вечер. Мы праздновали день города. Когда стемнело, начался салют. Толик, как всегда грустный, посмотрел на яркие огни, рассыпающиеся разноцветными звездами. Вдруг глазам стало больно смотреть: сразу пять огненных шаров полыхали в небе, постепенно меняя свои очертания. Несколько мгновений остались позади, и вот все видят эти пять букв, и все девушки завидуют той, чье имя сияет в небе.
После салюта Толик нашел Светлану и рассказал ей все. Они встречались уже несколько месяцев, но мой друг, наверно, впервые сказал ей, что любит. А Светка, не долго думая, сказала, что он сумасшедший, но она его тоже любит и готова идти с ним куда угодно.
Больше их никто никогда не видел.

А недавно я получил послание. Я сидел на берегу реки и смотрел на звезды. Одна вдруг стала падать, все приближаясь. Она становилась все ярче, и мне пришлось отвернуться, но я даже не подумал уйти. Потом был громкий всплеск. Я посмотрел на воду и увидел, как со дна поднимаются, постепенно растворяясь, два ярких слова: «мы счастливы».